Вадим Иванович Кучеренко
Жизнь бесконечна
– Дмитрий! – жалобно вскрикнула она, уже не играя.
– Что, дорогая? – искренне разволновался муж, бросаясь к ней. – Ты побледнела! Тебе плохо?
– Уже прошло, – сказала она, отодвигая рукой мужа, который пытался напоить ее чаем из крохотной фарфоровой чашки. Она не могла позволить ситуации выйти из-под контроля только потому, что дала волю своим эмоциям. Многолетний опыт актрисы позволил ей взять себя в руки и говорить почти спокойно. – Я предлагаю вернуться со звезд на землю, мои дорогие мужчины. И обсудить планы на это лето, с чего мы и начали. Например, в августе я отправляюсь со своим театром на гастроли в Ташкент. И могла бы взять вас с собой. Ташкент – замечательный город. А какой там воздух! Как будто вдыхаешь запах свежевыпеченного хлеба…
– Я не могу, – решительно запротестовал муж. Иногда, когда на другой чаше весов оказывались его научные изыскания, он был непреклонен. – Моя работа… Ты же знаешь! Есть большая вероятность того, что нам все-таки удастся совершить прорыв и создать двигатель, который… Впрочем, не буду забегать вперед, чтобы не сглазить.
– Понимаю…, – кивнула она, даже не пытаясь спорить, поскольку имела, кроме сценического, еще и большой опыт счастливой семейной жизни. – А ты, Глеб?
– Мама, я уже сказал, что готовлюсь к олимпиаде по астрономии, – почти таким же тоном, как отец, сказал мальчик. – И надеюсь победить. А награда победителю – космическая смена во Всероссийском детском центре «Океан». Целых три недели я проведу с ребятами, которые, как и я, увлекаются астрономией. Они съедутся туда со всей России. Что может быть лучше и увлекательнее?
– На мой взгляд, многое…, – вздохнула женщина, еще раз поразившись тому, как ее сын похож на своего отца. И чем он становится старше, тем больше сходство. – Но, разумеется, я не буду навязывать своего мнения.
– Спасибо, мама! Я буду тебе очень благодарен за это, – рассмеялся мальчик. Он подошел к матери и поцеловал ее, окончательно лишив воли к сопротивлению. – Итак, решено! Ты, мама, отправляешься на гастроли, папа – в свою лабораторию, а я – в «Океан». Вот здорово!
– Дмитрий!
– Что, дорогая?
– Ну, что ты молчишь? – с грустной укоризной произнесла женщина. Это было все, на что у нее осталось сил. – Ты же мужчина! Помоги мне!
– Гм-м… Сын!
– Да, папа?
Мужчина откашлялся и принял строгий вид, будто собираясь произнести речь на ученом совете, но решимости у него хватило только на одну фразу.
– Но ведь, насколько мне известно из своего собственного опыта… Кстати, ты знаешь, что мы с мамой познакомились в этом самом центре, когда были еще детьми?
– Слышал эту историю миллион раз, – со вздохом кивнул мальчик. – Но если ты хочешь, могу послушать снова.
– Это ни к чему… Как-нибудь в другой раз… Так вот, смена в «Океане» длится всего три недели. А лето – целых три месяца.
– Да, я уже думал об этом, папа. И очень надеялся, что ты мне поможешь.
– И чем же? – заинтересованно спросил отец, окончательно забыв о том, что собирался сказать.
– На оставшиеся два летних месяца я хочу устроиться в твою лабораторию. На практику. Мне очень интересно то, чем ты там занимаешься. Двигатели, которым удастся свернуть время и пространство – это великое будущее космонавтики. И если это удастся… Ты даже не представляешь, мама, что тогда произойдет! Человек сможет летать к самым далеким звездам!
– Да, я уже слышала это когда-то, – с обреченным видом произнесла женщина. – И очень надеялась, что уже никогда не услышу. Но, видимо, все возвращается на круги своя, и от судьбы не уйти… Только одно меня утешает.
– И что же? – с невинным видом спросил мужчина, незаметно подмигнув сыну.
– То, что нашему сыну всего четырнадцать лет. И он еще слишком мал, чтобы работать, даже практикантом, в твоей лаборатории. А потом, он, быть может, переболеет этой детской болезнью, и, повзрослев…
Но ей не дали даже этого утешения – надежды на врачующую силу времени.
– Ты ошибаешься, мама, – неумолимо заявил Глеб. – Во-первых, мне не всего, а уже четырнадцать лет. И у меня есть паспорт, если ты помнишь. Так что я могу устроиться на работу. Даже в папину лабораторию практикантом. Разумеется, если папа замолвит за меня свое веское слово. Вообще-то я против протекции и семейственности, но в данном случае, думаю, можно будет сделать исключение. Правда, папа? Ведь речь идет о науке, а не о мягком кресле в каком-нибудь министерстве.
Мужчина одобрительно хмыкнул.
– Знаешь, что я тебе скажу, дорогая?
– Что? – покорно выдохнула женщина. Она выглядела, словно подбитая чайка, но еще не решила, как сыграть финальную сцену.
– То, что наш сын разумен не по годам. И он действительно уже достаточно взрослый…
– Для чего? – с искренним недоумением воскликнула она.
– Для того, чтобы принимать самостоятельно решения, – твердо сказал он. – Так что нам остается лишь согласиться с его планами. Но только, если не возражаешь, сын, с одной поправкой.
– И с какой же, папа?
– Я помогу тебе устроиться на практику. Нам, действительно, очень нужны рабочие руки. И светлые головы. Но при одном условии.
– Я заранее согласен на него, папа.
– Не спеши, сын, – остановил его отец решительным жестом. Таким он бывал дома редко, но уж тогда все слушались его беспрекословно. – Так вот, три недели ты проведешь в «Океане», месяц – в моей лаборатории, а еще месяц – на гастролях с мамой. Прежде, чем сделать окончательный выбор, ты должен испытать все. Это будет честно, как ты считаешь?
– Но я не хочу быть актером, папа! – почти с мольбой воскликнул мальчик. -И ни кем другим, кроме…
– Вообще-то я не тебя спрашивал, сын.
При этих словах они оба повернулись к женщине и посмотрели на нее одинаковыми глазами. И под взглядом этих любимых глаз она невольно смирилась.
