Вадим Иванович Кучеренко
Дракон с христианскими добродетелями
Оглоблин. Прости меня, Люба моя! Когда я услышал от Юркова о твоем признании, то просто взбесился и потерял голову.
Любовь. И ты поверил этому негодяю, а не мне? Мне, своей пусть не законной, но жене, которую ты любишь? Или только говоришь об этом?
Оглоблин. Я же говорю – прости!
Любовь. Просить прощения за такое надо на коленях.
Оглоблин. Я с радостью! Только прости. (Опускается на колени).
Любовь. Вот тебе моя рука. Целуй ее в знак того, что никогда больше не усомнишься во мне.
Оглоблин. Люба моя! Не в жизнь! (Целует руку, все выше и выше).
Любовь. (Отнимает руку). Ну, достаточно! Хватит, я сказала! У нас еще много дел и очень мало времени. Мне нужно, чтобы ты привел сюда Павла. Я недооценила этого пса, а он может пребольно укусить. Но сейчас я исправлю свою оплошность.
Оглоблин. Пригоню, как корову в стойло.
Любовь. Только без физических увечий. Запомни, Петенька, что грубостью от людей ничего не добьешься. А подойди к ним с ласкою – и можешь вить из них веревки.
Оглоблин. Я из него и без ласки морской канат совью.
Любовь. Ох, и глупый же ты, Петенька! Наверное, за это я тебя и люблю. (Целует его). Сегодня ночью, если гости разъедутся, приходи ко мне. А теперь уходи. Ну же, быстро!
Оглоблин. Есть! (Уходит).
Любовь подходит к портрету Кичатова, прикасается к нему рукой.
Любовь. Прости меня, Андрей! Но это святая ложь. Ради нашего с тобой ребенка. Без этого дурака мне будет очень трудно достичь цели. Ведь я совсем одна, а их – легион. Но все будет хорошо, я обещаю тебе.
Дверь распахивается. Оглоблин вталкивает в комнату Юркова и насильно усаживает его в кресло.
Оглоблин. Я тебя слушал, а теперь ты посиди и послушай. Добром прошу!
Юрков. Руки убери! Больно же!
Любовь. Спасибо, Петр. Можешь идти.
Оглоблин выходит.
Юрков. Восхищаюсь тобой, Любочка! Как тебе удалось приручить это безмозглое животное?
Любовь. Кнутом и пряником.
Юрков. Мне бы твои способности, я бы уже был губернатором.
Любовь. А почему бы и нет? Могу посодействовать. Насколько я понимаю, это всего лишь вопрос денег.
Юрков. Больших денег.
Любовь. Не буду с тобой лукавить, Павел. Ты слишком умен для этого. Я знаю, ты просил Кичатова профинансировать твою избирательную компанию. Кресло начальника департамента рыбного хозяйства шатается под тобой. А если сменится губернатор, то департаментом и вовсе могут заинтересоваться правоохранительные органы. Ни для кого не секрет, что рыбопромысловые квоты в нашем крае можно приобрести за взятку, в обход закона. Чтобы уйти от карающей длани закона, тебе нужна депутатская неприкосновенность. Я ничего не напутала?
Юрков. Хм-м…
Любовь. Да не крутись, как морской угорь на крючке. Я тебе не судья. Я все верно изложила?
Юрков. Более или менее.
Любовь. Я готова прийти тебе на помощь. И вложить деньги в твою избирательную компанию. Тебя интересует краевой парламент или Государственная Дума? Вопрос не праздный. Разница в несколько миллионов.
Юрков. Откуда у тебя такие деньги?
Любовь. Ты забыл, что Кичатова завещал мне свое состояние. Деньги будут, как только я стану его законной наследницей. И это в твоих интересах.
Юрков. Законная наследница – Софья Алексеевна.
Любовь. Хорошо. Предположим, что старуха получит деньги своего покойного мужа. Неужели ты рассчитываешь, что она поделится с тобой или даже со своими дочерьми?
Юрков. А почему бы и нет?
Любовь. После стольких лет, проведенных по воле Кичатова в заточении в этом доме? (Делает выразительный жест). Ха-ха-ха! Старуха захочет наверстать упущенное. Дом – пусть золотая, но клетка. Получив деньги, птичка вырвется на свободу. Как ты думаешь, много ли останется от кичатовских миллионов, когда она налетается?
Юрков. Софья Алексеевна не обделит Надю. Она любит дочь.
Любовь. Надежде, может быть, она и кинет несколько крошек, но ты здесь при чем? Не забывай, ты всего лишь зять, причем далеко не любимый. Что ей за дело до твоих проблем? Еще и рада будет, когда тебя посадят в тюрьму. Тогда Надя переберется жить к ней. Нет ничего страшнее одинокой старости. Вдвоем им будет веселее. Во всяком случае, старухе.
Юрков. Надя упросит мать выделить ее долю из наследства. И отдаст мне.
Любовь. Надежда на такое способна, ты прав. Повезло тебе с женой. Ты ее недостоин. Но прими во внимание еще одно обстоятельство. Судебный спор о том, кто является законным наследником Кичатова, может затянуться. Настолько, что когда он разрешится – допустим, пусть даже в пользу вдовы, – тебе это будет уже безразлично. Сидя на тюремных нарах, ты едва ли порадуешься за тещу. Я уверена, у тебя будут другие заботы.
Юрков. Замолчи! (Плюет три раза через плечо и стучит по столу).
Любовь. Увидел призрак грядущего рождества? Не бойся, бедняга Скрудж, все еще можно изменить. Ты же умный. Ты подумаешь и сделаешь правильный выбор.
Юрков. А если я сделаю правильный выбор…
Любовь. Ты станешь моим союзником.
Юрков. И, став твоим союзником, я смогу…
Любовь. Рассчитывать на мою благодарность. В денежном эквиваленте, достаточном для покупки мягкого депутатского кресла.
Юрков. Даже в Совете Федерации?
Любовь. Чем тебя не устраивает краевой парламент?
Юрков. Слишком близко от департамента рыбного хозяйства. Хотелось бы навсегда покинуть этот край и перебраться в Москву.
Любовь. Думаешь, у местной прокуратуры руки коротки?
Юрков. До Совета Федерации они едва ли дотянутся.
Любовь. Хорошо. Мы поняли друг друга. По рукам?
Юрков. По рукам!
Юрков встает. Они пожимают друг другу руки.
Юрков. Но хотелось бы письменных гарантий.
Любовь. И подписать договор кровью?
Юрков. Я не грешник, продающий свою душу дьяволу. Обойдемся без крови.
Любовь. Хорошо, будут тебе гарантии в письменном виде. Завтра же поедем к нотариусу и подпишем все бумаги.
Юрков. А вы деловой человек, Любоч… Любовь Игоревна. Думаю, мне понравится работать с вами. Даже больше, чем с Кичатовым.
Любовь. Еще бы, ведь он отказал тебе в финансировании твоей избирательной компании.
Юрков. Это было недальновидно.
Любовь. Кичатов и без того передал тебе уйму денег за квоты для своей компании. Их вполне хватило бы на покупку любого депутатского кресла. Но ты все спустил в казино. Как он мог доверять игроку?
Юрков. Вся наша жизнь – игра. Только ставки разные. Одни играют на деньги, другие – на свободу, третьи – на жизнь. Не все ли равно?
Любовь. Мне недосуг затевать с тобой философские разговоры. Для этого у тебя есть жена.
Юрков. Если моя жена узнает обо мне всю правду… Ее возвышенная душа этого не переживет. Она или отравится, или уйдет от меня. А я ее люблю. И не хочу потерять.
Любовь. Помни об этом. А то она и в самом деле может все о тебе узнать.
Юрков. Угроза? Ты не посмеешь!
Любовь. Разумеется, пока мы союзники. А теперь уходи. Что-то я устала.
Юрков. До завтра, Любовь Игоревна!
Юрков уходит. Любовь запирает за ним дверь. Но едва успевает отойти, как раздается тихий стук.
Любовь. Кого еще там черт несет? Неужели Петр? Да, я ведь сама ему сказала… А, была не была, прогоню! Не могу уже сегодня никого видеть… (Возвращается к дверям). Кто там?
Надежда. Это я, Надя. Люба, впусти меня!
Любовь. Надя?! (Открывает дверь). Входи! Что случилось?
Надежда. Меня привело к тебе очень важное дело. Извини, что беспокою тебя…
Любовь. Ну что ты! Я всегда рада тебя видеть.
Надежда. Я знаю, ты очень добрая. Что бы там о тебе ни говорили… Ой! Какая я все-таки глупая.
Любовь. Ничего. Я не обиделась. Так что тебя привело ко мне?
Надежда. Я пришла просить за маму. Она очень тебя обидела своими словами. Но ты должна простить ее. Мама совсем не такая! Она тоже добрая, как и ты. Но иногда срывается. Ее часто мучают сильные головные боли. А из-за этого и нервы – как скрипичные струны. Только тронь – зазвенят. Но она всегда потом раскаивается. Ты мне веришь?
Любовь. Разумеется, Надя, я тебе верю. И я не сержусь на Софью Алексеевну. Я уже забыла все ее оскорбления. И то, что я блудливая и наглая дрянь, и то, что я болтливая тварь, и то, что я…
Надежда. Но ведь это все неправда! Ты и сама это понимаешь. А, значит, не стоит и обижаться.
Любовь. Ты права. Будем считать, что смерть мужа, твоего отца, была для Софьи Алексеевны слишком сильным потрясением. И она еще не пришла в себя. Хорошо. Я простила ее.
Надежда. И ты не выгонишь ее из дома на улицу?
Любовь. А кто я такая, чтобы гнать ее?
Надежда. Но ведь папа завещал тебе все свое имущество. Следовательно, и этот дом теперь твой. И ты вправе поселить в нем или выгнать из него любого, кого только пожелаешь. Так мне объяснила Вера. А еще она сказала, что нам лучше с тобой не ссориться. Пока не прояснится ситуация.
Любовь. А ты лично не против решения Андрея Олеговича?
Надежда. Конечно, нет. Воля покойного папы для меня священна. Он так любил меня, когда я была маленькой девочкой! Неужели я после его смерти предам его? Да мне совесть не позволит.
Любовь. Ты не будешь оспаривать завещания отца?
Надежда. Нет. Но при одном условии.
Любовь. Каком же?
Надежда. Ты позволишь маме жить в этом доме. Ты не думай, я могу ее взять к себе. Но ей будет неуютно в чужой квартире. И рядом с Павлом.
Любовь. Знаешь, я и сама хотела предложить Софье Алексеевне это.
Надежда. Правда? Люба, какая ты хорошая!
Любовь. Дом мне не нравится, он слишком мрачный. Возможно, из-за того, что в нем много лет жили несчастливые люди. И я в нем жить не буду. Но продавать его или нет – это решит мой сын, когда станет совершеннолетним. И вступит в права наследования имуществом своего отца. А до тех пор кто-то же должен присматривать за домом. Так почему не Софья Алексеевна? Мне кажется, это разумный выход. Как ты думаешь?
Надежда. Очень, очень разумный! А мама, как обрадуется мама!
Любовь. Вот в этом я не уверена. И дело даже не в том, что она теряет деньги и имущество Кичатова. Не так просто женщине смириться с мыслью, что у ее мужа, пусть даже покойного, есть… будет ребенок от другой. Для этого нужно время.
Надежда. Но ведь я же сразу смирилась. И даже счастлива, что у меня появится маленький братик. Кстати, кем тогда ты мне будешь приходиться? Тетей или мачехой? Я совсем запуталась!
Любовь. Мы с тобой почти ровесницы. Какая там мачеха! Давай будем считать, что мы сестры. Ну, пусть сводные сестры. Согласна?
Надежда. Еще как согласна! Разреши, я тебя обниму!
Любовь. Постой, у меня руки грязные. Особенно правая. Не хочу испачкать тебя.
Надежда. А ты возьми мой… то есть мамин платок и вытри!
Надежда подает платок. Любовь вытирает им ладони.
Любовь. Теперь можно!
Надежда. Люба, сестренка моя! (Обнимает ее). Ой, как мне это нравится!
Любовь. И будем мы сестры – Вера, Надежда и Любовь. Символично, ты не находишь?
Надежда. И очень поэтично. Я даже стихи об этом напишу.
Любовь. Обещаешь?
Надежда. Обещаю! А еще я, глядя на тебя, тоже захотела родить ребенка. Братика твоему сыночку.
Любовь. Вообще-то он будет считаться племянником моему сыну, а не братом.
Надежда. Пусть племянник. Мне все равно!
Любовь. Но если уж ты захотела родить, глядючи на меня, тогда следуй моему примеру до конца. И сначала выбери, от кого рожать. Чтобы после не жалеть.
Надежда. Ты это о чем? Прости, я не всегда сразу понимаю, что ты говоришь.
Любовь. Ты уверена, что твой муж будет хорошим отцом твоему сыну? Если да, тогда рожай смело. Есть сомнения – подожди, пока они развеются.
Надежда. Но ведь так можно просомневаться всю жизнь. Как Вера. И остаться без ребеночка, как она.
Любовь. Не переживай, сестренка. У тебя еще есть пара-другая лет в запасе на раздумья. Я в твои годы даже не задумывалась о ребенке. А вот видишь, все при мне. Не опоздала. Но и не поспешила.
Надежда. Возможно, ты и права, Люба. Я поразмышляю над твоими словами. Но стихотворение все равно напишу. Стих – это ведь не ребеночек, правда?
Любовь. Это уж точно. Хотя, на мой взгляд, легче родить, чем зарифмовать несколько строк. И как это только тебе удается?
Надежда. Раньше как-то само собой получалось. Но с каждым годом все труднее. Работа переводчика очень утомляет мозг. Как бы это сказать? Притупляет вдохновение! И, кроме того, когда переводишь чужие стихи, то это оказывает серьезное влияние на твое собственное творчество. Поневоле начинаешь подражать Верхарну или Байрону. Ведь это вершины поэзии. А кто я? Всего лишь жалкая неудачница. Возможно, все было бы по-другому, не закончи я по настоянию папы институт иностранных языков…
Любовь. Он желал тебе добра.
Надежда. Да, он всегда был добр ко мне. Кроме этого случая. А еще когда я просила его не выдавать Веру замуж за Алексея. И еще когда…
Любовь. Надя, прости его! Он думал, что лучше тебя разбирается в жизни. С отцами такое случается. Порой они ошибаются, желая своим дочерям счастья. Но не со зла, поверь мне.
Надежда. Я понимаю, и я не сержусь на него. Жаль, что я не сказала ему этого при жизни. Бедненький папа, он умер, думая, что я разлюбила его. Но разве я могу? Я была такой, потому что мне казалось… Мне казалось, что это он разлюбил меня. И совсем не замечает. Как будто меня и нет. А знаешь, как это обидно и горько?
Любовь. Вы оба ошибались.
Надежда. Как было бы хорошо, если так!
Любовь. Это так.
Надежда. Спасибо тебе, Люба! Я хотела бы отблагодарить тебя за твою доброту. Но не знаю как.
Любовь. А я знаю.
Надежда. Так скажи скорей!
Любовь. Поговори с Алексеем. Объясни ему, что я вам не враг, а совсем даже наоборот. Он тебя любит и послушается. И не будет слушать тех, кто говорит, что я плохая.
Надежда. Я переговорю с ним немедленно. Как только выйду от тебя… И если найду его… А вдруг он уже лег спать в их с Верой комнате, или…
Любовь. Давай договоримся так. Я сама разыщу Алексея в доме и приведу его сюда. Здесь вам никто не помешает. Ни Софья Алексеевна, ни Вера, ни твой муж. Моя комната – это крепость, в которой вам не страшен никто.
Надежда. Хорошо. А это удобно для тебя?
Любовь. А почему нет? Я пока приму душ перед сном, выпью чая на кухне. Часа вам хватит на разговор?
Надежда. Думаю, да.
Любовь. Мне как раз нужен час на душ и чай. Видишь, как все хорошо устраивается. (Выходит).
Надежда. Люба!.. Ушла. А вдруг кто-нибудь войдет? Как я объясню, почему я здесь?.. А, ладно! И почему я всего и всегда боюсь? Вот Люба – она не боится ничего. Я буду такой же, как она – бесстрашной, умной и красивой!
Входит Мышкин.
Мышкин. Ты с кем это разговариваешь, Надя?
Надежда. Ой! Ты подслушивал?
Мышкин. Ну что ты! Ты меня принимаешь за своего мужа?
Надежда. Зачем ты так? Павел хороший.
Мышкин. Разумеется. Рядом с тобой невозможно быть плохим. Как ему повезло! И как не повезло мне.
Надежда. Не надо, Леша. Мы же договаривались не говорить об этом.
Мышкин. А я не могу не говорить! Я долго молчал. Но сейчас все изменилось. Разве нет?
Надежда. А что изменилось? Ты по-прежнему женат на Вере, я замужем за Павлом. И этого не изменишь.
Мышкин. Почему? Ведь брак – это не пожизненное заточение по приговору суда. А если это и приговор, то его можно отменить. Даже убийц милуют. А разве мы с тобой кого убили или ограбили?
Надежда. Мы дали слово другим людям.
Мышкин. Слово… Помнишь шекспировское: «Слова, слова, слова»?
Надежда. При чем здесь Шекспир?
Мышкин. (Приближается и берет ее руку). При том, что я решил уйти от Веры.
Надежда. (Отнимая свою руку). Не говори так! Как ты можешь!
Мышкин. Могу. Долго не мог, потому что боялся твоего отца. (Отходит к портрету и обращается к нему). Того, что вы, господин Кичатов, превратите меня в пыль и развеете по ветру. Но теперь, после вашей смерти…
Надежда. Ты забываешь, что Вера – моя родная сестра. И твой развод ничего не изменит в наших с тобой отношениях. Я не смогу выйти замуж за бывшего мужа моей сестры.
Мышкин. Лучше скажи, что ты не сможешь уйти от Павла. Это будет правда.
Надежда. И это тоже. У Павла сейчас очень трудный период в жизни. Он слабый человек. Если я уйду от него, он сломается. Я не могу предать его. Если только все изменится, и Павел, как он любит говорить, снова окажется в седле…
Мышкин. И что тогда?
Надежда. Тогда посмотрим.
Мышкин. Ты даришь мне надежду? (Снова берет ее руку).
Надежда. (Не отнимая руки). Я сама – Надежда. Разве ты забыл?
Мышкин. Я никогда не забываю об этом. Ни на день, ни на час. Только это и дает мне силы жить.
Надежда. Леша! (Делает непроизвольное движение, словно хочет его поцеловать).
Мышкин. Что?
Надежда. (Опомнившись и отпрянув). Нет, ничего… (Меняя тон). Ты догадываешься, зачем я тебя хотела видеть?
Мышкин. Нет. Но позволь сначала сказать мне, зачем я хотел тебя видеть. А то потом я не смогу. Мне будет стыдно перед тобой, такой честной и невинной. Стыдно своих нехороших мыслей.
Надежда. Так говори же! Я уверена, что ты преувеличиваешь. У тебя не может быть нехороших мыслей. Если, конечно, забыть о твоем желании уйти от Веры. Но это минутная слабость, правда?
Мышкин. Но именно об этом я и думал, когда шел к тебе. Софья Алексеевна не должна затевать судебной тяжбы с Любочкой из-за наследства Кичатова. Ведь если она выиграет суд, то никогда не позволит мне уйти от Веры по-хорошему. Я потеряю все – работу, средства к существованию и даже тебя. Потому что зачем я буду тебе нужен такой?
Надежда. Не говори так. Это не правда!
Мышкин. Я много над этим думал. А ты нет. Поэтому поверь мне – так будет. В свое время твой отец очень доходчиво разъяснил мне все это. И я испугался. Я не хочу, чтобы этот страх вернулся в мою жизнь. Поэтому Софья Алексеевна не должна получить наследства. Тогда она не сможет помешать мне… Нам.
Надежда. Ты прав только в одном. В том, что маме не надо судиться с Любой. Именно об этом я и хотела с тобой поговорить.
Мышкин. И ты тоже так думаешь?
Надежда. Да, но по другой причине. И моя причина намного благороднее твоей.
Мышкин. Я в этом и не сомневался, Надя. Благороднее настолько, насколько ты лучше меня. И всех остальных людей, живущих в этом ужасном мире. Ведь ты ангел, спустившийся с небес!
Надежда. Леша, перестань, или я возгоржусь. А гордыня – это тяжкий грех, не свойственный ангелам. Ты поймешь это и разочаруешься во мне.
Мышкин. Никогда! Надя… (Опускается на колени у ее ног).
Надежда. (Мечтательно смотрит поверх его головы в окно и, забывшись, гладит его по волосам, словно ребенка). А помнишь, как мы когда-то поздними вечерами сидели у открытого окна в гостиной и наблюдали за звездами? Особенно красивыми звезды были поздней осенью. Такие большие, яркие!
Мышкин. А еще осенью был обильный звездопад. И каждый раз, когда падала звезда, мы загадывали желания.
Надежда. О, да! Это было чудесно! Чего только я не поназагадывала тогда! И стать прославленной поэтессой, и путешествовать по всему миру, и жить долго и счастливо…
Мышкин. А у меня всегда было только одно желание. Но даже оно не сбылось.
Надежда. И все мои тоже. Как это грустно, Леша!
Мышкин. Но ведь все еще может сбыться. Это зависит от нас.
Надежда. Мне кажется, от меня в этой жизни ничего не зависит. Я слишком слабая. И трусливая. И способна только плыть по течению.
Мышкин. Не говори так. Ты… Та сама не знаешь, какая ты!
Надежда. Я другая только в своих стихах. Но ведь в них и мир совсем другой. Вымышленный. А реальная жизнь меня пугает. Я такая же, как и ты, Леша. Всего боюсь.
Мышкин. Рядом с тобой я ничего не боюсь. Я становлюсь смелым и сильным, как дикий вепрь. И совсем не хочу спиртного. (Обнимает ее). Надя, ты нужна мне!
Надежда. Я знаю. Но я нужна и Павлу. Эта раздвоенность мучает меня. Леша, пожалуйста, пожалей хотя бы ты меня!
Мышкин. Я? Да, конечно… (Отстраняется от нее).
Надежда. Ты знаешь, я долго не писала стихов. А сегодня вдруг на меня нашло вдохновение. И стихотворение получилось само собой. Хочешь, я прочитаю его тебе сейчас?
Мышкин. Ты еще спрашиваешь! Как в старые добрые времена.
Надежда. Слушай. (Декламирует).
Буду ли я королевой,
Быть ли тебе королем -
Это не важно. Важнее
То, что сейчас мы вдвоем.
То, что не застили души
Тучи, нашедшие днем,
И жизни та песня дороже,
Что спета ночным соловьем.
Мышкин. (Закрыв глаза и обхватив голову руками). Надя. Надя. Надя.
Надежда. Леша, обними меня, пожалуйста! Только очень-очень крепко. Чтобы я не могла вырваться. И прости меня за то, что я такая.
Мышкин. Я люблю тебя за то, что ты такая. И другой мне не надо. (Обнимает ее).
Гаснет свет. Загораются прожектора, освещая гостиную в доме Кичатовых. Входит Софья Алексеевна. Она в халате и тапочках.
Софья Алексеевна. Никого. И даже кофе в постель некому подать. Вот уж верно, нет ничего бессмысленнее и беспощаднее, чем русский бунт. Поклон тебе за это земной, Кичатов! Ничего, ужо встретимся с тобой на небесах…
Входит Любовь, с влажными волосами после душа и тоже в ночном халате.
Любовь. А, Софья Алексеевна! Что-то вы рано встали сегодня.
Софья Алексеевна. Я еще глаз не сомкнула. Все чудились какие-то скрипы, шорохи, шаги. Как будто у нас завелись крысы, и они бегают по всему дому.
Любовь. Или домовой.
Софья Алексеевна. Этого еще только не хватало!
Любовь. Помню, мне бабушка говорила, что домовой – добрый дух-хранитель домашнего очага. Где он живет, там всегда все хорошо. Наконец-то он появился и в этом доме.
Софья Алексеевна. Ты на что это намекаешь?
Любовь. Ни на что, просто к слову пришлось… Хотите кофе?
Софья Алексеевна. Очень! Голова раскалывается и даже как будто знобит.
Любовь. Это после бессонной ночи. А сколько их еще впереди! (Выходит).
Софья Алексеевна. (Гневно). Какая наглость! И еще осмеливается предлагать мне кофе, как будто она уже хозяйка в этом доме. (Испуганно). Но если это и правда домовой? Я не хочу жить в одном доме с домовым!.. (Плаксиво). Все меня бросили!
