Вадим Иванович Кучеренко
Библейские истории
Экклезиаст
– Все суета сует, все прах и тлен,
Никто, ничто не стоит сожаленья…
Стада, рабы и жены взяли в плен…
Кто юн, тому лишь взмах ресниц до тленья…
Брюзжит старик, его душа в тревоге:
Ведь каждый день – как будто Судный день.
И смерть с утра стоит уж на пороге,
На жизнь всегда отбрасывая тень.
Не обольстить ее, не откупиться,
Ей все равно, кто ты – мудрец, богач.
Что остается? Истово молиться,
Как прежде злато, множа тихий плач.
Всем ненавистен немощный старик,
Его гниющей плоти запах мерзкий.
И даже небу жалостливый крик
Терзает уши, словно окрик дерзкий.
Всем умирать свой час. Всему предел
Положен Богом. Пожил – и довольно!
Все видел, все познал и все успел…
Чего ж тебе еще, старик безвольный?
Ведь не увидишь впредь ты ничего,
Что пролилось дождем бы над пустыней.
И как ни жди, не встретишь никого
Из тех, кого любил… Смирись отныне!
Из всех богатств, что в мире ты скопил,
Один лишь пес, что вечно рядом был,
Тебя не пережив, умрет, как прежде жил –
Счастливый тем, что он тебя любил.
Хозяин – бог его, и с ним он смерти рад.
А в сердце страх живет лишь оттого,
Что в жизни той, цветет где райский сад,
Он вдруг не встретит бога своего.
Иона
Бежать от Господа – нелепая затея…
Но, видно, был Иона слишком прост.
В Ниневию со злом отбыть не смея,
Как Бог велел, покинул божий пост.
Святое воинство, Иона был не воин.
Он дезертировал со страха, не со зла.
Но божий раб в самом себе не волен,
И кара бурею с небес к нему сошла.
Беглец наивный – на корабль и в море,
Стихии ветреной судьбу свою доверив.
И той же ночью нахлебался горя,
Людского страха глубину измерив.
Бог не стерпел; корабль был обречен.
Из трюма все за борт! Иона – следом.
Он спутниками жертвой наречен;
За ссору с Богом стал киту обедом.
Послушен Богу кит; Иону проглотив,
Сберег его, надежно спрятав в чреве.
Прозрел глупец; он, к Богу возопив,
Три дня молил: мол, не карай во гневе.
Урок хорош; заучен был как надо.
Теперь Ниневия ему что рай земной.
Греховный город сей, не требуя награды,
Иона в пыль сотрет одной своей рукой!
Услышал Бог, кивнул; и кит срыгнул…
Страх божий в ниневийцах был посеян.
Иона лишь однажды там всплакнул –
Когда простилось им; но Богом был осмеян.
– В китовом чреве мучился три дня -
Им с рук сошло… На ком же отыграться?!
И ревность лютую в душе своей храня,
Ушел в пустыню горю предаваться.
