Мои дорогие читатели! Перед вами продолжение приключений Арсения Строганова и доктора Агапова на берегах Невы. Я выражаю искреннюю благодарность всем моим друзьям и близким за помощь и поддержку, без которых эти приключения вряд ли бы могли состояться!
И особенно: Людмиле Онкамо, Эльвире Романенко, Соне Ваниной, Андрею Стахееву, Сильвии Дюба, моим сыновьям – Арсению и Глебу, и, конечно же, моей музе и жене Елизавете.
Анне Кожиной я благодарен за создание неповторимых обложек как к «Гроссмейстеру», так и к «Талисману»! Отдельная благодарность Игорю Пойлишеру за его стихотворение, которое так гармонично вписалось в книгу.
Хочу сразу предупредить, что главное достоинство романа «Гроссмейстер» – это вовсе не литературный стиль и не слишком закрученный детективный сюжет, а его абсолютная правдивость! В связи с чем, кстати, пришлось изменить все имена, фамилии и географические наименования. Поэтому все совпадения прошу считать лишь совпадениями. Итак, полный вперед! Доктор Вадим Агапов.
Я распахнул окно. После душного реанимационного зала, где недвижимый воздух нагрет от аппаратов искусственной вентиляции легких, от мониторов, от температурящих пациентов, да еще и пропитан специфическими запахами, ночной воздух из распахнутого окна показался мне удивительно свежим и вкусным, словно глоток родниковой воды. За окном был месяц май. Цвела сирень, доносился аромат черемухи, а после прошедшего вечером дождя казалось, что где-то поблизости должно быть море. Я стоял на верхней площадке черной лестницы, точнее, полулежал на широком подоконнике, высунувшись через окно в белую майскую ночь и разглядывая то больничный сквер с высоченными тополями и маньчжурским орешником, то крыши соседних домов, то редкие освещенные окна. Возвращаться в реанимацию, где я дежурил, совсем не хотелось. Однако я забыл свой телефон в ординаторской, меня могли искать, а посему прогулку пришлось прекратить.
Я как раз спускался по лестнице вниз, когда распахнулась дверь запасного выхода с нейрохирургического отделения, и на меня выскочил медбрат Женя в сопровождении молоденькой девушки, то ли медсестры, то ли санитарки.
– О, здрасьте, доктор! – радостно приветствовал он меня. – Вы ж не курите!
– И тебе не советую, – пожал я ему руку. – Я, дорогой коллега, хожу на черную лестницу с целью профилактики гипоксии, которая, как ты должен знать, входит в патогенез большинства заболеваний. У тебя патфизиология была?
Евгений учился в медицинском на четвертом курсе, дежурил медбратом чуть ли не два раза в неделю и успевал заводить романы с такими же молодыми, как и он, медсестрами. Когда он умудрялся спать, я не понимал, потому что многие регулярно встречали его среди ночи на Невском, – то он шел из клуба, то просто гулял.
– Вроде нет, – пожал он плечами на мой вопрос. И, видно, решив произвести на свою спутницу впечатление, важно представил нас друг другу: – Евгения, знакомься, это доктор Агапов, известный писатель, крутой реаниматолог и…
– Очень приятно, – кивнул я им обоим и попытался пойти дальше, но активный медбрат продолжил вещать:
– Доктор! А помните, вы мне рассказывали про гипогликемию? Так вот, я Женьку, можно сказать, спас по вашим рекомендациям! – И он указал мне обеими руками на свою подружку, которая, слегка покраснев, стояла и переминалась с ноги на ногу.
– Евгений и Евгения, вы прекрасная пара. – Я вежливо улыбнулся и, не вдаваясь в подробности, пошел вниз по лестнице. Кажется, они не расстроились, потому что, бросив взгляд наверх, я увидел, что они обнимаются. Причем девушка была выше его на полголовы. «Весна, весна! Эритроцитов краснота…», – вспомнилось студенческое стихотворение.
На отделении было спокойно: монотонно гудели аппараты искусственной вентиляции, ритмично пикали мониторы, играло радио. Все пациенты спали, и я подумал, что это самый приятный момент на дежурстве, но, как правило, редкий и недолгий.
В ординаторской мой напарник лежал на диване и мирно посапывал. На груди его расположился справочник невролога, который он взял у меня полчаса назад «для общего развития». А около его головы названивал городской телефон. Судя по мелодии – Пятая симфония Баха – звонили из «приёмника», то есть приемного отделения. Я взял трубку:
– Да! Реанимация! – Покой нам только снился.
– Это ответственный. У вас места есть? – Голос ответственного по больнице был уставшим.
Я не стал отпускать дежурную шутку, мол, «а вам скока мест надо?». Не склонен ответственный к юмору после полуночи. Поэтому просто ответил:
– Одно.
– Позвонили, везут мужчину с черепно-мозговой и женщину с кровоизлиянием. Кого возьмете? – Голос ответственного был лишен эмоций, как черно-белые фотографии цвета.
– Э-э… – Я стал раздумывать, как взять двоих пациентов на одну койку, а ответственный уже сообщал «Скорой»:
– Мужика в приемный, женщину в нейрореанимацию! Да, там есть одно место… – Дальше слышались ругательства, предназначенные, видимо, для кого-то, находящегося в «приёмнике». Как говорится, вечер перестал быть томным.
Ложиться на соседний диван не имело смысла. Во-первых, сразу засну. А во-вторых, все равно минут через десять вставать. Поэтому я подошел к доктору, дежурившему со мной, и забрал у него с груди справочник, а спящий словно этого и ждал, поскольку тут же перевернулся на бок и засопел еще громче.
Сев за компьютер, я вылез ВКонтакт. Изумило меня количество бодрствующих друзей онлайн. Эх! Не понимают люди своего счастья! Если бы я был сейчас дома, то уже бы крепко спал!
Суббота была в самом разгаре, то есть близилось время обеда. Май подходил к июню, что вызывало эйфорию у детей, предвкушались каникулы – и невеселые размышления у родителей – как организовать отпуск. Впрочем, «как» – было несложно, вопрос был – «на что»? На какие средства? И несмотря на уверения жены, что все образуется, я ощущал усталость и тоску. Вероятно, сказывались усталость после дежурства, возраст и авитаминоз. Да моросящий дождик за окном добавлял меланхолии. Остро хотелось поехать на теплое море… Тут-то и раздался телефонный звонок, изменивший мое настроение и ход дальнейших событий. Я удивленно воззрился на экран, и поскольку уже с месяц, наверное, не видел и не слышал моего друга Арсения Строганова, радостно приветствовал его. Арсений вежливо поинтересовался моими делами, что меня слегка удивило, расспросил про семейство, уточнил, не отвлекает ли он меня и так далее.
– Дорогой Арсений, – расчувствовался я, – ужасно рад тебя слышать в добром здравии и хорошем расположении духа! У нас все более-менее, мы дома, садимся обедать, а ты…
– Тогда ты не против, если я сейчас зайду? – тут же ответил он. А дети мои закричали:
– Папа, дядя Арсений стоит под нашими окнами!
– Наслаждение общением – главный признак дружбы! – сообщил я жене и пошел открывать дверь.
Мы пили кофе (дети – сок) и ели мороженое, которое принес Арсений. Он изменился. Я это заметил, на это обратила внимание моя жена, и даже дети, выходя из-за стола, поинтересовались:
– Дядя Арсений, ты в порядке? Будешь с нами играть в компьютер?
– Обязательно! – ответил он.
Оглядев кухню, он заметил:
– У вас новые портреты? Монтеня я уже знаю, а это кто? – ткнул он пальцем в сторону Аристотеля.
– Новое увлечение Вадима, – улыбнулась жена. – Аристотель, древнегреческий философ, ученик Платона и учитель Македонского.
– Вы в Грецию собрались, что ли? – удивился Арсений. – Я думал, вы только Италией грезите… А можно чисто философский вопрос? Деньги-то у вас есть?
Я вздохнул, жена моя засмеялась.
– Значит, денег у вас нет, – радостно потер руки этот эпикуреец. – Тогда я могу не спрашивать, нужны ли они вам?
С этими словами Арсений вскочил на ноги и начал размахивать своими руками, жестикулируя, словно Цицерон на Форуме.
– Я этому даже рад, потому что теперь у меня есть возможность помочь вам! Вы даже не представляете, какие деньжищи мы можем заработать! Что там говорил твой Аристотель про богатство? Бьюсь об заклад, что он говорил про деньги, но не упомянул, как их раздобыть!
Мы вдвоем сидели в комнате, через приоткрытое окно залетал свежий ветерок, а по Неве плыли лодки с гребцами, там шли соревнования.
– Важный момент, – вещал мой приятель, – что живет он от тебя недалеко. Вон, через речку!
И Строганов указал пальцем в окно, в сторону Каменного острова.
Строганову предложили работу: найти пропавшую дочку довольно богатого человека. Удивили меня два момента, причем совсем не то, что жил он недалеко от меня, а то, что обратился он именно к Арсению, – при всем моем уважении и симпатии к нему, Строганов все же детектив-любитель, а богатые люди могут позволить себе нанять профессионалов! И второе – то, что пропала девушка аж месяц назад!
– Можно вопрос? – обратился я к нему. – Точнее, два. А как он на тебя вышел? И если девушка пропала месяц назад, неужели у нас есть хоть малейший шанс найти ее и найти живой?
– Доктор, – ответил мой приятель, – изучение знаменитых философов идет тебе на пользу! Хорошие вопросы! Итак, вышли они на меня… прикинь, там целый полк специально обученных людей занимался ее поисками! Так вот, присоветовал меня наш друг Громов.
– Михалыч? – удивился я. – Я думал, что после последнего дела он тебя вычеркнет из записной книжки и из списка своих друзей.
– Я думаю, – улыбнулся Арсений, – что он сделал хитрый ход: шансов ее найти и правда немного, это раз, я обязательно соглашусь ее искать, это два, и когда я сяду в лужу, то он посмеется надо мной, это три.
– Но ты надеешься, что после того как целый полк целый месяц искал эту несчастную… – начал было я, но Арсений тут же перебил меня:
– Знаешь историю, как обнаружили женщину, пропавшую несколько десятилетий назад? И ее искали лучшие детективы Швеции! А тридцать дней, знаешь ли, это не тридцать лет…
– Постой, – нахмурился я, – ты не про книгу?..
– Нет, я про фильм, их даже два! Короче, Аристотель, ты должен мне помочь! Я на тебя рассчитываю. Работы будет много. Я уже изучил все материалы, собранные во время поисков…
– Все? – засомневался я.
– Ну, почти все, – отмахнулся Строганов. – Главное я уяснил. Они ее не нашли. Это раз.
– Это важный момент, – усмехнулся я.
– Согласен, – не услышав иронии в моем голосе, кивнул Арсений. – И они накопали кучу сведений, на мой взгляд, абсолютно бесполезных. Это два. И, представляешь, у них даже был подозреваемый, но версия лопнула, а ничего другого они придумать не сумели.
– Вот как? А ты сумеешь?
Но Строганов, слегка прищурившись, посмотрел на меня, склонил голову набок и произнес:
– Я когда-нибудь сомневался в своих силах?
– Да боже упаси! (Вот ведь, физиономист!) К тому же, – поспешил я убедить его Аристотелем: – «Даже из ложных предпосылок можно вывести истинное заключение!»
– Интересная мысль, – тут же задумался Арсений и согласно покивал головой.
На следующий день мы отправились на встречу с отцом пропавшей девушки, который жил, как выразился Арсений, «через речку» от моего дома. Каменный остров! Место красивое и элитное. Идя по Ушаковскому мосту, я любовался широченной Невой, стрелкой Елагина острова с «Павильоном под флагом», набережной противоположного берега, где сквозь молодую зелень проглядывали невысокие особнячки с колоннами, балконами и покатыми крышами. Погода была прекрасная: весеннее голубое небо с редкими облачками, солнечные блики на реке, – словом, о предстоящей встрече я не думал, тем более что и Арсений вместо того, чтобы посвящать меня в детали этого дела, нес какую-то околесицу про божьи наказания и дьявола, который их осуществляет.
– Не хочу проводить аналогии между судьей с палачом и… – доносилось до меня сквозь гул едущих по мосту машин.
Наконец, оказавшись на острове, мы миновали спортивную школу, онкологический диспансер и пошли вдоль парка. В наступившей тишине (шум ветра и пение птиц были не в счет!) я все-таки попросил его ввести меня в курс дела.
– Я всю дорогу тебе об этом рассказываю, – удивился Арсений и продолжил: – В этом случае я решил немного отойти от своего метода «пазлов»…
– Он что, живет в этом дворце?! – перебил я его, застыв перед мостом через широкий, одетый в гранит канал.
Перед нами возвышался то ли дворец, то ли неприступный замок, окруженный рвами с водой. Величественное строение, мимо которого мы частенько гуляли с детьми, воспринималось мною как один из шедевров петербургской архитектуры середины девятнадцатого века. И представить, что это вполне себе современный дом, в котором просто живут люди, я, при всем богатстве фантазии, не мог.
– Это же Зимний дворец! Эрмитаж! – Я стоял с приоткрытым от удивления ртом посреди моста, ведущего, как выяснилось, к месту жительства нашего нанимателя.
– Я же тебе сказал, – недовольно ответил Арсений, вынужденно останавливаясь, – что этот мужик живет через речку от тебя. Пойдем, налюбуешься еще…
И потянул меня за рукав к воротам, красивым, кованым, с затейливым узором, через которые, надо полагать, проезжали обитатели замка. А вход для обслуживающего персонала, к которому мы. без сомнения. относились, был рядом с воротами – маленький домик с двумя охранниками внутри.
Мы представились, продемонстрировали документы, и поскольку наши фамилии фигурировали в списках допущенных на территорию замка, нам предложили пройти… увы, недалеко! В рамке, под которой первым прошел Арсений, сработала сигнализация. Строганова остановили, вежливо попросив выложить на столик телефон, оружие и прочие подозрительные предметы. Арсений согласно кивнул и поверх телефона положил нож-бабочку, рядом с ножом пристроил кастет и снова попытался пройти. Я тем временем избавился от своего телефона и газового баллончика, болтавшегося у меня в кармане пиджака.
Вновь раздался сигнал тревоги. Тогда один из охранников спокойно стал проверять подозрительного посетителя металлодетектором необычной формы. Неторопливо и основательно он проверил весь организм моего приятеля, и вдруг в области правой наружной лодыжки прибор занервничал.
– У меня металлическая конструкция в голени, – тут же пояснил Арсений. – После травмы автомобильной…
– Да, конечно, – не стал с ним спорить охранник. – Пожалуйста, брючину поднимите…
В миниатюрной кобуре я увидел знакомый двуствольный дерринджер. Знакомый, потому что мне как-то довелось из него стрелять.
Я думал, что будет скандал или нас сдадут в полицию, но нет, убедившись, что ни у одного из нас больше нет ничего запрещенного, нас пропустили во дворец. Или замок, как вам больше нравится. Правда, снабдив сопровождающим.
Не поверите, но больше всего меня поразил не уровень охраны, это было вполне ожидаемо для такого жилища, удивила меня реакция этих секьюрити, точнее, отсутствие таковой. Ну в самом деле, является странная парочка… Я, правда, был одет прилично и буднично: джинсы, рубашка, пиджак, но Арсений! Джинсы и остроносые ботинки, футболка с профилем двух киногероев и надписью «True Detective», черная кожаная куртка и ковбойская шляпа, завершавшая картину повседневного стиля моего приятеля – словом, «наши» люди так не одеваются. А солидные мужчины так не вооружаются. Но охранники, если что и подумали про нас, вслух ничего не сказали.
Оглядывая помещение, в котором мы оказались, мне пришло на ум несколько ассоциаций: итальянское палаццо, Дворец дожей в Венеции, особняк Штиглица в Петербурге – ну, словом, из этой оперы… Пока я, раскрыв глаза и рот, рассматривал нежных оттенков мраморные колонны с позолоченными капителями, высокие стены, покрытые венецианской штукатуркой, светильники с разноцветными матовыми плафонами, картины в массивных рамах, Арсений развалился на каком-то пуфике. Шляпу он свою набросил на стоящую на бронзовом постаменте фарфоровую вазу. И что-то читал в телефоне.
– Прикинь, – сообщил он мне, – здесь до этого дома усадьба купцов Елисеевых была!
– Ага. А как думаешь, – спросил я его, – колонны настоящие?
– Гипрок! – отреагировал Строганов. – Жаль, ножик забрали, можно было бы поковырять.
Кстати, мы ожидали аудиенции в прихожей. Ну, в холле. Прошло минут пять-десять, и Арсений стал проявлять нетерпение: историческую статью он прочитал и жаждал деятельности.
– Пошли, – вскочил он и потянул меня за собой. – Времени мало. Мне надоело здесь торчать!
Ничто так не разрушает человека, как продолжительное бездействие!
Однако на меня обстановка подействовала угнетающе, я бы или вообще свалил на улицу из царских чертогов, или хотя бы остался сидеть там, где было велено. Арсений пожал на это плечами и пошел вперед, бросив мне «догоняй!». По дороге он долбанул кулаком колонну и скривился от боли: видимо, все-таки они были каменные.
Арсений шел уверенно, словно сталкер по Зоне. Миновав библиотеку, напомнившую мне музеи Ватикана, гостиную с огромным камином и люстрой, как в Елисеевском магазине, через небольшой коридор, в котором стояло чучело медведя, мы подошли к лестнице и поднялись в огромный зал (танцевальный, что ли?), в котором находились какие-то люди. Огромные окна с красивыми тонкими переплетами выходили на Неву. Потолок напоминал аналогичный в Сикстинской капелле, только сюжет росписей был повеселее. А справа от входа стояла пара пустых кресел стиля ампир, во всяком случае, я его так себе представляю.
– Мы прибыли! – громогласно заявил Арсений. – Здравствуйте! – и усевшись в кресло, закинул ногу на ногу. (Я тоже примостился на краешке своего трона.)
После небольшой заминки, во время которой никто из присутствующих в зале людей не проронил ни слова, раздался грозный хриплый голос:
– Это еще что за…? Как этот клоун вообще сюда попал? Где эти раздолбаи?
Последнее, вероятно, относилось к охране, пропустившей нас. И тут заговорили все разом, и мужчины, и женщины. Мне захотелось исчезнуть или залезть под кресло, или оказаться в реанимации. В качестве доктора я себя чувствую уютнее!
Обладатель грозного голоса навис над Арсением. Здоровенный, с колючим взглядом бесцветных глаз и злым, но малоэмоциональным лицом, он внушал страх своим свирепым видом и резкими движениями. Мне, во всяком случае. Строганов же и глазом не моргнул.
– Вам где сказано было сидеть? А? Почему без вызова приперлись? – прорычал он сквозь зубы ругательство и, развернувшись, быстрым шагом вернулся к пожилому мужчине, сидевшему на диване в противоположном конце зала. Почтительно склонившись над ним, он что-то ему рассказывал, вероятно, про нас с Арсением, поскольку сам бросал на нас взгляды, и слушавший его мужчина тоже разок посмотрел в нашу сторону.
– Это Сердюков Георгий Петрович, отец пропавшей девушки, – вполголоса пояснил мне Арсений. Он сидел, сложив кончики пальцев, и внимательно рассматривал всех присутствующих. – А с ним, скорее всего, его начальник безопасности, некто Дим Димыч. Я с его замом встречался, – так же негромко добавил он.
Не хотел бы я быть на его месте, неожиданно подумал я про президента, глядя на его опущенные плечи и осунувшееся лицо. Вероятно, он похудел за этот месяц, поскольку темный костюм, явно очень дорогой, сидел на нем мешковато, словно с чужого плеча.
Тут к нам подошел невысокий полноватый мужчина, по возрасту ровесник Сердюкова, эдакий добряк, чем-то напоминавший Черчилля, одетый в обыкновенную белую рубашку, серые брюки и сандалии, прищурился на нас и без того узкими глазками и негромко произнес:
– Тело бы найти! Все бы уж успокоились! А так… – и, обращаясь к стоящему неподалеку высокому мужчине, по выправке похожему на военного, заявил: – Просрались! Кто обещал землю рыть? Кто обещал за неделю найти? Живую или мертвую! Чего отворачиваешься? Ты в этом городе главный! С тебя и спрос…
И махнув рукой на побагровевшего от негодования, вероятно, какого-то большого начальника, явно не привыкшего к такой критике, он пошел к отцу пропавшей девушки. (Я заметил, что глава охраны президента фирмы, Дим Димыч, так и стоявший около Сердюкова, при этом довольно ухмыльнулся.)
– Слышь, Петрович, поехали ко мне? Чего ты тут торчишь, как сыч? Поживешь у меня немного… Юра, уговори его! – Толстяк повернулся к мужчине лет тридцати пяти, сидевшем в кресле недалеко от Сердюкова. Он что-то внимательно изучал в своем телефоне, в беседе участия не принимал, но, услышав, что к нему обращаются, поднял голову и слегка удивленно посмотрел на говорившего.
– Сергей Мироныч, – откликнулся Юрий, – вы его лучше меня знаете…
И он изобразил неясную гримасу на своем умном холеном лице.
Георгий Петрович чуть вздрогнул, услышав голос Юрия, затем медленно повернул к нему голову и тихо, но четко произнес:
– Юра, теперь я тебе поручаю это дело. Ты возглавишь поиски моей Маргариты…
Он замолчал, но никто не решился ничего сказать, даже Сергей Миронович, не говоря уже о начальнике безопасности. Лицо Дим Димыча свело злобной гримасой, но он не проронил ни слова. А президент уставился немигающим взглядом на Арсения, который качал ногой да еще и жевал жвачку.
– Мне сказали, что ты можешь найти… – так же тихо произнес президент, но поскольку в зале настала тишина, его было очень хорошо слышно. – Найти мою дочь…
– Могу, – спокойно, словно речь шла о пропавшей зарядке для телефона, заявил Строганов. – Если мешать не будут, – пожал он плечами.
– Не будут, – низким голосом сказал Сердюков. – Юрий Анатольевич будет над вами… шефствовать. Вы работаете с ним, докладываете ему… а он лично мне…
Он продолжал буравить взглядом Строганова, но тот сидел как ни в чем не бывало, молчал и глаз не отводил. А я поймал себя на том, что задержал дыхание, вероятно, от страха!
– Все. – Президент стал вставать, опираясь на руки по-стариковски, и, медленно переступая, побрел к выходу. Остановившись, он поискал кого-то глазами, на секунду задержав взгляд и на мне. Несмотря на грозный облик и привычку командовать, в глазах его стояла мольба о помощи. Ну, мне так показалось.
– Дима, – бросил он своему начальнику охраны, – пойдем со мной… на пару слов…
Тот, сунув руки в карманы брюк, не спеша последовал за боссом. Но проходя мимо нас, остановился. Мне опять стало не по себе, тем более что Арсений, чуть склонив голову набок, стал его откровенно разглядывать.
– Потом поговорим, – хрипло предупредил он нас. – Я сейчас с шефом перетру этот вопрос, а дальше… Короче, будете докладывать лично мне, а не…
– Тебя отстранили, – спокойно заметил подошедший к нам Юрий. Он был чуть ниже ростом начальника отдела безопасности, но при этом взирал на него «снизу вверх свысока». – Слышал, что Старик сказал? Теперь я возглавляю расследование. Мне это на хрен не нужно, но если ты не справился, то…
Тот закашлялся от негодования.
– Ну, поздравляю тебя, Юрий свет Анатолич! Ты теперь детективом стал! – язвительно заговорил начальник безопасности. – Возглавил следственную группу клоунов! Мои поздравления!
– Ты свои приколы для себя и своих дебилов оставь, – наш новый шеф стоял вполоборота к своему собеседнику и смотрел мимо него. – Все материалы передашь им. Лично! А потом…
– Уж как-нибудь соображу, как передать, – вставил тот и перед тем, как уйти, бросил для нас с Арсением: – Слушайте, сыщики, дарю вам бесплатный совет! Угадайте, кто больше всех выиграл, когда Маргарита пропала? Правильно! Юрий свет Анатолич! А знаете почему? Потому что Георгий Петрович уже месяц как забросил дела. А исполняет его обязанности кто? А вот он! – и потыкал указательным пальцем в сторону Юрия. – Вот такой интересный мотив!
Я думал, что сейчас будет или драка, или, что более вероятно, скандал, но ошибся. Юрий свет Анатолич неприятно улыбнулся своими тонкими губами и проговорил:
– Ну, вот и отлично! Я, как исполняющий обязанности президента, сообщаю тебе: ты уволен! Я скажу, кому будешь сдавать дела!
– Не ты меня принимал, не тебе и снимать, – глухо ответил тот и, развернувшись на 180 градусов, вразвалочку отправился к выходу.
– Урод, – вслед ему бросил Юрий, – и двух пешек не стоит!
– Зато мы – «тяжелые фигуры»! – тут же сообщил Арсений. – Материалы, кстати, мне уже передали.
– Что? А, понятно, – сказал Юрий. – Сейчас, подождите, мне еще пару вопросов утрясти…
И он отправился к стоявшей у окна женщине. Мы с Арсением переглянулись, он мне подмигнул, я покачал головой.
К нам подошел тот самый начальник, который, по словам Сергея Мироновича, «просрался». В темном костюме, белой рубашке, при галстуке и со значком в виде красного щита с золотым мечом на лацкане пиджака. Он был чуть старше меня, с гладко выбритым и абсолютно непроницаемым лицом. Не злобным, как у Дим Димыча, а скорее волевым. Морщины в уголках глаз и уверенный взгляд сильного, немало повидавшего за время службы человека придавали ему некоторое сходство с Джеймсом Бондом. Словом, «настоящий полковник».
– Игорь Иванович… – скромно представился он и, чуть помолчав, добавил: – Что-то я про вас слышал. Давайте обменяемся координатами? Мой телефон… – и он протянул Арсению свою визитную карточку.
Арсений был не лыком шит и тут же дал ему свою визитку. Тот хмыкнул, рассмотрев карточку Строганова (на красном фоне черный дракон, изрыгающий желтое пламя, а на обратной стороне имя и фамилия, написанные витиеватой вязью, как на знамени Ермака), и широким шагом вышел из зала, ни с кем не прощаясь и даже не повернув головы в их сторону.
Толстяк Сергей Миронович, снова оказавшись около нас, хлопнул Арсения по плечу и примирительно сказал:
– Не берите в голову, пусть они собачатся, ваше дело искать! Если что, обращайтесь, не стесняйтесь! – и был таков.
Тем временем наш новый руководитель Юрий, кривовато улыбаясь, беседовал со стильно одетой женщиной, с виду лет сорока. Я отметил ее спортивную фигуру, гладкую кожу на лице и руках – несомненно, результат посещения фитнес-центров и дорогих клиник… Она если и улыбалась, то только губами, быстрой деловой улыбкой. Ее лицо было хоть и омоложенное, но жесткое, а глаза, похоже, привыкли выражать не чувства, а оценивать цифры и состояния. Однако, судя по невербальным проявлениям, деловая женщина была заинтересована в Юрии. Разговор продолжался уже минут пять, когда Арсений вскочил, поскольку сидеть ему уже наскучило, и стал к ним приближаться, перемещаясь галсами, словно парусник против ветра. Оказавшись рядом, Арсений замедлил свой ход, но разговор уже подходил к концу, и буквально через минуту Юрий, поискав глазами Арсения и с удивлением узрев его рядом с собой, кивком головы дал понять, что он уходит. Мы втроем направились к выходу. В мраморном холле Юрий остановился и обратился к нам, причем держал он себя с нами достаточно просто, но так, чтобы у нас не возникло и мысли, что мы одного с ним уровня.
– Так, – чуть кривя губы, начал он. – Старик меня озадачил… (Интересно, подумал я, что он имел в виду: что ему поручили решить задачу или что президент его удивил?) – Да, мне теперь только этого не хватало – руководить поисками.
– Давайте руководить буду я, – без тени иронии предложил Арсений.
Губы Юрия распрямились в тонкую линию.
– Типа, шутка такая? – спросил он и, чуть помолчав, продолжил свою речь: – Во-первых, я без понятия, с чего начинать эти поиски. Во-вторых, подчиняться вы будете лично мне. В третьих… у меня времени и желания играть в детективов нет. Что из этого следует?
(Я подумал, что у него туговато с логикой, но не стал озвучивать свои выводы.)
– Из этого следует… – начал Арсений, усмехаясь.
– Правильно! У нас с вами будут шахматы-адванс! А вы будете «бешеными фигурами»! О’кей? – Тут он вдруг широко улыбнулся и даже хохотнул.
– Нет, – оборвал его радость Арсений.
– Почему? – удивился Юрий. – Это шахматные термины…
– Потому что мы – «бомбы», если пользоваться шахматной терминологией, – мрачно пояснил Арсений.
– Гамбит, – примиряюще заметил я, не особо владея шахматным языком. Просто на «аминь» похоже.
Юрий с интересом посмотрел на нас.