Вадим Иванович Кучеренко
Времена жизни
Плоть кричит: уступи, я слаба!
Пусть наутро раскаянье сгложет,
Но как сладостна эта борьба…
От победы к победе бескровной
Пролегал Марта жизненный путь,
И смеялся над местью он кровной,
Словно ведал бессмертия суть.
Но судьбу не обманешь насмешкой,
И настал судный день роковой:
На рассвете, с бесчестною спешкой,
Был зарезан ревнивцев толпой.
За Марию, Брунгильду, Роксану…
Каждый нож чье-то имя кричал.
– Я любить вас вовек не устану!
Прошептал Март и мертвый упал.
Март уходит в глубину сцены и садится справа от Февраля. На сцену, часто озираясь, словно опасаясь погони, выходит Апрель.
Голос за сценой.
Апрель пугливый Март сменяет…
Апрель.
Апрель играл в пустынных залах,
Как вдруг привиделось ему,
Что предки в потемневших рамах
Со стен спустились все к нему.
Печален вид их был. С укором
Они взирали на потомка…
Немой упрек стал приговором
И злой судьбою для ребенка.
С тех пор, за что бы он ни брался,
Спиною чувствовал тот взгляд,
И неподсудным быть старался,
Судимый им за все подряд.
Не так шагнул, не то ответил,
Там проиграл, а здесь отстал…
Суров без меры суд столетий
К тому, кто их судьей признал.
Апрель не знал, за что страдает,
Но крест свой нес и все терпел.
Не разум, кровь лишь понимает
И принимает свой удел.
Достойным предков быть. Иного
Апрель помыслить б не посмел
До самой смерти… Только снова
Однажды призрака узрел.
– Ты проживаешь жизнь напрасно, -
Виденье молвило с улыбкой.
– Быть идеальным ежечасно –
Дом воздвигать на почве зыбкой.
Всего один толчок подземный,
И страсти вырвутся наружу,
Покой нарушив незабвенный,
И лето обратив тем в стужу…
Апрель мрачнел, а призрак таял,
И голос все слабел его.
Но вот, уже когда не чаял,
Апрель вдруг рассмеялся зло
И руку протянул виденью:
– Ты прав, и вот моя рука
Порукой, что чужому мненью
Не быть мне в роли маяка.
Веди, не спорь, туда, где ждали
Опасности всю жизнь меня,
И где о неизбежном знали,
Когда о том не ведал я.
Пусть будет прошлое для мертвых,
Но я живой и жажду жить.
А истин, временем истертых,
В душе не буду я хранить…
Он на глазах преобразился:
Педант и сноб в Апреле сник.
Когда дух предков затаился,
Иссохший, вмиг забил родник.
Напившись животворной влаги,
Он распрощался с жизнью скучной,
И сердце, полное отваги,
В нем возжелало славы звучной,
На все, о чем томилось годы,
Вдруг заявило право властно…
Но слава – это боль, невзгоды.
Апрель искал ее напрасно.
Он умер, позабытый всеми,
В заброшенном и ветхом замке.
И в час последний бредил теми,
Кто вкруг него жил в древней рамке.
Апрель уходит в глубину сцены и садится справа от Марта. На сцену величественной походкой выходит Май. В руке его скипетр, на голове – терновый венец.
Голос за сценой.
Весны властитель месяц Май…
Май.
Май в мир пришел, чтоб им владеть.
Ни зверь, ни рыба и ни птица,
Когда его смогли узреть,
В том не сумели усомниться.
В день коронации явились
К подножью трона стар и млад.
И Май велел им, чтоб плодились,
Навек забыли мор и глад.
Звучала музыка, и пели
Под окнами прекрасных дам
Всю ночь седые менестрели,
Счет потеряв своим годам.
И в танце весь народ кружился,
Презрев вражду и рознь обиды.
Когда же клоун прослезился
От смеха – мир сошел с орбиты…
Но счастье и любовь не вечны.
И был здесь тот, кто ненавидел.
Не зря нахмурился Путь Млечный,
Но Май пророчества не видел.
Палач с толпой безликой слился.
Дождавшись, на исходе ночи,
Он в спину нож вонзил и скрылся.
А Маю Смерть взглянула в очи.
– Скажи, за что? – уже он бредил.
– Гордыня все твоя. Ведь знал,
Когда ее в душе приветил,
Что вызов бросил мне, и ждал.
Тогда о чем сейчас ты плачешь?
Вот мой ответ тебе, гордец:
В судьбе своей ты мало значишь.
Ты колос жалкий, я твой жнец.
– Я виноват… не пред тобою, -
Май, холодея, простонал.
– Ужасен облик твой, не скрою,
Но серп тебе кто в руки дал?
– Кто как не ты…, – и побледнела.
