Вадим Агапов
Талисман
Глава 4
Я тоже уткнулся в свой телефон – нужно было вкратце рассказать читающей публике про наше расследование. Поэтому, пока мы ехали по Невскому, я головы не поднимал и закончил свои заметки как раз посреди Дворцового моста. Мы стояли в пробке, в машине было жутко холодно оттого, что Арсений настежь открыл свое окно и в него задувал ледяной ветер с Невы.
– Тебе не холодно? – поинтересовался я у него.
– Зато не укачивает, – не открывая глаз, ответил он, полулежа на сиденье и подставив лицо ветру. – «…И ветер дул, печально воя, была ужасная пора!»
Я посмотрел в открытое окно и воскликнул:
– Смотрите, наводнение!
Арсений приоткрыл глаза и вновь продекламировал:
– «…Ветер бил по лицу мокрой тряпкой! А Нева металась, как беспокойный больной в своей постели!» Василий Михалыч, может, музыку включишь?
Громов недовольно зыркнул на Арсения в зеркало, но не успел ничего сказать, поскольку у него зазвонил телефон.
Мы снова поехали, Громов нервно говорил по телефону, а я поинтересовался у Арсения, что он думает по поводу вдовы и ее друга Сержа.
– Они могут быть причастными к убийству? Мы будем их рассматривать как подозреваемых? – спрашивал я, глядя на бледное лицо Строганова.
– А мы сейчас об этом Громова спросим, – ответил Арсений.
– Вы про Елену? – обернулся к нам Михалыч, как раз закончивший разговор. – Конечно, мы рассматривали и ее, и Сержа в качестве подозреваемых. Изучали их телефонные разговоры, встречи, круг их общения, электронную почту и так далее. Никаких доказательств причастности ни у одного, ни у другой нет. Да и чисто по-человечески, мне просто не верится! – добавил он.
– Значит, – заключил Арсений, – рассматривать их будем, но не как подозреваемых…
Громов резко затормозил и стал парковаться в узкую щель между двумя машинами.
– А это тебе подчиненные звонили? Уже новости есть? – полюбопытствовал я.
Он нахмурился и, немного помолчав, ответил:
– Да. Все мимо… Охранник, дебил, вспомнить лица почтальона не может. И в почтовом отделении ответили, что у них вообще мужчин-почтальонов нет…
Квартира Игоря оказалась недалеко от дома Арсения. На улице заметно стемнело, фонари отражались в черных лужах, а ветер отчего-то стих. Люди спешили с работы по домам, в окнах загорался свет, и мне захотелось попасть к себе домой, на кухню, где тепло и уютно и где меня ждали…
Я взглянул на Арсения, он деловито осмотрелся, после чего полез с телефона в интернет, видимо, что-то разыскивать. Громов подошел к парадной и стал изучать номера квартир.
– Черт! Старый фонд! Смотрите, как идут квартиры: седьмая, восьмая, дальше четырнадцатая! А где предыдущие? Потом двадцатая, двадцать третья и, блин, не поверите, – девяносто девятая! Ну кто так строит?! – возмущался он.
– Скорее всего, – сказал Арсений, – нам нужен подъезд, который во дворе.
– Подъезды в Москве, – поправил я его. – У нас парадные…
– Почему в Москве? – удивился Арсений. – Это парадный вход, так сказать, парадное или парадняк. А подъезд – это…
– Хватит разглагольствовать! – оборвал нас Громов. – Пошли во двор. – И ринулся в скудно освещенную подворотню.
Но там путь преградили железные ворота. Магнитный ключ на брелке не подходил. Михалыч подергал калитку, но безрезультатно. Тогда Арсений схватился за ручку, уперся ногой в ворота и с силой дернул. Без эффекта. Он приноровился и дернул сильнее. Раз! И калитка в воротах распахнулась.
Мы вошли в классический двор-колодец. Свет, падавший из окон, выходивших во двор, давал возможность не наступать в лужи. В одном из углов угадывалась дверь в подъезд или парадную, как вам больше нравится. На кухнях были открыты форточки, из которых доносился звон расставляемой посуды, можно было услышать и телевизионные новости, которые прерывались свистками кипящих чайников, галдели голоса, преимущественно недовольные, играла музыка. А на первом этаже, окна которого начинались от земли, жарили курицу. И аромат ощущался посреди двора такой, что у меня потекли слюнки.
– Вон дверь! – указал Громов в темноту и двинулся на штурм.
Домофон, конечно, не работал, но и замок в железной двери был сломан, поэтому мы беспрепятственно прошли на лестницу. Лестница была крутая и по тридцать ступенек в каждом пролете. Пол на площадках был выложен мозаичной плиткой, огромные окна не изменились с момента постройки дома, только кое-где были заколочены фанерой.
Громов, кряхтя, поднимался по лестнице. Я за ним, тоже с трудом и периодически переводя дыхание. А Арсений словно и не замечал крутого подъема, к тому же еще и зачитывал нам с телефона историческую справку.
– Хороший сайт нашел, citywalls, – говорил он. – Дом построили в 1905 году! Модерн! Архитектор Мульханов… Известный, кстати! Доктор, слышал о нем? Толщина стен – 95 см, вот это крепость! Кирпич полнотелый… Печное отопление, печи двух типов: круглые железные голландские и каменные, выложенные плиткой… Дымоходы действующие. Паркет – дубовый, в елочку… О, тут интересные люди жили и бывали! Некто Кржижановский! Это большевик какой-то… Ленин здесь бывал! Прикиньте, дважды к «Крыжовнику» этому заходил в 39-ю квартиру и один раз неизвестно к кому… Еще жильцов нашел: генерал Куропаткин, чиновник Чушкин, Афанасий Кузьмин… Почти все квартиры есть…
Пока мы карабкались на последний этаж, Строганов поведал нам и про домовладелицу, и про соседние дома, и про известных личностей, которые в них проживали. Ему, как аборигену Петроградской стороны, это было интересно. Наконец в полутьме (горела лишь часть лампочек) мы подошли к двери, над которой Громов высветил табличку с номером 100. Дверь была старая, деревянная, крашенная красно-коричневой краской, двустворчатая. Громов подергал за чудом сохранившуюся бронзовую ручку – дверь была заперта. Арсений разглядел звонок и воткнул в него палец. То ли звонок не работал, то ли его просто не слышали, но ответом была тишина.
Громов уверенно вставил ключ в замок, два поворота – и первая дверь открылась. Створка внутренней двери была распахнута. В темноте угадывалось помещение приличных размеров. Арсений с Михалычем осветили своими фонариками прихожую, и мы, никого не обнаружив, вошли в квартиру. Мне стало не по себе, поскольку в квартире кто-то был. По крайней мере, из недр доносились голоса: женский, словно уговаривающий, и мужской – нервный, раздраженный.
Громов шел первым по узкому коридору и светил фонарем под ноги. За ним шел Арсений и освещал фонариком стены с множеством акварельных работ, довольно симпатичных, как мне показалось, хотя я мог и ошибаться из-за неровного освещения.
Наконец мы подошли к прикрытой двери, ведущей, по-видимому, в комнату. Голоса стали хорошо различимы, и мы услышали, как женщина уговаривает мужчину куда-то вернуться, а тот наотрез отказывается… Арсений хотел было постучаться в дверь, как вежливый гость, но Громов не дал ему показать хорошие манеры, резким ударом распахнул ее и ринулся в комнату. Строганов – за ним. Ну, а я остановился в проеме двери.
В дальнем конце комнаты стояла симпатичная девушка, а рядом с ней молодой человек, высоченный, худой, с испуганным взглядом и выражением обиды на лице.
– Добрый вечер! – улыбаясь, начал Арсений, но продолжить не сумел.
– Заложила?! – заорал истошным голосом молодой человек, и девушка, инстинктивно закрыв голову руками, застыла на месте.
А действие стало развиваться необычайно стремительно: резко развернувшись в нашу сторону, парень схватил стул и побежал к нам. При этом голосил что-то типа «живым не дамся!», а вслед ему неслось умоляющее: «Олег!»
Михалыч, который первым стоял у него на пути к свободе, шагнул навстречу нервному молодому человеку, играючи уклонился от летящего в его голову стула, сделал Олегу подсечку и одновременно добавил ребром ладони ему по шее, отчего тот отлетел на пару метров в сторону и с грохотом рухнул на пол.
Громов не спеша двинулся в его сторону, но ему наперерез бросилась девушка и, несмотря на хрупкость своего телосложения, загородила собой валявшегося без признаков сознания возлюбленного.
– И коня на скаку, и телохранитель, – тихо проговорил Михалыч, бросил взгляд на распростертое тело, свернул в сторону от девушки, поднял валявшийся стул и уселся на него. А девушка, убедившись, что возлюбленному более не грозит опасность, склонилась над ним, пытаясь привести его в чувство.
Все это произошло настолько быстро, что я, видимо, непроизвольно задержал дыхание, а теперь с облегчением выдохнул.
Строганов, сунув руки в карманы, покачивался на носках и рассматривал девушку и ее приятеля Олега. Громов, сидя на добытом в бою стуле, улыбался.
Молодой человек уже пришел в себя, но продолжал лежать, не делая попыток не то что продолжить бой, но даже встать. А девушка гладила его по голове, говоря ему что-то успокаивающее.
Я осмотрелся. Большая комната со старой мебелью, мольбертом и множеством картин, которые большей частью стояли вдоль стен. В углу – огромная, круглая, покрытая черным крашеным железом печка-«голландка». Высокий потолок с множеством трещин и лепниной по периметру… Я обратил внимание, что Арсений тоже с интересом рассматривает окружающую обстановку. Особенное внимание его привлекла печь, он даже попытался приоткрыть темную закопченную дверцу.
– Меня зовут Василий Михайлович, – неожиданно представился Громов, удобно развалившись на стуле. – Мы – друзья и коллеги Игоря Ухтомского. А вы кто такие?
Девушка удивленно вскинула голову и спокойно ответила:
– Мы тоже друзья Игоря! Только я не понимаю, зачем… Почему вы сюда вваливаетесь? Мы живем здесь очень давно, и Игорь… – Она замолчала на мгновение, затем резко поднялась и прошла к круглому деревянному столу, на котором лежал мобильный телефон. – Я могу позвонить Игорю, и он поговорит с вами…
– Боюсь, что нет, – усмехнулся Громов.
– А я не боюсь! – с некоторым вызовом произнесла она и стала звонить. Но, естественно, не дозвонилась. – Странно, телефон выключен… Но он перезвонит, когда увидит мой звонок, – проговорила девушка и положила телефон в карман джинсов.
– М-да… – покачал головой Михалыч. – К сожалению, Игорь не увидит вашего звонка и тем более не перезвонит. Потому что он уже пять дней как мертв! Его убили! И мы занимаемся расследованием его убийства!
Сказанное произвело впечатление: девушка замерла с широко открытыми глазами, а ее приятель отполз назад к креслу и оперся на него спиной, продолжая сидеть на паркетном полу, и, часто мигая, переводил взгляд с Громова на подругу.
– Вас, значит, зовут Олег. А вас? – обратился Михалыч к девушке.
– Какой кошмар! – воскликнула она. – Но… Это точно? Вы нас не обманываете?
– Ира, – подал голос приятель. – Ее зовут Ира, и она действительно дружит с Игорем. В смысле, дружила…
Ира села в кресло, к которому привалился Олег, а он взял ее за руку и пытался успокоить.
– К сожалению, это правда, – кивнул Громов. – И то, что мы расследуем его убийство, тоже правда. Вы снимали его квартиру?
Она молча кивнула и уставилась в одну точку на полу.
– Нам теперь придется съехать с квартиры? – поинтересовался Олег. Но ему никто не ответил.
– А когда…Когда это случилось? – прошептала Ира.
– Первого числа, – охотно сообщил Громов. – Вы помните, где вы были в тот день?
Девушка изумленно посмотрела на него, скорее всего, она даже не поняла, почему ее об этом спрашивают. А Олег тут же все просек и стал лихорадочно вспоминать, где же он был в тот день.
– Ир! А где я был-то? Не помню… Первое число, первое число… А сегодня какое?
– Ты был в больнице, а я дома, – безучастно ответила она. – А что?
– Он спрашивает наше алиби! Понимаешь? Когда было убийство – что мы делали, где мы были? – торопливо заговорил Олег.
– Я все равно не понимаю, какая разница, где были мы… – Ира вдруг осеклась и тихо добавила: – Вы что, нас подозреваете?
– Мы подозреваем всех, – хмуро ответил Громов.
– У меня нет алиби, а Олег лежал в больнице и только вчера вечером вернулся. Сбежал.
– Извините, я думал, что вы из больницы! – добавил парень.
– У вас есть шансы оказаться в больнице, – ответил ему Громов и криво улыбнулся: – В травматологическом отделении.
Лежащий на полу молодой человек напрягся.
Арсений вновь вернулся к изучению обстановки комнаты, я тоже повертел головой, мне показалось, что квартиросъемщики вряд ли имеют отношение к убийству Игоря. Но Громов, видимо, считал, что нужно их раскрутить до конца.
– Вы давно знакомы с Игорем? – многозначительно прищурив глаза, спросил он у Иры.
– С детства, – печально ответила она. – Наши родители дружили, и мы тоже, хотя Игорь старше меня лет на пять. И потом продолжали поддерживать дружеские отношения. Игорь помогал мне выставки устраивать. Как только он с этой квартиры съехал, разрешил мне здесь жить. Мы с Олегом платим только коммунальные расходы. Игорь очень добрый… Был… – добавила она.
– Когда Игорь с женой уехали на другую квартиру, вы сразу и заехали?
– Ну, может, через пару лет. Это квартира его родителей, – пояснила Ира, – они давно умерли. Наверное, Игорь не хотел продавать ее как память. Ему было даже приятно, что здесь живу я, потому что я знала его отца и мать.
– Понятно, – кивнул Громов. – А когда вы видели Игоря последний раз?
Ира задумалась, и Олег пришел ей на помощь:
– На похоронах вы виделись! Он со всей семьей приезжал!
Громов удивленно посмотрел на него и спросил:
– На каких еще похоронах? Где?
– На бабушкиных, конечно! – пояснил молодой человек. – На кладбище.
Тут у меня, признаться, побежал холодок по спине, вроде бы ничего такого мы не услышали, но какое-то предчувствие возникло у всех, не только у меня. Громов уставился на Олега тяжелым взглядом, Строганов смотрел с любопытством, оторвавшись от разглядывания оконных запоров.
– Да, конечно, они с женой и дочкой приезжали на похороны бабушки, – заговорила Ира. – Просто я после смерти бабушки была в шоке, и как-то даже из памяти стерлось, кто там был и с кем…
– Вашу бабушку звали Устинья? – влез в разговор Арсений. Я изумился, откуда он знает имя бабушки, и Громов вопросительно посмотрел на него.
– Да, – кивнула Ира, – Устинья Филипповна. А откуда вы…
– Вдова Игоря мне сказала, – ответил Арсений и, обращаясь к нам с Громовым, добавил: – Точнее, нам сказала!
Меня не столько поразило, что Арсений запомнил имя Устиньи, сколько странное совпадение – похороны, про которые нам в один день рассказывают два незнакомых между собой человека, Елена и Ира. И еще: Игорь Ухтомский побывал на похоронах Устиньи, и не прошло десяти дней, как он был убит. Странно это!
Девушка сидела с безучастным выражением лица. Ни слез, ни истерик. Чего не скажешь об Олеге: глаза его бегали, он смотрел то на Громова и Иру, то на меня и Арсения, и явно чего-то боялся. Оказалось, что я был прав. Потому что Михалыч вдруг пристально посмотрел на него и спросил:
– Олег… Лимонов?
Пожалуй, больше самого Олега был поражен только Арсений. Видимо, его поразила внезапная осведомленность Михалыча. Он не понимал, как тот сумел угадать фамилию Олега. Он, Арсений, не сумел, а Громов догадался. Кстати, по реакции Олега можно было понять, что он действительно Лимонов.
– Значит, это ты Лимонов, – улыбаясь, закивал Громов, – понятно! Как же я сразу не понял? Значит, это ты Игорю должен семьсот долларов?
Должник, продолжая лежать на полу, был готов провалиться сквозь старый паркет, но увы…
– Ты снова брал у Игоря деньги? – возмущенно обратилась к нему Ира. – Мы же договорились! Ты нарушил слово!
– Да я бы отдал! – стал оправдываться Олег. – Ненадолго! И для него это уж не такие большие…
– Я прошу прощения, – вклинился Строганов, – Михалыч, как ты узнал? Я не понял!
– Элементарно, Ватсон! – усмехнулся тот. – Просматривая ежедневник Игоря, я наткнулся на запись: «Олег Лимонов, 700 долларов». А здесь вдруг вспомнил… Кстати, убивали и за меньшие суммы!
Арсений на несколько секунд застыл, переваривая информацию, потом бросил Громову:
– Ну, я не читал его ежедневник! – и отошел в другой конец комнаты, словно никто его больше и не интересовал.
А я призадумался: действительно, для Игоря это была не слишком большая сумма, а для Олега? Вероятно, немалая! А нет Игоря – нет и долга! Поэтому, когда Громов, подозвав Арсения, стал вполголоса обсуждать, что делать с жильцами, я был с ним согласен. Нельзя их просто отпустить на все четыре стороны.
Я устало присел на ветхий стул, стоявший рядом, и закрыл глаза. Посижу хоть две минуты и отдохну! Арсений приглушенно что-то бубнил Громову, Олег убеждал в чем-то Ирину, у кого-то названивал сотовый телефон… Причем мелодия была очень знакомая…
– Доктор, ответь, это твой телефон! – услышал я голос Арсения и открыл глаза.
Точно, это мой телефон! Пока я доставал его из кармана, он перестал звонить, но тут же пришло СМС. Жена беспокоилась, жив ли я, ел что-нибудь и не пора ли ехать домой? И напоминала, что вчера я дежурил.
Я потер глаза, потряс головой и набрал ответную эсэмэску. А Арсений с Громовым направились к выходу. Арсений на мгновение задержался и что-то сказал Олегу, который уже перебрался с пола на кресло. Громов буркнул что-то вроде «до свидания» и потопал на лестницу.
Глава 5
Когда внутренние часы сбиваются, да еще и не высыпаешься, например, на дежурстве в реанимации, то понять, сколько времени в настоящий момент, практически невозможно. Вот и сейчас: было не больше восьми вечера, а мне казалось, что уже около полуночи! Мы стояли на улице у машины Громова.
– Зря я тебя послушался и оставил эту парочку на свободе, – ворчал Михалыч на Арсения.
– Вот увидишь, что я был прав, – пожимал тот плечами. – Ты закинь нас сейчас ко мне…
– Нас? – перебил я его. – Лично я домой собираюсь!
– Э-э, – развернулся ко мне Арсений, – ты мне только поможешь коробки до квартиры дотащить, и все, поедешь домой!
Вот так и получилось, что Громов высадил нас вместе с кучей коробок около дома Арсения и был таков.
– Поможешь? – спросил Арсений, обводя широким жестом кучу картонных коробок.
Лифт, разумеется, не работал, и нам пришлось сделать по две ходки каждому. А если учесть, что Арсений живет на шестом этаже очень старого дома, то сами представляете мое состояние…
Прихожая у Строганова в квартире большая, с окном во двор. Он стоял посреди прихожей, скрестив руки на груди, а я сидел на подоконнике, уставившись в это окно, за которым была сплошная тьма.
– У меня есть несколько бутербродов, – вдруг заговорил Арсений, – чай, кофе, коньяк, виски…
– Чего ты хочешь? – напрямую спросил я этого «дипломата».
– Чтобы ты восстановил свои силы, – ответил он.
– Это невозможно. Дальше!
– Дальше мы вернемся на квартиру к Игорю…
Я решил, что ослышался.
– Что?!
– Да-да! Мы перекусим, ты отдохнешь, и мы возвращаемся к…
– Нафига?! – потрясенно воскликнул я.
– А ты слышал, что сказала Ирина? Когда умерла ее бабушка, она была в шоке! Почему?
– О господи! Строганов! Когда умирают близкие люди…
– Вот именно! – не дал он мне договорить. – Когда умирают близкие, люди в печали! В горе! Но не в шоке! Уж кому как не тебе об этом знать! – язвительно добавил он. – А старенькая бабушка…
– Ну, может, ты и прав, но…
– Она не истеричка, что же ввергло ее в шок? Просто смерть? Да ничуть! Здесь есть какая-то тайна, и, возможно, она связана с убийством Игоря или еще черт знает с чем.
– А почему ты уговорил Громова уехать и не брать в расчет этих «друзей»?
– Чтобы он не путался под ногами, – несколько цинично ответил Арсений.
– А что, если они связаны с убийством? – настаивал я. – Или, еще того хуже, причастны к убийству?
– Ну и что? – непонимающе посмотрел он на меня.
– Как что?! Да они сейчас ноги в руки и бежать! Может, уже из города уехали! Тебя это не волнует? И как ты потом это объяснишь Громову?
– Ничего тут страшного нет, – спокойно ответил Арсений. – Если они, как ты говоришь, ноги в руки и бежать, то тем самым только подтвердят свою вину. И найти их – дело времени. Они известны, мы их видели, полиция их разыщет в пять-семь дней. А если они невиновны, то будут сидеть и ждать нас…
– Это еще почему? – недоверчиво поинтересовался я.
– Потому что я пообещал им решить проблему долга! И этот Олег будет сидеть и ждать меня, сколько нужно. Ради семисот баксов.
– А как ты решишь проблему с долгом?
– Да как-нибудь… – и он отмахнулся от меня и от чужих долгов. А я почувствовал уколы совести, ведь человек, пусть и не слишком хороший, но все равно ведь будет надеяться!
Меня одолевал сон, а Арсений сию секунду готов был бежать на улицу, словно охотничий пес в лес. Поистине, человек – изумительно суетное и абсолютно непонятное существо!
Холодный осенний ветер вновь задул, причем со всех сторон одновременно. И пока мы с Арсением шли на старую квартиру убитого, выдул из меня весь сон. Снова та же парадная, та же полутемная лестница. Но на этот раз нам открыли дверь на наш стук.
Мы сидели в гостиной – Ира, ее возлюбленный Олег и мы с Арсением. Ира пошла на кухню варить кофе, и Олег тут же заговорил:
– Насчет долга… Вы обещали…
– Конечно, – кивнул Арсений, внимательно глядя на него, – я решу этот вопрос. И никаких долгов не будет.
– Это точно? – недоверчиво уточнил Олег.
– Сто процентов! – с самым серьезным видом ответил Арсений. – Долг спишем, никому ничего не скажем.
– Спасибо! – проникновенно произнес должник.
Вернулась Ирина, и Арсений, поблагодарив за кофе, задал ей вопрос, который так мучил его:
– Вы сказали, что после смерти бабушки вы были в шоке. Да? А почему?
– Из-за того, как бабушка умерла. Как ее убили…
– Убили?! – невольно вырвалось у меня.
– Да, – кивнула Ира, – это было жутко! Я стараюсь не думать об этом, но не всегда получается. И забыть никогда не смогу. Да и незачем! Один мой приятель, доктор, предложил мне стереть эти воспоминания гипнозом, но я отказалась…
– Ну и зря! – вставил Олег.
– Вы, вероятно, уже много раз все это рассказывали, может быть, расскажете еще раз? Можете плакать, если захотите… Кстати, может, коньяка в кофе?
– Нет, спасибо, – помотала головой Ира, – я не так уж и много кому рассказывала…
– А в полиции?
– В полиции меня почти ни о чем не спрашивали.
– Странно! – удивился он.
– В полиции меня больше допрашивали, – усмехнулся Олег.
– Почему вас?
– Ну, подозревали, что это я старушку грохнул! Тетка ее наговорила, – кивнул он на Ирину, которая молча согласилась с ним.
А я перестал что-либо понимать: чья тетка, при чем тут бабушка – словом, какой обед на болоте?
– А у вас снова алиби? – безмятежно спросил Арсений.
– Ну да, больничка выручила, – усмехнулся Олег. – Нет худа без добра!
– А тетка, почему она решила, что это вы убийца?
– Потому что она меня терпеть не может, ну и Олега, соответственно, – пояснила Ира. – Думаю, что тетя Валя была бы счастлива, если бы нас с Олегом заподозрили в убийстве бабушки и посадили бы в тюрьму…
– Насчет убийства, – напомнил Арсений. – Вы сказали, что были в шоке. Вы что, обнаружили труп?
– Да, это я нашла бабушку! – закивала головой Ира, и глаза ее наполнились слезами.
– Расскажите, пожалуйста, – негромко попросил Арсений.
Она снова закивала. Потом собралась с силами и заговорила:
– Я в этот день случайно зашла. Проезжала мимо, позвонила на сотовый, а бабушка не ответила. Я выскочила из маршрутки и еще раз набрала ее. Бабушка трубку не брала. Тогда я забеспокоилась – все-таки старенькая уже – и поднялась к ней…
– Дверь была закрыта?
– Да, но там замок, который можно захлопнуть. А вторую дверь она никогда не закрывала.
– А ваша бабушка могла кому-нибудь незнакомому открыть дверь?
– К сожалению, да, – кивнула Ира. – Я ее ругала, но она могла. Ей скажут, что электрик или почта, и она верила…
– Войдя в квартиру, что первое вы увидели? – деловито спросил Арсений.
– Первое? – переспросила она. – Не знаю. Вещи какие-то валялись в прихожей. Я закричала: «Бабушка!» Думала, что сейчас услышу или ее голос, или хотя бы стоны. Почему-то решила, что у нее случился инсульт и она лежит на полу и стонет. Но в следующую секунду я вбежала в комнату и среди полного хаоса увидела ее… Она сидела на стуле… глаза открыты… черные… Я видела покойников, даже видела, как умирают! Моя подруга у меня на руках от передозы умерла! Но тут все было по-другому, тут был просто ужас! Но вначале я увидела на полу ее шаль. Она, понимаете, яркая, красная, и мне показалось, что это кровь. Большая такая лужа крови. Я застыла, не могла пошевелиться… Кровь на полу была красная, а бабушка, ее лицо – синее, почти фиолетовое, и чернющие глаза!
– А на самом деле кровопотеря была? – невозмутимо поинтересовался Арсений. Но Ира не ответила.
– Извините… – Она встала и вышла из комнаты. Олег тоже поднялся и пошел за ней.
Мы с Арсением остались вдвоем. Он сидел на стуле и с риском для жизни раскачивался на двух ножках. Что-то, очевидно, обдумывая. Я попытался заговорить с ним, но он меня даже не услышал.
Тут вернулись Ира с приятелем. Она снова извинилась и хотела что-то сказать, но Арсений перебил девушку:
– А как ее убили?
Ирина помолчала, потом все-таки ответила:
– Ее привязали к стулу и ударили ножом в сердце. Мне так сказал судмедэксперт, который… ну, он производил…
– Понятно, – вставил я, чтобы дать ей возможность не произносить отвратительного слова «вскрытие».
– А чем она была привязана? – воспользовавшись заминкой, поинтересовался Арсений.
– Скотч. Ее связали скотчем. А рядом валялись ее очки! Их раздавили! Это были ее любимые очки, она очень переживала, когда теряла их в квартире…
– На скотче должны были остаться отпечатки пальцев! Не знаете, были?
– Нет, нам никто ничего не говорил.
– Скотч принесли с собой или он был в квартире?
– Наверное, принесли, потому что у нее такого не было… Черный, очень прочный… – сцепив руки, негромко ответила Ира.
– Слушайте, – вдруг возмущенно проговорил Олег, – может, хватит? Зачем все эти подробности? Это же…
– А можете рассказать про свою бабушку? – попросил Арсений, пропустив его выпад мимо ушей. – Как часто вы у нее бывали, чем она занималась? Ей же было много лет?
– Да, – кивнула Ира. – Бабушке было 92 года. И при этом она прекрасно соображала, только забывала, куда что положила! И до последнего дня интересовалась моими акварелями! Я к ней заезжала за два дня до… – Голос ее задрожал, но она быстро взяла себя в руки. – До смерти. И показала три новые работы. Понимаете? Она не была безумной старухой в маразме, как ее тетя Валя пытается представить! Да, ей не слишком нравилось, что я, по ее мнению, не работала! Рисование, так она это называла, не в счет! Но она видела практически все мои работы! Бывает, что критиковала, но всегда по делу!
– Вы часто приезжали к ней?
– Два-три раза в неделю. Привозила продукты, лекарства…
– А когда вы видели ее живой последний раз?
– Я уже говорила, за два дня до смерти.
– Это был обычный визит, как всегда?
– Да, самый обыкновенный, – подтвердила Ира. – Принесла поесть, собрала мусор, прибралась, потом мои новые акварели обсудили. Потом… Потом она в очередной раз высказала свое мнение об Олеге…
– Она сначала меня обожала, а потом почему-то озлобилась, – встрял молодой человек.
– Словом, самый обычный визит, – продолжила Ира. – Моя тетка, ее вторая дочь, Валя, очень из-за квартиры переживала! Ждала, когда можно будет квартиру забрать, а бабушка возьми да и напиши завещание, что квартира отходит мне после ее смерти. Я ее убеждала так не делать, но она вбила себе в голову, что так будет лучше! Ну, и понеслось! Мы на эту квартиру и не претендовали, нам и здесь хорошо! Да это все не важно, убийство бабушки никак не связано ни с какой квартирой…
– Почему вы так уверены?
– Как почему? Это было просто ограбление, скорее всего, наркоманами. Так мне сказали в полиции…
– И никого не нашли…
– Никого, – подтвердила девушка.
– А сколько их было? Грабителей?
– Не знаю, – удивленно ответила Ира. – Никто их и не видел…
– А с чего вы решили, что их было несколько?
– Я не знаю, мне казалось, что грабят всегда группой… Разве нет?
– А что украли? – поинтересовался я.
– Да ничего такого. Что можно украсть у пенсионерки? Кстати, денег как раз и не нашли! Бабушка скопила приличную сумму, около 50 тысяч, деньги так и остались лежать в тайнике! А украли всякую ерунду – мою старую дубленку, украшения, но они все недорогие! Видимо, хватали все, что попадалось под руку…
– А во сколько ее убили? – Арсений хмуро барабанил пальцами по столу.
– Около полудня. Незадолго до моего прихода…
– Какое это было число?
– 20 октября, – тихо ответила Ира.
У меня мелькнула мысль, и я посмотрел на приятеля Иры:
– А вы что, все в больнице лежали?
– Почему все? – удивился он и совершенно спокойно ответил: – Я два курса лечения проходил. Ну, должен был пройти. Числа 22-го закончился первый курс. А потом второй, с конца октября…
– Понятно, – кивнул я, раздумывая, лжет он или нет.
– А нож был в теле? – Арсений перескакивал с темы на тему, словно мячик в пинг-понге.
– Да. Это был…
– Нож взяли в квартире?
– Да, я и говорю, это был бабушкин нож…
– А где был тайник?
– В старом буфете, там двойное дно в ящике. Оно…
– Было одно ранение?
– Да, прямо в сердце. Судмедэксперт сказал…
– Ноутбуки, сотовые телефоны, какая-нибудь техника у бабушки была?
– Нет. Кстати, телефон ее разбили.
– Вот как? – удивился Арсений. – А где он? Сейчас, я имею в виду.
– Выкинули, – теперь удивилась Ира.
– Какой фирмы телефон?
– Старенькая «Нокия». Бабушке не понравился телефон, который…
– Сколько комнат в квартире?
– Две. В одной бабушка жила, в другой когда-то я… – безучастно ответила Ира.
– А где жила бабушка? Я имею в виду адрес?
– Озеро Долгое, улица Камышовая, дом…
Я заметил, что у Арсения звонил телефон, давно и безответно, и жестом обратил на это его внимание. Он долго смотрел на экран, потом сбросил вызов и снова обратился к Ире:
– А мы сможем вместе с вами посмотреть ее квартиру? А еще лучше бы без вас.
– Да, пожалуйста… – пожала она плечами.
– Не получится, – хмуро перебил ее Олег. – У тебя ключей нет!
– Да, я и забыла! Моя дорогая тетя Валя сменила замки и сказала, что не подпустит меня и близко к квартире!
– А можно мне телефон вашей дорогой тети? Я ей сам позвоню, – попросил Арсений.
– Пожалуйста! А зачем вам это? Вы думаете, что бабушку убили те, кто убил Игоря?
– Да при чем тут Игорь? – возразил Олег. – Мне кажется, что здесь совсем никакой связи нет! Или есть? – обратился он к нам.
Я пожал плечами, а Арсений глубокомысленно изрек:
– Запутанная история! – Он поджал губы, покивал головой и добавил: – И запишите мне, пожалуйста, телефон тети и адрес бабушки!
