В. И. Жог
Методология организационной психологии
Резюме
1. Системный подход широко используется в решении социально-психологической и социально-экономической практики. Обращение к системной методологии отражает современную тенденцию развития науки.
2. Трудности, с которыми встречается организационный психолог, можно преодолеть только на пути освоения системного подхода, требующего рассматривать социально-психологические феномены как сложные, многомерные, многоуровневые, динамические.
3. Взаимодействие организации с внешним миром является непрерывным системным процессом, однако внешняя среда способна позитивно влиять только на те организации, которые открыты происходящим изменениям и активно преобразуют новые деловые связи.
4. Риск потенциально присущ производственной и коммерческой деятельности и представляет собой баланс возможных выгод (безопасной деятельности) и потерь (экономических катастроф).
5. Организационно-психологическая служба предприятия призвана направлять свои усилия на то, чтобы выявлять возможности улучшения дизайна производственной среды и участвовать в установлении новых конструктивных социально-психологических взаимоотношений.
Литература
1. Асмолов А.Г. Общая характеристика уровня системной методологии науки // Психология личности: Принципы общепсихологического анализа / А.Г. Асмолов. – М.: Смысл, 2001. – С. 70–87.
2. Барабанщиков В.А. Принцип системности и современная психология // Теория и методология психологии: Постнеклассическая перспектива / Отв. ред. А.А. Журавлев, А.В. Юревич. – М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2007. – С. 268–285.
3. Завершнева Е.Ю. Принципы неопределенности и дополнительности в квантовой механике и психологии: проблема методологических заимствований // Вестник Московского университета. Серия 14. Психология: 2001. – № 4. – С. 67–77; 2002. – № 1. – С. 75–80.
4. Каган М.С. Человеческая деятельность. – М.: Политиздат, 1974. – 328с.
5. Леонтьев Д.А. Психология свободы: к постановке проблемы самодетерминации личности // Психологический журнал, 2000. – Т. 21. – № 1. – С. 15–25.
6. Ломов Б.Ф. Методологические и теоретические проблемы психологии. – М.: Наука, 1984. – 296с.
7. Ломов Б.Ф.Системность в психологии: Избранные психологические труды / Под ред. В.А. Барабанщикова, Д.Н. Завалишиной, В.А. Пономаренко. – М.: Издательство Московского психолого-социального института; Воронеж: Издательство НПО «МОДЭК», 2003. – 434 с.
8. Степин В.С. Саморазвивающиеся системы и постнеклассическая рациональность // Цифровая библиотека по философии. URL: http://filosof/historic.ru/books/item/f00/s00/z0000249/index.shtml (дата обращения: 30.06.2011).
Вопросы для самопроверки
1. На каких основополагающих идеях базируется системный подход?
2. Какие функции выполняет системный анализ в исследованиях социально-психологической реальности?
3. Охарактеризуйте теоретические положения Б.Ф.Ломова, отличающие его интерпретацию системного подхода.
4. Какие механизмы отличают функционирование организации как открытой системы?
5. Охарактеризуйте понятие «средовая неопределенность» и укажите, какие обстоятельства ее создают?
6. Какие три группы критериев характеризуют социально-психологические системы?
7. Охарактеризуйте понятие «присутствие» в понимании М. Хайдеггера?
8. Чем отличается модель самоопределения и самореализации от адаптивной модели организационного поведения?
9. Какую форму социального взаимодействия принято называть «моббингом»?
10. Чем объясняется популярность исследований установок в социальной психологии?
11. Какие условия расширяют возможности психологической свободы и освоение территории свободного действия?
12. Какие функции выполняет нормативность служебной деятельности?
Глава 3. Методологические принципы организационной психологии
Принцип рассматривается как основополагающая идея и конкретизация методологии. Совокупность принципов представлена не как их сумма, а как определенное методологическое единство, ориентирующее исследовательскую мысль на определенные ценности и пути поиска преодоления рассогласования и противоречий, в рамках которых может быть осмыслена психологическая реальность. Открытость мира теорий организационной психологии оставляет открытой и систему ее принципов.
3.1. Принцип активности и деятельности в организационной психологии
Живое существо активно утверждает свое существование в мире. Активность задана любой живой системе как факт, как проявление единства ее со средой. Активное существо уже с рождения содержит в себе источник собственного движения, а энергия этого источника воспроизводится в ходе самого движения. Способность к самодвижению – это особое качество, в ходе которого живое существо воспроизводит себя. Родившийся ребенок сразу же активен, что проявляется в крике, в беспорядочных движениях ручками и ножками. Беспорядочный характер активности может сохраняться и в более взрослом периоде жизни человека. Так, подросток бросает с 15-го этажа хоккейную шайбу в прохожего совершенно бесцельно; ответ его совершенно лаконичен и трудно понимаем для другого субъекта активности: «просто». Подросток не знал, как организовать избыток имеющейся и постоянно воспроизводимой у него от природы энергии, и может случиться так, что и не задумывался о возможных последствиях такого рода бесцельной активности для окружающих людей в едином пространстве существования.
Активность имеет наиболее широкое значение, включая жизнедеятельность всего живого. Важнейший факт эволюции – изменение механизма активности и характера взаимоотношений со средой. Животное не отличает себя от жизнедеятельности. Человек делает свою жизнедеятельность предметом своей воли и своего сознания. Принцип активности реализовывался в целом ряде психологических концепций. В теории онтогенетического развития А. Валлона принцип эмоционально-тонической активности действует в единой системе с предметно-направленными действиями. В вюрцбургской школе активность мышления рассматривается как основание, несводимое к регуляции ассоциативными процессами. В культурно-исторической концепции активность субъекта выступает как преобразование собственной психики при условии орудийного использования стимулов-средств. Принцип активности во всей глубине своего функционирования особенно рельефно выступает в экспериментальном методе Л.С. Выготского, предполагающем создание ситуации свободного выбора и относительной возможности обращения к «стимулу-средству» в обстоятельствах решения предстоящей задачи. Необходимость использования «стимула-средства» не навязывалась извне, а являлась результатом свободного выбора и решения задачи. В зависимости от уровня развития личности внешние «стимулы-средства» могут выступать в достоверно разных вариантах функционирования. «Психологическое орудие» означает не столько принудительно воздействующее начало на индивида, сколько точку приложения его сил, которые оформляются знаковым образом или «вбирают» в себя знак [40].
Список психологических теорий, в которых принцип активности включен в динамику личностного развития, мог бы быть продолжен и мог бы оказаться достаточно длинным [25].
В современных психологических школах парадигма активности противопоставляется парадигме реактивности. Содержательно она воплощена в таких психологических школах как рефлекторная, бихевиористическая, когнитивная. Отличительными чертами психологических учений, реализующих парадигму реактивности, являются механистические представления о человеке как своеобразной машине, реагирующей на каналы питания. Парадигма активности имеет разные теоретические воплощения также и в философии.
Активность «включает в себя и уровень биологической организации человека, и психофизиологический, и собственно психический (как произвольной, так и непроизвольной), и уровень сознания, и самосознания личности (то есть собственно личностный). Она соединяет в себе и побудительную, и исполнительную регуляции, является потребностью в деятельности, которая становится средством самоосуществления жизни, и потребностью в ценностно-нравственном самовыражении и способе самоосуществления личности» [49, С. 60]. Как пишет В.П. Зинченко, «человеческий мир динамичен, неопределен, скверно предсказуем», а соответственно его сложности должна быть противопоставлена соизмеримо сложная активность или духовно-практическая деятельность [10, С. 140].
«Человеческая деятельность, – пишет М.С. Каган, – может быть определена как активность субъекта, направленная на объекты или на других субъектов, а сам человек должен рассматриваться как субъект деятельности» [22, С. 43]. Деятельность рассматривается как окультуренная и целенаправленная активность и мировоззренческое отношение человека к жизни. Однако четко провести водораздел между активностью и деятельностью не всегда удается. Для социальной психологии, психологии труда и организационной психологии категория деятельности выступает как исходная методологическая категория. Именно потребность в деятельности побуждает участников групп и в целом персонал организации объединяться и взаимодействовать друг с другом, общаться и соперничать.
И. Кант в своей работе «Критика чистого разума» (1781 г.) деятельность рассматривал как всеобщее основание культуры. Его основополагающая идея состоит в том, что законы опыта принадлежат не природе, а рассудку. В разуме одинаково доказуемы антиномии: мир конечен и мир бесконечен. Канту удалось уловить важнейшую противоречивость, свойственную человеческой деятельности: разум антиномичен и диалектичен; он уловил сложнейшие отношения между теоретической деятельностью и деятельностью практической. Это позволило философам очень высоко оценивать вклад И. Канта в развитие учения диалектики.
Наиболее развернутую концепцию деятельности предложил Гегель. Он рассматривал деятельность как всепроникновение абсолютного духа, а высшей формой деятельности признавал рефлексию, т. е. самосознание, которое познает «самого себя» через освоение всего того «богатства образов», которые до этого заключались внутри духа как неосознанные состояния. Дух как сверхиндивидуальная целостность возвышается над отдельными людьми и проявляется через их различные связи и отношения. Историю Гегель рассматривает как прогресс духа в сознании свободы, развертываемый через «дух» отдельных народов, сменяющих друг друга по мере выполнения своей миссии. Против гегелевской концепции, рационализирующей работу всепроникающего духа, выступил датский философ С. Къеркегор, который разумному началу противопоставил волю человека. Он критиковал Гегеля за его стремление отдать личность во власть «анонимного господства истории», понять индивида в исторически конкретной системе «всепроникающего» духа и тем самым лишить человека самостоятельности и свободы.
В современной психологии «деятельность» и «деятельностный подход» исследуются в работах отечественных психологов: Б.Г. Ананьева, А.Г. Асмолова, Л.С. Выготского, П.Я. Гальперина, А.Р. Лурии, А.Н. Леонтьева, С.Л. Рубинштейна, В.Д. Шадрикова и др. а также в работах зарубежных психологов: А. Валлона, Дж. Верча, М. Коула, Ж. Политцера, Л. Сэва и др., что свидетельствует о высоком интересе к этой проблеме и ее актуальности. Несмотря на различия в трактовках деятельности, все исследователи признают методологическое значение этой категории для психологической науки в целом.
По Асмолову, путь к изучению субъекта, группы вне категории деятельности закрыт. Деятельность наиболее адекватно выражает активность человека и рассматривается как динамическая, саморазвивающаяся, иерархическая система взаимодействий субъекта с миром. Традиционное (птолемеевское) понимание психической энергии интерпретирует ее как «спрятанное под кожей». Инновационное (коперниканское) понимание психики предполагает ее исследование не как заключенное в ней самой (так меня видят другие), а как существующую энергию в собеседнике, в группе, в системе, в природе и как взаимообмен ее ресурсами [4].
Любые попытки рассматривать субъекта, группу, организацию вне анализа деятельности исключают ключевое понимание саморазвивающихся систем как вопроса «для чего» (Н.А. Бернштейн). Подобные попытки игнорировать этот принцип в психологических исследованиях исключают целесообразность активности и деятельности субъекта, группы, организации.
Длительное время в психологии существовал и продолжает существовать взгляд на личностную психику как адаптивную активность. В.А. Петровский проанализировал историю этого вопроса и выделил три существующих варианта адаптивной активности: гомеостатический, гедонистический, прагматический [44].
Идея гомеостаза была воспринята психологами из традиционных биологических теорий. Живые системы реагируют на изменения среды и приспосабливаются к ним. Наиболее яркое выражение этот подход нашел себя в рефлексологии, способствующей возникновению упрощенно-механистического понимания психики, поведения, деятельности. Идеи гомеостаза восприняты в психоанализе З. Фрейда, в динамической теории К. Левина, в теории диссонанса Л. Фестингера, теории баланса Ч. Осгуда. Внешне как будто противоположные методологические позиции занимают гуманистические теории, однако по исходным основополагающим идеям существенных различий нет. Идее гомеостазиса противопоставляется идея стремления системы к нарушению равновесия или «стремления к напряжению». Добиваться равновесия живой системе необходимо, во что бы то ни стало, а чтобы вновь обрести равновесие, необходимо подчиняться заранее предусмотренной конечной цели – цели самоактуализации.
В соответствии с идеей гедонизма поведение направлено на максимизацию удовольствия и минимизацию страдания. Наиболее яркое выражение этот подход нашел себя в теории достижений Дж. Мак-Клелланда. Чтобы не страдать, человек регулирует свою активность и избегает опасные ситуации, но стремится к тому, что может стать источником удовольствия. Мак-Клелландом была предпринята попытка на основе устойчивого стремления человека к успехам в различных видах деятельности и в жизни объяснить социально-экономическое развитие различных стран и народов.
Прагматический вариант присутствия адаптивной активности в объяснении механизмов происхождения личностной психики наиболее ярко представлен в когнитивной психологии. Основополагающая идея этого направления состоит в том, что оптимальное поведение должно быть направлено на достижение максимальной пользы при минимальных затратах. В частности, известному представителю когнитивной психологии П. Линдсею и Д. Норману принадлежит следующий вывод о том, что всякое решение оптимизируется психологической полезностью, даже если посторонний наблюдатель будет удивляться сделанному выбору. Любые проявления, не вписывающиеся в рамки «разумного действия», в работах этой школы отфильтровываются. В исследованиях когнитивных психологов достраивается образ «человека разумного», а другие, как недостойные внимания и случайные, игнорируются.
Все варианты адаптивной активности, несмотря на различия психологических школ, объединяет то, что деятельность и поведение имеют активный характер своей организации и устремлены к заранее предустановленной цели в достижении своего предмета, к согласованию средств активности с безопасностью системы. Анализ внешнего функционирования систем предполагает изучения ее адаптивной и адаптирующих активностей.
Чтобы действие стало посредником в отношениях человека с миром, оно должно стать свободным. В организационной психологии имеется обширный материал, описывающий способы достижения цели и организации действий в присутствии других людей. Одни авторы свидетельствуют об улучшении продуктивности действий в присутствии других, т. е. проявлениях социальной фасилитации; другие – фиксируют ее снижение, т. е. проявление социального торможения. Считается, что те субъекты, кто ожидает положительные внешние оценки, улучшают продуктивность своих действий, а те, кто ориентируется на негативные ожидания и оценки восприятия своих действий, демонстрируют более низкие показатели продуктивности действий [43].
Деятельность интерактивных групп также получила достаточное освещение в литературе. Считается, что можно понять и предсказать продуктивность деятельности интерактивных групп, приняв в расчет требования к решению поставленных задач, ресурсы группы и выбираемые способы осуществления задания. И.Д. Стайнеру принадлежит любопытная классификация задач и способов выполнения заданий группами в зависимости от согласованности действий каждого, творчества и доверия. Показано, что есть задачи, групповая деятельность в которых не поддается делению; такие задачи относятся к классу унитарных (неделимых) задач. Стайнер выделил следующие задачи и виды групповой деятельности: аддитивные, компенсирующие, дизъюнктивные, конъюнктивные, дискреционные, а также способы согласования действий и соотношение индивидуального вклада с продуктивностью групповой деятельности.
Аддитивные задачи предполагают, что каждый член группы максимально вносит в совокупный продукт групповой деятельности столько, сколько максимально может и делает столько, сколько позволяют его возможности. Наиболее полно продуктивность действий в решении таких задач была описана в классических исследованиях М. Рингельманна, французского профессора Национального агрономического института. Эксперимент состоял в том, что с помощью динамометра сравнивалось поднимание груза через блок. Оказалось, что один человек в среднем способен поднять груз весом 63 кг. Когда же поднимают груз два человека, то все-таки происходит потеря групповой продуктивности на 8 кг. Вместо ожидаемых 126 кг, два человека вместе поднимают меньший груз, а именно 118 кг. Когда поднимают груз три человека, то потеря групповой продуктивности еще большая, а именно – 29 кг. Когда группа состоит из 8 человек, то потеря групповой продуктивности составляет 256 кг. Был сделан вывод, что групповая продуктивность деятельности падает по мере увеличения числа членов за счет механизма координационных потерь. Данный социально-психологический феномен назван в литературе «эффектом Рингельмана». Компенсирующие задачи предполагают, что правильное решение задачи отыскивается в диапазоне среднестатистических величин. Группа получает задание и высказывает как можно больше способов его решения, что позволяет среди этого потока идей быстрее находить приемлемый способ решения и отклонять непродуктивные способы. Группа имеет больше возможностей в отклонении неверных суждений, чем в индивидуальном решении такого класса задач. В конъюнктивных задачах рост продуктивности определяется распределением подзадач по способностям и умениями неопытного члена группы вносить свой вклад в общую стратегию групповых действий. Эффективность действий обеспечивается за счет того, что опытный член группы прокладывает путь группового решения, а более легкие подзадачи выполняются менее опытными ее членами. Дискреционные задачи позволяют группе приходить к согласию в процессе работы, выбирать оптимальный способ решения, а далее принимать окончательный вариант ее выполнения. Классификация Стайнера основана на описании обстоятельств групповой деятельности и внутренних ресурсов членов группы в соответствии требованиями задач, которые нельзя поделить на подзадачи. Групповая деятельность в решении задач, которые можно поделить, имеет более сложную специфику и зависит от руководства, характеристик членов группы, содержания задачи, типа организации [43].
Деятельность в группах, в организациях является динамическим и сложно организованным процессом. Далеко не всегда можно предусмотреть и расписать все обязанности и позиции действий для каждого члена группы. Важным для организационной психологии является вопрос о возможностях совместного выполнения поставленной задачи и оптимального распределения действий в группах и организациях с учетом внутренних ресурсов сотрудников.
Поисковая активность начинает меняться и принимать новые качества после встречи с предметом; опредмеченная потребность начинает преобразовывать активность, придавать ей новые свойства и направлять деятельность в соответствии с целями. Преобразованная активность выступает самодвижущей силой. С.Л. Рубинштейн писал: «Своими действиями я непрерывно взрываю, изменяю ситуации, в которых я нахожусь, а вместе с тем непрерывно выхожу за пределы самого себя» [50, С. 334]. Действие опосредовано многими обстоятельствами. Его сложность соизмерима со сложностью мира, в котором оно осуществляется.
Категория деятельности как методологическая принадлежит к числу предельных абстракций. У деятельности нет единого, раз и навсегда фиксированного содержания. Она является движущей силой общественного прогресса и условием самого существования общества. Наиболее общее определение деятельности предложено философами и заключается в том, что это «специфическая человеческая форма активного отношения к окружающему миру, содержание которой составляет его целесообразное изменение и преобразование» [41, С. 151].
В разных типах культуры деятельность занимает существенно разное место, выступая то в роли носителя высшего смысла человеческого бытия, то на правах необходимого, но отнюдь не почитаемого условия жизни. В частности, в организационной психологии зафиксировано существование так называемого феномена «социального лодыря», т. е. снижения индивидуального вклада в общий продукт деятельности в сравнении с тем усилием, которое человек выполнил бы в условиях индивидуальной работы.
Представления о самодвижении деятельности предопределили стратегию поисков конкретных ее феноменов. Как отмечает А.Г. Асмолов, было бы наивно отрицать класс адаптивных поступков и действий, но существует также специфика неадаптивной активности: «…самолет, взлетающий в небо, не противоречит и тем более не отменяет законов земного тяготения, возникновение неадаптивных проявлений поведения никоим образом не является отрицанием адаптивных поведенческих реакций» [4, С. 131].
В ситуациях опасности человеку свойственно действовать казалось бы вопреки представлениям об адаптации. Утверждается, что риск совершается ради риска. Неизъяснимое наслаждение и влечение к запретной границе действительно загадочно в судьбах конкретных людей. Тем не менее, у человека, обретаюшего опыт «думания о думании», представленные в неосознаваемой тенденции процессы смыслообразования обеспечивают безопасность в прогнозируемом проекте будущей жизненной перспективы, хотя и с определенной мерой риска в ее реализации. В условиях совместного взаимодействия человеку свойственно ставить «сверхзадачи», опережающие запросы и обстоятельства настоящей жизненной ситуации. Эти системные качества активности готовы проявляться в намечающихся проблемно-конфликтных взаимовлияниях и интеракциях. В.А. Петровский выбросы такой поисковой активности и смыслообразования называет феноменом «бескорыстного риска» [44].
Единство адаптивных и неадаптивных (рискованных, инновационных) проявлений деятельности и поведения представляет собой обязательное условие овладения общественно-историческим опытом и его совершенствования. Чтобы члену группы или организации добиться признания своего вклада в общий групповой (средовой) продукт, необходимо осваивать новые и сложные формы деятельности, особенности их функционирования на межличностном и межгрупповом уровнях в условиях длительных коммуникаций, сопровождаемых несовпадением и столкновением групповых интересов.