Василий Сиповский
Родная старина
Княжение Ярослава
Хотя Ярослав не охотник был до войны, но без нее дело не обошлось, – печенеги продолжали свои опустошительные набеги. Ярославу удалось наконец нанести им сильное поражение под самым Киевом. Ходил он и на север – на чудь, и на запад – на ятвягов, и на литву, – вернул от Польши червенские города (Галицию), захваченные раньше королем Болеславом.
При Ярославе в последний раз предпринимали русские поход на Византию. Со времени крещения сношения с греками были дружелюбны, но в 1043 г. в Константинополе случилась ссора из-за чего-то между греческими и русскими купцами. Дело кончилось тем, что один из знатных русских гостей (купцов) был убит. Отсюда возникло недовольство между обоими правительствами и привело к войне. Огромную русскую рать и наемных варягов повел на Византию старший сын Ярослава, Владимир; но поход кончился неудачно: русские ладьи были истреблены частью греческим огнем, частью бурею.
Чтобы укрепить сильные границы своего государства, Ярослав построил несколько новых городов: на севере, в земле финского племени, неподалеку от озера Чудского, основан был город Юрьев (христианское имя Ярослава было Юрий); на Волге – Ярославль; по южной границе, на реке Роси, было тоже построено несколько городов. Киев обведен хорошею каменною стеною. Главные городские ворота названы были Золотыми.
Ярослав очень любил строиться; он украсил Киев новыми церквами. Особенным великолепием поражал современников Софийский собор. Заложен был он в память победы, одержанной над печенегами, на месте самой битвы. Здание сооружалось греческими мастерами. Князь не жалел издержки: храм был украшен роскошной мозаикой (мусией, как говорили в старину), стены были расписаны живописью; иконы византийского письма блистали в богатых серебряных и золотых ризах.
Стенная живопись (фрески), над которою трудились греческие живописцы, уцелевшая местами и до сих пор, представляет много любопытного. Тут находим изображения охоты, всадников, стрелков, князя в торжественной одежде, оруженосцев, даже музыкантов, плясунов и скоморохов.
Небольшие искусники были тогда греческие живописцы, но рисунки их любопытны для нас особенно тем, что представляют картины из русской жизни и дают понятие об одежде и некоторых обычаях XI в.
Ярослав построил также монастырь Св. Георгия в честь своего ангела, монастырь Св. Ирины, возобновил Десятинную церковь, построенную при Владимире святом. Главные храмы Киева строились большей частью в подражание царьградским и носили их имена (Св. Софии, Св. Ирины). Много церквей сооружалось так же, как и в Царь-граде, в честь Богородицы. По примеру Киева возникали и в других главных русских городах соборные храмы, или софийские, или богородичные (Рождественские и Успенские). В Новгороде сын Ярослава Владимир заложил новый Софийский собор в 1045 г.
С постройкой храмов появляется на Руси не только зодчество, но и живопись.
Мало-помалу русские должны были перенимать эти искусства у приезжих греческих мастеров, которых призывал князь, не жалея издержек на украшение храмов и благолепие церковной службы. Из Греции были вызваны в Киев и певчие, у которых русские переняли церковные напевы и научились согласному пению.
По примеру византийских императоров Ярослав, а раньше и Владимир святой давали известную часть из княжеских доходов на содержание храмов и их причта, наделяли их землями и разными угодьями. Кроме того, епископы занимались судопроизводством (по церковным и семейным делам), и судебные пошлины шли в пользу их церкви.
Софийский собор. Реконструкция вида здания в XII в.
Много строилось новых церквей – много нужно было и грамотных людей для церковного притча; нужны были и книги богослужебные. Ярослав ревностно заботился о просвещении: в Новгороде по его приказу было устроено училище на 300 мальчиков, сыновей священников и старост. Он любил церковное дело, духовенство, монахов, а священные книги читал не только днем, но и ночью и много собрал их; поручал иногда переводить их прямо с греческого языка или переписывать болгарские переводы.
Под его покровительством начали распространяться на Руси монастыри. Среди иноков были грамотные люди, которые принялись за переписку книг и помогали распространению христианского просвещения на Руси.
Летописец высоко ценит заслуги Ярослава и говорит:
– Как один вспашет землю, другой посеет, а третьи жнут и едят хлеб, – так Владимир вспахал и умягчил землю, т. е. просветил ее крещением, Ярослав насеял книжными словами сердца верных людей, а мы пожинаем, принимая книжное учение.
Русская Правда
Вместе с христианством из Византии перенесены были в Русскую землю все церковные порядки и законы. Свод церковных законов, «Номоканон», перешел к нам, вероятно, в болгарском переводе, под названием «Кормчая книга».
Задумал Ярослав установить и в мирских делах лучший порядок суда и расправы. По его приказу, по словам летописи, были записаны судебные обычаи и явился первый сборник законов – Русская Правда.
В первобытные времена люди руководствуются во всех своих действиях только природными побуждениями, чувствами. Убьет кто-нибудь человека – близкие родичи убитого, естественно из чувства мести, стараются убить убийцу. Побьют кого – побитый чувствует злобу и желает выместить свою обиду на обидчике. Украдут ли у кого вещь какую-нибудь, потерпевший от кражи, понятно, будет стараться отыскать вора, отобрать у него свою вещь и вдобавок причинить как можно больше зла ему, чтобы отвадить его от воровства. Так и в других случаях в первобытное время люди творили суд и расправу, следуя только природному чувству. С течением времени все это входило в привычку. Видели люди, как творили отцы их и деды в разных случаях, и сами поступают точно так же, руководясь уже не только своим чувством и соображением, но и примером предков. Таким образом известные действия при суде и расправе входят в привычку целого племени, становятся «обычаем».
В течение веков родовые старшины свято хранят старые обычаи, и многие поколения довольствуются ими. Но со временем судебных обычаев накопляется слишком много, а если племя сталкивается с другими народами, то от них заходят и новые обычаи, иной раз непохожие на прежние, происходит путаница; тогда является надобность привести их в порядок, записать точно и ясно, чтобы можно было судьям руководиться ими. Записанные обычаи, которые делаются обязательными правилами для всех и поддерживаются правительством, становятся законами.
Русская Правда представляет у нас первое собрание обычаев. Здесь говорится о мести за убийство, о наказании за побои и оскорбления, за кражу. 1. За смерть мужа мстит брат, или сын, или отец, или двоюродные братья, или племянники. Если не будет мстителя, убийца должен уплатить 40 гривен. 2. За удар палкою, жердью, мечом виновный платит 12 гривен; за отсечение руки 40 гривен; за вырывание уса или бороды 12 гривен; за обнажение меча 1 гривну. 3. За увод челядница и коня 3 гривны и проч.
За убийство дружинника или тиуна (слуга князя) положена пеня, вира двойная, то есть 80 гривен. Вира шла князю. Если же виновный не мог уплатить, то он лишался всего имущества и дом его предавался разграблению. Если преступник скрывался, то виру платила вервь (округ), где было совершено убийство.
Воровство считалось также тяжким преступлением. Хозяин имел право даже убить «как пса» пойманного вора в том случае, если он сопротивлялся и не позволял себя связать. Итак, мы видим, что родичам убитого предоставлялось самим отыскивать убийцу и чинить над ним суд и расправу, а хозяин мог распорядиться, как хотел, с вором.
Понятно, что при таком самоуправстве творилось немало неправды и насилий, но следует помнить, что это было с лишком за восемь столетий до нашего времени, когда государственная жизнь только еще начиналась. Незадолго до Ярослава русские жили родами, которые вели между собою борьбу. Случится обида или убийство, у кого было искать управы? Родичи убитого считали своим священным долгом отомстить убийце; позор ожидал того, кто не выполнял этой обязанности. Привыкли предки наши из поколения в поколение так поступать, и родовая месть вошла в обычай, а обычай этот попал и в Русскую Правду.
Сверх наказаний за преступления в Русской Правде находим постановления о наследстве. Все сыновья по закону получали поровну; сестра при братьях не получала ничего, но они обязаны были выдать ее замуж; жена умершего, если оставалась жить с детьми, имела право на часть наследства. Так поступали, если не было завещания, но умирающий мог иначе распределить свое достояние между наследниками.
Любопытно постановление о холопах (челядинцах, рабах). Не только пленные обращались в рабов или «обельных» (полных) холопов, но становились ими также и свободные люди; если женились на рабынях, не заключив предварительно условия с их господином, – также если поступали в слуги или тиуны к другому лицу без всякого договора; обращались в холопов и несостоятельные должники. Господин имел полную власть не только продать своего раба, но даже и убить его.
Суд творил сам князь, а там, где князя не было, – наместник. Местом разбирательства был княжий двор. Обиженный должен был представить свидетелей (видоков и послухов); но можно было обойтись и без них, если были ясные доказательства обиды, например знаки побоев, увечья.
Ярослав Мудрый
Исследовать и разбирать преступления в XI в. предки наши не умели: если трудно было решить, виноват или нет обвиняемый, он же сам не сознавался, а дело было важное, тогда прибегали, как и раньше, в языческие времена, к «испытанию водой и железом»: верили, что сам Бог покажет, прав или виновен подсудимый. Заставляли его опускать руку в кипяток или подержать несколько времени раскаленное железо в руке. Если оказывались после этого на руке сильные ожоги и язвы, то обвиняемого считали виновным. К сожалению, до нас не дошло подробных известий, как совершалось испытание водой и железом у наших предков: вероятно, подобным же образом, как у родственных племен. В Чехии, например, подсудимый должен был, пока произносил слова присяги, продержать два пальца на раскаленном железе или простоять на нем. У сербов обвиненный должен был опускать руку в раскаленный котел или брать из огня раскаленное железо.
Прибегали к подобным испытаниям, конечно, только в тех случаях, когда уверенность в преступности подсудимого была очень уж сильна, но он не сознавался, а ясных улик не было. Притом, конечно, немногие из подсудимых отваживались на испытание, если сознавали за собой вину, и потому надо думать, что дикий обычай «испытания водой и железом» применялся очень редко.
Когда происходила тяжба между двумя сторонами и никак не могли рассудить тяжущихся, то предоставлялось им судиться судом Божиим – «полем», то есть выйти на поединок. Кто побеждал, тот и считался правым.
В девятом столетии и у других западных народов судопроизводство было не лучше; только в Италии и Византии, где образованность стояла выше, оно велось правильнее.
Издание Русской Правды было великим делом. Настоящее правосудие только тогда и может быть, когда есть твердые и определенные законы, которые высшая власть берет под свою охрану. Современники Ярослава понимали, какую услугу народу он оказал своим законодательством, и называли его Правосудом и Мудрым!
А. Д. Кившенко. «Чтение народу Русской Правды». 1888 г.
Сношения с иноземцами
С принятием христианства сношения русских с греками, а затем с другими европейскими народами усилились. Из Византии шли в Русскую землю церковные обычаи, разные искусства, образование; отсюда же потом стали проникать к нам и новые порядки государственные. Когда грубый, первобытный народ входит в сношения с народами образованными, прежде всего заимствует то, что больше бросается в глаза, – внешнюю обстановку. Строились у русских, как сказано уже, великолепные храмы наподобие византийских, украшались иконами, живописью, золотом и серебром. Князь стал жить роскошнее, чем прежде: жилище его стало отличаться большим великолепием, чем раньше; одежду князья в торжественных случаях стали носить богатую, златотканую, подобно византийским царям, на голову надевали золотые венцы или короны.
Русские в это время вошли в постоянные сношения не только с Византией, но и с Западной Европой. Ярослав даже породнился с несколькими иноземными государями: одну дочь свою выдал он за принца норвежского, другую – за французского короля (Генриха I), третью – за венгерского короля; сыновей своих тоже поженил на иностранных принцессах.
Киев благодаря постройке новых храмов, городских стен и каменных домов изменился к лучшему. Иноземцы, видевшие его в это время, очень хвалят не только красоту местоположения, но и самый город. Видно, в те годы русская столица не уступала уже западноевропейским городам, да и русский народ по нравам и понятиям не стоял тогда ниже своих западных соседей.
В Киев съезжалось много торговцев со всех сторон: тут встречались венгры, немцы, скандинавы, восточные купцы; немало было и евреев. Целые части города заселялись иноземными купцами. На Днепре у Киева стояло множество купеческих судов. В городе было восемь рынков, и торговля шла бойко. Хотя еще держалась меновая торговля и русские менялись на меха куньи, лисьи, беличьи (слово «куны» означало «деньги»), но были уже и металлические деньги.
В это время часто упоминаются гривны. Так назывались сначала ожерелья, а потом они стали употребляться как деньги. Серебряная гривна весила около фунта. При Ярославе и даже при Владимире явились на Руси свои серебряные и золотые монеты. Греческих мастеров в Киеве было довольно– они могли чеканить монету для русских по образцу греческой. При раскопке древних могил найдены серебряные и золотые монеты с именами Ярослава и Владимира.
Золотые и серебряные монеты Владимира и Ярослава
Время удельных смут и усобиц
Усобицы при сыновьях Ярослава
Перед смертью Ярослав призвал своих сыновей и, по словам летописи, сказал им:
– Отхожу я уже из этого света, дети мои! Да будет между вами любовь: вы – родные братья, дети одного отца и одной матери. Если будете жить в любви и согласии между собою, то Бог будет с вами и покорит вам врагов ваших; если же будете жить в ненависти и распрях, то и сами погибнете, и погубите землю отцов ваших и дедов, которую приобрели они с большим трудом. Живите мирно, слушайте брат брата. Назначаю Киев старшему сыну моему и брату вашему Изяславу. Слушайте его, как слушали меня; пусть он будет вам вместо отца. Святославу даю Чернигов, Всеволоду – Переяславль, Игорю – Владимир (Волынский), Вячеславу – Смоленск.
Разделив таким образом землю Русскую между своими сыновьями, Ярослав заповедал им не трогать чужих областей и затем сказал Изяславу:
– Если кто захочет обидеть брата своего, то ты помогай правому.
Умер Ярослав в 1054 г. 76 лет от роду. Тело его положили в мраморную гробницу в Софийском соборе.
Ярослав следовал примеру отца и деда и поделил Русскую землю на уделы, да, без сомнения, он и не мог бы иначе поступить. Раздела земли требовал обычай: по понятиям того времени, вся земля была достоянием целого княжеского рода, и каждый родич должен был владеть какой-нибудь областью.
Понятия о государстве и необходимости для него одной сильной власти тогда еще не было. Вот почему удельный порядок долго держался на Руси. Много бед и горя принес он русскому народу!
Лет десять сыновья Ярослава княжили мирно в своих уделах, не ссорились между собою; с общего согласия они дополняли Русскую Правду и отменили кровавую родовую месть; взамен ее установили платить виру, то есть пеню.
В 1061 г. нападают на русские области половцы, сменившие печенегов в степях на южных и восточных окраинах Русской земли. Это были такие же хищники, как и печенеги: грабеж и убийство служили для них, по словам летописца, воинской потехой, шатры – жилищем, а лошадиное молоко, сырое мясо, кровь животных, а иногда и падаль – пищею. Половцы с того времени, как стали кочевать в степях у реки Дона, не давали покою русским: весною или ранним летом, когда был для лошадей подножный корм, эти хищники на своих степных конях ордами врывались в русские пределы, беспощадно опустошали землю и целыми тысячами угоняли к себе в рабство захваченных пленных…
Через три года после первого набега половцев начинаются усобицы и между русскими князьями.
Ярослав наделил своих сыновей областями, но ничего не дал внуку своему Ростиславу Владимировичу. Недовольный этим князь с отрядом удальцов, набранных в Новгороде, напал внезапно на Тмутараканскую область (у Азовского моря) и выгнал отсюда своего двоюродного брата. Через два года Ростислава не стало. Тогда начинаются усобицы на севере. Всеслав, князь Полоцкий, хотел увеличить свой удел, напал на Новгород, захватил в плен многих жителей, ограбил Софийский собор. Изяслав с братьями пошел против Всеслава, разбил его и зазвал к себе в шатер будто для переговоров. Он поверил клятве
Ярославичей, что ему ничего худого не сделают, явился к великому князю, а тот велел своим воинам схватить его. Обманутого Всеслава вместе с двумя его сыновьями отвезли в Киев и посадили в темницу.
Из вероломства этого ничего путного не вышло – мир не водворился на Руси. И году не прошло, как снова нахлынули половцы. Вышли Ярославичи против них с небольшими силами, но так были разбиты, что пришлось спасаться бегством. Хищные степняки рассеялись по южным русским областям, разоряли их и творили всякие насилия… Собрались киевляне на вече и потребовали у Изяслава, чтобы он вел их биться с половцами. Князь колебался и не знал, что делать. Тогда народ в Киеве восстал, выпустил из темницы Всеслава, провозгласил его своим князем, разграбил княжий двор, расхитил множество золота, серебра, куньих и беличьих мехов. Изяслав бежал в Польшу. С помощью поляков он снова водворился в Киеве, но ненадолго. Братья его, Святослав и Всеволод, выгнали его из Киева, – великим князем сделался Святослав.
Напрасно искал Изяслав помощи у иноземных государей: у императора германского (Генриха IV), у папы. Император прислал послов к Святославу, чтобы убедить его вернуть брату захваченный киевский престол. Великий князь принял послов радушно, показывал им свои богатства и щедро одарил: уехали они от него очень довольные, но того, за чем приезжали, не добились.
Вооружение половца
Не помогли и увещания духовенства – Святослав не мирился со старшим братом и продолжал княжить в Киеве. Только после смерти его (1076) Изяслав, примирившись с Всеволодом, вернулся в Киев, но и тогда усобица не стихла: пришлось им обоим вместе вести упорную борьбу с племянником Олегом Святославичем. Это был князь очень воинственный; он хотел во что бы то ни стало завладеть Черниговской областью, где княжил раньше его отец и которую занял по смерти Святослава Всеволод. Олег призвал на помощь половцев, а те рады были случаю пограбить и сильно опустошили Черниговскую область. Изяслав и Всеволод выступили против них. Произошла кровопролитная битва близ Чернигова (при селе Нежатина Нива). Олег был разбит и едва успел спастись с небольшою дружиною в Тмутаракань, но в бою пал и сам великий князь Изяслав (1078).
Тогда занял Киевскую область брат его – Всеволод Ярославич. Это был князь набожный, добродушный и большой книголюб. Трудно было ему в то тревожное время: племянники его добивались областей, то и дело спорили между собой, приходилось их мирить, разбирать да унимать, а тут еще кочевники (торки и половцы) постоянно беспокоили с юга Русскую землю. Не справился бы со всеми делами своими Всеволод, да был и у него хороший помощник – сын Владимир. Это был князь очень деятельный; много ему пришлось потрудиться при отце: то он усмирял непокорных князей, то поражал хищных половцев.
Под старость немощный Всеволод слишком уж стал доверяться своим наместникам и тиунам (должностные люди при князе). Много зла творили они: стали на суде мирволить богатым, брать взятки и творить всякие насилия бедным. Киевляне все это сносили – надеялись, что после смерти престарелого князя станет княжить в Киеве всеми любимый сын его Владимир Мономах, названный так потому, что его мать была дочь византийского императора Константина Мономаха.
Усобицы при внуках Ярослава
Умер Всеволод в 1093 г. Киевляне хотели, чтобы княжил у них Владимир, но он рассудил, что несправедливо будет ему занять Киев помимо Святополка Изяславича, старшего двоюродного брата: заботился Владимир больше всего о том, чтобы мир был на Руси, и послал звать Святополка на великое княжение, а сам вернулся в Чернигов.
Владимир, как видно, хотел соблюдать порядок старшинства. Русская земля, по понятиям того времени, принадлежала всему княжескому роду. Делилась она на уделы по числу членов княжеского рода. Старший брат, великий князь, занимал главный город – Киев с его областью, а младшие братья размещались в других уделах по старшинству. Когда умирал великий князь, то не сын, а старший за ним брат занимал Киев и становился великим князем; оставленный же им удел переходил в руки следующего за ним по старшинству брата и т. д. По смерти великого князя должно было совершаться перемещение всех удельных князей. При этом надо заметить, что сыновья тех князей, которые умирали, не достигнув великокняжеского престола, навсегда лишались права на него и даже исключались из княжеского рода. Такие князья назывались изгоями. Если и получали они небольшие уделы, то как бы из милости старших князей. Великие князья иной раз сильно хлопотали о том, чтобы своих сыновей пристроить на хорошие уделы, и при дележе земли поступали не всегда справедливо. Распоряжениям же старших князей иногда не повиновались младшие.
Если родные братья Ярославичи ссорились между собою, то еще труднее было ужиться в мире двоюродным и троюродным братьям. Могли ли удельные князья чтить великого князя «как отца», когда князь этот, хотя и старший в роде, мог быть и несправедлив, и менее других князей опытен, и менее способен? Кроме того, при общем передвижении не все князья охотно оставляли прежние свои области; в иных городах и народ не хотел тех князей, каким приходилось по очереди занимать эти города, восставал против них и призывал других. Понятно, сколько смуты и неурядицы поднималось на Руси в удельное время: споры, раздоры, усобицы шли без конца… Пользуясь этим, чуть не каждый год вторгались в Русскую землю орды половцев и других врагов, которым иной раз сами же русские князья показывали путь в свою землю. Тяжело жилось в это время русскому люду!
Только что Святополк занял великокняжеский стол, как началась война с половцами. Не послушался он опытных своих воевод и Владимира, которые советовали ему снарядить побольше войска, выступил в поход с незначительными силами и был разбит. Русским пришлось спасаться бегством. Рассеялись шайки хищников по Русской земле, и начался грабеж…
Запустели города и села. Целыми толпами угоняли половцы пленных к себе в степи. Шли несчастные в плен, по словам летописца, скорбные, дрожащие от холода, голодные, томимые жаждою, исхудалые, нагие и босые; ноги их были истерзаны тернием. Со слезами они рассказывали друг другу, откуда кто из них, из какого города, из какой деревни…
Попытался опять Святополк сразиться с хищниками, но снова был разбит и принужден был заключить в 1094 г. мир с ними, даже женился на дочери Тугорхана, одного из сильнейших половецких ханов, думая хоть этим оградить свою землю от бесконечных хищнических вторжений и грабежей. Напрасная надежда! Несчастная война с половцами была только началом бедствий и горя, обрушившихся на Русскую землю в злополучное княжение Святополка II.
Поднялись усобицы. Причиной их были старые счеты за Чернигов, а потом споры за Волынь. Олег Святославич, княживший в Тмутаракани, после смерти Всеволода задумал во что бы ни стало добиться Чернигова, отцовской области. В 1094 г. он внезапно явился с большими ордами половцев под Чернигов. Здесь был в это время Владимир Мономах. Сил у него после злосчастной борьбы с половцами было мало, не мог он встретить врага в открытом поле и заперся в городе. Восемь дней Владимир отбивался. Но когда Олег дал волю половцам беспощадно разорять и грабить села и деревни, расхищать и жечь монастыри, Владимир сдал Чернигов, а сам ушел в отцовский удел – Переяславль: тяжело ему было видеть разорение Русской земли и не хотел он ценою ее бедствий покупать свои выгоды… Вошел Олег в отцовский город, но грабежи половцев продолжались. Князь не только не запрещал им, но, по словам летописи, даже сам побуждал их грабить. Да и как было ему иначе отблагодарить своих хищных пособников?!
«Это уже третий раз, – скорбно замечает летописец, – он наводил нечестивых на Русскую землю!»
Ему волею или неволей приходилось дружить с половцами – в них только он и находил себе опору. Но зато трудно ему было ужиться с другими князьями: когда они стали звать его на половцев, то он, конечно, уклонился… В 1096 г. Святополк и Владимир послали сказать ему:
– Приезжай в Киев, урядимся о Русской земле пред епископами, игуменами, пред мужами отцов наших и пред горожанами, как бы оборонить Русскую землю от поганых.
На это приглашение Олег гордо ответил:
– Не подобает меня судить ни епископу, ни игуменам, ни смердам!
Тогда князья велели сказать ему:
– Вот ты ни на поганых не идешь, ни к нам на совет; стало быть, ты мыслишь против нас и хочешь поганым помогать. Пусть же Бог нас рассудит!
Святополк и Владимир пошли на Олега. Он бежал из Чернигова, заперся в Стародубе и более месяца отбивался здесь; а в это время орды половцев снова нахлынули на Русскую землю и стали грабить ее. Наконец Олег запросил мира у князей; они согласились. Но не о мире думал Олег: кинулся он на север в отцовские Муромо-Рязанские земли, напал здесь на сына Мономахова Изяслава, который завладел было Муромским уделом. В битве под стенами Мурома пал Изяслав Владимирович.
Церковь Параскевы Пятницы в Чернигове. Реконструкция
Неугомонный Олег не довольствовался отцовскими землями, а занял Ростов и Суздаль, наследственные волости Мономаха, посадил там своих наместников и стал собирать дань. Тогда старший сын Мономаха Мстислав, крестник Олега, княживший в Новгороде, пришел в Суздальскую область, прогнал Олеговых сборщиков дани и наместников, затем предложил крестному отцу мир.
– Я моложе тебя, – говорил он, – договаривайся с моим отцом, а я во всем тебя послушаю.
Неизтакихбыл Олег, чтобы уступить в чем-либо… Он высказал готовность помириться, но затем быстро двинулся на Мстислава, когда тот распустил дружину свою по деревням. Недаром современники называли его Гореславичем – много горя наделал он Русской земле! Мстислав, однако, успел собраться с силами, встретил Олега на берегах речки Колокши, впадающей в Клязьму, и разбил его. Преследуя дядю своего и крестного отца, Мстислав послал сказать ему:
– Не бегай никуда, но пошли к братьям своим с мольбой не лишать тебя Русской земли, а я буду просить за тебя у отца моего!
На этот раз Олег последовал совету. Как ни горевал Владимир по своем убитом сыне, но все же для блага Русской земли готов был помириться с Олегом.
В 1097 г. князья по мысли Владимира съехались в Любече, чтобы уладить спорные дела.
– Зачем губим мы землю Русскую, ссорясь между собою? – говорили некоторые из князей. – А половцы разоряют нашу землю и радуются, что у нас усобицы. Станем отныне жить согласно, станем общими силами блюсти Русскую землю. Пусть каждый из нас владеет отцовской волостью (отчизною).
Владимир уступил Черниговскую область сыновьям Святослава (Олегу, Давиду и Ярославу). Давиду Игоревичу достался Владимир-Волынский, а Володарю и Васильку Ростиславичам, князьям-изгоям (внукам Владимира Ярославича) – города Перемышль и Теребовль. Так порешили князья и целовали крест.
– Если кто из князей, – клялись они, – восстанет на другого, то против него будем все мы и честной крест.
Благое было намерение у князей, собравшихся на съезд, но мало вышло пользы от этого. Не успели еще они разъехаться по своим областям, как клятва их жить мирно между собою была нарушена. Совершилось злодейство, неслыханное до тех пор на Руси!..
