Уйгурские Народные Сказки
Уйгурская энциклопедия, том 2. Сказки о животных.
Бирнәччә күн өткәндин кейин тошқан тағ чоққисида шир билән учришип қапту. Шир хошал болуп:
– Сән толиму әқилликкәнсән, озуғум түгигәнлигини билип, өзәң кәпсән әмәсму! – дәпту ечиқиған көзлирини мөлдүрлитип.
Тошқан алақзадә болған вә һәйран қалған қияпәткә киривелип, ширға монуларни баян қипту:
Көрдүм бир чоң мәхлуқни,
Яшайдекән дәрияда.
Ейтишиға тәңдиши,
Йоқмиш униң дунияда.
Техи бизниң таққиму,
Падиша мән, дәйду у.
Һели келип сизниму,
Ялмап йәйду, дәйду у.
Ширниң ғәзиви миң гәз өрләпту:
Башлап барғин бир көрәй,
Зади қандақ немә у,
Әдивини раса берәй,
Болсиму гәр девә у!
– дәптудә, тошқан униңға йол көрситип, дәрия бойиға йетип кәпту. Улар йоған бир қия ташниң үстигә чиқип, сүп-сүзүк дәрия сүйигә кариғидәк болса, су үстидә ширниң һәйвәтлик қияпити көрүнүпту. Тошқан. Уни көрситип туруп:
– Әйнә дәл өзи шу! – дәпту.
Шир қариғидәк болса, өзигә охшап кетидиған бир жиртқуч чишлирини һиңгайтип, қуйруғини диңгайтип, мойлирини пахпайтип, униңға хирс қилип қарап турғидәк. Шир техиму гәзәпкә келип, һәйвәт билән бир силкинип, чишлирини ғучурлитип, униңға қарап нәрә тартип, дәһшәт билән һөкүрәпту. Тошқан дәрһал:
Қараң қараң, шир батур,
Сиз аләмдә бир батур.
У мәхлуқ техи сизгә
Қарап нәрә тартур.
Әйнә у ағзини йоған ечип,
Зәһәрлик шалини чечип,
Сизни йейиш үчүн кәлгәндә чиқти!
– дәпту.
Шир батур қаттиқ бир һөкүрәп, дәрияға өзини етипту. Дәрияда сүзүк долқунлар бужғунлинип, ақ чечәкләр ечипту. Шир болса, мәңгү кәлмәскә кетипту, тағ бағридики баяшәт чимәнзарлиқ әқиллик тошқан үчүн әркин, азадә, бәхитлик қучиғини сехилиқ билән ечипту.
УМНЫЙ ЗАЯЦ
На вершине одной горы жил-был лев. Посреди склона этой горы поселился слон. А у подножия основал себе жилище заяц. Все подножие было усеяно цветами. В реках текла изумрудно-чистая вода. И вот, однажды, этот цветущий край решили захватить лев и слон.
В один прекрасный день лев спустился с вершины и раскрыл пасть, чтобы съесть зайца. Но заяц запел ему:
– Подожди-ка храбрый лев!
У меня к тебе вопрос.
На вопрос мне дай ответ.
Кто правитель этих гор?
Лев гордо встряхнул головой и ответил:
– Ну, конечно, я!
Заяц снова запел:
Слона вчера я повстречал,
И он такую речь держал:
«Этой горы, этого мира
Падишах Я,– он сказал.
Правлю вами,– он сказал.
Не боится и тебя!
Лев в ярости зарычал:
– Ну, погоди же. Ты еще увидишь мою силу!
И он, забыв, что хотел съесть зайца, спросил его:
– Как можно противостоять слону?
Заяц ответил:
Завтра рано поутру
Больным скажитесь вы врагу.
Слона обманом приведу
К тебе с сочувствием, о лев.
Глупый слон, усталый
Вам легкой пищей станет.
Лев с благодарностью принял этот мудрый совет. Наутро заяц встретился со слоном. Слон горделиво обратился к гостю:
Добро пожаловать,
длинноухий трусишка-зайка!
Отдай же скорее свои владения мне.
Иначе ногами раздавлю,
Не помилую!
На что заяц ответил:
– Хорошо, хорошо! Чуть позже, так как сегодня я пожаловал к вам с весьма важным делом. Лев при смерти лежит. Вы сходите к нему. Растопчите его своими сильными ногами. Тогда и будете владеть всей этой горой.
Слону понравились слова зайца, и он тотчас последовал за ним. Заяц повел за собой слона и быстро поскакал в гору: прыг-скок, прыг-скок. Наконец дорога привела их к жилищу льва. Тут вдруг сам лев неожиданно выпрыгнул из своего убежища, схватил слона за глотку и убил…
Через несколько дней заяц вновь повстречался со львом на вершине горы. Лев радостно воскликнул, сверкая голодными глазами:
– Я так проголодался. Ты пришел как раз вовремя!
Удивленный и растерянный Заяц быстро сообразил и ответил:
В реке живет удивительное чудище,
Нет ему в мире равных никого,
Падишахом над нашими горами
возомнило оно себя.
И даже вас грозится съесть
Без жалости и сожаления.
Лев в ярости зарычал:
Проведи меня к нему,
Хочу увидеть, что за зверь.
Разорву его на части
Будь он страшнее даже дива.
Заяц привел льва к берегу реки. Они взобрались на большой камень и посмотрели вниз на чистую речную воду. Оттуда показался страшный облик льва.
– Взгляните-ка, это оно и есть, – проговорил заяц, показывая на отражение льва в воде. Лев посмотрел в воду и увидел похожего на себя хищника с острыми клыками, длинным хвостом, вздыбленной шерстью и устрашающим оскалом. Лев с яростно взды-бил свою гриву, заскрипел зубами и громко зарычал. Заяц тотчас проговорил:
Смотрите, храбрый лев,
Вы в мире самый смелый!
А это чудище смеет
рычать на вас.
Оно раскрыло свою огромную пасть,
Брызжет слюной вокруг,
Желая вас проглотить.
Храбрый лев заревел еще громче и бросился в реку, чтобы поймать и уничтожить ненавистного зверя. Вода в реке всколыхнулась, расступилась, разлетелась кругом белая пена. Вот так неблагодарный лев и утонул в пучине. А прекрасный край у подножия горы с радостью достался умному зайцу.
КИРПӘ БИЛӘН ТОШҚАН
Әтияз күнлириниң биридә бир кирпә әтигәнлиги далада айлинип жүрсә, жирақтин бир тошқан келип қапту. Кирпә тошқанға қарап, салам берипту. Тошқан кирпикниң салимини илик алмайла, мәсқирә қилип:
– Һә, кирпә, нәгә барисән? – дәп сорапту.
– Тошқан тәхсир, бүгүн һава интайин яхши екән, сәяһәткә маңдим, – дәп җавап берипту кирпә.
Тошқан уни көзгә илмиған һалда:
– Сениң путлириң маймақ, бәллириң доңғақ туруп, қандақ сәяһәт қилалайсән? – дәпту. Кирпиниң аччиғи келип турсиму, күлүп туруп:
– Тәхсир, мениң путум маймақ болсиму, әгәр жүгрәйдиған болсам, сиздин өтүп кетимән, – дәпту.
Тошқанниң аччиғи келип:
– Кәл әмсә, чепишип бақайли, – дәп вақирапту.
– Болиду, әтигәнлик чейимни техи ичмидим, ичип чиққичә сиз күтүп туруң, – дәпту кирпә.
Шундақ қилип, тошқан билән кирпә иккиси жүгришидиғанға келишипту. Кирпә угисиға кирип, йәнә бир сәпдишини чақирип:
– Бол, чаққан тәйярлан, биз тошқан билән мусабиқигә чүшидиған болдуқ, – дәпту.
Сәпдиши чөчүгән һалда:
– Биз тошқан билән жүгрәштә қандақ тәң келәләймиз? – дәпту.
– Һәй, ахмақ екәнсән, мән тошқан билән жүгрәп у бешиға баримән, сән бу йәрдә турисән. Тошқан йениңға йетип кәлгәндә: «Мән аллиқачан келип болған» дәйсән.
Шундақ қилип, тошқан кирпә билән етизниң бешиға берип, кәйнигә бурулуп жүгрәшни башлапту. Шу вақитта тошқан бар күчи билән жүгрәп пәллигә йетип келип, йәнә бир кирпини көрүп, һәйран қапту вә:
– Сән қачан бу йәргә кәлдиң? – дәп сорапту.
Кирпә:
– Кәл, йәнә бир қетим чепишип көрәйли, – дәпту.
Тошқан:
– Болиду, – дәп жүгрәшкә тәмшилипту.
Бу қетим тошқан бар күчи билән қуюндәк чепипту. У пәллигә йетип келип қариса, һелиқи кирпә өз җайида турғидәк. Шундақ қилип, тошқан бирқанчә қетим жүгригәндин кейин мағдирсизлинип, йолда нәччә жиқилип өлүпту. Икки кирпә тошқанниң өзигә тәмәнна қоюп өз бешиға чиққанлиғини мәсқирә қилип, өз угисиға қайтишипту.
ЕЖИК И ЗАЯЦ
Однажды, в теплый весенний день ежик прогуливался по поляне. Внезапно, издалека прискакал к нему заяц. Ежик, завидев зайца, поздоровался. Заяц же, не поздоровавшись, стал насмехаться:
– Ну, и куда же ты собрался? – спросил он заносчиво.
– Уважаемый заяц, сегодня очень хорошая погода, вот, решил прогуляться.
Заяц презрительно ему отвечал:
– У тебя такие кривые ноги, талия заросла, и как же ты будешь гулять?
Ежик очень рассердился, но не показал своей обиды.
– Хоть ножки у меня и кривые, но если я побегу, то запросто обгоню тебя! – ответил он. Рассерженный заяц закричал:
– Ну так давай, посмотрим, кто из нас быстрее!
– Хорошо-хорошо, только я еще не успел позавтракать. Я сбегаю домой, выпью чаю. Вы меня подождите немного.
Вот так заяц и ежик договорились о соревновании. Ежик прибежал домой и позвал еще одного родственника.
– Давай, быстрее готовься, мы с тобой будем соревноваться с зайцем.
Родственник испуганно ответил:
– Разве мы можем соревноваться в беге с зайцем?
– Ах, ты ж глупый, я побегу вместе с зайцем до того конца. А ты будешь стоять здесь. Когда заяц подбежит к тебе, скажешь: «Я уже давно тебя здесь поджидаю».
Сказано – сделано. Заяц с ежиком пришли на поляну, назначили старт и побежали. Заяц бежал изо всех сил. Но когда он прибежал к финишу, его там уже поджидал другой ежик.
Ты когда сюда прибежал? – спросил заяц.
На что ежик ответил:
– Давай еще раз побежим!
Заяц согласился. Он собрал всю свою силу и побежал быстрее ветра. Но когда он пришел к финишу, тут снова его поджидал ежик. Да как же это так? Как так могло случиться, что ежик его постоянно обгонял? Они начинали бег сначала, но результат был все тот же. От усталости заяц падал и терял сознание.
В последний раз они побежали. Заяц собрался было бежать, но упал без сил.
А ежики вернулись к себе домой, решив, что заяц был сам во всем виноват, насмехаясь над слабыми.
ТОШҚАННИҢ МАХТИНИШИ
Тошқан әзәлдин өзиниң қулиғини көрмигән екән. Бир күни аптапта жүрүп, уштумтут өз көләңгүсини көрүп қаптудә: «Салпаң қулақ әҗайипла сәт бир һайванғу бу», дәп үркүп кетип қечипту. Қорққансири «салпаң қулақ әҗайип һайванму» тәңла келиватқидәк. Тошқан тохтимай қечипту. Ахири һалидин кетип, бир дәрәқниң сайисиға келип, өзини ташлап йетипту. Әтрапиға аста көз жүгәрткән екән, һелиқи келиватқан «салпаң қулақ әҗайип һайван» һечбир йәрдә көрүнмәйду. Тошқан хошал болуп кетип әркин нәпәс аптудә:
– Һелиму яхши жүгрүк болуп қалғиним, болмиса «салпаң қулақ әҗайип һайван» мени тутувелип, аллиқачан йәвәткән болатти. Мән һәқиқәтән батур екәнмән! – дәп махтинипту.
ЗАЯЦ-ХВАСТУНИШКА
Заяц никогда раньше не видел себя со стороны. Однажды он шел по солнцепеку и случайно увидел свою тень. «Ой, какой ушастый и некрасивый зверь», – подумал он, отпрыгивая от своей тени. Он побежал от тени, считая ее ужасным ушастым зверем. Но тень еще быстрее приследовала его.
Наконец, уставший, он присел под деревом. Через некоторое время заяц оглянулся вокруг. Ушастого ужасного зверя больше нигде не было. Заяц обрадовался и свободно вздохнул.
– Хорошо, что я отличный бегун. А не то этот ушастый ужасный зверь поймал и съел бы меня. Да, я и в самом деле храбрый заяц! – хвалился он.
ҺЕЛИГӘР ТОШҚАН
Бурунниң бурунисидекән, қарға пахтәкниң угисидекән, шу заманларда йезиға йеқин орманда өзи наһайити чирайлиқ, тошқан яшайдекән. У толиму һелигәр, қара нийәт екән.
Күнләрниң биридә, у отлап жүргән тайчақ билән учришип, униңға көңүл изһар қилип «достлишипту». Бир күни бу иккиси орманда биллә сәйлә қилип жүрсә, бирдинла һава бузулуп, ямғур йеғип кетипту. Улар ямғурдин паналиниш үчүн орманниң нерисидики ғарға қарап жүгрәпту. Улар ғарниң түвигә келишигила ямғур тохтапту. Улар ғарниң үстигә чиқип от қалап қақлинипту, бираз иссинғандин кейин, тошқан тайчақниң чатириға от чечип, чақчақ қипту. Тайчақ шохлуқ билән арқисиға бирла сәкрәп ғарға чүшүп кетипту, ғар ичидики қуруп қалған қапақ терәкниң шехиға илишип қапту. Буни көрүп, тошқанниң гүлқәқәһлири ечилип кәткән болсиму, лекин чандурмаслиққа тиришип, тайчаққа һисдашлиқ қилған қияпәткә киривелип.
– Достум, тайчақ, туруватқан йериң қуруп қалған шах екән, сәкрәвал, – дәпту. Тайчақ буни аңлап, бирла сәкригән екән, ғарниң ичигә чүшүп, тин тартмай өлүпту.
Нийити яман, һелигәр тошқан шу һаман орманға қарап жүгрәпту. Орманға кәлсә, шу йезидики байниң малчилири ат беқип жүргидәк. Йәнә бир шумлуқни ойлиған тошқан, уларға:
– Һәй, акилар, аву ғарда бир ат өлүп қапту, униң терисини соювелип, пул қилсаңлар қандақ? – дәпту.
– Баралмаймиз, байниң атлириниң һәммиси йеғир. Биз бу йәрдин айрилсақ, әву дәрәқтики қарғилар келип, атларниң йеғирини чоқуса, йеғирдин қан-жириң еқип кәтсә, бай бизни урмамду? – дәпту малчилар.
Тошқан:
– Хатирҗәм болуңлар, акилар, атларға қайрилип қариған һәрқандақ қарғиниң канитини қайриветимән, дәп вәдә берип, малчиларни йолға сапту.
Малчилар атниң өлүги бар тәрәпкә кәткәндин кейин, тошқан ормандики чаңгисида тухум бесип ятқан қарғиларға қарап:
– Әй, қарға қумчақ қериндашлирим, қарисаңларчу, силәр бекар ятқичә алдиңлардики атларниң қенидин мәззә қилсаңларчу, бу атларниң һәммиси йеғир, униң тәми бир татлиқ беғир, – дәпту.
– Тошқан ака, сизгә рәхмәт, лекин биз бекар әмәс, әвлат қалдуруш үчүн тухум бесип йетиватимиз. Биз бу йәрдин айрилсақ, кичик балилар тухумлиримизни оғрилап кетиду, – дәпту қарғиларниң бири.
– Хатирҗәм болуңлар, униңға өзәм җавап беримән, – дәп мәйдисини муштлапту тошқан. Қарғилар тошқанға қарап:
– Тошқан ака, биз хатирҗәм болалмаймиз, – дейишипту. Бу сөз тошқанниң «ғуруриға» раса тегипту.
– Әгәрдә у һарамзәдиләр бу йәргә келидиған болса, қенида түгмән чөрүп, сүйигидин ун тартип йәймән, – дәп керилипту тошқан. Алданған қарғилар угисидин қозғалғандин кейин, алдамчи тошқан мәһәллигә кәпту. У ериқ бойида чақпеләк ойнаватқан он үч-он төрт яшлардики бәш оғул балини көрүп:
– Ағиниләр, аңлап қелиңлар, әву терәкләрдики қарға чаңгилирида нурғун тухумлар турупту. Мундақ лиңшиқ оюнни ойниғичә, қарға чаңгисидин тухум оғрилисаңлар көңүллүк әмәсму? – дәпту.
– Сизгә көп рәхмәт. Ата-анимиз сиртқа чиқип кәткәнди, биз өйләргә қараватимиз, у йәргә кетип қалсақ, өйлиримиздин хатирҗәм болаллаймиз, – дәпту чоңирақ бир бала.
Тошқан балиларниң өйлирини өзи сақлап қарайдиғанлиғиға вәдә берип, уларни йолға сапту. Өзи болса, йегидәк бир нәрсә издәп, өйниң арқисиға өтүптудә, дақ йәрдә чапанлирини ғерипчә йепинип ятқан үч адәмни көрүпту. Бу үчәйлән оғри болуп, қәйәргә қол селишни ойлишип ятқан екән.
– Акилар, нәдур исми-затиңлар? Немә сәвәптин яттиңлар? – дәп сорапту тошқан уларға һеҗийип салам берип, улардин бири бешини көтирип:
– Мениң исмим Шағерип, ачарчилиқ дәстидин жүримән сарғийип. Биз үчилимиз мошу Пир ғерип, қосақ ач маңалмидуқ һерип, – дәпту.
– Ахмақ акилар, – дәп қолини шилтипту тошқан, мәһәллиниң күн чиқиш тәрипидики бәш аилилириниң һәммисидә адәм йоқ. «Үҗмә пиш, ағзимға чүш» дәп ятқичә тирикчиликниң йолини қилсаңлар болмамду?
Оғрилар тошқандин бу хәвәрни аңлап, дәрһал қозғилипту.
Шуниңдин кейин һелигәр тошқан өзи орунлаштурулған шумлуқларниң нәтиҗисини тамашә қилишқа башлапту. Қариса, қарғилар чоқуған атларниң дүмбисидин қан-жириң еқип, бай атқа яхши қаримиди, дәп малчиларни уруватқидәк; балилар қарғиниң чаңгисидики тухумларни елип чиқип турғанда, қарғилар келип, балиларниң баш-көзини чоқуватқидәк; қарғилардин миң тәстә қутулған балиларниң ата-анилири, өйни яхши сақлимай, оғриға берипсән, дәп уларни қоғлап уруватқидәк. Тошқан өзиниң иш-қалаймиқан чечәнлигидин рази болуп күлүпту, күлүпту, күлүверип телипту. Худайим сақ яратқан үстүн кәлпуги күливерип йерилипту.
КОВАРНЫЙ ЗАЯЦ
В давние времена, когда ворона еще жила в гнезде у голубя, в лесу недалеко от деревни жил хорошенький с виду зайчик. Но в душе он был коварным и злым. Однажды, зайчик познакомился с жеребенком, и они подружились.
В один прекрасный день они прогуливались по лесу. Неожиданно погода испортилась и пошел дождь. Друзья побежали к ущелью, чтобы спрятаться от дождя. Но когда они до него добежали, дождь прекратился. Зайчонок с жеребенком забрались на гору и разожгли костер, отдохнули и немного согрелись. Зайчонок начал баловаться и в шутку бросил в сторону жеребенка потухшие угольки. Жеребенок, убегая, отпрянул в сторону и внезапно провалился в расщелину. На его счастье в той расщелине росло дерево, за ветку которого он и зацепился, падая. Заяц внутри обрадовался несчастью друга, но не показал своих эмоций. Он сделал вид, что сочувствует жеребенку:
– Мой друг,– закричал он вниз,– эта ветка сухая, ты можешь сорваться! Прыгни на другую ветку!
Жеребенок послушался коварного зайца, попробовал перепрыгнуть на другую ветку, но упал в расщелину и погиб.
Зловредный, коварный заяц тотчас побежал в лес. Там пастухи пасли свой скот. Тут зайцу пришла еще одна коварная идея.
– Эй, братья, – закричал он пастухам.– Там в расщелине лежит мертвая лошадь! Вы могли бы продать ее шкуру, она стоит немалых денег!
– Мы не можем отлучиться, – ответили пастухи. – Хозяйские кони ранены. Если мы уйдем, вороны поклюют их раны, и хозяин нас накажет.
– Не беспокойтесь, братья. Я пока послежу за табуном. Отгоню всякую ворону! – успокоил их заяц.
Глупые табунщики, поверив зайцу, направились в сторону расщелины. Заяц же созвал всех ворон, которые высиживали яйца в гнездах.
– Эй, мои братья и сестры! Посмотрите скорее, вон пасется израненный табун ло-шадей. Вы можете делать с ним, что захотите!
– Брат заяц, благодарим тебя! Но сейчас мы не можем отлучиться, мы высиживаем яйца, чтобы оставить потомство. Если мы оставим свои гнезда, маленькие дети похитят наши яйца, – ответила одна из ворон.
– Будьте спокойны,– отвечал им коварный заяц.– Я прослежу за сохранностью вашего потомства!– бил себя в грудь заяц.
– Нет, братец заяц,– отвечали ему вороны,– мы не можем быть уверены в этом.
Такой ответ задел самолюбие зайца.
– Пусть только эти стервецы посмеют прийти сюда, их кровью полью мельницу, а кости размелю в муку,– распалялся заяц.
Обманутые вороны, поверив жестокому зайцу, сорвались со своих мест и полетели искать раненных лошадей.
А заяц тем временем отправился в деревню. Там, у берега арыка, подростки играли в салки.
– Друзья,– закричал им заяц,– там, в вороньих гнездах вы найдете много яиц. Чем играть в эту бесполезную игру, не лучше ли было украсть вороньи яйца?
– Премного благодарим тебя, заяц, но родители наказали смотреть нам за домом. Мы не можем покинуть наши дома, кругом ходят воры,– ответил зайцу мальчик постарше.
Заяц и им пообещал присмотреть за их домами. Сам же в поисках еды, ускакал за дома.
Там, в тени дерева, лежали три вора, они как раз обдумывали, где бы, чем поживиться.
– Эй, братья! Как вас зовут, чем вы промышляете?– спросил их заяц, поклонившись.
– Меня зовут Шагерип, голод заставляет нас промышлять, чем придется. Мы трое уже давно очень голодны. Сил уж нет идти дальше.
– Ах, вы глупые братья!– взмахнул лапой заяц. -Там, на восточной стороне деревни, пять домов сейчас остались без присмотра. Чем вот так лежать и ждать пока кишмиш упадет вам в рот, пошевелитесь! Сделайте что-нибудь!
Воры, услышав эту новость, рванули за добычей.
Коварный заяц притаился и стал наблюдать за результатами своих интриг. Смотрит, тут уже хозяин наказывает пастухов, которые не уследили за ранами лошадей. Дети расхватали вороньи яйца и готовы были бежать, но вороны вернулись и стали нападать на детей. Только непослушные дети спаслись от ворон, как вернулись родители и наказали их за то, что они не уберегли дома от воров.
Заяц был так доволен тем, что натворил. Он так сильно смеялся, что не заметил, как его верхняя губа лопнула. С тех пор его верхняя губа осталась разорванной.
ҚОЙНИ ҚАЙСИСИ ЙЕДИ
Бурун бир тағлиқ йезида бир овчи болуп, өйдә баққан қойи туюқсиз йоқап кетипту, уни издәп һеч йәрдин тапалмапту. Шуңа у ғәзәплинип, җаңгалдики бөрә, түлкә қатарлиқ каттиларға: «Қоюм йоқап кәтти, қайсиң йәп кәткән болушсаң, өзәңни мәлум қилиш! Болмиса, нәслиңни қурутимән!» дәп җакалапту. Буни аңлиған бөрә, түлкә қатарлиқлар овчиниң ғәзивидин қорқуп, бир орунда туралмапту вә бир-бири билән узунғичә кусулдишипту. Әтиси түлкә өйму-өй найнақлап берип, җаңгалдики барлиқ һайванларға:
– Әтә бөрә бегимниң һозуриға жиғилғанларға, зөрүр гәп бар! – дәп уқтурупту. Дегәндәк әтиси пүтүн җаңгал әһли – ява мөшүктин тартип чашқанларғичә, һәттаки қорқанчақ тошқанларғичә толуқ жиғлишипту.
– Һәммиңларға, – дәпту түлкә хошамәтчилик билән һеҗийип вә ирғаңшип оттуриға чиқипту, найнақлапту, – җанабий бегимниң муһим уқтуруши бар, диққәт билән аңлаңлар!
Түлкә бөригә чоңқур егилип, чоңқур тазим қилип, уни сөзгә тәклип қипту. Икки көзи қанға толған, ағзи-бурни қан жуқи, тәри сүрүн бөрә бәк һәйвә билән йөтилип қоюп, гекитигини қирип, салапәт билән аста орнидин туруптудә, алдидики җамаәткә гедәйгән һалда гәп башлапту:
– Халайиқ! Овчи ғоҗамниң бир қойи йоқап кәткән екән, буни биз җаңгал әһлидин көрүватиду. Ким йегән болса, өзини мәлум қилмиса, һәммимизниң нәслини қурутмақчи, шуңа бир қой үчүн һәммимиз түгәшмәйли, қени, болайли…
У шундақ дәп, арқидинла чәкчәйгән вәһший көзлирини қәһри билән һәммигә бир-бирләп тикип чиқипту вә ялаветиш есидин чиқип қалған тумшуғидики қан жуқини дәрһал ялаветипту, арқидинла:
– Мәнму у қойни йемидим һәм көрмидим. Әгәр йегән болсам, растимни ейтаттим. Қени чапсанирақ болуңлар, неманчә езилип олтиришип кәттиңлар?! – дәп алдирапту.
Униң вәһший турқидин вә ахмақ гәплиридин дирилдишип, гәпниң тегини чүшәнгән һайванлар қойни кимниң йәп кәткәнлигини билишсиму, лекин бешиға палакәт йеғип, аваричиликкә қелиштин әнсиришип, унчуқмай җим олтиривапту.
– Мәнму йемидим, – дәпту түлкивай һелигәрлик билән күлүп, найнақлап туруп, – әгәр йегинимни бирәр йәрдә қайсиңлар көргән болсаңлар, үз-хатирә қилмай дәңлар!
– Мәнму йемидим, – дәп өзини ақлапту ява мөшүк.
– Мәнму йемидим, – дәпту сүсәр төрә.
Шундақ қилип, барлиқ гөшхор һайванлар өзини ақлап, бир тәрәпкә чиқипту. Андин отхор һайванлардин алдида йүзләрчә, арқидин қалғанлири һәрхил сәвәпләрни тепишип сөзләп, көрмигәнгә чиқип, өзлирини биртәрәпкә елишипту.
Әң ахирида қорқанчақ узун қулақ тошқанханла қапту. У бечарә бүгүнки мәҗлисниң мәхситиниму түзүгирәк чүшәнмәпту. Немишкә десиңиз, униң пүтүн әс-яди: «Бөрә мениму йәп қоярму?» дегән җан қайғуси билән екән.
– Һә, узун қулақ! Һәммәйлән өз гепини дәп болди. Сән немишкә шүмшийип, чәкчийип булуңға кирип кәттиң? – дәп сорапту түлкә бирдинла уни қистап.
Тошқан бечарә, булар мени йәветидиған болди, дәп техиму қорқуп, тили калвалишипту.
Шу чағда әқиллик текивайниң рәһими келип, сақаллирини аччиқ билән силкип, тошқанниң қешиға келип, мүңгүзи билән биқиниға аста түртүптудә, қулиғиға шивирлап, әқил үгитипту:
–Һәй, надан! Һәммиси бир сәвәп тепип, өзини ақлап болди. Мундақ қорқуп җим олтарсаң, ахири бу иш саңа тоқулуп қалиду. Һәммиси сениң гөш йемәйдиғанлиғиңни билиду, мошу сәвәп билән өзәңни ақла! Буни гөшхор һайванлар йегәнду, дегин!
Бечарә тошқан титирәп, әнди еғиз ачай дәп турушиға:
– Һәй, узун қулақ! Хүдүксинип унчуқмиғиниңға қариғанда, қойни сән йегән охшимамсән? Ейтә! – дегән бөриниң дәһшәтлик уни җаңгалда яңрап кетипту. Тошқан һошини йоқитип, техиму мәңдәп кетипту.
– Раст, раст, – дейишипту көплигән һайванлар бөриниң гепини қувәтләп вә өз бешидин палакәтниң узақлаватқанлиғини һис қилип, – қойни чоқум тошқан йәпту, болмиса, жүрәклик гәп қилған болатти.
– Қени, ейтә! – дәпту бөрә техиму ғалҗирлиқ билән қистап вақирап.
– Болмамсән, гомуш! – дәпту түлкә алдиритип.
– Әнди иқрар қилмай болмиди, тошқанхан, дәвәткин! Сән үчүн һәммиси балаға қалмайли! – дәпту башқилар сала-сүлхи қилишип.
Бу адаләтсизликтин жүриги ечишип, туралмай қалған текивай шунчә җамаәтниң тошқанниң гөш йемәй, от йәйдиғанлиғини билип туруп, һәқиқәттин көз жумуп, тошқанни қурван қилип беришкинигә ғәзәплинип кетипту вә җамаәткә ләнәт оқупту, өзи оттуриға чиқип, бу һәқиқәтни сөзләшни нәччә рәт ойлиған болсиму, лекин өйидә хотуни өшкихан йеңи туғутлуқ, икки бовиғи жиғлап қалғачқа, доңғийип чиқип қелип, аилисигә палакәт қелиштин әнсирәп бирәр нәрсә дәләлмәй, тит-тит болғиничә илаҗисиз қапту.
Шу чағда тошқанму җан үмүтидә һошиға вә ғәйрәтлинип, өзини ақлимақчи бопту, лекин әндила еғиз ачай дәп турушиға көзи бөриниң дәһшәт билән һөмийип, пақирап турған көзигә чүшүп, вуҗуди отта ериғандәк юмшап, һошидин кетипту. Ағзидин болса, демәкчи болған сөзиниң әкси чиқипту.
– Қойни, м … м … мән, йе … йе … йедим… – дәпту.
Шундақ қилип, бечарә тошқан қорқунчақлиғиниң касапити билән явуз бөриниң төһмитиниң ечинишлиқ қурвини бопту.
КТО СЪЕЛ БАРАНА?
В одной горной деревне жил охотник. У него был один-единственный барашек, который жил у него дома. Однажды этот барашек пропал. Охотник нигде не мог его найти. Рассердившись, он призвал к ответу самых крупных животных леса: волка, лиса и других хищников:
– У меня пропал единственный барашек, лучше сами признавайтесь, кто из вас его съел. А не то я уничтожу все ваши выводки!
Волк, лис и другие хищники испугались охотника. Они долго о чем-то шептались между собой. На другой день лис стал подходить к каждому жилищу:
– Завтра у господина волка вас ожидает важный разговор!– говорил он, виляя хвостом.
Назавтра все лесные жители, начиная от дикой кошки до мелких мышей, и даже трусливые зайцы, собрались у волчьего жилища.
– Для всех вас есть важное сообщение от нашего достопочтенного господина волка,– льстиво проговорил лис, – слушайте все внимательно!
Лис с почтением поклонился волку, приглашая его на середину. Волк был страшен, глаза его покраснели от злости, морда была испачкана в крови. Он значительно прокашлялся, расправил плечи и надменно проговорил:
– Лесные жители! У господина охотника пропал баран. В этом он винит всех нас. Он грозит вырезать все наше потомство, если похититель не признается. Из-за одного барана погибнуть могут все! – Волк уставился на всех выпученными глазами.
Тут он вспомнил, что забыл почистить свою окровавленную пасть. Он быстренько облизал морду и продолжал:
– Я тоже не ел барана, и даже не видел его. Я бы сказал правду, если бы знал. Ну-ка быстрее признавайтесь, кто украл барана? Нечего тянуть!
Все жители понимали, кто съел барана. Но никто не хотел пострадать, поэтому они продолжали молчать.
– Я тоже не трогал барана,– хитро проговорил лис, – кто видел, что это я съел барана, пусть скажет мне прямо в лицо!
– Я тоже не трогала барана, – оправдывалась дикая кошка.
Так все хищники оправдывались и переходили на другую сторону. Потом вышли вперед все травоядные животные. Они тоже приводили различные доводы, что не трогали барана, обьясняя тем, что они – травоядные животные.
Остался лишь один длинноухий трусливый заяц. Этот несчастный даже не понял толком, что произошло. Он все переживал, что волк может съесть его.
– Ну, длинноухий, все высказались. Что ты скукожился, что ты забился в угол, вытаращил глаза? – пристал к нему лис.
Заяц пуще прежнего испугался. Он уже видел как эти хищники нападают на него. Страх сковал его. Тут умный и справедливый козлик решил помочь трусишке. Тряся бородкой, он подошел к зайцу, слегка толкнул его рожками и прошептал ему на ухо:
– Эй, глупец! Все придумали какие-нибудь оправдания для себя. Что же ты молчишь? Будешь так сидеть в углу, все подумают, что ты имеешь какое-то отношение к этому делу. Ну, все же знают, что ты не ешь мяса. Скажи, что барана может быть съели хищники.
Несчастный косой, только хотел было открыть рот, но тут прорычал волк:
– Это ты съел барана? Говори!
– Да, правда, правда, – бормотали все животные, стараясь отвести беду от себя. – Барана съел заяц. Это точно. Иначе, он давно бы оправдался, да, да.
– А ну, отвечай!– бешено заорал волк.
– Отвечай, глупец! – торопил зайца лис.
– Ну, признавайся, другого выхода нет, косой! Из-за тебя пострадать можем все мы, – гудели животные.
Эта несправедливость сжимала сердце козлика. Животные все знали, что заяц не ест мяса, но все же закрывали глаза на правду. Козлик проклинал такую несправедливость, но дома его ждала козочка, она только что родила козлят. Поэтому, думая об их безопасности, он не смог выйти вперед и сказать правду. Заяц уже готов был сказать правду, но он увидел гневно сверкающие глаза волка и от страха упал в обморок. Слова, кото-рые он хотел сказать, потерялись.
– Барана…съел…я,– произнес он в беспамятстве вместо того, чтобы сказать: «Съел не я».
Вот так, несчастный заяц стал жертвой своей трусости и кровожадности волка.
ҚОРҚҚАҚ
Бурун бурунекән, териқ тулумидекән, бөрә қарақчекән, түлкә марақчекән, тоху даңғалчекән, өшкә җаңгалчекән, қирғавул җодигәр, қуйруғи йәрдекән. Ушшақу-чоң, пишшиқу- тоң, тошқан билән бир кәм қириқ ату-ешәк, өшкә-қой, буға-марал, төгә-тайлақ һәммиси болуп бир җаңғалда яшайдекән.
Җаңгалдики жугач һайванлар дәриядики қейиқтәк, судики белиқтәк ойнап-күлүп хатирҗәм отлап жүргән күнләрниң биридә, йеқин әтрапта бир топ бөрә пәйда болуп, һайванларниң ақсақ-чолақ, қоза-ботилақ, ахири, житим-йесирларни уруп-соқуп кетипту, уларға һечбир арам бәрмәпту.
Күнләр өтүп, айлар кетип, бөриләрниң вәһшийлиги һәддидин ешипту, һайванларниң ғәм-қайғуси чекигә йетипту. Буниңдин ғәзәпләнгән ат сәкрәп оттуриға чиқиптудә, җаңгалда яшайдиған җимики һайванларниң бир йәргә жиғилишини сорап, хәт-хәвәр әвәтипту. Бу хәттин хәвәр тапқан ушшақ-чоң чарипақ һайванлар тошму-тоштин бир сорунға жиғилипту. Шу чағда ат жиғилғанларға мундақ дәпту:
– Бурадәрләр, бөрә дегән хумпәр җаңгилимиздики балиларни, қоза-пахлан, текә-тайлақларни өлтүрүп, қирип, атини балидин, балини атидин айрип, тинич-аман күн көргили қоймайдиған болуп кәтти. Бөриләрни җаңгилимиздин йоқ қилмиғичә һечқайсимизға яхши күн йоқ. Мениң гепимни мақул көрсәңлар, һәммимиз бирлишип, қолумизға қурал-ярақ алайли, бөрә дегән касапәтниң һуҗумиға қарши җәң қилайли. Қени, силәр буниңға немә дәйсиләр?
Һайванлар қулақлирини диң тутушуп:
– Дурус гәп қилдиң, әқиллик атвай. Бөриләрни йоқ қилмиғичә һечқайсимизға аманлиқ йоқ, шундақ қилайли, – дәпту. Шу арида өшкә оттуриға чиқип:
– Тохтаңлар, җамаәт, тохтаңлар! Уруш қилишниғу қилимиз, урушни немә билән қилимиз? Қуруқ қолумиз биләнму? Силәр бөриләрниң өткүр чишлирини билмәмсиләр?! Униң чишиға учрап қалсақ, дунияда сақ қаламдуқ. Худая товва дәп, шу җедәлни қоюп, сиңгән ненимизни йәйли. Найити йесә, бир жилда бирнәччимизни йәп кетәр? Шу бирнәччә қоза-тайлақни дәп уруш қилсақ, балаға қалимиз, һәммимиз вәйран болуп түгәймиз, – дәпту.
Өшкиниң бу гепини аңлиған башқа һайванлар бирдәм хиялға чөмүп, делиғур болуп қапту, узун боюн төгиму ағзини мақилдитипту. Бу чағда ат сөзгә чиқип:
– Өшкиниң гепи тоғра әмәс, достлирим, биздә қурал йоқ дегини немиси?! Биз һәммимиз өмлишип бир туғниң астида җәм болсақ, қурал-ярақ дегән өзимиздә бар.
Мана мән қаттиқ путум билән бөриниң путиға тепимән. Өшкә ағинә, сән бешиңдики қаттиқ мүңгүзүң билән бөриниң биқиниға үсүп, қосиғини тешисән. Ешәквай, сениң туйиғиңму мениңкигә охшаш қаттиқ, униң үстигә һаңрайсән, авазиңдин бөриләр қорқуп кетиду, төгиму достум, сәнму ғәм қилма, тапиниңни бир атсаң, бәәйни чарәк ташни атқандәк тегиду, бөрә шу йәрдила җан бериду. Башқиларму өзәңларға лайиқ қурал-яриғиңлар бар. Мана шу қуралларни әпләп ишқа салсақ, әлвәттә, бөриләрни йәр билән йәксән қилип, тописини асманға соруветимиз.
Атниң бу сөзини аңлиғандин кейин, төгә «боф…» дәп сөзгә киришипту:
– Уғу шундақ, атвай, қарап бақсам, өшкиниң гепи орунлуқ. Дүшмән билән тәң болимиз, дәп қан төккичә сүлхи қилип, биллә өткинимиз яхши. Биздин кәтсә, найити һәр жилиға бирнәччила кичик бала қурван болар. Илаҗи бар, әлчи әвәтип, һуҗум қилмаслиққа тохтам түзәйли, – дәп гепини түгитипту.
Башқа һайванларму: «Төгиниң бойи егиз, әқлиму чоң» дәп ойлишип, бөриләр билән сүлхи-тохтам түзмәкчи бопту, атниң шунчә қилған несиһәтлиригә қулақ салмапту. Аридин бири чиқип:
– Бөриләр билән келишим түзүшкә ким әлчи болуп бариду? – дәп сораптекән, һечқайсиси җавап бәрмәпту. Шу чағда тағ текиси қопуп:
– Җаңгилимизниң четидики бир мечитта түлкә дәйдиған бир мәхлүк бар, у хелидин буян тәсви тартип, сопилиқ қиливатиду, гәпкиму уста, өзи һәммигә йеқинлишалайду. Әшу мәхлуқни халис вәкил қилип әвәтсәк, – дәпту. Башқилар: