Валентина Дмитриевна Гутчина
Кофе по-венски
– Признаться, я – верный поклонник классического капучино, очень редко пью кофе со сливками, – заметил Томас, в два глотка допив свой кофе и отставляя в сторону чашку, блаженно откидываясь на спинку кресла. – Но я также поклонник добрых традиций. А раз мы прибыли в Вену, значит, по доброй традиции должны выпить хотя бы один бокал кофе по-венски.
Стефан кивнул. К этому времени он давно покончил со своим кофейным десертом и с улыбкой смотрел на своих друзей, скрестив руки на груди.
– Ты абсолютно прав, мой дорогой Стефан! Традиции – пожалуй, самое гениальное открытие человечества. Традиции дают нам главное – ощущение надежной стабильности, великого равновесия. Сам собой в минимальной порции стабильности нуждается каждый человек, независимо от социального статуса; при этом следует отметить, что для каждого стабильность – это что-то свое. К примеру, для меня минимум стабильности – это начинать каждое утро с чашечки доброго кофе. Кофейный аромат способен волшебно изменить самый ненастный день!
Стефан почти блаженно вздохнул, чуть прикрыв глаза, точно наяву переживая каждое свое слово.
– Ты готовишь божественный напиток, и унылое дождливое утро осени превращается в чудесную рапсодию с мелодичным постукиванием капель по подоконнику, а утро раскаленного лета – в бравурное пробуждение ярких красок дня… Приготовление кофе – древнейший и священнейший из всех ритуалов! Сколько позитива и радости ты вложишь каждой ложечкой в будущий напиток, столько добра непременно вернется к тебе в течение дня.
Он еще договаривал свою оду кофе, а за столом неожиданно появился новый персонаж – та самая длинноногая девица, что выписывала кренделя в холле отеля вчера вечером. Теперь ее длинные волосы были собраны в хвост на макушке, а сама она была в мини-шортиках, оголяющих гладкие ножки, и в блузке, выставлявшей напоказ все ее женские прелести фантастического размера.
– Ах, Стефан, как красиво ты завернул по поводу позитива, закладываемого в порцию утреннего кофе!
Красотка непринужденно придвинула к нашему столику свободный стул и уселась без приглашения, обведя всех нас по очереди взглядом шоколадных глаз, улыбаясь ярко-малиновыми губами.
Да, что ни говори, эта девица была ходячим олицетворением великого искушения: каждая деталь ее макияжа и одежды (если можно назвать одеждой крошечные лоскутки ткани, что лишь слегка прикрывали тело) словно бы кричала о томлениях плоти, активно призывая к великому грехопадению. При всем при том ее появление вызвало неоднозначную реакцию всех присутствующих.
Моя дорогая мама Марго Петрухина встретила явление товарки по полу со сдержанной приветливостью – она живо и заинтересованно наблюдала за неожиданным появлением чего-то нового и неизведанного, на первых порах намеренно не проявляя никаких конкретных чувств.
Супруг мамы, Томас, был на момент появления соблазна полной копией своей второй половинки: с искренним любопытством и удивлением ребенка он наблюдал за необычным явлением – и все тут! Красавица нисколечко его не соблазнила.
Воздержусь оценивать свою собственную реакцию. Надеюсь, и я смотрелся в рамках приличия, а моя реакция мало чем отличалась от реакции мамы и Томаса. После замечательного ужина мне было любопытно в очередной раз попялиться на необычное создание, всерьез ни грамма ею не заинтересовавшись.
А вот реакция бедняги Стефана разительно отличалась от нашей. При первых же словах красавицы, только услышав сам ее голос, он, кажется, немедленно окаменел. Пока все мы, ожидая продолжения, переводили взгляд с гостьи на него, Стефан сидел, уставившись на собственные, чуть подрагивавшие руки, словно боясь поднять глаза и взглянуть на девицу. Из всего этого можно было сделать логический вывод: он, безусловно, ее знал. И не с лучшей стороны.
Словно услышав мои размышления, наша гостья немедленно подтвердила их, проговорив высоким голосом очередную тираду.
– Стефан, почему ты не представишь меня своим знакомым? Признаться, мне даже немного неудобно: я встретила старого приятеля, а он вместо того, чтобы радостно меня обнять и представить своим друзьям, упорно смотрит куда-то в сторону. Что с тобой, милый мой?
Она говорила тоном ласковой укоризны, едва не грозя пальчиком, и, поскольку ситуация действительно становилась двусмысленной, бедняге Стефану пришлось натянуто улыбнуться и кивнуть.
– Извиняюсь, я просто немного отвлекся, – он кашлянул, все так же упорно не поднимая глаз на гостью, лишь протянув ладонь в ее направлении. – Друзья мои, позвольте вам представить Монику Левоно. Итальянская журналистка, полагаю, будет освещать наш фестиваль…
Обретя имя и статус, красотка театрально расхохоталась.
– Разумеется, я буду освещать твой фестиваль, Стефан, не сомневайся! Я ведь обожаю кофе, так что писать о кофейном фестивале и его участниках будет для меня сплошным удовольствием.
Она ослепительно улыбнулась лично мне, затем – Томасу, в упор не заметив маму, быстро перевела взгляд на порозовевшего Стефана, тоскливо уставившегося куда-то в сторону от нашего столика, и вновь укоризненно покачала головой, капризно надув малиновые губки.
– Стефан, ну почему тебя постоянно надо подталкивать? Меня ты представил. Я жду, когда ты представишь мне своих друзей. Что если я горю желанием немедленно взять у них интервью?
Стефан без особого энтузиазма представил нас: называл имя, статус, страну. Едва услышав, что я – гражданин России и сын Марго Петрухиной с африканской кофейной фермы, Моника, все так же намеренно проигнорировав маму, немедленно развернулась всем своим роскошным телом ко мне.
– Вот как – русский? А, между прочим, я тоже наполовину русская и неплохо говорю по-русски.
Последние слова она сказала по-русски – с легким очаровательным акцентом. (Кстати замечу, мы все разговаривали по-английски, и только Стефан с Томасом тет-а-тет общались на родном немецком).
– Да что вы говорите! – со светской улыбкой ответил я по-английски. – Чрезвычайно приятно.
Она смотрела на меня с таинственной улыбкой, перекинув ножку через ножку, руками в звенящих браслетах обхватив коленку, изо всех сил выставляя вперед воинственную торпеду своего бюста.
– Полагаю, вам действительно приятно со мной общаться, – она тоже перешла на свой безупречный английский, выразительно понизив голос. – Признаюсь, я бы с удовольствием взяла у вас интервью в числе первых. Насколько я поняла из сдержанного представления Стефана, – насмешливая улыбка в его сторону, – вы, как и я, просто большой любитель кофе. Не торгуете, не держите собственный кофейный магазинчик или кафе, ведь так?
Я сдержанно кивнул, и она продолжила свою речь, уставившись на меня горячим шоколадом своих глаз, словно кроме нас двоих больше никого во всей Вселенной и близко не было.
– А вы немногословны! Но это не страшно. Нам с вами просто нужно встретиться где-нибудь в старой Вене вдвоем, без мам и бабушек, и тогда я разговорю вас, Ален! Кстати, у вас чудесное имя.
Она смотрела на меня с обольстительной улыбкой, а я готов был отшлепать ее по пятой точке за то что она мимолетно уколола маму, упомянув в числе «мам и бабушек». Я посмотрел на маму, весело подмигнув ей, а она ответила мне веселым, намеренно громким смехом. Едва услышав этот смех, Моника немедленно переключилась с меня на Томаса.
Добродушный Томас с немного отстраненной улыбкой наблюдал за происходящим, по всей видимости, мимо ушей пропуская все реплики и монологи вокруг себя, просто наслаждаясь теплым летним днем, ощущением сытости и приятной компанией. Наверное, потому неожиданная секс-атака Моники слегка напугала парня.
– Томми, какие у тебя чудесные глаза! – вдруг произнесла она, восторженно уставившись на мирного фермера широко распахнутыми глазищами.
Томас удивленно моргнул, но предприимчивая журналистка не делала пауз – она развернулась к нему всем своим полуобнаженным телом, чуть подавшись вперед, протянув руку и положив свою ладонь на ладонь Томаса.
– Потрясающий цвет – ярко-голубой! Неужели никто тебе не говорил, что у тебя потрясающе красивые глаза? – она произнесла это требовательно, слегка нахмурившись. – Тогда я скажу: ты очень красивый мужчина. Глаза, как голубое небо, благородный тевтонский профиль, чувственный рот…
Бедняга Томми едва не поперхнулся. Мама натянуто улыбалась, по всей вероятности, уже вполне готовая придушить нахальную журналистку, а Стефан бросил нервный взгляд на часы на своем запястье.
– Моника, извиняюсь, но мы вынуждены тебя покинуть, – произнес он, все так же избегая смотреть на нее. – Нам пора отправляться на Цветочную площадь, чтобы осмотреть домики и…
Его прервал вызывающий смех Моники – она даже пару раз хлопнула ладонью по столу, словно находя его реплику на редкость забавной.
– Стефан, перестань прощаться со мной! – отсмеявшись, произнесла она небрежным тоном. – Ты прекрасно знаешь, милый, что я тоже запросто могу отправиться на Цветочную площадь…
– Но не в нашей компании, – с ледяной улыбкой прервала ее мама.
Итальянка даже не взглянула в сторону потенциальной соперницы, после минимальной паузы продолжив свою реплику так, словно никто и не думал ее прерывать.
– Я запросто могу отправиться на Цветочную площадь и, кстати, непременно отправлюсь туда, но немного позже. На ваше счастье у меня есть свои планы, а потому пока что я с вами прощаюсь.
Она красиво поднялась, игриво встряхнув бюстом, рукой проведя по крутой линии своего бедра и улыбнувшись улыбкой победительницы.
– Так что пока отпускаю вас, мальчики, на все четыре стороны. Но с тобой, малыш, – выразительный взгляд в мою сторону, – и с тобой, голубоглазый Томми, – выразительный взгляд на испуганно моргнувшего Томаса, – мы еще обязательно встретимся и организуем чудненькое интервью – без лишних персон. А пока – чао-чао!
И, адресовав нам с Томми воздушный поцелуй, Моника Левоно походкой от бедра направилась прочь.
Стефан взглянул на нас немного виноватым взглядом.
– Друзья мои, прошу извинения за это…знакомство.
Бедняга перевел дух, натянуто улыбнувшись.
– Моника Левоно на редкость неприятная личность, и, если честно, я и не думал приглашать ее на фестиваль, но что поделать – такие особы всегда появляются без приглашений.
Он взглянул на часы и улыбнулся нарочито бодро.
– Между тем, нам с вами действительно пора отправляться на Цветочную площадь. Признаться, мне очень интересно, как вам понравится оформление ваших двух точек – домика Танзанийской кофейной фермы «Аруша» и косметической фирмы «Сады Семирамиды» с ее кофейной серией товаров. Отправляемся! Цветочная площадь находится совсем рядом; предлагаю прогуляться до нее.
Само собой, мы все тут же постарались переключиться с нахальной журналистки на более приятную тему – кофейный фестиваль, наши домики на Цветочной площади и их оформление. Что касается домика «Садов», то его оформлением по моим эскизам должны были заниматься представители нашего венского салона, потому я особенно не переживал, хоть и горел желанием взглянуть на итог.
Пару минут поболтав о том – о сем, все мы, расплатившись за обед, бодрым шагом отправились на площадь. Впереди шли, дружески болтая по-немецки, Томас и Стефан, за ними под руку – мы с мамой.
– Мой дорогой Ален, знаешь, что бы я сейчас сделала с величайшим удовольствием? – наклонившись к самому моему уху, сдержанно проговорила мама. – Придушила бы ту нахальную итальянку обеими руками.
Она перевела дух и тут же ласково похлопала меня по руке, а я весело рассмеялся в ответ.
– Моя дорогая мама, – в свой черед наклонясь к ее уху, произнес я загадочным шепотом, – буквально вчера вечером в холле нашего отеля я наблюдал беззвучное повторение твоей угрозы взглядом выразительных глаз чернокожей фемины в ответ на танец бедрами в исполнении этой самой Моники. Скажу тебе, у сей дамы поистине талант наживать неприятности себе на голову.
Глава 4. Домики Цветочной площади
С первых же шагов по Цветочной площади нас охватило ощущение, что мы попали в сказочный мир: деревянные чудо-домики с фасадами-витринами, преобладание шоколадно-кофейного цвета, упаковки кофе и кофейные агрегаты, обжарочные автоматы и всевозможная кофейная посуда с аксессуарами; а жирный плюс ко всему этому раю – щедрый кофейный аромат, которым, казалось, вся площадь была заполнена до отказа, – волшебный, потрясающий аромат, заставляющий улыбаться, ощущая себя беспричинно счастливым.
– Кофейная площадь! – с удовольствием вдохнув кофейный дух, проговорил Томас. – Нужно срочно поменять ее название – не Цветочная, а Кофейная!
Стефан мягко улыбнулся. Подбоченясь, он с видом хозяина посматривал по сторонам, явно гордясь делом рук своих.
– Только представьте, друзья мои, сейчас на этой площади расположены домики крупнейших мировых кофейных фирм и компаний, поставляющих кофейное оборудование, посуду и аксессуары; здесь также представители самых популярных на сегодня сетей кофеен – Starbucks, Costa Coffee, McCafe, Caffe Nero… Словом, можно сказать, на этой площади представлен весь кофейный мир. А вот собрать всех истинных почитателей кофе просто невозможно – они не поместились бы во всей Вене, во всей Австрии – нас миллионы!
– Волшебный мир кофе, – мама, как и все мы, улыбалась улыбкой абсолютно счастливого человека. – Стефан, веди нас к нашему чудному домику! Надеюсь, там все оформлено не хуже других? Мне просто не терпится поскорее увидеть все собственными глазами!
– Вперед!
Широким шагом Стефан шел впереди нас мимо домиков, улыбающихся и пьющих кофе людей, едва ли не с каждым горячо здороваясь за руку и интересуясь, всем ли его гости довольны. Через пять минут мы оказались на месте – наши домики действительно стояли бок-о-бок в самом первом ряду – прямо напротив гигантского помоста, на котором планировались ежедневные выступления звезд.
– Бог мой! – только и выдохнула мама, остановившись перед чудо-домиком под вывеской «Кофейная ферма «Аруша».
Два бравых парня, которые на момент нашего появления сидели в креслах, потягивая кофе из высоких прозрачных бокалов, отлично поработали – домик фермы выглядел маленьким кофейным чудом.
Центральную часть экспозиции занимали деревянные стеллажи густого кофейного цвета, на которых замечательно смотрелись ярко-оранжевые «фирменные» 250-граммовые упаковки кофе «Арабика Танзании» всех видов – от различных видов сорта «Бурбон» до «Кента» и «Типика». Под стеллажами очень эффектно смотрелись совершенно неподъемные на вид мешки – именно в таких поступает вся продукция «Аруши» в кофейни Стефана.
Слева от стеллажей располагалось своеобразное мини-кафе из трех столиков, а справа красовалась замечательная фотокомпозиция на всю стену: карта Африки с ярко выделенной на ней Танзанией, красочные снимки трудящихся на плантации африканцев, белозубо хохочущих детей, черных матрон на порогах своих домиков, вид на плантации с высоты птичьего полета…
– Надеюсь, вам нравится? – почувствовав смущение оттого, что мы все разом замолчали, осторожно поинтересовался Стефан.
– О, боже мой, все просто замечательно! – мама восторженно улыбнулась. – Стефан, огромное спасибо, что ты нашел хорошую дизайнерскую фирму!
Вместо ответа Стефан выразительно развернулся к улыбающимся парням и те, отставив свои кофейные бокалы, поднялись, с широкими улыбками протягивая нам руки для пожатия.
– Позвольте представить вам главных «виновников» замечательно оформленного домика, – сказал Стефан. – Питер Лиден и Стивен Кнехт, дизайнерская фирма «Венский вальс». Признаться, я лишь с удовольствием наблюдал за работой ребят – а работать они умеют!
Один из парней – смуглый метис с копной кудрявых волос по имени Питер Лиден – улыбнулся ослепительной улыбкой.
– Работать было легко и приятно – у вас прекрасный кофе и ферма, и вы сбросили нам прекрасные снимки.
– А как вы замечательно их оформили! – мама горячо пожала руки обоим. – Я любила просматривать наши снимки на компьютере, но, признаюсь, в вашей подаче они смотрятся просто потрясающе: гигантский размер, качественная бумага, насыщенный цвет… Спасибо, ребята, вы молодцы.
Тут мама вдруг вспомнила и обо мне.
– А что у тебя, Ален?
Мы все дружно развернулись к «моему», соседнему домику. Разумеется, по сравнению с их кофейным чудом, мой смотрелся скромно – мини-выставка всей косметико-парфюмерной серии «Кофейный соблазн», несколько рекламных плакатов – вот, собственно, и все. Что более-менее выделяло мой домик, так это эффектное оформление товара в упаковке с фирменной символикой «Садов Семирамиды» и кофейный агрегат с солидным набором крошечных чашек – все также с фирменной символикой «Садов». Надо отдать должное двум очаровательным труженицам нашего венского салона Милли и Гретхен, которые так же поспешили поприветствовать всех нас, пригласив за столик импровизированного кафе.
– Итак, мы в Вене, у нас чудесный представительский домик, мы отдыхаем после суток с лишним перелета, пьем дивный кофе на дивной площади, а жизнь прекрасна и удивительна!
Мама проговорила этот монолог, когда, спустя полчаса мы мирно сидели за столиками домика «Аруши», потягивали кофе и любовались улыбками замечательных и жизнерадостных людей вокруг нас. К этому часу площадь начала заполняться посетителями – горожанами и туристами – и все они, как и участники фестиваля, бесконечно знакомились, болтали и пили кофе, наслаждаясь ароматом, теплом венского вечера и мирным гулом древней площади.
– Эй, соседи, привет из Парагвая! – первыми к нам поспешили смуглые ребята из домика по соседству. – А вы из Танзании? Видим, у вас те же сорта арабики, что и у нас! Не желаете ли попробовать наш кофе?..
…– Дина, зовите меня просто Дина! У нас все свое: своя кофейная ферма, своя сеть кафе в Акапулько. Что касается меня, я просто обожаю печь сдобу – без нее наша семья ни за что не сядет за утренний кофе…
… – Добрый вечер!
К нам подошел седовласый мужчина восточной внешности с удивительно молодым лицом, одетый в безупречный европейский костюм.
– Разрешите представиться: меня зовут Мохаммед Альмасли, я владелец лондонской сети кафе «Терраса».
Пожав каждому по очереди руку, он горячо обнялся с нашим дизайнером Питером Лиденом.
– А это – мой дорогой племянник Питер, с которым я, к сожалению, так редко вижусь. Спасибо кофейному фестивалю!
– Это прекрасно, – с готовностью кивнула мама, горячо сжимая мою руку. – Представьте себе, а я встретилась на этом фестивале со своим сыном – Аленом. Мы с ним тоже редко видимся: он живет в Москве, а я – в Танзании…
– Я говорю: спасибо фестивалю, – улыбнулся Мохаммед. – Кстати, зовите меня просто: Мох. Так зовут меня все друзья…
Приближался час открытия; Стефан, горячо расцеловавшись с мамой и Томасом, поспешил нас покинуть. Ну а я как главный знаток программы всех шести дней фестиваля, решил ввести маму и Томаса в курс относительно запланированного на сегодняшний вечер.
– Ровно через час начнется открытие. Стефан с представителями крупнейших кофейных марок поднимется на этот помост и поприветствует всех, кто собрался сегодня на Цветочной площади. Затем он даст слово боссам крупнейших кофейных фирм, после чего все они дружно покинут помост, уступив место Венскому симфоническому оркестру – именно он в течение первого вечера будет радовать нас чудесными мелодиями Штрауса и Моцарта.
Я поднялся и организовал для всей нашей троицы новую порцию кофе, одновременно продолжая неторопливый рассказ.
– Видите гигантский экран? – я указал рукой в направлении старинного здания в готическом стиле по правую руку от помоста, поверх которого красовался белоснежный экран. – На нем к услугам всей площади будут транслироваться фильмы-презентации различных кофейных фирм и марок. Насколько я знаю, в программе – свыше пятидесяти таких презентаций.
– Нас среди них нет, – усмехнулась мама, а Томас положил ей руку на плечо:
– Нам это совершенно ни к чему, дорогая Марго! Наша ферма все равно не сможет снабжать кофе весь мир, для нас вполне достаточно наших клиентов и в первую очередь – Стефана!
– Согласна с тобой.
С улыбкой дождавшись завершения этого мини-диалога мирным поцелуем супругов, я продолжил свой рассказ.
– Завтра домики на площади откроются с девяти утра – пойдет бодрая торговля. Полагаю, у вас достаточно кофе для продажи?
Томас с улыбкой кивнул.
– Надеюсь, и наш товар пойдет бойко. Между прочим, в моем номере в отеле есть специальный подарок для вас: парфюм «Нарцисс» для мамы и для Томаса – мужской набор, представленный здесь: «Кофейный соблазн».
– Передай от нас благодарность Жюлю.
Мама с самым важным видом кивнула, а простодушный Томас просто еще шире улыбнулся.
– Итак, все пять дней фестиваля будут проходить по единому сценарию: с девяти утра – бойкая торговля. Потом – обед, отдых, а в шесть вечера – культурная программа с презентациями очередных кофейных фирм. Кстати, завтра на помосте будут выступать самодеятельные артисты кофейной фермы из Кении, а также известные исполнительницы джаза, в том числе черная, как смоль, Джулия Джейсон.
– Никогда не понимал джаз, – все с той же мирной улыбкой пожал плечами славный Томас, а мама похлопала его по плечу:
– Ничего страшного – будешь просто пить кофе.
Я бодро улыбнулся.
– А вот в третий день фестиваля главными героями станут звезды диско, рэпа и рок-н-ролла – только представьте себе этот омлет! Между прочим…
Я не успел договорить фразу до конца – меня прервал на сегодня уже неплохо знакомый голос, от которого все мы невольно поморщились.
– Вот вы где, мальчики!
В очередной раз перед нами нарисовалась полуобнаженная Моника Левоно, и, признаюсь честно и откровенно, ощущения безграничного счастья ее явление ни у кого не вызвало.
Глава 5. Повторное явление Моники Левоно
Не делая и минимальной паузы, как всегда, без приглашения она процокала каблучками к свободному стулу и плюхнулась рядышком со мной, без разрешения цапнув мою чашку кофе и махом ее допив.
Вообще-то я не жадный и вполне мог подняться и сделать себе новую порцию, но очень уж не люблю таких простых парней и девиц, что без зазрения совести берут чужое, не напрягаясь и для банального извинения.
– Хорошо, но мало.
Она поставила на стол пустую чашку и уставилась на меня с таинственной улыбкой. Ясное дело, девушка намекала на то, чтобы я предложил ей свежую порцию, но я лишь улыбнулся в ответ точно с такой же таинственной улыбкой.
– Вечером кофе вредно – не уснешь, – проговорил я, холодно улыбаясь и скрещивая руки на груди.
Моника нарочито громко рассмеялась, демонстративно окидывая меня взглядом с макушки до штиблет.
– Между прочим, сегодня на вечер у меня запланировано потрясающее интервью, – она выразительно вздохнула, изо всех сил стараясь утопить меня в своих бездонных очах. – Интервью с роскошным парижанином по имени Макс Лебуа. Полагаю, его представлять нет нужды?
Разумеется, мы все были в курсе кто такой Макс Лебуа, и я с улыбкой озвучил всю имеющуюся на него информацию: глава крупнейшей во Франции сети кофеен «Астера», эстет и умница, никогда не сомневающийся в своей собственной правоте и ни с кем не советующийся; мсье, которого мой отец, лично с ним знакомый, называет умником Максом. Плюс ко всему Макс Лебуа – самодеятельный талантливый художник в стиле Шагала, лично создающий макеты всех своих фирменных упаковок кофе и кофейной посуды для родной сети кафе и магазинов «Астера».
Моника выслушала меня, высокомерно вздернув бровь – полагаю, до сих пор она знала лишь официальный статус Макса Лебуа, о чем, само собой, благоразумно промолчала. Томно откинувшись на спинку стула, она усмехнулась.
– Добавьте к своим сведениям, что Макс – настоящий душка, знает, как очаровать роскошную девушку.
На ее лице появилась многозначительное выражение. Полагаю, Моника ждала от меня уточняющих вопросов по части, собственно, «роскошной» девушки, но я лишь молча улыбался. Коню понятно, что она, безусловно, роскошная девушка, которая первым делом поспешит охмурить богатого француза, договорившись то ли об интервью, то ли попросту о свидании с ним – детали данного мероприятия меня абсолютно не интересовали.
И тут неожиданно слово взял Томас – полагаю, бедняга ощутил неловкость из-за ледяной тишины в ответ на реплику Моники.
– Значит, мсье Лебуа тоже участвует в фестивале?
Его вопрос прозвучал по-детски наивно – разумеется, раз глава свыше трех тысяч кафе и магазинов по всему свету находится сейчас в Вене, значит, он приехал не для того, чтобы угоститься тортом «Захер» в местной кофейне.
Мама гневно фыркнула, одарив супруга выразительным взглядом, зато Моника мгновенно развернулась к порозовевшему фермеру.
– Ты абсолютно прав, милый Томми! Более того: Макс Лебуа не просто участвует в фестивале, он – один из главных его героев, и именно его презентация откроет сегодняшний, первый день «Кофемании».
Она очаровательно улыбнулась окончательно стушевавшемуся Томасу, выставив вперед свой бюст.
– Между прочим, на этом фестивале масса любопытнейших личностей, – она томно вздохнула. – Я ознакомилась с полным списком приглашенных и со многими уже успела познакомиться…
Она потянулась, как сытая кошка.
– Кстати, а вы знаете, что среди гостей есть симпатичный парень из Польши – Тадеуш Калачинский, который претендует на родство со знаменитым Георгом Кульчицким – тем самым, кто по легенде открыл в Вене самое первое кафе! Лично я планирую познакомиться с ним в самые ближайшие часы – домик под вывеской «Краков» находится в этом же ряду, но ближе к левому краю. Могу показать – никто не желает прогуляться со мной за компанию?
И эта непревзойденная нахалка обольстительно улыбнулась Томасу, который от этой улыбки и взгляда мгновенно поперхнулся, шумно закашлявшись.
– Девушка, прогуляйся в одиночестве, – с очаровательной улыбкой проговорила мама, всю свою ярость вкладывая в рьяное похлопыванье поперхнувшегося Томаса по спине. – Гуляй, дорогая, вали отсюда!
Последнюю фразу она произнесла на родном русском, и Моника, само собой, поняла ее без услуги переводчика, нарочито громко расхохотавшись в ответ. Впрочем, ей хватило сообразительности почти тут же подняться и отчалить от нас – очевидно, в направлении домика поляка.
Я подмигнул маме – в наших с Томасом интересах было побыстрее затушить ее праведный гнев.
– Слава тебе, Господи! А я уже готовился к крутым изменениям в программе фестиваля: выступление венского оркестра вполне мог заменить поединок двух кофеманок – ручные бои, дамский бокс, поединок века.
Мама лишь строго погрозила мне пальцем, а Томас нервно рассмеялся. И почти тут же по всей Цветочной площади прокатилась волна музыкальных аккордов, помост перед нами окрасился в сверкающий ярко-синий цвет и в самом его центре, перед микрофоном, появился наш Стефан – теперь на нем уже красовался чинный фрак с белоснежной манишкой.
– Дорогие друзья, любители и почитатели кофе со всего света! – разнесся над площадью его теплый баритон. – Приветствую вас на Цветочной площади Вены! Сегодня мы собрались здесь, чтобы в очередной раз признаться в любви к кофе – волшебному напитку, чей аромат дарит нам ощущение счастья и желание улыбаться, учит искусству видеть прекрасное в обыденном и великое – в простом.
Удивительное дело: мы со всеми нашими беседами-разговорами совершенно не заметили хода подготовки к открытию. Между тем на помосте рядом со Стефаном в ряд стояли великие магнаты мира кофе, за их спинами располагался во всеоружии венский оркестр, а на площади и вокруг нее медленно зажигались чугунные фонари. Каждое слово Стефана, казалось, наполняло парной воздух площади теплом и сердечностью, невольно заставляя каждого из присутствующих мирно кивать, словно соглашаясь со всем сказанным с умиротворенной улыбкой.
– Волшебник Кофе! Великий царь великой страны, которой нет на карте, в которой создают потрясающие картины и музыкальные произведения, книги и модели, где всем сердцем любят и проводят бессонные ночи волшебного сумасбродства. Его Величество Кофе!
Почти тут же за спиной Стефана негромко заиграл оркестр; словно продолжение его слов, поначалу еле слышно прозвучали первые нотки, постепенно вплетаясь в полнозвучный рисунок чудесной мелодии Сказок венского леса, в то время как взволнованная ода кофе продолжалась.
– Великим поклонником кофе был Иоганн Себастьян Бах, сочинивший даже Кофейную кантату; а Людвиг ван Бетховен, по отзывам его современников, без кофе становился совершенно невыносим. Бенджамин Франклин просил пересылать в кофейню всю свою почту – там он был чаще, чем дома. Великий Вольтер выпивал не меньше сорок чашек кофе в день. «В мире, безусловно, есть вещи, которые стоят того, чтобы им хранили верность. Например, кофе» – это сказал мой любимый писатель Джон Голсуорси. Замечательные слова посвятил кофе великий Талейран: «Горячий, как огонь, чистый, как ангел, сладкий, как поцелуй».
Стефан негромко рассмеялся, скрестив на груди руки.
– Признаюсь вам: о кофе я могу говорить практически бесконечно, но мне пора уступить место гостям «Кофемании». Завершу свое выступление словами шейха Абд аль Кадира: «Кофе – золото простого человека; и так же, как золото, кофе приобщает его к роскоши и благородству».
Все пространство площади заполнил шелест аплодисментов; Стефан развернулся к стоявшему рядом с ним Курту Кеннелу, облаченному, как и все его собратья на сцене, в безупречный смокинг, и с легким полупоклоном передал микрофон.
– Кофе – реально настоящее золото, – произнес американец громким жизнерадостным голосом. – Представить не могу свою жизнь без его божественного аромата! И я счастлив дарить кофе из жаркой Кении всему миру. Приветствую вас, поклонники кофе со всего света! Позвольте мне представить мою марку: кофейная ферма «Арабика», Кения, Африка…
Фестиваль медленно, но верно входил в свою колею: вслед за Куртом слово взял магнат из Бразилии, потом – небезызвестный мне Макс Лебуа, кто-то еще, кого мы уже совершенно не слушали, только успевая с жизнерадостными улыбками пожимать руки новым и новым знакомцам.
– Добрый вечер, мои дорогие! – загорелый мужчина в ослепительно белой панаме, щедро угощал нас миндальным печением собственного приготовления. – Позвольте представиться: Мишель Були, владелец кофейни с кондитерским цехом из Ниццы. О вас мне рассказал мой сосед – Мох Альмасли из Лондона, вы ведь уже знакомы?.. Насколько я в курсе, ваша ферма находится в Танзании. Так вот, спешу сделать вам признание: я просто без ума от фантастической Африки! Трижды был в Кении и Эфиопии и отдохнул просто чудесно…
… – Вы позволите? Я – Николя Валуччи из Италии…
– Ганс Диприх, Лейпциг…
У меня голова кружилась, словно я пил не кофе, а шампанское – хотелось улыбаться, и петь, и смеяться, радуясь все новым и новым знакомствам.
