Тэд Уильямс
Война Цветов

26
ПОТЕРЯ ДРУГА

Воздух на поверку оказался почти таким же задымленным, как и внутри, но Тео находил его чистым, как дыхание ангелов. Отвязав от лица прокопченную рубашку, он кинул ее наземь и стал жадно всасывать в себя этот сладчайший эфир. Он решил отныне и до конца своих дней радоваться каждому вздоху.

Струйки золотых жучков переваливали через уцелевшие стены и текли по земле. Тео помимо воли давил их, удаляясь от конференц-центра. В садах Нарцисса, подальше от падающих обломков, поставили гигантские аварийные прожектора, и их горчичный свет рассеивал мглу. Орущие констебли и опаленные, покрытые пылью жертвы толклись повсюду немногим осмысленнее золотых жучков, кроме одной группы в длинных серых одеяниях: эти стояли кружком на краю открытого места и пели, размахивая руками. Верующие, решил Тео, эльфийский вариант Армии Спасения – молятся на месте катастрофы. Но тут над головой грянул настоящий гром, пошел дождь, и голоса поющих подскочили на добрую октаву вверх. Выходит, это скорее добровольная пожарная дружина, и миссия у них не священная, а больше метеорологическая. Тео потряс головой. Эльфландия раз за разом норовит его убить, а, он до сих пор ничего о ней не знает. Стоять и глазеть, однако, не приходилось: два наиболее пострадавших здания, конференц-центр и главная башня, еле держались, а он все еще недостаточно далеко отошел от них. С высоты то и дело падали куски кровли и стен, смертоносные, как гранаты.

Тео, сопровождаемый Кумбером, доплелся до сада, где наконец упал на колени и принялся выкашливать из легких сажу. Кашель так обессилил его, что он растянулся на земле, неспособный подняться. Он еще долго лежал так и смотрел на летящие мимо искры, то проваливаясь в сон, то просыпаясь, а Кумбер, что-то тихо бормоча и постанывая, сидел рядом. Затем из мрака явилась фея с измученным, перепачканным лицом, вручила им по красивому кубку и снова скрылась во мраке, где накрапывал дождь. Тео, сев, напился воды, выкашлял ее и напился снова. Вся его жизнь сосредоточилась в этой серебряной, невыразимо сладостной струйке, бегущей в горло из кубка.

Впервые за последние часы рассудив, что жить все-таки стоит, он увидел еще одну фигуру, бредущую к ним, как сломанная заводная игрушка. «Этому бедолаге пришлось еще хуже, чем нам», – успел подумать Тео – и тут ветер, немного развеяв дым, показал ему знакомое лицо. На миг Тео подумал, что ошибся из-за слабого освещения, но фигура подошла к нему на десять шагов, на девять, на восемь, и он понял, что ошибки нет. От усталости он не соображал толком, кто это такой и почему его внезапное появление так странно, но твердо знал, что это лицо с затянутыми пленкой глазами знакомо ему.

– Кровь и железо, – проскрипел Кумбер. – Глянь только на этого несчастного – он же слеп.

– Это он, – сказал Тео так тихо, что сам себя еле расслышал. – Кузен Пижмы. – Миг спустя он вспомнил его имя, а также и то, что Руфинуса нюх-Маргаритку убили на станции Тенистая. Не успел он вымолвить еще что-то, как длинное пальто Руфинуса распахнулось, открыв длинную черную дыру в животе, и Тео, будто током, прошило ужасом. К нему шел не Руфинус, а что-то, завладевшее его телом, – и Тео прекрасно знал, что это.

Мертвец шел прямо на него, шипя разинутым ртом, сгибая и разгибая скрюченные пальцы. Тео с трудом поднялся, наткнулся на Кумбера, снова упал, и мертвец тут же вцепился в него с силой безмозглого идиота. Тео, до того напуганный, что даже на помощь не догадался позвать, стал бить по знакомому мертвому лицу. Трещали кости, гнилостные газы вырывались наружу, но мертвец не отпускал его, держа за шею холодными, как лед, руками. Тео ухватился за его туловище, пытаясь оттолкнуть, и плоть расползлась у него в руках, как вареная курятина. Ледяные пальцы на горле замораживали мысли, превращали мускулы в стынущее на реке сало. Лицо с обвисшей кожей заслонило для Тео весь мир.

Внезапно пальцы разжались, и живой труп отвалился прочь – это Кумбер, испуганно ахнув, огрел мертвеца по голове своим кубком. Тео откатился, глотая воздух и глядя на происходящее в каком-то странном полусне. Мертвец вцепился теперь в обгоревшие штанины Кумбера, пытаясь подняться, а феришер продолжал молотить по голове, которая раньше принадлежала Руфинусу нюх-Маргаритке, а теперь превращалась в жуткую карикатуру, в бесформенный ком.

Тео, преодолев оцепенение, пополз на помощь Кумберу. Теперь они оба вступили в борьбу с цепким, неумолимым противником. Тео пнул мертвеца по ребрам, и те хрустнули под гнилой плотью. Он бил ногой снова и снова, пока мертвец не отпустил Кумбера и не свернулся комком, как паук, – но Тео и тогда не перестал бить, вопя от ужаса и отвращения. Он превратил торс мертвеца в кашу из мяса и костей, и наконец Кумбер оттащил его в сторону.

– Все, он мертвый! – сказал феришер. – Мертвый!

– Он и так... был мертвый, – прохрипел Тео и опять лягнул измочаленное тело. Глаза на лице Руфинуса погасли окончательно, и труп наконец перестал шевелиться. – Пошли отсюда, да поскорее, – сказал Тео и потянул Кумбера прочь.

– Подожди. Тебе нужна помощь. У тебя кровь идет...

Кто-то еще вышел из мрака и остановился над трупом.

– Эй, что тут происходит? Что вы сделали? А ну-ка вернитесь!

– Констебль, – с облегчением определил Кумбер. – Пойдем, он нам поможет...

Тео, не желая даже отвечать на подобную чушь, припустил рысцой, увлекая за собой феришера.

– Он первый напал! – крикнул Кумбер констеблю, пытаясь задержать Тео. – Мы не хотели...

– Заткнись. Скажи лучше, куда идти. – Кумбер продолжал смотреть назад. Тео тоже оглянулся – и пожалел об этом. Констебль опустился на колени и наклонился, чтобы сделать пострадавшему искусственное дыхание, – но ободранная рука мертвеца обхватила его за шею, не дав прервать «поцелуй жизни», и полицейский забился в судорогах.

– О Господи, – пробормотал Тео.

Кумбер спотыкался, не отводя глаз от непонятной сцены.

– Но что...

– Он занимает новое тело!

– Новое тело?

Тео дернул феришера вперед и пихнул его так, что тот чуть не упал.

– Да беги же, будь ты проклят! Это не живое существо, а тот самый мертвяк, который уже пробовал убить меня!

Не успели они пробежать и полусотни ярдов, как массивный констебль поднялся, а тело Руфинуса осталось на земле, будто пустой мешок. Констебль, вывернув шею самым неестественным образом, засек Тео и Кумбера, а затем, как насекомое или механическая игрушка, повернул в ту же сторону туловище и тяжелой, неуклюжей рысью пустился в погоню.

Тео толкал Кумбера в спину, направляя его обратно к дымящейся скорлупе башни Нарцисса, где толпился народ.

Но разве станут констебли, занятые спасательными работами, защищать их от такого же блюстителя порядка? Скорее уж задержат, дав мнимому констеблю их догнать, – Тео сообразил это даже в своем отуманенном состоянии. Он так резко вильнул в сторону, что Кумбер едва устоял на ногах. Констебль уже сократил расстояние до пары десятков ярдов.

– Куда бежать, говори!

– Вон туда! – Кумбер показал на будку вроде общественного туалета у внешней стены дома Нарцисса.

– Ты что, спятил? Он нас зажмет там!

– Делай, что тебе говорят! – Теперь уже Кумбер пихнул Тео к будке. Оба, влетев туда, оказались на тесной площадке и чуть не скатились с лестницы, захлопнув за собой дверь.

– Что тут за хрень такая?

– Дуй вниз. Держись за перила.

Через четыре коротких марша дверь наверху отворилась, и ноги, обутые в сапоги, затопали по ступенькам. Ровное место под лестницей озарилось зеленым светом – это Кумбер достал из кармана волшебный шар. В низком просторном помещении рядами стояли... автомобили.

– Гараж, что ли? Мы отдадим концы в гараже? – Тут в Тео загорелась искра надежды. – У тебя тут машина!

– Нет, но отсюда есть выход на ту сторону подворья. Вон там!

Они перебежали через гараж, но коридор за спасительной дверью оказался завален дымящимися обломками. Преследователь тем временем спустился с лестницы и гнался за ними, грохоча сапогами.

Головешкой, что ли, вооружиться? В голове Тео мелькали картинки из комиксов, сказок и кино. Точно! Огонь! Они огня боятся! Но Кумбер уже тащил его куда-то.

– Давай к большой лестнице!

– Сдурел? Чтобы весь дом на башку нам рухнул? Тут хотя бы можно убежать от него, выйти наружу... – Тео не хотелось умирать под землей и тем более в горящем доме Нарцисса – слишком много усилий он приложил, чтобы спастись оттуда.

– Нет, – крикнул Кумбер, – это лестница вниз! Там поезда останавливаются!

Тео вылупил на него глаза. Констебль двигался быстро, но без лишней спешки. Раскинутые в стороны руки, как на миг примерещилось Тео, тянулись от стены до стены. Кумбер рванул за локоть, и Тео беспомощно побежал за ним к какой-то надстройке посреди гаража. Все равно там закрыто – он знал это так же твердо, как собственное имя. Он будет бегать вокруг этой будки, как умный поросенок вокруг кирпичного домика, пока волк не измотает его и не сцапает.

Но будка не была заперта.

Кумбер, захлопнув за собой дверь, потратил пару бесценных секунд на поиски несуществующего засова, и они стали спускаться.

Они бежали, спотыкаясь и временами падая в неверном свете Кумберова фонарика. «Лестница в ад, – вертелось у Тео в голове. – Ад – это лестница. Душу бы продал за паскудный лифт.

Но раз я эльф, то у меня и души-то никакой нет.

Ладно, согласен на эскалатор».

– Тут что, правда поезда ходят? – выдохнул он. Дверь наверху со скрипом открылась.

– Сейчас-то, конечно, нет, раз подворье горит. Но там рельсы... туннели. – Кумбер оступился, но устоял, застонав от боли.

– Я и забыл про твою ногу. – Тео подхватил его под руку. – Хочешь, я тебя понесу?

– Где уж там. Просто помогай. Я справлюсь.

Они пробежали, задыхаясь, еще два пролета, вылетели на платформу и растянулись на ней. По обе стороны от маленькой станции при слабеющем свете фонарика чернели устья туннеля, куда свет не проникал.

– Слушай: ты этой твари не нужен, – прошептал Тео, помогая Кумберу встать. На лестнице слышались уверенные шаги, еще отдаленные, но усиленные эхом. – Только я. Может, он тебя даже и не заметит. Дождись, когда он спустится, и беги обратно наверх.

– Да заткнись ты, – устало ответил Кумбер. – Хватит героя из себя строить. Слезем на шпалы и пойдем.

– В какую сторону?

– В ту, где пожаров и обвалов не было – логично? – Кумбер полез с платформы. Тео, будучи, несмотря на синяки, ссадины и саднящие легкие, в гораздо лучшей форме и на добрый фут выше ростом, поспешил слезть первым, чтобы помочь ему. «Вот еще один, кто едва меня знает, но готов рисковать жизнью ради меня».

– Спасибо, – сказал он тихо, поставив феришера на шпалы.

– Главное – не загнуться. «Спасибо» после будем говорить.

Хрустя гравием, они пошли по туннелю. Зеленый свет плясал на стенах, и казалось, что те шевелятся.

– У меня дома в таких местах надо остерегаться электрических рельсов. Тут есть что-то в этом роде?

– Не так все просто, – фыркнул Кумбер.

– Ты уверен, что поезда не ходят?

– Если я ошибался, ты услышишь.

Тео украдкой оглянулся – на платформе по-прежнему было пусто.

Тьма вокруг сгущалась. Тео чудилось, что туннель наполнен дымом, а он уже так принюхался, что не чувствует этого, только видит, что дело неладно.

– Черт, – сказал он, догадавшись наконец, что происходит. – Твой фонарь гаснет.

– Он на столько времени не рассчитан. Я им пользуюсь, чтобы делать заметки, когда слушаю лекции. – Кумбер сузил светящийся шарик, превратив его в луч, но свет от этого не стал ярче.

«А когда он совсем погаснет? – невольно подумал Тео. – Когда мы останемся в кромешной тьме с этим красавцем позади?» Он прислушался, не хрустит ли гравий под ногами преследователя, но их собственные шаги производили слишком много шума, и он остановился, чтобы лучше слышать.

– Кровь и железо, ты в своем уме? – Кумбер схватил его за куртку и потащил за собой. – Он либо идет за нами, либо нет – на кой это надо, стоять и слушать?

Тео подчинился ему.

Свет совсем захирел, и он не сразу заметил, что из туннеля они снова вышли на открытое место – открытое, насколько это доступно так глубоко под землей. Было слишком темно, чтобы разглядеть что-то, но у него создалось впечатление широкого пространства, и пахло здесь не так, как в туннеле, а сырой землей, растительностью и как будто водой.

– Это канал, приток Иса, – объяснил Кумбер. – Практически сточная канава.

– А вон там вроде бы что-то светится. – По обе стороны пути действительно виднелись огненные точки, словно там расположился предназначенный для светляков амфитеатр.

– Большая Яма, город кобольдов. Ну, не только кобольдов – все городские бездомные сюда стекаются. Гоблины, стукотуны, буги без документов...

– Может, попросим их о помощи?

– Смеешься? Если нас до сих пор не ограбили и не убили, так только потому, что они напуганы тем, что наверху происходит, – вот и пришипились.

– Куда же мы тогда премся? – Тео сразу разонравились далекие огоньки, а свистящие крики, слышимые в верхних частях невидимой долины, устраивали его еще меньше. Точно койоты в пустыне перекликаются.

– Не знаю, только все лучше, чем стоять и дожидаться твоего мертвяка.

Тео промычал в ответ нечто нечленораздельное. Денек и так выдался поганее некуда, а тут еще таскайся по этим подземельям. Боль во всем теле, бесконечное движение и погоня за спиной надоели ему .хуже горькой редьки. Темнота тоже входила в этот перечень. Единственное, что ему еще не надоело, так это жить – поэтому он и продолжал делать усилия.

Крики на высотах города кобольдов делались все громче и настойчивее. Тео наклонился, чтобы подобрать с полотна пару увесистых камешков, и чуть не упал от прилива крови к голове. Крики тем временем сменили тональность, приобретя растерянный характер, а миг спустя затихли совсем, точно откуда-то сзади на них набросили одеяло. Тео, недоумевая, смотрел, как огоньки гаснут один за другим.

– Наверное, они просто заметили нашего приятеля, – шепотом предположил Кумбер. – И он им пришелся по вкусу не больше, чем нам.

«Одной засадой меньше – и на том спасибо», – подумал Тео. Он посмотрел назад, пытаясь определить, с какого места начали гаснуть огни.

– И четверти мили не будет, – прикинул он. – Наш дружок не спешит, но и не останавливается – вряд ли он знает, что такое усталость. Боже правый, он пол-Эльфландии пропахал до дома Нарцисса – с выпущенными кишками. – Он снова посмотрел вперед и вздрогнул, разглядев при свете фонарика какие-то башни.

– Что за черт?

– Железнодорожный мост.

Тео не любил мостов на высоких опорах. На одном из таких он чуть не попал под поезд, когда наклюкался в Марийских холмах с Джонни и ребятами из своей прежней группы. Потом он смеялся над этим приключением, но в памяти навсегда остались те моменты, когда он полагал, что ему каюк, и всерьез думал о прыжке с высоты сорока—пятидесяти футов в скалистое ущелье. Теперь его поджидал впереди еще один мостик, насквозь ажурный, перекинутый через водное пространство, черное, как беззвездный космос.

– Что, будем переходить?

– Если мы не хотим побороться с нашим бессменным партнером, то придется. – Голос Кумбера прерывался от боли, но Тео еще не все выяснил.

– Какой он длины?

– Я по нему только на поезде ездил. Не очень длинный – несколько сотен шагов примерно.

– Это хорошо. – Тео сошел с полотна и начал спускаться к воде. – Можно переплыть, так проще будет. – Течение, на слух, здесь было не особенно сильное.

– Нет, ты точно свихнулся. – Кумбер догнал его и ухватил за руку. – Посмотри-ка сюда!

– Куда, на мост? – не понял Тео. – Да вижу я его, провались он!

– На руку свою посмотри, дуралей. – Кумбер дернул вверх рукав куртки, открыв травяной браслет. – Это русалочья метка, забыл?

Кумбер почти кричал, и Тео занервничал.

– А если и забыл, что из этого?

– Да то, что ты теперь их собственность. Стоит тебе войти в любой поток или водоем, не считая ванны, и они тут как тут. И больше ты с ними не столкуешься, если только не запасся хорошими талисманами – а я что-то не заметил, чтобы ты это делал.

– Ты что хочешь сказать – что я им жизнью обязан? Я ни о чем таком не договаривался!

– Кочерыжка договорилась, чтобы спасти тебя. Русалочья метка – это старая увертка, дающая тебе право выкупить себя за найденный тобой клад. Ты, может, и эльф, Тео Вильмос, но полный невежда. Вся наша жизнь строится на договорах и соглашениях. На них же основана наша наука – ничего общего с вашим дурацким принципом случайности. Ты просишь о чем-то, получаешь просимое и расплачиваешься за него.

– И если я нырну туда, то...

– То здешние жители заявят свои права на тебя. И могу тебя заверить, что это будут не те красотки-русалочки, от которых спасла тебя Кочерыжка. Это будет то, что живет в черных водах и питается тем, что извергает из себя Город.

Тео начинал впадать в тихую панику. Кумбер говорил неприятные вещи, к тому же они слишком долго задержались на одном месте.

– Ладно, твоя взяла. В воду не полезем, пойдем через мост. Скорей только – он того и гляди нас догонит!

Они вылезли обратно на шпалы и побрели по мосту, еле волоча ноги. Тео изо всех сил старался не думать о расстоянии до воды, которая плескалась внизу, и о том, что может таиться под ее гладкой поверхностью. Они прошли всего пару десятков ярдов, когда настил у них под ногами стал вибрировать, все громче и ощутимее.

Они оглянулись, но преследователя по-прежнему не было видно. Кумбер посветил вперед – и там ничего. Между тем фонарик еще давал достаточно света, и они обязательно разглядели бы что-либо, производящее такой шум.

– Тео... – странным голосом произнес Кумбер.

Через перила впереди них перелезло что-то, удивительно ловко для такой здоровенной туши. Бледная бородавчатая кожа этого отдаленно гуманоидного существа светилась, как изнанка шляпки фосфорического гриба. Ростом чуть повыше человека, оно было раз в пять тяжелее: уверенно шествуя к ним, оно заполняло собой чуть ли не всю ширину моста. Чудище пару раз моргнуло черными, как изюм, глазками, но в целом свет как будто не слишком его беспокоил. Гуттаперчевый рот, похоже, мог свободно вобрать в себя голову Тео. Оно остановилось, но тело продолжало двигаться по инерции, как желатин, – трудно было сказать, жир в нем колыхается или это кожа, как носорожья шкура, зыблется складками. Видно было только, что существо это очень велико, крайне уродливо, и несло от него, как от полосы морского песка в час отлива.

– Юм-м, – булькающим басом сказало оно. – Путники на моем мосту. Что вы мне принесли?

– Я сто раз ездил через этот мост на поезде и ничего тебе не давал! – Дрожь в голосе делала праведное негодование Кумбера несколько неубедительным.

– С железной дорогой у меня уговор. Фамильное право – этот мост спокон веку наш, и я получаю свою малую долю. А которые пешие – дело иное. Ты вот что, – чудище обращалось к Кумберу, – отдай мне голову своего дружка, и можешь ходить через мост бесплатно три года. – Оно подалось к Тео, который замер от страха и не шелохнулся, даже когда зловонное дыхание пахнуло ему в лицо. – Ну, не три, так два.

– Нам бы всего разок перейти, – сказал Кумбер. – За нами гонится что-то очень нехорошее.

– Хуже меня? – Чудище улыбнулось, показав острые зубы разной длины. – Полно тебе. Ты затрагиваешь чувства старого тролля.

– Может статься, что и хуже. – Кумбер очень старался говорить спокойно. – И с ним ты не сговоришься.

– Ну, это мы поглядим. – Тролль явно заинтересовался. – Но сначала уладим с вами, коли уж вы так спешите. – Он поскреб подбородок – вернее, бесформенный мешок на месте подбородка – длинным загнутым ногтем. – Погодите, я думаю...

– Может, мой сезонный билет возьмешь? – без особой надежды спросил Кумбер.

Тролль засмеялся, дохнув серой.

– Ишь ты, прыткий какой – билет. – Коготь снова устремился к подбородку. – Ладно. Я могу себе позволить проявить великодушие. Времена сейчас ничего себе – железная дорога мне платит, а сверху то и дело народ прибывает, и детишки ихние играют на путях, так что год выдался хороший. Если даже они там друг дружку на куски порвут, мне это только на пользу. Согласен на палец.

– Палец?! – Напрасно Тео думал, что хуже уже ничего быть не может. – Ты хочешь получишь за проход палец от кого-то из нас? – Он посмотрел назад и вроде бы увидел, что по шпалам к ним кто-то движется.

– Не от кого-то. От каждого. Это очень выгодное предложение. В былые дни я непременно кого-то съел бы, одного хотя бы.

Бледный складчатый тролль смахивал на жабу, занимающуюся сумо. Может, попытаться просто прошмыгнуть мимо? Но Тео почему-то чувствовал, что этот номер не пройдет – и если тролль его поймает, предложение, возможно, станет менее выгодным.

Просто дурной сон какой-то. Тео взглянул назад. Темное пятнышко, ползущее по шпалам, понемногу росло.

– Ладно, – сказал Тео. Он весь похолодел, и его мутило, но что проку тянуть. – Можешь взять оба у меня. – Он протянул левую руку и даже сострить попробовал, несмотря на ужас. – Хорошо хоть, что я певец, а не гитарист.

– По одному от каждого, – заспорил Кумбер.

– Молчи лучше. Ты влип во все это из-за меня.

Громадная лапа с кожей, как мокрая резина, обхватила руку Тео, оставив снаружи только пальцы – словно тисками зажала.

– Так ты поёшь? Если пойдешь обратно той же дорогой, загляни – я люблю музыку. – Тролль открыл пасть, и Тео как завороженный уставился на частокол подгнивших зубов. Как ему потом промыть и перевязать раны? Еще подцепит какую-нибудь жуткую инфекцию. Главное, не смотреть. Тео согнул средний и указательный пальцы, чтобы сберечь их, зажмурился и застыл в ожидании.

Через некоторое время он открыл глаза. Тролль, закрыв кошмарную пасть и зажмурившись, в свою очередь, принюхивался, шевеля яминами ноздрей.

– Чем это пахнет? Вроде коровы, но немного иначе.

– Моя куртка? – не сразу сообразил Тео.

– Никогда еще такого не нюхал. Коровья кожа, но какая-то не такая.

– Она из мира смертных, – пояснил Кумбер. – Шкура, снятая со смертной коровы. Большая редкость.

– Красота-а. Слюнки так и текут. – Тролль посмотрел на Тео, хитро прищурив черные глазки. – Твои пальцы, конечно, тоже ничего... но я обойдусь только одним, если дашь этот кусок кожи в придачу.

– Никаких пальцев, – заявил Кумбер. – Ты берешь коровью кожу, и все.

Тео, как это ни абсурдно, чуть не заспорил. Его любимая куртка! Сколько лет они вместе! Хотя пальцы, если рассудить, у него еще дольше.

– Ну-у... – Тролль сморщил тестообразный лоб и отпустил руку Тео. – Ладно, идет.

Тео поспешно скинул куртку, не забыв достать из кармана тетрадь Эйемона.

– На, забирай.

– Отлично, – пророкотал тролль. – Я ее съем не сразу, а буду смаковать по кусочку. Спасибо. Если у тебя случится другая вещь вроде этой, то помни – я люблю поторговаться.

Но Тео с Кумбером уже припустили через мост во всю прыть, на какую были способны их усталые ноги. Мост и его страж остались далеко позади, когда Тео спохватился, что забыл в кармане телефонную брошку Пижмы. Возвращаться за ней он, ясное дело, не собирался: пусть себе это чудище звонит по межгороду или скачивает тролльскую порнуху за счет коммуны Маргариток.

Познай, какова месть Вильмоса, предатель!

Пройдя еще немного, они повалились наземь и долго лежали так, отдуваясь, не способные даже сесть.

– Пошли, – сказал наконец Тео и встал, хотя каждый мускул в теле умолял его не делать этого. Зеленый фонарик Кумбера еле теплился, как ночник в детской. – Тут нельзя оставаться. Он идет по пятам.

– Сначала ему понадобится перейти через мост.

– Ты не знаешь еще, как его трудно остановить. – При непрошеном воспоминании о том, как мертвец продавливался сквозь жалюзи его ванной, будто сыр сквозь решетку-гриль, у Тео подкосились колени, и он чуть не свалился опять. – Просто понятия не имеешь.

– Возможно – но и ты, думаю, недооцениваешь тролля, охраняющего свой мост.

– А если он в тролля вселится, как вселился в констебля?

Кумбер пораздумал немного.

– Не знаю, возможно ли это в принципе. Если да, он станет медлительнее, но намного сильнее. А вот последовать за нами наверх ему будет трудно. Тролли такой разновидности веками не видят дневного света – ему как по раскаленным углям придется идти.

– Ему все по барабану, зомби этому – он, поди, даже боли не чувствует. Он занял тело Руфинуса, хотя из него все кишки вывалились.

– Да, но он будет бросаться в глаза – на подземного тролля всякий внимание обратит. И ему уже не удастся захватить нас врасплох. – Тео помог Кумберу встать, и они снова зашагали по шпалам. – Надо нам выбираться из-под земли, вот что.

– И куда же мы пойдем? Есть у тебя друзья, которые... могли бы меня спрятать? – Тео стыдился этого вопроса – он и без того уже принес молодому феришеру массу хлопот, сопряженных с риском для жизни.

– В Городе у меня никого нет. Я всегда жил в доме Нарцисса, ну и... Дай подумать. Нам действительно надо подыскать безопасное место – я не верю, что Чемерица и его присные после такой чудовищной атаки оставят все, как было. Дело чревато полномасштабной Войной Цветов. Они пошлют войска в дома всех своих врагов, и тех больше не увидят живыми.

«Теперь я не только самый чужаковский чужак из всех возможных, – думал Тео, ковыляя дальше и прислушиваясь, нет ли за ними погони. – Я еще и беглец. Все рвутся меня убить, а мою любимую куртку, которую я носил со щенячьих лет, в этот самый момент лопают, как бифштекс по-татарски». У него вырвался смех, похожий на рыдание, – а может, наоборот.

«В жизни еще не читал такой скверной сказки».

Фонарик Кумбера равнялся по силе гаснущей зеленой спичке, когда они набрели на приставную служебную лестницу. Уставший, как никогда, Тео с полчаса преодолевал сотню ее перекладин, толкая перед собой Кумбера. Они вылезли на поверхность и увидели над собой рассветное небо, затянутое облаками копоти. Вокруг, заслоняя город, росли кусты и деревья, но вверх тянулось не меньше полудюжины мощных дымовых столбов.

– Они пожгли все вражеские дома, – прошептал Кумбер.

Слишком усталые, чтобы обсуждать это, они слезли с рельсовой насыпи и очутились в индустриальном районе, почти не подающем признаков жизни, – единственное движение обеспечивал летящий по ветру пепел. Они нашли автобусную остановку и долго, с тупой безнадежностью, ждали транспорта – но четверть часа спустя уяснили, что автобусы не ходят.

– Надо бы уйти подальше от нашего зомби, – сказал Тео. – Окончательно, думаю, от него оторваться нельзя – он притащился за мной сюда из моего мира, а потом выследил меня от железнодорожной станции, где убили Руфинуса. Но какое-то время мы можем выиграть.

– Пойдем на шоссе, – предложил Кумбер.

Необходимость снова куда-то идти, просто переставлять ноги, казалась чуть ли не страшнее всех пережитых ужасов. Совершенно пустые улицы заставляли задуматься – может, Чемерица и его Глушители не только ликвидировали враждебных им лордов, а каким-то образом умудрились уничтожить все население Эльфландии? Но в соседнем районе, больше торговом, чем промышленном, кое-какая жизнь появилась: в конце улицы мелькнул автомобиль, из верхних окон выглядывали лица, у маленького углового магазина стояла очередь – запасаются продуктами, догадался Тео.

Кумбер неожиданно сошел на мостовую, и в это самое время из-за угла вывернулся грузовичок. Кумбер, хромая, бросился ему наперерез, поговорил с водителем и замахал, подзывая Тео.

– Конец света, – пожаловался маленький бородатый шофер с лазурной кожей и ушами, как у сумчатой крысы. – Я лично еду в Березы, к родным, и вам советую смотаться куда подальше.

В кабине этого гномовского грузовика Кумбер с Тео не поместились и как могли устроились в кузове, среди множества странных предметов – с виду эти вещи годились только на то, чтобы класть их поверх других вещей, чтобы другие вещи не улетели. Грузовичок ехал удручающе медленно, но возможность не идти пешком была сама по себе блаженством, а поскольку другого транспорта на дороге почти не имелось, они показывали неплохое время. Тео казалось, что черные дымовые столбы смотрят на него сверху, как чудовищные змеиные боги, но это не мешало ему клевать носом.

Проснувшись в очередной раз с жуткой головной болью, он обнаружил, что грузовичок стоит, а Кумбер пытается вытащить его из кузова. Шофер, не дожидаясь благодарности, укатил, как только они спустились.

Рядом был, кажется, общественный парк, но Тео это не волновало. Он покорно пошел за Кумбером по дорожке, забрался в заросли и провалился в сон, как камень в колодец.