В. Г. Павлов
Избранные труды
Большая группа преступлений 9-го раздела находится в главе 25 «Преступления против здоровья населения и общественной нравственности». Ряд преступных деяний носят распространенный характер. К ним относятся общественно опасные деяния, связанные с наркотическими средствами (ст. 228–233); вовлечение в занятие проституцией (ст. 240) или организация и содержание притонов для занятия проституцией (ст. 241) и другие преступления. В данной главе необходимо выделить новый состав преступления, которым предусмотрена ответственность за действия, связанные с сокрытием или искажением информации о событиях и фактах, а также каких-либо явлениях, создающих опасность для жизни и здоровья или для окружающей среды, когда они совершаются лицом, обязанным по долгу службы обеспечивать население такой информацией (ст. 237).
Приведена в более строгую систему и глава 26 «Экологические преступления», в которой нашли свое место ряд новых преступлений. Так, в ней предусмотрена ответственность за порчу земли (ст. 254); нарушение правил охраны и использования недр (ст. 255); нарушение режима особо охраняемых природных территорий, а также природных объектов (ст. 262) и т. п.
В главе 27 объединены преступления против безопасности движения и эксплуатации транспорта, которые в УК 1960 г. были значительно разбросаны по другим главам. В новом УК эта глава, предусматривающая ответственность за нарушение безопасности движения и эксплуатации различных видов транспорта, построена более логично и более осмысленно. Появились в ней и новые виды преступлений как оставление места дорожно-транспортного происшествия (ст. 265) или нарушение правил безопасности при строительстве, эксплуатации или ремонте магистральных трубопроводов (ст. 269).
Завершает 9-й раздел глава 28 «Преступления в сфере компьютерной информации». Эти преступления для нашего уголовного законодательства представляют определенную новизну в связи с интенсивным развитием и использованием в стране самой разнообразной информации. Указанная глава охватывает следующие виды преступлений: неправомерный доступ к компьютерной информации (ст. 272); создание, использование и распространение вредоносных программ для ЭВМ (ст. 273) и нарушение правил эксплуатации ЭВМ, системы ЭВМ или их сети (ст. 274).
Раздел 10 в системе Особенной части нового уголовного закона образуют «Преступления против государственной власти». Он состоит из 4 глав. В главе 29, например, размещены преступления, направленные против как основ конституционного строя, так и безопасности государства. Указанная глава отличается своей новизной уже потому, что преступления против государства, с которых традиционно начиналась Особенная часть предшествующих уголовных кодексов нашей страны, в УК РФ помещены на четвертое место с учетом повышения значимости личности, прав и свобод человека и гражданина в новых условиях развития общества и государства. Более четко в данной главе законодателем продумана и ее структура, что вряд ли можно сказать в отношении аналогичной главы Особенной части УК 1960 г., в которую входили многие преступления из других глав. К новым преступлениям относятся – вооруженный мятеж (ст. 279), а также предусмотрена ответственность за возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды (ст. 282). Существенно уточнен состав преступления, предусматривающий ответственность за государственную измену (ст. 275).
Восторжествовала историческая справедливость в отношении такого состава преступления как «Диверсия» (ст. 281), который был исключен из УК 1960 г. Федеральным законом РФ от 1 июля 1994 г. (бывшая ст. 68) и, наоборот, в новом уголовном законе совершенно обоснованно не предусмотрена ответственность за вредительство.
Если говорить о главе 30, то она объединяет группу преступлений, направленных как против государственной власти, интересов государственной службы, так и службы в органах местного самоуправления. Субъектом этих преступлений в большинстве случаев является, как правило, должностное лицо, т. е. речь идет о специальном субъекте. К новым уголовно-правовым нормам можно отнести следующие преступные деяния, например; установление ответственности за незаконное участие должностного лица в предпринимательской деятельности (ст. 289) и отказ в предоставлении информации Федеральному Собранию Российской Федерации или Счетной палате РФ (ст. 287).
Относительно главы 31, предусматривающей «Преступления против правосудия», следует сказать, что она объединяет достаточно обширный круг преступных деяний (ст. 294–316), связанных с воспрепятствованием нормальной деятельности органов правосудия и органов предварительного расследования, а также при решении других вопросов правосудия, когда речь идет о лицах, участвующих в отправлении правосудия или отбывающих наказания и т. п. Новыми составами преступлений в этой главе являются: посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование (ст. 295); неуважение к суду (ст. 297); клевета в отношении судьи, присяжного заседателя, прокурора, следователя, лица, производящего дознание, судебного пристава, а также судебного исполнителя (ст. 298); фальсификация доказательств (ст. 303); провокация взятки или коммерческий подкуп (ст. 304).
Завершает 10-й раздел глава 32, которой объединены «Преступления против порядка управления» (ст. 317–330). Он мало чем отличается от аналогичной главы УК 1960 г. за исключением преступных деяний, устанавливающих ответственность за дезорганизацию нормальной деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества (ст. 321), и уклонение от прохождения военной или альтернативной гражданской службы (ст. 328). В УК 1960 г. названные составы преступлений находились в 1-й главе Особенной части.
Однако среди преступлений, посягающих на нормальную управленческую деятельность органов государственной власти и местного самоуправления, привлекает внимание ст. 317, которой предусмотрена ответственность за посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа. Данной уголовно-правовой нормой значительно расширен круг потерпевших, куда, разумеется, входят и работники милиции. Таким образом, специальная норма, предусматривающая ответственность в УК 1960 г. за посягательство на жизнь работника милиции и народного дружинника (ст. 1912), поглотилась новым составом преступления (ст. 317), что представляется не совсем верным, так как в значительной степени ослаблена правовая защищенность сотрудников милиции и членов ДНД в связи с их служебной и общественной деятельностью по охране общественного порядка.
Предпоследний 11-й раздел нового УК РФ составляют «Преступления против военной службы» (ст. 331–352). Ответственность за воинские преступления теперь регламентируется уголовно-правовыми нормами, приведенными в соответствие с положениями Конституции РФ, новыми общевоинскими уставами Вооруженных Сил России, а также основными воинскими законами: «Об обороне», «О статусе военнослужащих», «О воинской обязанности и военной службе» и др., которые были приняты в последние годы.
Среди воинских преступлений появился новый состав, которым устанавливается ответственность за оскорбление военнослужащего во время исполнения или в связи с исполнением обязанностей военной службы (ст. 336). Исключив, в свою очередь, преступное деяние, связанное с неповиновением (ст. 238 УК 1960 г.), законодатель несколько реконструировал похожий состав преступления как неисполнение приказа (ст. 332), предусмотрев в нем как умышленную, так и неосторожную вину. Имеют место и другие изменения в воинских преступлениях.
Последний, 12-й раздел Особенной части нового уголовного закона составляют «Преступления против мира и безопасности человечества». Эти преступления, в большинстве своем относящиеся к международным преступлениям, не только представляют повышенную общественную опасность для конкретного государства и его граждан, но и создают угрозу миру и безопасности человечества. К таким преступлениям, например, относятся: планирование, подготовка, развязывание или ведение агрессивных войн (ст. 353); публичные призывы к развязыванию агрессивной войны (ст. 354); производство или распространение оружия массового поражения (ст. 355); применение запрещенных средств и методов ведения войны (ст. 356); геноцид (ст. 357); экоцид (ст. 358); наёмничество (ст. 359) и нападение на лиц или учреждения, пользующиеся международной защитой (ст. 360).
Однако вкратце проанализированный новый Уголовный кодекс РФ наряду со многими его достоинствами имеет и определенные недоработки, устранение которых потребует времени при реализации данного уголовного закона на практике.
Субъект преступления в уголовном законодательстве РСФСР (1917–1996 гг.)[97]
Проблема субъекта преступления в уголовном праве привлекала внимание российских криминалистов как в дореволюционное время, так и в советский период. В отечественном уголовном праве до сих пор существует утверждение, что субъектом преступления может быть только физическое лицо – человек. Данное утверждение основывается на единстве объективного и субъективного в природе возникновения преступления как юридического факта. Для уяснения сущности проблемы о субъекте преступления представляет интерес анализ уголовного законодательства на определенных этапах истории нашей страны.
В первые годы существования Советской республики интенсивно формировались органы государственной власти и издавались многочисленные законодательные акты в виде декретов. Данный период характеризуется также бессистемностью уголовного законодательства. В этом отношении показательны первые советские законодательные акты, направленные на борьбу с безработицей и обеспечение трудовой занятости населения, хотя тогда государство еще не могло гарантировать трудящимся право на труд и многие предприятия были частными, но уже предусматривалось применение сурового уголовного наказания к лицам, нарушающим эти акты. Так, декрет СНК от 29 октября 1917 г. «О восьмичасовом рабочем дне» предусматривал в отношении всех лиц, занятых работой на предприятиях, хозяйствах и по найму, виновных в нарушении закона, лишение свободы сроком до одного года.[98]
В соответствии с Конституцией РСФСР 1918 г. в стране вводилась всеобщая повинность, что нашло отражение в Декрете СНК РСФСР от 5 октября 1918 г. «О трудовых книжках для нетрудящихся», в котором было объявлено преступлением уклонение лиц, живущих на нетрудовой доход, – членов советов правления акционерных обществ, частных торговцев и т. д. – от явки для получения трудовых книжек в обмен на паспорта.[99]
Положение о всеобщей трудовой повинности послужило основанием для принятия множества законодательных актов, которые объявляли преступлением самовольное оставление работы, трудовое дезертирство и подстрекательство к нему, уклонение рабочих и служащих от учета, направления на работу по специальности и т. д.
Лица, совершавшие данные деяния, признавались субъектами этих преступлений, при условии их полной вменяемости и наличия соответствующего возраста, с которого устанавливалась трудовая повинность.
В развитии советского уголовного законодательства о вопросах ответственности лиц, совершивших преступления, наблюдаются колебания, связанные с изменением возраста преступника как в сторону понижения, так и его увеличения. В период гражданской войны, когда голод, разруха, беспризорность обусловили тяжелое положение несовершеннолетних, был принят Декрет СНК РСФСР от 14 января 1918 г. «О комиссиях для несовершеннолетних», которым были упразднены суды и тюремное заключение для малолетних, совершивших общественно опасные деяния. Дела же о несовершеннолетних обоего пола в возрасте до 17 лет, совершивших преступления, подлежали рассмотрению в комиссии для несовершеннолетних, состоявшей в количестве не менее трех лиц.[100]
Итак, субъектом преступления признавалось лицо, совершившее какое-либо общественно опасное деяние, за которое оно могло подлежать уголовной ответственности в судебном порядке.
Во второй половине 1918 г. стала активно проводиться работа по кодификации уголовного законодательства РСФСР. Поэтому в принятом 30 ноября 1918 г. Положении о народном суде РСФСР в примечании к ст. 22 говорилось, что ссылка на приговоры и решения, основанные на законах свергнутых правительств, воспрещается.[101]
Издание Руководящих начал по уголовному праву РСФСР 1919 г. несколько систематизировало советские уголовные законы и оказало благотворное влияние на дальнейшее формирование советского уголовного законодательства. Исходная позиция Руководящих начал позволила несколько иначе подойти к пониманию сущности самого преступного деяния, проследить тесную взаимосвязь его с субъектом преступления и более четко законодательно закрепить его признаки.
Согласно ст. 13 Руководящих начал субъектом преступления признавалось лицо, достигшее возраста 14 лет. Лица же в возрасте до 14 лет не подлежали суду и уголовному наказанию. К данной категории лиц применялись лишь меры воспитательного характера.[102]
Субъектами преступлений не признавались и лица, совершившие преступления в состоянии невменяемости, т. е. при наличии душевной болезни или в таком состоянии, когда они не отдавали отчета в своих действиях. К этим лицам применялись меры лечебного характера и меры предосторожности.[103]
Руководящие начала признавали преступлением всякое опасное деяние, посягающее на существующую систему общественных отношений, соответствующую интересам трудящихся масс.
Позднее законодатель стал уделять больше внимания вопросам дифференцированного подхода к ответственности несовершеннолетних лиц в зависимости от совершенных преступлений. Так, согласно Декрету СНК РСФСР от 4 марта 1920 г. «О делах несовершеннолетних, обвиняемых в общественно опасных действиях» был повышен возраст преступников до 18 лет. Данный Декрет не исключал уголовно-правового воздействия в отношении лиц в возрасте 14–18 лет, если комиссией будет установлена невозможность применения к ним мер медико-биологического воздействия. Такие дела передавались комиссией в судебные органы.[104]
Постановлением СНК РСФСР от 30 июля 1920 г. была утверждена «Инструкция комиссиям по делам о несовершеннолетних», в соответствии с которой такие комиссии образовывались губернскими и уездными отделами народного образования. В компетенцию комиссий входило рассмотрение материалов, предварительно изученных народным судьей, являвшимся одним из членов комиссии, по факту совершения несовершеннолетними лицами старше 14 лет тяжких преступлений: убийства, изнасилования, причинения тяжких ран и увечий, разбоя, грабежа и других общественно опасных деяний.[105]
Комиссиям по делам несовершеннолетних предоставлялось право в ограниченном объеме рассматривать преступления, совершенные несовершеннолетними, представляющие повышенную общественную опасность. Малолетние лица до 14 лет и правонарушители в возрасте до 18 лет, задержанные за деяния, не представляющие общественно опасного характера, не направлялись в комиссии для разбора дела.
Когда закончилась гражданская война, и государство приступило к восстановлению разрушенного народного хозяйства, укреплению правопорядка и борьбы с различными преступными проявлениями, возникла острейшая необходимость по дальнейшей кодификации советского уголовного законодательства.
23 мая 1922 г. был принят первый советский Уголовный кодекс, он введен в действие с 1 июня того же года. УК РСФСР 1922 г. не только определил общие принципы, но и более детально закрепил основные уголовно-правовые институты, и в частности ответственности и наказания, четче сформулировал признаки субъекта преступления, связанные с возрастом и вменяемостью.
По УК РСФСР преступлением признавалось всякое общественно опасное деяние (действие или бездействие), которое угрожало основам существующего строя и правопорядку.[106]
Относительно субъекта преступления и, в частности, назначения наказания несовершеннолетним лицам, совершившим общественно опасные деяния, отметим, что ст. 18 УК РСФСР 1922 г. полностью исключала применение уголовного наказания к малолетним до 14 лет, а также к несовершеннолетним от 14 до 16 лет, если в отношении данной категории лиц можно было ограничиться мерами медико-педагогического характера.[107] УК РСФСР 1922 г. признавал субъектом преступления несовершеннолетних, достигших 16-летнего возраста, однако до достижения 18 лет им смягчалось налагаемое судом наказание на 1/3 против наивысшего предела, установленного соответствующими статьями УК.
Что же касается вопроса невменяемости, то в ст. 17 УК РСФСР 1922 г. указывалось, что не подлежат наказанию лица, совершившие общественно опасные деяния как в состоянии хронической душевной болезни, так и временного расстройства душевной деятельности, когда эти лица не могли давать себе отчета в своих действиях.[108] К этим лицам предусматривалось применение мер медицинского характера.
Таким образом, субъектом преступления по УК РСФСР 1922 г. признавалось обязательно вменяемое лицо, которое могло отдавать отчет своим действиям и руководить ими, хотя данное понятие в уголовном законе не было дано и выводилось из противоположного ему понятия невменяемости.
С образованием СССР в 1922 г. советское уголовное право в своем развитии значительно продвинулось вперед. Важным моментом было принятие Основных начал уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1924 г., что имело большое значение для укрепления правопорядка в стране. Основные начала не содержали четкого определения понятия преступления, однако подразделяли их на преступления, направленные против основ советского строя, представляющие наибольшую опасность, и все остальные, которые считались относительно первой группы менее опасными преступлениями. Следует отметить, что Основные начала 1924 г. полностью отказались от термина «наказание», заменив его термином «меры социальной защиты», который принципиальных изменений в суть уголовного наказания не внес.
Основные начала не указывали, с какого возраста могла наступать уголовная ответственность за совершенное преступление, однако они включили указание законодательным органам союзных республик предусматривать в специально изданных постановлениях возраст лиц, совершивших преступления, с которого должна наступать уголовная ответственность. Основные начала в ст. 8 предусматривали, как и в УК 1922 г., меры медико-педагогического характера, применяемые к малолетним. К несовершеннолетним эти меры применялись соответствующими органами, если ими будет признано возможным применение к этим лицам мер социальной защиты судебно-исправительного характера. Во всех остальных случаях вопрос о применении мер медико-педагогического характера решался через судебные органы.[109]
Основные начала практически воспроизводили критерии невменяемости УК 1922 г., служившие основанием для освобождения лица, совершившего преступление, от уголовной ответственности и наказания. Согласно ст. 7 Основных начал меры медицинского характера должны применяться в отношении лиц, совершивших преступления в состоянии хронической душевной болезни или же временного расстройства душевной деятельности, а также в случаях, когда лица, находясь в таком болезненном состоянии, не могли давать себе отчета в своих действиях или руководить ими.[110] Следовательно, невменяемое лицо, совершившее преступное деяние, не признавалось субъектом преступления.
Дальнейший этап в развитии уголовного законодательства обозначен принятием УК РСФСР 1926 г., который был введен в действие с 1 января 1927 г. Отметим преемственную связь этого УК с УК РСФСР 1922 г., которая выражалась в том, что новый УК представлял собой значительно переработанный предшествующий УК.
УК РСФСР 1926 г. определил преступление как общественно опасное деяние, угрожающее основам советского строя или социалистического правопорядка.[111] Что же касается субъекта преступления, то в ст. 12 УК 1926 г. было установлено, что минимальный возраст наступления уголовной ответственности – 14 лет. Меры же социальной защиты судебно-исправительного характера не применялись к малолетним до 14-летнего возраста.
К данной категории правонарушителей могли быть применены лишь меры медико-педагогического характера. Несовершеннолетние же в возрасте от 14 до 16 лет подлежали уголовной ответственности лишь в случаях, когда комиссии по делам о несовершеннолетних могли признать невозможным применить к ним меры, которые применялись к малолетним.[112] Таким образом, УК РСФСР 1926 г. в первоначальной редакции признавал субъектом преступления только лицо, совершившее общественно опасное деяние, в возрасте 14 лет, в отличие от УК РСФСР 1922 г., по которому несовершеннолетние подлежали уголовной ответственности при достижении ими 16 лет.
Вопрос о невменяемости субъекта преступления в УК РСФСР 1926 г. раскрывался в ст. 11, которая по существу уточняла это понятие по сравнению с законодательной формулировкой невменяемости, имевшей место в ст. 17 УК РСФСР 1922 г. Статья 11 УК РСФСР 1926 г. устанавливала, что наказание не могло применяться к лицам, совершившим преступление в состоянии хронической душевной болезни, временного расстройства душевной деятельности или в ином болезненном состоянии, если данные лица не могли отдавать себе отчет в своих действиях или руководить ими.[113] По УК РСФСР 1926 г. лицо, совершившее общественно опасное деяние в состоянии невменяемости, как и в предшествующих уголовных законах, не являлось субъектом преступления. К такому лицу могли быть применены лишь меры социальной защиты медицинского характера, выражающиеся в принудительном лечении или помещении в лечебное заведение изолированного типа.
По УК РСФСР 1926 г. субъектом преступления признавалось физическое вменяемое лицо, достигшее 14-летнего возраста.
Постановлением ВЦИК и СНК РСФСР от 30 октября 1929 г. «Об изменении ст. 12 и 50 Уголовного кодекса и ст. 47 и 174 Исправительно-трудового кодекса РСФСР» возраст, с которого наступала уголовная ответственность, был повышен с 14 до 16 лет. Статья 12 УК РСФСР 1926 г. в новой редакции устанавливала наказание, которому не подлежали несовершеннолетние лица, не достигшие 16-летнего возраста. Комиссии по делам о несовершеннолетних могли применять к ним меры медико-педагогического характера.[114] Этот возрастной признак субъекта преступления, как и другие правила в отношении несовершеннолетних, установленные в 1929 г., действовали без изменений до 1935 г., хотя в союзных республиках возраст, с которого наступала уголовная ответственность, остался без изменений. Однако в 1935 г. была отменена ст. 8 Основных начал 1924 г., предоставлявшая союзным республикам право определять возраст наступления уголовной ответственности.
Однако в условиях усиления в стране культа личности И. В. Сталина и установления тоталитарного государственного и общественного контроля за деятельностью и поведением людей в уголовном законодательстве и судебной практике наметились устойчивые тенденции на более активное применение репрессий. Это коснулось и несовершеннолетних.
Так, на основе Постановления ВЦИК и СНК СССР от 7 апреля 1935 г. «О мерах борьбы с преступностью среди несовершеннолетних»,[115] Постановления СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 31 мая 1935 г. «О ликвидации детской беспризорности и безнадзорности»[116] и Постановления ЦИК и СНК СССР от 29 июля 1935 г. «О дополнении уголовных и гражданских кодексов союзных республик»[117] была изменена ст. 12 УК РСФСР 1926 г. В соответствии с новой редакцией ст. 12 устанавливалась уголовная ответственность в отношении правонарушителей, достигших 12-летнего возраста, если они были уличены в совершении краж, причинении насилия, телесных повреждений, различных увечий, убийстве или попытках к совершению убийства.[118] Эти лица признавались субъектами преступлений и привлекались к суду с применением всех видов уголовного наказания. Одновременно была предусмотрена строгая уголовная ответственность в отношении лиц, которые подстрекали или склоняли несовершеннолетних к совершению различных преступлений или участию в них. Данные лица подвергались уголовному наказанию в виде тюремного заключения сроком до 5 лет.
Представляется, что принятие этих постановлений вряд ли было оправдано целью ликвидации преступности среди несовершеннолетних и, скорее, является результатом процветания тоталитарного режима.
В дальнейший период советское уголовное законодательство носило все более репрессивный характер. Активизируется борьба с преступлениями, посягающими на устои государства, ужесточается уголовное наказание за измену Родине, которое Конституцией СССР 1936 г. рассматривается как самое тяжкое преступное деяние. Характерной особенностью предвоенных уголовных законов и законов периода Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. являлся их жестокий карающий характер, невзирая на возраст лица, совершившего преступление.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 10 декабря 1940 г. «Об уголовной ответственности несовершеннолетних за действия, могущие вызвать крушение поездов» была установлена уголовная ответственность лиц в возрасте 12 лет за преступные действия, которые могли вызвать крушение поездов (развинчивание рельсов, подкладывание на рельсы различных предметов и т. п.), с применением всех мер уголовного наказания.[119] Во всех остальных случаях несовершеннолетние признавались субъектом преступления с 16-летнего возраста.
Однако перед самым началом Великой Отечественной войны Указом Президиума Верховного Совета СССР от 31 мая 1941 г. «Об уголовной ответственности несовершеннолетних» уголовная ответственность в отношении несовершеннолетних была предусмотрена с 14-летнего возраста, за исключением преступлений, предусмотренных Постановлением ЦИК и СНК СССР от 7 апреля 1935 г. и Указом Президиума Верховного Совета СССР от 10 декабря 1940 г.[120]
С началом Великой Отечественной войны репрессивный характер уголовного законодательства в значительной степени усиливается. Так, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 22 июня 1941 г. за неподчинение распоряжениям и приказам властей по законам военного времени, а также за преступления, совершенные в местностях, которые объявлены на военном положении, виновные нарушители подлежали уголовной ответственности.[121] Данный Указ распространялся и на местности, где в силу каких-либо чрезвычайных обстоятельств отсутствовали органы государственной власти или органы государственного управления страны. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 22 июня 1941 г. «Об утверждении положения о военных трибуналах в местностях, объявленных на военном положении, и в районах военных действий» военным трибуналам предоставлялось право рассматривать дела в кратчайшие сроки по истечении 24 часов с момента, когда было вручено обвинительное заключение о совершенном преступлении. При этом приговоры военных трибуналов кассационному обжалованию не подлежали и могли быть отменены или изменены только в порядке надзора.[122]
Таким образом, законодатель значительно расширил круг субъектов преступления.
Однако в связи с произвольным толкованием в судебной практике Постановления ЦИК и СНК СССР от 7 апреля 1935 г. «О мерах борьбы с преступностью среди несовершеннолетних» и соответствия его с действовавшим уголовным законодательством 7 июля 1941 г. принимается Указ Президиума Верховного Совета СССР, которым дается разъяснение Верховному Суду СССР и нижестоящим судам, что несовершеннолетние подлежат ответственности не только за умышленные преступления, но и за совершение их по неосторожности.[123] Итак, указанные лица являлись теперь субъектами преступлений не только за умышленные общественно опасные деяния, но и за их совершение по неосторожности, что предусматривалось законом в условиях военного времени в отношении взрослых преступников.
Во время войны усилились репрессии к гражданам, нарушающим трудовую дисциплину. В соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 декабря 1941 г. «Об ответственности рабочих и служащих предприятий военной промышленности за самовольный уход с предприятий» устанавливалась уголовная ответственность за уход с работы по своему усмотрению рабочих и служащих мужского и женского пола. Самовольный уход рассматривался как тяжкое преступление и приравнивался к дезертирству, а лица, виновные в этом, осуждались военным трибуналом к тюремному заключению на срок от 5 до 8 лет.[124]
В дальнейшем в целях обеспечения рабочей силой важнейших предприятий и строек военной промышленности и других отраслей народного хозяйства 13 февраля 1942 г. издается Указ Президиума Верховного Совета СССР почти аналогичного предыдущему Указу содержания «О мобилизации на период военного времени трудоспособного городского населения для работы на производстве и строительстве», в соответствии с которым лица, уклоняющиеся от мобилизации для работы на указанных объектах, признавались совершившими преступные деяния, в связи с чем привлекались к уголовной ответственности и по приговору суда осуждались к принудительным работам по месту постоянного жительства на срок до одного года.[125] Кроме того, в период войны еще действовало положение о воинских преступлениях 1927 г., в котором предусматривалась уголовная ответственность в отношении граждан, приравнивавшихся к военнослужащим, а именно: к работникам железнодорожного транспорта, военизированной охране предприятий, работникам военизированной пожарной охраны. Следовательно, субъектами преступлений в период войны являлись не только те граждане, которые совершали преступления, предусмотренные уголовным законодательством, но и те, которые нарушали трудовую дисциплину.
После окончания Великой Отечественной войны произошли существенные изменения в уголовной политике Советского государства. Отменяются уголовные законы, действовавшие в период военного времени. В 1953 г. наметилась тенденция на смягчение уголовной ответственности за отдельные преступления, а в дальнейшем за некоторые преступные деяния уголовная ответственность вообще отменена (в 1954 г. – за производство аборта, в 1955 г. – за самовольный проезд в товарных поездах, а 25 апреля 1956 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР была отменена и уголовная ответственность за самовольный уход с предприятий и учреждений и за прогулы без уважительных причин и др.[126]).
Важным этапом в развитии советского уголовного законодательства и его институтов является принятие Верховным Советом СССР 25 декабря 1958 г. Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик. В Основах в более развернутом виде законодательно закреплено определение понятия преступления. В ст. 7 Основ отражены и нашли свое дальнейшее развитие основные признаки преступления, характерные для советского уголовного законодательства. Это – общественная опасность, противоправность, виновность и наказуемость.
