Вадим Иванович Кучеренко
Возраст смирения
– Вы будете расплачиваться наличными или картой? – поинтересовался Роман, сияя ослепительной улыбкой и бриллиантом в сережке.
– Наличными, – ответил обрадованный Всеволод Леопольдович. – Сколько с меня?
Молодой человек назвал цену. Улыбка медленно сошла с лица Всеволода Леопольдовича.
Сначала он подумал, что ослышался и даже переспросил. Но ничего не изменилось. Любимый коньяк Ирины стоил столько, сколько Всеволод Леопольдович тратил в месяц. Он растерянно заглянул в свое портмоне. Однако чуда не случилось. Там лежало только несколько смятых сотенных бумажек.
– Это же надо! – воскликнул Всеволод Леопольдович. – Я совсем забыл, что потратил все деньги, заправляя свой бентли. Представляете, банковскую карточку по рассеянности забыл дома, и пришлось заплатить за бензин наличными. Такая вот незадача!
Сияющая улыбка сошла с тонких губ молодого человека. Казалось, даже сияние бриллианта в сережке померкло.
– Так у вас нет денег, – произнес он, глядя с печальной укоризной на Всеволода Леопольдовича, словно тот обманул его лучшие чувства. – Жаль, очень жаль!
– Но это не беда, – заявил Всеволод Леопольдович. – Сейчас я поеду домой, возьму карту и вернусь. Или лучше наличные?
– Все равно, – бесцветным голосом ответил Роман. В его глазах явственно читалось подозрение. Он уже успел бросить взгляд в окно и не увидел перед входом в магазин никакого автомобиля. – Но я советую вам поспешить. Такой коньяк не залеживается на полке.
– А вы его придержите, – сказал Всеволод Леопольдович. – Уже через полчаса я буду снова у вас.
– Полчаса, – сказал Роман. – Не больше. Время пошло.
Он говорил уже непозволительно грубо, но Всеволод Леопольдович сделал вид, что не заметил его изменившегося тона. Сохраняя фальшивую улыбку, он поспешно вышел из магазина. Прошел несколько шагов, свернул за угол и только тогда остановился, чувствуя, что у него внезапно ослабели ноги. Он прислонился к стене дома, чтобы не упасть. Импровизация изрядно вымотала его. Последние несколько минут Всеволод Леопольдович блефовал как никогда в жизни. И сейчас чувствовал себя как никогда уставшим.
Но это были сущие пустяки в сравнении с тем, что он чувствовал себя униженным. Его словно преследовал презрительный взгляд молодого человека из винного магазина, которым тот провожал его до дверей. Этот взгляд был хуже пощечины.
Он вспомнил, как еще несколько часов назад сам с презрением смотрел на нищего соседа. А теперь он словно поменялся с ним ролями. Всеволод Леопольдович испытывал невыразимый стыд.
Но вдруг он почувствовал гнев. На кого или на что он злился – этого Всеволод Леопольдович и сам не вполне понимал. Быть может, на жизнь, которая загнала его в угол, словно затравленную крысу. Или на людей, равнодушно наблюдающих за тем, как он идет ко дну и не желающих протянуть ему руку помощи.
Неожиданно Всеволод Леопольдович почувствовал себя очень старым и слабым. Он не находил в себе силы сопротивляться тому незримому, что вынуждало его смириться, покориться неизбежному. Неизбежными были старость, нищета, болезни… смерть.
– Ирина была права, – пробормотал он, – я страус, всю жизнь прятавший голову в нечистоты.
Воображение Всеволода Леопольдовича услужливо нарисовало ему эту картину, и его передернуло от отвращения.
Снова заболело сердце, уже не в первый раз за этот день, но намного сильнее. Но он не обратил на это внимания, занятый своими мыслями. Всеволод Леопольдович размышлял, как ему поступить.
Он мог вернуться домой, тем самым расписавшись перед Ириной в своем бессилии. В том, что жизнь перемолола его в своих жерновах. Что с того? Рано или поздно это случится с каждым. Он признает свое поражение и смирится. Пусть даже намного раньше, чем рассчитывал. Ирина уйдет, и он уже никогда ее не увидит. И постарается забыть о ее существовании.
Но он мог что-либо предпринять и избежать всего этого. Ему необходимы всего несколько тысяч рублей, чтобы почувствовать себя прежним хозяином жизни, пусть даже только на один этот вечер. А это пустяки, если вдуматься. Достать деньги можно разными способами, ему ли, бывшему банкиру, не знать самый легкий из них? Банки отпадают, это слишком долго. Занять деньги в течение получаса, пусть и под грабительские проценты, можно в любой микрофинансовой организации. Сколько их расплодилось в городе! И все они к его услугам.
Всеволод Леопольдович даже рассмеялся, подумав об этом. Это было простое решение проблемы, которая вначале казалась ему неразрешимой. А Ирина никогда не узнает истинную цену той бутылки коньяка, которую она сегодня выпьет. Пусть думает, что он может себе позволить это. Быть может, она даже пожалеет, что ушла от него…
По дороге проехала машина, резко просигналив на перекрестке. От неожиданности Всеволод Леопольдович вздрогнул и обернулся. И увидел, как на другой стороне улицы к нему повернулся какой-то человек точно в таких же пальто и шляпе, как у него.
Это было его отражение в зеркальной витрине магазина напротив.
Всеволод Леопольдович пристально вгляделся в него. И ему не понравилось то, что он увидел. Тот, кто отражался в витрине, выглядел старым и немощным, а, главное, смотрел на него с осуждением. Он словно говорил ему взглядом:
– Ты снова хочешь поступить как страус. Только на этот раз в роли нечистот выступит микрофинансовая организация.
– Но другого выхода нет, – запальчиво возразил Всеволод Леопольдович. – Я должен принести эту жертву на алтарь своей былой любви.
– Слишком высокопарно, – усмехнулось его отражение. – Ты сам-то веришь своим словам?
– Просто ты уже старик, и не можешь понять этого. Твоя кровь охладела, чувства безнадежно угасли.
– Настоящая любовь не требует жертв…
Всеволод Леопольдович ничего не смог ответить на это. Качая головой и печально улыбаясь, видение исчезло.
А он почувствовал страх. И до этого изредка он говорил сам с собой, как многие люди, подолгу живущие в одиночестве. Но еще никогда он не разговаривал со своим отражением в зеркале. Еще немного, подумал Всеволод Леопольдович, и он начнет общаться с призраками, созданными его воображением, а там уже недалеко и до психиатрической клиники.
– Этого мне только и не хватало, – произнес он вслух, чтобы услышать свой голос и понять, не снится ли ему все это. А затем даже ущипнул себя за нос. От боли на глазах выступили слезы. Это убедило его, что он не спит и пока не сошел с ума. Всеволод Леопольдович успокоился.
– И все эти страсти из-за какой-то паршивой бутылки коньяка? – заставил он себя рассмеяться. – Ну, уж нет! Я все-таки куплю ее и докажу…
Он не договорил. Что и кому он собирается доказать, Всеволод Леопольдович и сам не знал. Он решительно шагнул к краю дороги и поднял руку, чтобы остановить такси.
– Куда ехать? – спросил водитель с сильным южным акцентом.
– До ближайшей микрофинансовой организации, – небрежно произнес Всеволод Леопольдович. – Я заплачу, сколько скажете.
Водитель бросил на него быстрый оценивающий взгляд.
– Пятьсот рублей, – сказал он. – И деньги сразу.
Всеволод Леопольдович безропотно достал портмоне и расплатился. Автомобиль тронулся. Но почти сразу же, проехав не больше пятидесяти метров, остановился перед узким, как свеча, старинным домом с единственным подъездом. Казалось, тот едва втиснулся между двумя соседними зданиями, потеряв при этом значительную часть облицовки.
– Приехали, – буркнул водитель.
– Уже? – растерянно спросил Всеволод Леопольдович.
– Читать умеешь? – спросил водитель. И показал жестом на едва заметную табличку на фасаде дома, на которой когда-то золотыми, но давно уже потускневшими буквами было написано «МФО «Мгновенный кредит». – Это было надо?
Всеволод Леопольдович кивнул.
– Тогда выходи.
Всеволод Леопольдович вышел, чувствуя себя обманутым. Но потребовать свои деньги обратно не посмел.
В парадной дома было мрачно, сыро и гулко. «Как в казематах Петропавловской крепости», – подумал он. Эта мысль, как искра порох, воспламенила его воображение. Такое часто случалось с Всеволодом Леопольдовичем, особенно когда реальность тяготила его.
Он шел, освещая себе путь тусклым факелом, по подземному ходу, который начинался в камере царевича Алексея и приводил к не примечательному ничем старинному зданию в центре Санкт-Петербурга.
Никто, кроме него, не знал, что именно здесь, на первом этаже, уже несколько веков находилась штаб-квартира Ордена рыцарей тамплиеров. Того самого, который некогда своей надменностью вызвал гнев Римского папы, а несметными богатствами, награбленными в Крестовых походах – зависть всех христианских королей. Орден тамплиеров подвергся жестокому преследованию, считался исчезнувшим, а на самом деле продолжал существовать и вынашивать планы мести и завоевания мира. Тамплиеры обосновались в Санкт-Петербурге, рассчитывая спасти наследника российского престола от гнева его безумного отца, императора Петра Первого. Они собирались похитить царевича Алексея, короновать, а затем, используя, как марионетку, заставить объявить войну всей Европе. С этой целью они и вырыли подземный ход, но несчастный царевич не успел им воспользоваться. За день до побега его пытали, осудили на смертную казнь, как государственного преступника, и тайно умертвили. Перед смертью царевич Алексей, не успев уничтожить записку, присланную ему тамплиерами, в которой те сообщали ему о своем замысле, надежно спрятал ее в камере. Однако Всеволоду Леопольдовичу удалось ее найти, совершенно случайно, во время экскурсии по Петропавловской крепости. Эта записка делала явной тайну Ордена тамплиеров, которую они свято хранили многие века.
За то, что Всеволод Леопольдович обязуется сохранить эту тайну, тамплиеры пожалуют ему звание магистра Ордена. И вознаградят его так, что сокровища из пещеры сорока разбойников, похищенные Али-Бабой, покажутся горстью медяков…
Всеволод Леопольдович коснулся пальцем кнопки. Стальная дверь, щелкнув замком, открылась, впуская его.
Небольшую комнату едва освещал тусклый дневной свет, проникающий из узкого зарешеченного окна. Все казалось серым и пыльным. Вместо рыцаря тамплиера Всеволод Леопольдович увидел скучающую девицу лет восемнадцати, которая часто зевала, не всегда успевая прикрыть рот ладошкой. И двигалась и говорила она, как сомнамбула. Но даже пылкое воображение Всеволода Леопольдовича не могло превратить ее в сказочную Спящую красавицу, заколдованную злой старой феей, которую он пробудил от векового сна своим звонком. Девушка была ничем не примечательна внешне и безвкусно, даже дурно одета. Единственное, что могло показаться в ней привлекательным – это имя. Звали ее Вероника, о чем свидетельствовала стоявшая на письменном столе табличка.
Под ее сонным взглядом Всеволод Леопольдович почувствовал себя крайне неловко, но постарался скрыть это за нарочитой развязностью манер.
– Приветствую вас, милое дитя, – произнес он, слегка грассируя. – Я не ошибся, это та самая пещера, где Али-Баба сказочно обогатился?
Однако Вероника не приняла эту игру. То ли она была ко всему еще и глупа, то ли ей не понравился легкомысленный тон Всеволода Леопольдовича.
– Это не пещера, а офис МФО «Мгновенный кредит», – сказала она. И назидательным тоном добавила: – Здесь не обогащаются, а берут кредиты под проценты.
– Значит, я попал по адресу, – не дожидаясь приглашения, Всеволод Леопольдович присел на стул, придвинутый к столу. – Мне как раз не хватает какой-то мелочи – кажется, тысяч десять-пятнадцать, – на морской круиз по Средиземноморью. Немного не рассчитал с лимитом по банковской карте, а билет надо выкупить срочно. Я могу воспользоваться услугами вашей… компании?
Но обаяние Всеволода Леопольдовича не производило на девушку никакого видимого впечатления. Она по-прежнему выглядела полусонной.
– Можете, – сказала она безразличным тоном. – Ваш паспорт!
Всеволод Леопольдович привычным жестом достал из внутреннего кармана пальто паспорт и подал его девушке. Процесс оформления кредита продлился недолго. Вероника, окончательно проснувшись, оказалась деловитой и смышленой девушкой. Она быстро заполнила все необходимые бумаги и дала их на подпись Всеволоду Леопольдовичу. Он бросил взгляд на астрономическую цифру процентов по кредиту и внутренне содрогнулся.
«Это мой последний кредит, – вдруг решил он. – Даю слово!»
Мысленно он пообещал себе, что уже утром пойдет в центр занятости и, не привередничая, согласится на любое предложение. Не окажется работы в банке – устроится охранником в супермаркет или ночным сторожем. Начнет получать зарплату, будет жить в режиме жесткой экономии, отдаст долги, а со временем обязательно обновит оградку на могиле мамы. Эта мысль принесла ему успокоение. Он размашисто подписал бумаги, словно ставя крест на своей прошлой жизни. Вернул их Веронике в обмен на тощую пачку денег и, пересчитав тысячные купюры, положил их в портмоне, которое сразу приобрело давно уже забытый солидный вид.
– До свидания, Вероника, – сказал Всеволод Леопольдович. – Но учтите, что наша следующая встреча будет последней.
Он мог бы поклясться, что при этих словах взгляд девушки стал немного печальным. Она все-таки оценила его и поняла свою ошибку. Но Всеволод Леопольдович не стал внушать ей напрасных надежд. Он был устремлен в будущее, а Веронике было суждено остаться в его прошлом, в которое Всеволоду Леопольдовичу не было возврата.
Массивная стальная дверь с грохотом закрылась за его спиной. Всеволод Леопольдович чувствовал себя так, будто был узником и наконец вышел на свободу. Он не шел, а будто парил над землей. Уже через несколько минут он входил в винный бутик. На пороге его встретил Роман. У молодого человека был вид кающегося грешника.
– Простите меня, – покаянно произнес Роман. – Я вел себя недостойно. Я это понял, как только вы ушли.
Всеволод Леопольдович небрежно махнул рукой, словно отмахиваясь от назойливой мухи.
– Надо больше доверять людям, – сказал он. – Где мой коньяк? Вот деньги.
Роман почти торжественно вручил ему бутылку коньяка. И, немного смущаясь, протянул коробку шоколадных конфет.
– Это подарок от заведения, – сказал он. – Возвращайтесь к нам!
Уже уходя, Всеволод Леопольдович обернулся и по-отечески мягко сказал молодому человеку:
– И снимите вы эту сережку из уха, юноша! Без нее вам намного лучше.
Рука Романа метнулась к уху, а взгляд выразил благодарность. Неожиданно Всеволод Леопольдович почувствовал симпатию к нему. В сущности, Роман был неплохим человеком. И по возрасту он вполне мог быть его сыном, если не внуком. Возможно, юноше просто не хватает мудрых наставлений отца, как не хватало их всю жизнь самому Всеволоду Леопольдовичу.
– Я еще вернусь, – пообещал Всеволод Леопольдович, выходя. – И не с пустыми руками. Подарок за подарок!
Он собирался подарить Роману один из своих дисков с музыкой Вивальди. С этого должна была открыться новая страница в книге жизни молодого человека. И это был только первый пункт из плана Всеволода Леопольдовича, который возник в его голове. Он собирался стать для молодого человека духовным отцом.
Роман долго махал ему вслед рукой, в которой была зажата сережка с бриллиантом…
Но сюрпризы этого дня еще не закончились. Во дворе Всеволода Леопольдовича поджидал Костя. Он был неожиданно трезв и даже, судя по всему, успел принять душ. Впервые на памяти Всеволода Леопольдовича за последние годы от Кости не исходил дурной запах. Он даже как-то помолодел, словно с грязью и вонью заодно избавился от нескольких лет.
– Послушай, Всеволод, – глухо произнес Костя, протягивая две сотенные купюры. – Верни мой пистолет. Это последнее, что у меня осталось от прежней жизни. Я не могу с ним расстаться. Пойми меня.
– Я понимаю, – сказал Всеволод Леопольдович, доставая сверток и отдавая его Косте. – И рад за тебя.
На глаза Кости навернулись слезы, и он отвернулся, чтобы скрыть их. Всеволод Леопольдович быстро ушел, не желая его смущать. Он действительно был искренне рад, что Костя осознал всю глубину своего нравственного падения. Это был первый шаг к его перерождению. Кто знает, может быть, ему и удастся, думал Всеволод Леопольдович, поднимаясь по лестнице. Во всяком случае, он хотел, чтобы это случилось.
Дверь в квартиру неожиданно для Всеволода Леопольдовича оказалась открытой. Он хорошо помнил, что запер ее, уходя. Недоумевая, он вошел. И не увидел на вешалке куртки Ирины. Прижимая к груди бутылку коньяка и коробку конфет, Всеволод Леопольдович прошел по квартире. Ирины нигде не было. В комнате мамы было прибрано, а на стуле лежала записка.
