Вадим Иванович Кучеренко
Игра
Но спустя несколько дней он все-таки написал ей. И она неожиданно ответила.
И они еще долго писали друг другу. Пока в ее жизнь не вошел другой, а в его судьбе не промелькнула другая. И переписка на время прекратилась. А затем возобновилась. Но это уже были другие отношения, чуть более усталые и равнодушные.
И так повторялось не раз. Пока им не стало совсем все равно.
Но даже и после этого они писали. Потому что она помнила, что время, которое она провела с ним в то лето, было сумасшедшим и интересным. А он помнил, что уже ни с кем из женщин после нее не бывал так откровенен и по-мальчишески счастлив.
Наверное, память и дана человеку для того, чтобы он не забывал, что в прошлом были светлые дни, и жил надеждой, что и в будущем они будут. И, согреваемый памятью, был счастлив, вопреки всему».
Прочитав это, Анна не заплакала – она разучилась плакать, для слез нужна живая душа, – но загрустила. При других обстоятельствах все это могло бы случиться и у них со Станиславом. Ведь такое уже бывало в ее жизни. Станислав не первый ее мужчина, и даже не первый, кого она любила. Но им не было даровано спасительного лекарства времени – забвения. И это все меняло.
Станислав был не первый, и с этим ничего нельзя было поделать. Но Анна знала, что он будет последним мужчиной в ее жизни. Ведь это зависело только от нее.
Через три дня ее выписали из больницы. Анна переоделась, взяла у дежурного врача документы, билеты и деньги, которые тому оставил директор театра, не решаясь снова показаться ей на глаза, попрощалась со всеми врачами и медсестрами, кому-то даже оставила на память свой автограф. Чемодан был легкий, а остановка автобуса всего в ста метрах от больницы, и от провожатых она отказалась.
Анна вышла из пропахшего лекарствами и дезинфицирующими средствами здания на улицу. Здесь цвело бабье лето. Солнце в последний раз согревало землю перед долгой зимой. Было тепло и хорошо.
Она сошла с тротуара и медленно пошла вдоль обочины дороги к остановке. На полпути услышала за собой шумное дыхание большого автобуса. Обернулась. Это был междугородный «Икарус» с затемненными стеклами салона, на котором Анна должна была доехать до аэропорта. Но она не прибавила шага, наоборот, остановилась. Огромный, заслонивший собой полнеба автобус стремительно приближался. На другой половине неба не было ни облачка, синева поглотила все остальные краски.
Анна поставила чемодан на землю и еще немного подождала. Она уже видела глаза водителя. Он, кажется, догадался и пытался что-то изменить, раскрыв в немом крике рот. Но было поздно, и он даже не успел нажать на тормоз. Автобус уже почти поравнялся с Анной, и она шагнула ему навстречу…