Вацлав Воровский
Надоедливый квартирант
– Ах, чорт возьми! – Послушайте, г. Езерский, вы человек интеллигентный, ну зачем вам садиться. Когда нужно будет, сами за вами придут…
– Не могу-с… Я не революционер какой-нибудь. Я человек лояльный. Для меня закон выше всего. Я хочу, чтоб по закону.
– По закону, по закону! А куда я вас дену, когда у меня ни одного угла свободного нет! Не к себе же в спальню сажать вас!
– Это не мое дело. Я – законник. Этак вы сегодня мне в помещении откажете, завтра у вас не хватит кандалов для уголовного, а там у вас не будет свободной виселицы для анархиста. Нет-с, извольте по закону.
– Да нет же у меня места. Не могу я вас сажать с революционерами, чтобы вы спропагандировали их. Не забывайте, что вы выборгское воззвание подписали!
– Я этого так не оставлю, я буду жаловаться! – крикнул Езерский и, хлопнув дверью, ушел.
– Вот нахал, – проворчал про себя начальник. – Что у меня постоялый двор что ли?
В тот же день г. Езерский отправился с первым поездом в Петербург.
Он потребовал было, чтобы ему отвели арестантский вагон 1-го класса, но ему наотрез отказали, ибо приговор не давал ему права на место в арестантском вагоне.
В Петербурге он прямо отправился к г. Камышанскому и, хотя был еще неприемный час, его приняли. Увидев его, Камышанский обрадовался.
– Ба, г. Езерский! Что, небось отсидели свои каникулярные три месяца и опять принялись оппозицию пущать?
Но г. Езерский был настроен строго и деловито. Он отклонил фамильярный тон и начал излагать свое дело.
– Помилуйте, – негодовал он, – для какого-нибудь жалкого эсера всегда дверь открыта настежь, а мне, члену думы, члену «Партии народной свободы»…[3]
– Тише, ради бога, тише! Разве вы не знаете, какие теперь времена? Тут неподалеку еще этот съезд заседает![4]
