Валерия Чернованова
Мой (не)любимый дракон
И тут же черной завистью позавидовала его великолепию и его будущей царевне. То есть ари-императрице. Не то чтобы я была книгоманкой, но в это место влюбилась сразу. С первого, второго и сотого взгляда. Переступив порог волшебной комнаты, этакой шкатулки с сокровищами, я вдруг почувствовала себя Белль из сказки о Красавице и Чудовище.
Потрясающее место! Огромный зал, залитый холодным зимним солнцем, в лучах которого танцевали крошечные пылинки. За высокими эркерными окнами, поделенными на квадраты светлой рамой, кружили снежинки, плавно опускаясь на убеленные дорожки парка и соскальзывая с ледяных, будто хрустальных, ветвей деревьев.
Я было ринулась к напольному глобусу высотой в два моих роста – к нему вела небольшая деревянная лесенка с резными узорами – но потом заметила широкий письменный стол с инкрустациями из слоновой (наверное) кости. В самом центре красовалась раскрытая книга, над страницами которой мерцала, словно голограмма из фильма, объемная картина: зеленая гуща леса, смыкавшаяся вокруг серебристой глади озера. А над ним, разливая по библиотеке трели, парили крошечные пестрокрылые птицы.
Перевернуть страницу я не решилась, побоялась, что сказочный мираж рассеется.
Стоило поднять взгляд, как закружилась голова, а дыхание снова перехватило от упоительного чувства детского восторга. Стены, которым, казалось, нет конца и края, представляли собой ломящиеся от книг стеллажи. Витые лестницы уводили на антресоли. Поблескивая золочеными перилами, обрамляли камин из серого камня, в темном зеве которого потрескивали поленья, пожираемые ненасытным пламенем.
Странно, что столь притягательное место пустовало. Ни единой души.
Что ж, мне же лучше.
Увы, не успела я дотронуться до кожаных корешков, по которым вились интригующие названия: «История Сумеречной империи», «Хроники Перевоплощенных», «Древние: Ледяные и Огненные», как в библиотеке материализовалась Мабли. Пришлось помахать ручкой мечте устроиться с парой-тройкой книг в глубоком мягком кресле и, вслушиваясь в мелодию огня, погрузиться в чтение.
– Ваша утонченность, вам нельзя здесь находиться, – с порога заявила служанка.
– Это почему же?
– Приказ эссель Блодейны, – стыдливо опустила глаза.
– Послушай, Мабли, – начала я вкрадчиво, борясь с желанием оттаскать служанку за волосы. Ну почему она перед чертовой ведьмой так пресмыкается! – Того, что я успела узнать и прочитать в замке князя, явно недостаточно, чтобы достойно сыграть роль Фьярры. Да меня могут подловить на любой мелочи! Взять хотя бы тот факт, что я даже не знаю, как алианы становятся алианами.
– А, ну это просто, – улыбнулась девушка, ненавязчиво пытаясь подцепить меня под руку и утащить в коридор. – В двенадцатилетнем возрасте все девочки из магических родов проходят особый ритуал, который и определяет, способны ли они в будущем принять силу тальдена. То же самое касается ледяных и огненных магов. Мальчиков испытывают, чтобы понять, способны ли они обращаться в драконов. Обычно даром перевоплощения наделяется первенец тальдена и алианы. Реже драконами становятся младшие сыновья.
Терпение, Аня, только терпение.
– Это я к примеру сказала, – процедила, закипая. Выдохнув, продолжила: – Мабли, пойми, мне нужно больше читать, больше узнавать об этом мире. Чтобы не попасть впросак. Или тебе напомнить, что случилось на озере?
– Хорошо, я спрошу у эссель Блодейны, – сдалась заговорщица и жалобно так попросила: – А сейчас, пожалуйста, пойдемте.
Не знаю, как Мабли связывалась с ведьмой, мобильных телефонов у них точно не было, но тем же вечером Блодейна дала добро. Только наказала «своим глазам и ушам» фильтровать выбираемую мной литературу. Видимо, боялась, как бы я не разузнала чего лишнего.
Именно до этого «лишнего» мне и требовалось поскорее добраться.
По примеру мачехи бедной Золушки я велела Мабли как следует отутюжить к свиданию платье, подобрать под него скромные украшения и непременно раздобыть такой же парфюм, как у Гленды, иначе никуда я с Герхильдом не поеду. Запах так себе, слишком приторный и резкий, но надо же было чем-то занять служанку.
Загрузив ее работой, я помчалась в библиотеку. Нахватала всякой мути о тальденах и алианах, о придворном этикете… Даже мемуары давно усопшего императора зачем-то прихватила. Не забыла также о маленьком томике, в котором говорилось что-то о классификации магов Адальфивы.
Я уже знала, что тальдены делятся на колдунов огненных и ледяных. Но есть ведь и другие одаренные. Та же Блодейна, из чего она черпает силу? Наверняка имеются ей подобные. Чтобы нейтрализовать ведьму, следовало понять, какой силой она обладает. Так сказать, обозначить диапазон ее возможностей. И тогда уже думать, как быть: продолжать играться в алиану и покорно плыть по течению или поднять бунт против стервы. Главное, не попасться с «запретной литературой» на глаза Мабли.
Только раскрыла заветный томик, как примчалась эта мерзавка. Якобы спросить, какие ее утонченность изволит надеть на свидание перчатки: сафьяновые коричневые или светло-серые бархатные с меховой каемкой.
К счастью, я успела запихнуть книгу в щель между спинкой кресла и сиденьем и схватила со столика, что стоял возле камина, одну из выбранных ранее книг. Те самые императорские мемуары. Раскрыла наугад посередине, а услышав вопрос про перчатки, с натянутой улыбкой сообщила:
– На твое усмотрение. Главное, чтобы были теплыми.
– О, – сунула свой длинный и чересчур любопытный нос в книгу эта Буратино, – решили начать с легенды об Арделии. Хороший выбор. Почитайте про нее обязательно. История, конечно, грустная, но такая лирическая. А песню Ллары – алианы, укравшей у Арделии возлюбленного – я даже наизусть выучила! И всегда, когда ее слышу, начинаю плакать.
– Обязательно почитаю, – заверила болтушку и проводила тяжелым взглядом.
Мабли ушла. Я собиралась поменять книги, когда вспомнила, что уже слышала это имя. Арделия. Не в ее ли честь названы бесценные чудо-цветики, за которые лишают конечностей?
Заинтригованная, стала шуршать страницами, ища начало грустной лирической истории. Взгляд зацепился за строки стиха, должно быть, той самой песни Ллары, о которой говорила Мабли. Слова – бусины старинного ожерелья, рассыпавшиеся по пожелтевшей бумаге. Каждое – крик души влюбленной женщины.
Влюбленной безответно.
По праву выбора лишилась я всего,
По праву выбора живу воспоминаньями.
С тобой навек душой и сердцем, и желаньями,
В которых место для тебя лишь одного.
Ты видишь ту, что отражается в глазах,
Ее рука с твоей соприкоснулась искрами!
И помыслы мои уже не станут чистыми…
Но как мне пережить отчаянный свой страх?
Любовь давно горчит в моей крови как яд,
И пусть взаимной стать не суждено ей никогда,
Я отдаю себя тебе на долгие года.
Пусть даже этому подарку ты не рад.
Я на коленях пред толпой и пред тобой,
И пред невестою твоей, пусть смотрит мир на нас…
Не отведу я и не спрячу глаз,
И буду спорить до последнего с судьбой!
Пусть не поймут меня родные, но любя,
Я гордость по ветру свою пущу осколками.
И слезы если будут, то недолгими.
Ты от меня отрекся, но я выбрала тебя.
За спиной раздались тихие шаги, заставившие невольно вздрогнуть. Неужели Мабли вернулась? Или…
Я выпрямилась в кресле и обернулась.
Глава 14
– Не помешаю? – приветливо улыбнулась Ариэлла и опустилась на краешек соседнего кресла. Провела ладонями по серебристо-синему плотному шелку платья, расправляя несуществующие на юбке складки, и подняла на меня лучистые светло-карие глаза. – Я тут с его светлостью возле библиотеки столкнулась. Он искал тебя.
Вот ведь приклеился, как банный лист! Или, скорее, огрызок туалетной бумаги.
Эсселин Талврин была одной из трех счастливиц, не откликнувшихся на силу тальдена, поэтому не представляла для князя Темнодолья ни малейшего интереса. В отличие от несчастливой меня.
– Разве Игрэйту еще не доложили, что я сегодня встречаюсь с Герхильдом? – проворчала, нервно перелистнув страницу и чуть не выдернув песню Ллары из книги.
– Кажется, он потому тебя и искал. Был недоволен, что у тебя свидание со Скальде.
Ничего себе! Это что еще за собственнические замашки?!
– Волнуешься? – подалась вперед Ариэлла, заговорщицки заглядывая мне в глаза. Только с ней и с Глендой у меня завязались непринужденные дружеские отношения.
Правда, иногда даже наши безобидные разговоры ни о чем заводили меня в такие дебри, из которых я просто не знала, как выбраться. Мне катастрофически не хватало знаний об Адальфиве, что не могло укрыться от внимания алиан.
То, что все считали меня чудачкой – не беда. Вот только не хотелось прослыть еще и безмозглой дурочкой.
– А должна волноваться?
Юная княжна пожала плачами:
– Я волновалась. Хоть, признаюсь, проводить время с наследником мне понравилось. Думаю, кому-нибудь из нас он станет хорошим мужем. Если, конечно… – Девушка тряхнула каштановой копной, словно отгоняла от себя неприятные мысли, и поспешила сменить тему: – Что читаешь?
– Да так, историю какой-то там Арделии, – ответила я и тут же по вытянувшемуся от удивления лицу алианы поняла, что снова сморозила глупость.
– Какой-то там? Мы эту легенду впитываем с молоком матери! Это ведь часть нашей истории, Фьярра! Истории императорского рода. И ты, как возможная будущая императрица, просто обязана ее знать!
Ариэлла – хорошая и приятная в общении девушка. Но порой бывает слишком дотошна. А еще страх как любит поучать.
– Я рано потеряла матушку, а батюшка совершенно не занимался моим воспитанием, – не растерявшись, свалила всю вину за свое незнание на князя Ритерха.
Пусть думают, что Фьярра – необразованная провинциалка. Лунная долина – одно из самых удаленных княжеств Сумеречной империи. Откуда Ариэлле знать, чему нас, деревенских алиан, учат в сельской глубинке.
– Сочувствую, – смутилась подруга, а я аккуратно подтолкнула ее к интересующей меня теме:
– Так что там за легенда?
Некогда мне их сказки читать. Пусть лучше Ариэлла по-быстрому все объяснит и разжует, она это дело любит. А потом я под каким-нибудь предлогом избавлюсь от всезнайки и вернусь к «Классификации магов».
Княжна, казалось, только того и ждала. Оживилась, заулыбалась и принялась вдохновенно рассказывать:
– Это случилось более трех веков назад. В тысяча сто девятом году, если мне не изменяет память. Молодой император Валантен III искал ари. Ллара и Арделия обе стали его избранницами. Все были уверены, что Валантен выберет Ллару, ведь из явившихся на отбор невест она подходила ему лучше всех. Но император полюбил Арделию. Даже несмотря на то, что ее обручальный узор был еле заметен, а значит, она могла и не принять его силу.
Арделия ответила взаимностью, и Валантен объявил ее своей нареченной и будущей ари. Но Ллара, страстно любившая тальдена, не захотела так просто сдаваться. Явилась на брачный пир и воспользовалась правом Йели.
«Что еще за елки-палки?» – нервно подумала я, раздражаясь из-за того, что, чем больше узнавала, тем больше понимала, как много еще предстоит узнать.
Вслух же осторожно поинтересовалась, надеясь, что эсселин Талврин, увлекшись рассказом, не обратит внимания на очередной пробел в моих познаниях.
– Йели – это когда…
– …алиана, признанная идеально подходящей тальдену, оставляет за собой право выбора. Другими словами, не тальден выбирает алиану, а она его. – Девушка горько усмехнулась: – Право Йели – единственный из всех существовавших прежде и существующих ныне законов, который позволяет женщине решать, а мужчина не смеет пойти против ее воли. Ллара стала первой и единственной алианой, отважившейся воспользоваться правом Йели. Свою любовь к Валантену и желание быть с ним она облекла в песню-признание.
Отчаянна дама. Заявиться на чужую свадьбу и прилюдно потребовать себе жениха, которому сто лет не нужна… Мне бы выкинуть такой финт не позволило чувство собственного достоинства. Да и какой смысл быть с тем, кому ты безразлична?
– И что, император безропотно произвел рокировку? Я имею в виду, заменил одну невесту на другую. Даже не попытался бороться за свое счастье?
Ариэлла снисходительно улыбнулась:
– Валантен, как и Скальде, был Ледяным. Ледяные маги в большинстве своем вообще не способны любить, такова их природа. Если и испытывают чувства, особенно за них не держатся. А уж бороться… Да и не смог бы он нарушить древний закон. Старейшины не позволили бы.
– Да уж, грустная история.
– С трагическим концом, – тускло подхватила девушка. – В отличие от Валантена Арделия не смогла его забыть и отпустить. И жить тоже не захотела. Обезумев от горя, она убила себя прямо под окнами императорской спальни, в первую брачную ночь Ллары. На том месте, где пролилась кровь алианы, в годовщину ее смерти на колючем бесплодном кустарнике распустились ледяные цветы. С тех пор они растут в садах Ледяного Лога, и даже летом, по ночам, раскрываются их бутоны.
Наверное, мне следовало посочувствовать алианам, но вместо этого я испытала злость и раздражение. Злость на двух влюбленных дурочек и пофигиста-правителя.
Если Скальде, как утверждает Ариэлла, пошел в своего предка, то нафиг он такой вообще Фьярре нужен?! Тоже мне, сокровище хреново. А Арделия – дура в квадрате! Убивать себя из-за какого-то отмороженного, который, не колеблясь, от нее отказался?
Ни в отчаянном поступке одной, ни в фатальном решении другой не было смысла. Только глупые чувства.
– Думаешь, Ллара была счастлива со своим драгоценным императором?
Уловив в моем голосе нотки язвительности, Ариэлла хмыкнула:
– Очень в этом сомневаюсь. Валантен ее не любил и наверняка считал виновной в смерти той, к которой испытывал хоть какие-то чувства. – Алина перевела дыхание и печально завершила: – С тех пор и стали погибать ари, отторгая силу тальденов из императорского рода. Говорят, это проклятие Герхильдов. Потому я и не понимаю Хелет и Керис, которые так рвутся в правительницы. Ведь в итоге могут лишиться самого дорогого, что у них есть – жизни.
Не сразу до меня дошел смысл сказанного. А когда все-таки дошел, я чуть с кресла не выпрыгнула. Наплевав на осторожность, впилась в алиану взглядом и потребовала:
– А вот отсюда, пожалуйста, поподробней!
Несколько секунд Ариэлла сидела, не шевелясь, прямая, словно вязальный крючок проглотила, и обескураженно хлопала ресницами.
– Хочешь сказать, ты и о сокрушительной силе императорского рода ничего не слышала? – наконец отмерла она. – Фьярра, такое ощущение, что ты к нам с неба свалилась!
Угу, свалилась. Или, если быть точной, меня к вам сюда «свалили». Толком ничего не объяснили и отправили на невестины смотрины.
Интересно, каким местом Блодейна придумывала свой план? Явно не головой. Разве что у нее там вместо мозгов труха. Еще интересней, как скоро поймет Ариэлла, а с ней и все остальные, что алиана номер восемь не просто девушка со странностями, а фальшивка, вырванная из другого мира. Засланный казачок, задача которого нагреть место императрицы для одной сопливой трусихи.
Раньше я считала, что Фьярра боялась Герхильда – мужик-то действительно своеобразный, с кучей тараканов в голове, жирных таких, откормленных. Впрочем, у кого их нет… Потому и сбежала из Адальфивы. Но все оказалось намного прозаичней: хитропопой нашей просто отчаянно хотелось жить. Вот и удрала на Землю, в медовый месяц с моим Лешей.
Дальше шел долгий «пип», заглушавший поток ненормативной лексики, хлынувшей из моего сознания.
– Я же говорю, отец мной не занимался. Няньки с мамками относились к своей работе спустя рукава. И вот результат: что выросло, то выросло. – Я с мольбой воззрилась на алиану, нервно кусая и без того уже искусанные в волнении губы. – Ариэлла, миленькая, пожалуйста, расскажи! Я хочу знать, на что подписалась!
– Нет, ты и вправду чудачка. – Девушка со вздохом поднялась. – Пойдем. Зачем рассказывать, если можно показать.
Увенчав императорскими мемуарами стопку книг, я последовала за подругой.
Пока спускались вниз, по лестнице, устланной темно-синим ковром, на котором золотой нитью были вытканы причудливые узоры, эсселин Талврин вслух размышляла:
– Может, эррол Сольвер намеренно скрывал от тебя правду? Чтобы ты не боялась… А тут я! Влезла со своими откровениями. А лучше б, наверное, молчала!
– Ты бы предпочла оставаться в неведенье?
– Нет, – тихо ответила девушка, а потом ободряюще сжала мне руку. – Ладно, не расстраивайся раньше времени. Не все ари погибают, да и что-то мне подсказывает, что он не выберет ни тебя, ни меня. Он нас даже не замечает. – Толкнув тяжелые, темного дерева двери, с внешней стороны окованные железом, Ариэлла обернулась и с наигранным весельем продолжила: – Говорят, его великолепие благоволит к Керис. Да и наша скромница Рианнон его явно заинтересовала. Я видела, как он поглядывал на нее вчера за ужином.
Я это тоже видела. Потому как сидела со скромницей рядом. А находиться в непосредственной близости к объекту императорских желаний-мечтаний не очень-то приятно: взгляд тальдена время от времени соскальзывал с Рианнон и цеплялся за меня. Ненадолго, правда, всего на пару мгновений. Но расслабленно предаваться чревоугодию все равно не получалось.
Царапнув по мне ледяным взглядом, его замороженность снова возвращался к любованию кареглазой красавицей. И так по кругу весь вечер.
Ходят слухи, Скальде нравятся такие, как Рианнон: смазливенькие и чтобы тише воды, ниже травы. Вон Керис перед ним из кожи вон лезет, строя из себя ангела. А так как я в воображении наследника стопудово предстаю чертом в юбке, то мне, по идее, волноваться не о чем. И все же…
Стоило подумать о Герхильде, как настроение, и без того паршивое, и вовсе провалилось под плинтус.
Выйдя из замка, прогретого пламенем каминов, мы сразу пожалели о том, что даже накидок не захватили. Мороз будто только того и ждал: оголодавшим зверем набросился на нас и принялся безжалостно щипать за щеки, ледяными иглами колол плечи, дергал за уши, отчего те сразу покраснели. Пальцы же вмиг онемели. Снежинки, вихрившиеся в воздухе, так и норовили прилипнуть к ресницам, слепили глаза.
– Уже бывала в парке? – громко стуча зубами, поинтересовалась Ариэлла.
– Пару раз, – обхватив плечи руками, ответила я, выдыхая густое облачко пара.
Брр, холодрыга-то какая. Наверное, зря прогулку по городу затеяла.
– Ледяные статуи наверняка видела…
– Прекрасных юных дев? Да, – кивнула, вздрагивая. Мы быстро отдалялись от замка, идя по дорожке, белой лентой стелившейся меж деревьев, сплетавших над нашими головами свои промерзшие ветви. Надо будет попросить Мабли раздобыть для меня того животворного отвара, которым нас на озере отпаивали, иначе точно простужусь. – Очень красивые. Если бы не холод, я бы каждой по полдня любовалась. Совсем как живые.
– Так они и были живыми, – усмехнулась Ариэлла и чуть слышно сказала: – Ари, правившие Сумеречной империей одну короткую ночь.
Глава 15
Я чуть не подавилась воздухом. Сделала по инерции еще несколько шагов и встала как вкопанная перед ледяной красавицей, чей скорбный взгляд был устремлен на узкую тропу, теряющуюся под разросшимся колючим кустарником. Цветы Арделии, днем закрывавшиеся в бутоны, змеями оплетали подножие статуи, цеплялись за стопы императрицы, безжалостно вонзая в нее свои шипы.
Ладони девушки перекрещивались на груди, как будто она защищала от всех свое сердце. А может, держалась за то, что так отчаянно болело.
Пару дней назад я долго рассматривала эту нежную и такую грустную прекрасную нимфу. Она ближе всех остальных находилась к замку. Чтобы добраться до других императриц, следовало попетлять по неприметным, бесчисленным стежкам парка, рискуя в нем потеряться и тоже превратиться в статую. От холода.
Помню, искренне восхищалась работой неведомого скульптора, дивясь его таланту. Восторженным взглядом скользила по струящемуся фалдами платью, льнущему к стройным ногам юной красавицы. По шлейфу, искусно развевающемуся на ветру. По длинным волосам, отброшенным на спину незнакомки разбушевавшейся стихией. Любовалась идеальной красоты лицом.
Скульптура была совершенной, поразила мое воображение.
И вот выясняется, что никакая это не скульптура. А живая девушка. Вернее, раньше была живой, но благодаря убийственной силе какого-то из императоров превратилась в бездушное изваяние.
– Они и летом такие, – вырвали меня из оцепенения пронизанные горечью слова алианы. – Как и цветы Арделии не тают, круглый год остаются ледяными. Эту девушку зовут… звали, – горькая усмешка, – Мавена, дочь герцога Кимрейгеса. Она стала ари Скальде, а после брачной ночи погибла. Ее убила сила наследника.
– Очуметь… – Я перевела на Ариэллу потерянный взгляд и почувствовала, как в сердце искрами вспыхивает негодование. – И что, здесь так принято? Выставлять мертвых императриц на всеобщее обозрение. Это в порядке вещей? Что, больше нечем украсить парк?!
Претемную вашу мать!
У потомков Валантена не только сердца ледяные, но и в голове вместо мозгов ледяное крошево. Больная императорская семейка! А дурочки вроде Керис еще мечтают с ними породниться. Не терпится им увековечить свою красоту в виде такой вот неординарной скульптуры.
– Все немного сложнее, Фьярра. Первую ари, превратившуюся в лед, упокоили в императорском склепе. Вместе с остальными ушедшими за грань предками Герхильдов. А утром следующего дня ее лучезарность обнаружили в саду. Их никто сюда не ставил. Они сами…
– Выставляются? – хлопая заиндевевшими ресницами, глупо брякнула я. Отпрянув от ледяной скульптуры, больше не казавшейся такой завораживающе прекрасной, все еще переваривая сногсшибательную информацию, пробормотала: – И что, на них просто махнули рукой? Пусть, мол, стоят девочки, раз им здесь так нравится. А его великолепие… часто здесь гуляет? Извращение какое-то – каждый раз, оказываясь в парке, видеть свою несостоявшуюся жену, которую сам же фактически и убил. Да и любоваться женами своих предков – тоже удовольствие ниже среднего.
Но я, конечно, не Герхильд. Может, ему в кайф такие променады. Прямо ожившая сказка про Синюю бороду.
Ариэлла развела руками.
– Поговаривают, статуи пытались убрать. И не раз. Но они начинали… кричать.
Я поежилась.
– В смысле кричать? Они же статуи.
– Мне почем знать? – нервно дернула плечами девушка и принялась еще усерднее растирать их побелевшими ладонями.
Я же, узнав страшную правду, увидев возможные последствия связи с этим роковым ледяным красавцем – Скальде, даже о холоде позабыла.
– Я в Ледяном Логе, как и ты, впервые. Но если верить молве… – Ариэлла понизила голос до шепота, хотя кроме мертвой императрицы, неизвестно какой по счету, нас больше никто не мог услышать. Вообще, раз уж статуи не желали убираться из замка, могли бы хоть какие-то таблички к ним приторочить, так сказать, для потомков. – Ледяные ари могут издавать звуки, чем-то напоминающие крик раненой птицы. Если им что-то не нравится.
Жуть какая.
– Это все злые чары, довлеющие над родом Герхильдов. Их бремя и их проклятие.
Кстати, о проклятиях. Мне вот сейчас тоже очень хотелось кое-кого проклясть. Обрушить на голову ненавистной ведьмы самые страшные кары. Земные и небесные.
– Холодно. Лучше вернемся в замок.
В последний раз оглянувшись на несостоявшуюся жену его убийственного великолепия, Ариэлла поспешила обратно.
Всю дорогу до императорского логова мы хранили молчание, нарушаемое лишь жалобным постаныванием ветра над головами и скрипом снега под ногами.
Возле покоев Ариэллы так же молча, угрюмые, подавленные, распрощались. Позабыв о том, что алиане надлежит перемещаться с достоинством, еле-еле передвигая ногами, я метеором рванула к себе. А ворвавшись в спальню, застала Мабли за занятием, которое ей так нравилось: девушка перебирала украшения, расфасованные по многочисленным резным ларцам и шкатулкам, выбирая, какие лучше подойдут к моему лавандового цвета наряду.
Для свиданки с маньяком.
– Немедленно свяжись с Блодейной! Живо! – налетела я на служанку, чуть не сбив ее с ног.
От неожиданности Мабли аж подпрыгнула. Коротко вскрикнула. Сдернув с кровати платье, зачем-то прикрылась им, словно щитом.
Наверное, вид у меня был дикий. И взгляд шальной. А еще руки чесались и скрипели зубы: так хотелось что-нибудь разбить, расколотить. Или на худой конец кого-нибудь укусить.
Мабли, например. Если сейчас же не перестанет изображать пень с глазами!
– Но ваша уто…
– Хватит уже мне «утокать»! Если через минуту здесь не будет чертовой ведьмы, Моя утонченность отправится к наследнику и все ему расскажет! – Я скрестила на груди руки. – Время пошло.
Тихонько ойкнув, Мабли пулей вылетела из спальни. Даже дверь за собой закрыть не потрудилась, так торопилась доложить о моем мятеже Блодейне.
К чести девушки должна отметить: исполняла приказы она оперативно. И минуты не прошло, как пространство в центре комнаты начало густеть, наливаясь сизым цветом, а потом разверзлось грозовой тучей с крошечными проблесками молний.
До появления ее сволочности я стояла возле камина. Все пытаясь согреться, подставляла жаркому пламени ладони. Но, кажется, тщетно. Меня продолжало знобить. Не то от холода, который больно жег изнутри, не то от пережитого потрясения.
Было такое чувство, что я, еще не успев стать ари, заледеневаю по примеру экс-жены Герхильда.
– Ну что случилось? – не размениваясь на приветствия, проворчала полупрозрачная стерва, и озаряемая всполохами воронка, точно нож масло прорезавшая воздух, схлопнулась у нее за спиной.
– Ничего не хочешь мне рассказать? Например, про ледяные скульптуры в саду его великолепия, – скрипнула я зубами, из последних сил сдерживаясь, чтобы не перейти на крик.
Истерический.
Меня по-прежнему колотило. Гнев, страх, напряжение кипели внутри, ища выход.
Блодейна поморщилась, словно заплесневелую краюху хлеба проглотила, и нехотя из себя выцедила:
– Что ж, рано или поздно ты бы все равно узнала. Я все же надеялась на «поздно». Но, видно, Мабли не доглядела.
Сжав руки в кулаки, рванулась к ведьме. Или, вернее, к ее призрачной проекции.
– Я тебе уже говорила и повторю еще раз! Для особо одаренных. Ни при каких! Ни. При. Каких. Обстоятельствах. – Шумно втянула в себя воздух и на выдохе выпалила: – Я не буду с ним спать! Слышишь?! Такого договора не было! Можешь меня убить прямо сейчас, но в одну койку с этим чешуйчатым маньяком я не лягу! Не лягу – и точка!
– Это ты своей привязке скажи, – криво усмехнулась чародейка. – Небось сны шальные по ночам видишь. Про наследника.
Я вспыхнула. На какой-то миг в глазах потемнело, а когда окружающая картинка снова обрела четкость, я поняла, что пытаюсь схватить ведьму за ее рогатую шляпу и от всей души оттаскать за волосы. Но пальцы сжали лишь воздух.
Опомниться не успела, как Блодейна уже стояла в другом конце комнаты, противно скалясь. Насмехаясь надо мной и моей беспомощностью.
На ум приходило только одно непристойное слово, характеризующее девушку легкого поведения, которое пристойным девушкам вроде меня произносить не стоило. Но в подобной ситуации иных слов в голове просто не осталось.
– Откуда узнала?! – прорычала глухо.
– Милая, я ведь не вчера родилась. Прекрасно понимаю, как работает магическая привязка.
Как же это все-таки гадко. Ладно я, девушка давно не невинная. Но другие-то алианы! Вон Бриаллен только-только исполнилось шестнадцать. И что, она тоже бессонницей мается из-за таких вот откровенно пошлых фантазий? А если не выйдет за Герхильда замуж? Каково будет узнать другому тальдену, который в будущем, возможно, выберет ее себе в ари, что его юная супруга телом, может, и невинна, зато в своих снах уже согрешила не раз?
Ведь только одна (бедная, несчастная мученица) станет женой этому ядовитому пауку – ледяному магу. А остальные за что страдают?! За красивые глаза Скальде?
Словно прочитав мои мысли, Блодейна сказала:
– Ты – не все алианы. Ты для него особенная. Тело Фьярры острее всех откликается на силу наследника, на его близость. Между вами зародилась связь, хочешь ты того или нет. И с каждым днем она продолжит крепнуть, подпитываемая магией привязки. Да ты сама будешь мечтать, выражаясь твоими же словами, о том, чтобы прыгнуть к нему в койку. О ласке его будешь умолять. Засыпать и просыпаться с единственной мыслью – поскорее стать ари и разделить с ним брачное ложе.
Прямо сексозомби какое-то.
– Не дождешься! – показала ведьме неприличный жест. Если хорошо знакома с Землей, откуда нагло меня похитила, должна знать, что он означает. – Видела? Я сделаю так, что в самые ближайшие дни вылечу с отбора. Не будет у Фьярры никакой свадьбы и никакой брачной ночи!
– А если так?
Пространство перед глазами вновь распахнулось, приподняв завесу, скрадывавшую картину иного мира. Сердце запнулось, пропустило удар, а потом снова заколотилось. Быстро-быстро.
Среди сонма незнакомых людей, снующих по широкому тротуару, взгляд выхватил единственное значащее для меня лицо – лицо мужа. Лешка, как всегда, опаздывал на работу, по привычке заглядывал в экран смартфона, проверяя чуть ли не каждую минуту время, и мчался к подземке.
Нежность, проклюнувшаяся в душе, смешалась с животным страхом, удавкой сдавившим горло. За мужем неотступно, никем не замечаемая, следовала тень, повторяя каждое его движение. Хорошо хоть хвоста и рогов жуть не имела, для полной эпичности момента.
Вот Леша остановился на перекрестке, нервно поглядывая то на красное пятно светофора, то на телефон. Не обращал внимания ни на безликую толпу, сомкнувшуюся вокруг него, ни на машины, пролетавшие мимо. Близко, опасно близко.
Не понял он, как так вышло: неведомая сила вытолкнула его на проезжую часть, прямо под колеса мчащегося, спешащего проскочить, пока еще светофор мигает зеленым, автомобиля.
Крик застрял в горле. Я дернулась к мужу, не понимая, что никуда отсюда не уйду.
Не сразу осознала, что водитель спорткара не растерялся, резко ударил по тормозам. А эфемерная тварь, толкнувшая Лешу под машину, одним резким рывком за шкирку затащила его обратно на тротуар.
Видение померкло так же внезапно, как и появилось. Я стояла, не в силах пошевелиться, слыша звон в ушах от сигнала спортивный машины и громкую брань водителя. Перед глазами застыло лицо Леши. Он выглядел растерянным, но почти не напуганным.
Это потом придет. Накроет его, как сейчас накатило на меня. Ужас от осознания трагедии, которая могла случиться. По прихоти треклятой шантажистки.
– Я тоже повторюсь. Для особо одаренных, – послышался голос, хотя нет, шипение ядовитой змеи. – Хоть слово скажешь Герхильду – будут жертвы. Опорочишь честь рода Сольверов, попытавшись вылететь с отбора – будут жертвы. Я слежу за тобой, Аня. Слежу за ним! Пройди испытания с честью, до самого конца. И только потом, если тальден предпочтет тебе другую, возвратишься к своему Леше. А Фьярра с почестями вернется домой. Станет желанной невестой для самых знатных магов империи. Да что там империи! Прознав, что она была невестой императора, одной из немногих достигла финала, к ней примчатся свататься даже из Рассветного королевства.
