Уильям Мейкпис Теккерей
Базар житейской суеты. Часть 2
– У насъ въ пансіонѣ тоже была мулатка, которой никакъ не могли растолковать грамматическія правила, замѣтила Амелія, припомнившая одну изъ своихъ подругъ въ благородной академіи миссъ Пинкертонъ, – она жила на хлѣбахъ у самой содержательницы.
– Какъ ее звали? спросилъ Осборнъ.
– Миссъ Шварцъ.
– Ну? такъ это она и есть. Отецъ ея, нѣмецкіи жидъ, торговалъ неграми въ Ост-Индіи и нажилъ мильйоны. Онъ умеръ въ прошломъ году, и миссъ Пинкертонъ довершила воспитаніе его дочери. Она бренчитъ на фортепьяно, поетъ двѣ, три пѣсни, и съ грѣхомъ пополамъ умѣетъ напачкать безграмотную записку подъ диктовку мистриссъ Гаггистаунъ. Дженни и Мери уже изгораздились полюбить ее какъ сестру.
– О, если бы онѣ меня удостоили такой любви! сказала Эмми съ глубокимъ вздохомъ, – онѣ всегда были холодны ко мнѣ.
– Дитя! надобно имѣть по крайней мѣрѣ двѣсти тысячь фунтовъ, чтобъ заслужить благосклонное вниманіе моихъ сестрицъ, возразилъ Джорджъ трагическимъ тономъ, – ужь такъ онѣ воспитаны, и черствая ихъ натура неспособна къ безкорыстнымъ чувствамъ. Подумаешь, что все наше общество состоитъ изъ золотыхъ и серебряныхъ слитковъ. Мы живемъ банкирами и толстыми тузами изъ Сити; каждый, говоря съ тобою, гордо позваниваетъ своими гинеями въ карманѣ, какъ-будто самъ чортъ ему не братъ. Вижу какъ сейчасъ всѣкъ этихъ ословъ. Вотъ между ними пузатый Фредъ Буллокъ, будущій женихъ сестрицы моей, Мери, приземистый Гольдморъ, директоръ ост-индской компаніи, косолапый Дипли, который устроиваетъ свои дѣлишки по торговлѣ сальными свѣчами – по нашей торговлѣ, моя милая, дополнилъ Джорджъ съ презрительнымъ смѣхомъ. Терпѣть не могу этихъ истукановъ, и мнѣ тошно сидѣть на ихъ скучнѣйншхъ обѣдахъ. Признаюсь, Амелія, мнѣ право даже стыдно за домъ моего отца. Я привыкъ жить въ обществѣ порядочныхъ джентльменовъ, людей свѣтскихъ, Эмми, фешонэбльныхъ, и ужь слишкомъ далеко отсталъ отъ этихъ пузатыхъ торговцевъ. Милый другъ мой! ты одна только изъ нашего круга мыслишь, чувствуешь и говоришь, какъ истинная леди, и это въ порядкѣ вещей, потому-что ты ангелъ, Эмми. Не возражай. Я повторю еще – одна только ты настоящая леди между этими воронами въ павлиньихъ перьяхъ. Развѣ это не замѣтила миссъ Кроли? А она видѣла свѣтъ, и знаетъ лучшія общества европейскихъ столицъ. что жь касается до Родона Кроли, это – примѣрный джентльменъ, и, по моему, онъ поступилъ благородно, что женился на любимой дѣвицѣ. Ребекка достойна его.
Амелія тоже находила съ своей стороны, что мистеръ Кроли доступилъ благородно. Она вѣрила душевно, что Ребекка будетъ съ нимъ счастлива, и это обстоятельство – замѣтила она улыбаясь – должно утѣшить братца ея, Джоза.
Такъ говорила юная чета, предаваясь беззаботному веселью, и припоминая старину. Младенческая довѣренность опять водворилась въ сердцѣ малютки Эмми, хотя она обнаружила притворную ревность къ миссъ Шварцъ, и признавалась съ наивнымъ лицемѣріемъ, будто ужасно боится за своего жениха, который – легко станется – совсѣмъ забудетъ ее изъ-за богатой наслѣдницы вест-индскихъ плантацій. Однакожь, на самомъ дѣлѣ, въ душѣ ея не было ни малѣйшихъ безпокойствъ и тревожныхъ сомнѣній; чего ей бояться, когда милый Джорджъ, презирая всякую опасность, отыскалъ ее, съ такимъ великодушіемъ, на «Аделаидиныхъ виллахъ?»
Окончивъ свое посольство въ «Тапіока-Кофейный-Домъ», кептенъ Доббинъ поспѣшилъ присоединиться къ обществу юныхъ. счастливцевъ, и сердце его затрепетало отъ живѣйшаго восторга, когда увидѣлъ, что Амелія вдругъ опять превратилась въ розовую и счастливую дѣвицу. Она шутила, смѣялась, рѣзвилась и пѣла старыя знакомыя пѣсни на фортепьяно до тѣхъ поръ, пока наконецъ уличный звонокъ возвѣстилъ счастливой компаніи, что мистеръ Седли воротился изъ Сити. Это было сигналомъ отступленія для Джорджа.
Должно замѣтить, къ стыду и осужденію эгоистической натуры миссъ Эмми, что она, въ продолженіе всего этого визита, не обращала ви малѣйшаго вниманія на честнаго Вилльяма Доббина, какъ-будто и не было его на свѣтѣ, Правда, она улыбнулась очень мило, когда капитанъ вошелъ, но мы смѣемъ увѣрить, что это была притворная улыбка, такъ-какъ она считала его прибытіе совершенно неумѣстнымъ. Нѣтъ нужды: кептенъ Доббинъ былъ совершенно счастливъ и доволенъ, потому-что миссъ Эмми была счастлива, и онъ чувствовалъ въ душѣ невыразимую усладу при мысли, что самъ, нѣкоторымъ образомъ, содѣйствовалъ къ ея счастію.
Глава XX
Маленькая распря изъ за наслѣдницы вест-индскихъ плантацій
– Надобно быть пошлымъ дуракомъ, чтобы не полюбить такую дѣвицу, какъ миссъ Шварцъ! разсуждалъ старикъ Осборнъ въ своихъ джентльменскихъ апартаментахъ на Россель-Скверѣ. И на этомъ основаніи, въ душѣ честолюбиваго негоціанта зароились самыя яркія надежды, самыя юныя мечты. Онъ ободрялъ и поощрялъ, съ увлеченіемъ пылкаго юноши, нѣжную привязанность своихъ дочерей къ богатой наслѣдницѣ вест-индскихъ плантацій, и не разъ объявлялъ имъ съ торжественнымъ величіемъ, что эта привязанность радуетъ какъ нельзя больше его родительское сердце.
– Само собою разумѣется, говорилъ онъ миссъ Родѣ; въ скромномъ моемъ домикѣ на Россель-Скверѣ вы не найдете того блеска и той пышности, которыми васъ обыкновенно окружаютъ въ великолѣпныхъ салонахъ Вест-Энда. Дочери мои дѣвушки незатѣйливыя, простыя, безкорыстныя; но сердца ихъ, повѣрьте мнѣ, миссъ Рода, умѣютъ отличать истинныя достоянства отъ фальшивыхъ, и вотъ почему онѣ питаютъ къ вамъ привязанность, которая, конечно, дѣлаетъ имъ честь…. ну, да иначе не можетъ быть, и я готовъ повторять всегда, что эта привязанность дѣлаетъ имъ честь. О себѣ самомъ я не стану распространяться. Я скромный британскій негоціантъ, простой, конечно, и быть-можетъ нѣсколько грубоватый; зато честный негоціантъ, какъ это вамъ могутъ засвидѣтельствовать почтенные друзья мои, Гулькеръ и Буллокъ, которые вели постоянную корреспонденцію съ вашимъ покойнымъ, вѣчно незабвеннымъ родителемъ, миссъ Рода. Вы найдете въ насъ семейство простое, дружное, счастливое, могу сказать, почтенное семейство, безъ всякіхъ притязаній на пышность и джентльменскій лоскъ аристократическихъ салоновъ; но зато, миссъ Рода… милая Рода… да, позвольте называть васъ этимъ именемъ… мы всѣ васъ любимъ искренно, душевно, и мое сердце проникнуто къ вамъ родительскимъ чувствомъ. Я человѣкъ откровенный, и готовъ сказать безъ обиняковъ, что люблю васъ, какъ собственную дочь. Бокалъ шампанскаго! Гиксъ, шампанскаго для миссъ Шварцъ!
Думать надобно, что старикъ Осборнъ вѣрилъ искренно всѣмъ этимъ словамъ, и я не сомнѣваюсь, что безхитростныя его дочки питали задушевную привязанность къ миссъ Шварцъ. Золото, на Базарѣ Житейской Суеты, имѣетъ неотразимо привлекательную силу, и каждый членъ британской публики невольно благоговѣетъ передъ его ослѣпительнымъ блескомъ. Я готовъ съ своей стороны признаться откровенно, что сердце мое инстинктивно проникается нѣкоторымъ участіемъ къ судьбѣ ближняго, какъ-скоро я знаю, что въ желѣзной кассѣ его хранятся мильйоны, но само собою разумѣется, что это участіе, въ душахъ любостяжателей, увеличивается больше чѣмъ на сто прцентовъ, и они готовы, при первомъ случаѣ, летѣтъ, съ распростертыми объятіями, къ счастливымъ владѣльцамъ мильйоновъ. Я знаю многое множество людей, рѣшительно неспособныхъ питать дружескія чувства къ тѣмъ несчастнымъ смертнымъ, которымъ не суждено играть блестящей роли на рынкѣ житейскихъ треволненій. Холодные и даже мертвые ко всѣмъ профанамъ, чуждымъ звонкой благостыни, эти люди даютъ просторъ своимъ чувствованіямъ не иначе, какъ въ извѣстныхъ случаяхъ, когда этого требуютъ приличія, опредѣляемыя направленіемъ магнита, скрытаго для нихъ въ благородныхъ металлахъ. Доказательства у насъ подъ рукою: благородные члены фамиліи Осборновъ, знавшіе Амелію Седли въ продолженіе пятнадцати лѣтъ, не могли питать къ ней ни малѣйшаго вліянія, похожаго на дружбу, между-тѣмъ какъ миссъ Шварцъ въ продолженіе одного вечера, пробудила въ ихъ сердцахъ самыя нѣжныя чувствованія, какія только могутъ быть доступны для романическаго представителя дружбы.
– Какая чудесная партія для Джорджа! говорили интересныя сестрицы и долговязая ихъ гувернантка, миссъ Виртъ, тутъ нечего и думать о какой-нибудь ничтожной Амеліи Седли. Джорджъ и Рода созданы другъ для друга. Ей нуженъ женихъ съ прекрасной наружностью, блестящей перспективой впереди и значеніемъ въ джентльменскомъ кругу; все это она должна найдти въ капитанѣ Осборнѣ.
И при этомъ, воображеніе молодыхъ дѣвицъ разрисовывало великолѣпные балы на Портленд-Плесѣ, будущія представленія ко двору и будущее возведеніе ихъ братца въ достоинство пэра. Братецъ Джорджъ и его обширныя знакомства въ джентльменскомъ кругу – вотъ единственная тэма, которую онѣ распространяли на тысячу ладовъ въ присутствіи своей возлюбленной подруги.
Старикъ Осборнъ былъ также убѣжденъ душевно, что миссъ Рода прекрасная невѣста для его сына. Джорджъ оставитъ военную службу, поступитъ въ парламентъ и быстро пойдетъ впередъ на блистательномъ поприщѣ британскихъ дипломатовъ. Старческая кровь негоціанта волновалась и кипѣла, когда онъ видѣлъ имя Осборновъ облагороженнымъ въ лицѣ своего сына, и воображалъ, что судьба назначила ему сдѣлаться прародителемъ знаменитой линіи баронетовъ. Онъ работалъ неутомимо на биржѣ и въ Сити, разспрашивая обо всѣхъ подробностяхъ относительно наслѣдницы индійскихъ плантацій и въ скоромъ времени узналъ онъ въ совершенствѣ, сколько было денегъ у миссъ Шварцъ, и какое направленіе коммерческая опытность сообщила ея капиталу. Всѣ эти свѣдѣнія мистеру Осборну доставлялъ главнѣйшимъ образомъ молодой Фредерикъ Буллокъ, который бы и самъ не прочь предложить себя оливковой наслѣдницѣ плантацій, еслибъ имя его не было заранѣе соединено съ миссъ Маріей Осборнъ. Въ этомъ онъ открыто признавался своему будущему тестю, отказываясь съ благороднымъ безкорыстіемъ отъ богатой мулатки въ пользу любезнаго братца своей невѣсты.
– Скажите Джорджу, чтобъ онъ не мигалъ и держалъ ухо востро, говорилъ безкорыстный Фредерикъ Буллокъ, – куй желѣзо, пока горячо, – вы понимаете? Все пойдетъ на ладъ, покамѣстъ она свѣжая новинка въ этомъ городѣ; но чрезъ нѣсколько недѣль, пожалуй, намъ не видать ея какъ своихъ ушей, если на-бѣду подвернется какой-нибудь франтъ изъ Вест-Энда… понимаете? Не нашему брату, торгующему въ Сити, тягаться съ этими господами. Вотъ, въ прошломъ году, Поддеръ и компанія совсѣмъ уже готовъ былъ обдѣлать свое дѣльцо съ мисъ Грогремъ; но подвернулся лордъ Фидруфусъ, и все пошло навыворотъ. Чѣмъ скорѣе, тѣмъ лучше, мистеръ Осборнъ, такъ по крайней мѣрѣ я думаю, и вы, надѣюсь, можете положиться на мое мнѣніе.
Но когда мистеръ Осборнъ вышелъ шъ гостигой молодаго банкира, мистеръ Буллокъ вспомнилъ о миссъ Амеліи, и о томъ, какъ эта прелестная дѣвушка привязана къ Джорджу Осборну. Около десяти секундъ удѣлилъ онъ отъ своего драгоцѣннаго времени на искреннее соболѣзнованіе о несчастіи, которое такъ неожиданно разразилось надъ злополучной дѣвицей. Мы даже обязаны замѣтить, къ чести юнаго банкира, что онъ испустилъ при этомъ вздохъ, нельзя сказать чтобъ слишкомъ глубокій, но все же такой вздохъ, который неоспоримо свидѣтельствовалъ о его чувствительной натурѣ.
Устроивая такимъ образомъ эту блестящую партію для молодаго человѣка, приведеннаго къ ногамъ горемычной невѣсты неусыпною заботливостью великодушнаго друга, старикъ Осборнъ и его дочери отнюдь не сомнѣвались, что Джорджъ не окажетъ ни малѣйшаго сопротивленія ихъ плананъ.
Обдѣлывая свое дѣльцо по коммерческой системѣ, старикъ Осборнъ исподоволь пустилъ въ ходъ нѣсколько энергическихъ «намековъ», которыхъ сущность могла быть очевидною даже для совершеннѣйшаго идіота съ ослиною головою на плечахъ. Онъ обыкновенно называлъ намекомъ почти вее, что ни дѣлалъ по хозяйственной части. Столкнуть лакея съ лѣстницы, значило, по его словамъ, сдѣлать ему тонкій намекъ, чтобъ онъ убирался со двора. Руководимый своей обычной откровенностью, онъ сказалъ напримеръ мистриссъ полковницѣ Гаггистаунъ, что дастъ ей вексель въ десять тысячь фунтовъ въ тотъ самый день, когда сынъ его женится на ея воспитанницѣ, и это предложеніе называлъ онъ самымъ деликатнымъ намекомъ, обличавшимъ обыкновенную утонченность его дипломатическаго искусства. Дѣлая такой же намекъ сыну своему, Джорджу, онъ приказалъ ему немедленно жениться на миссъ Шварцъ, причемъ непреклонная его воля объявлена была съ такимъ же хладнокровіемъ, съ какимъ онъ приказывалъ буфетчику откупорить бутылку, или конторщику переписать записку.
Этотъ повелительный намекъ значительно разстроилъ Джорджа. Его мечты уже достигали до самой восторженной степени, когда онъ вновь прянялся ухаживать за миссъ Амеліей, и эта вторичная эпоха нѣжностей чрезвычайно нравилась ето воображенію. Онъ сравнивалъ наружность и манеры богатой мулатми съ своей хорошенькой невѣстой, и мысль о женитьбѣ на оливковой владѣтельницѣ плантацій представлялась ему вдвойнѣ нелѣпою и смѣшною. Вообразйте, напримѣръ, что онъ, мистеръ Джорджъ, красавецъ первой руки, идеалъ британскихъ львовъ, сидитъ въ каретѣ или театральной ложѣ подлѣ этой заморской обезьяны, унизанной какъ на смѣхъ брильянтами и жемчугомъ – что это за странная, чудовищная чета! Прибавьте ко всему этому, что мистеръ Осборнъ-младшій былъ такъ же упрямъ, какъ старшій, и если была у него какая-нибудь цѣль впереди, онъ шелъ къ ней твердыми и рѣшительными шагами. Притомъ былъ онъ вспыльчивъ и горячъ точно въ такой же степени, какъ его отецъ.
Въ первый день, когда отецъ далъ формальное приказаніе своему сыну ухаживать за миссъ Шварцъ, Джорджъ подытался выставить на видъ неудобства со стороны времени и обстоятельствъ.
– Вамъ бы слѣдовало подумать объ этомъ прежде, сказалъ мистеръ Джорджъ Осборнъ, поздно хлопотать о женитьбѣ, когда мы съ каждымъ днемъ ожидаемъ приказанія выступить въ походъ. Подождите до моего возвращенія, если только суждено мнѣ возвратиться невредимымъ съ поля битвы.
Потомъ онъ распространился относительно того, какъ дурно было выбрано время для переговоровъ о семейныхъ дѣлахъ, и представилъ своему родителю, что послѣдгіе дни этой недѣли онъ обязанъ посвятить не любезиичеству, а приготовленію къ служебной дѣятельности, и приличному прощанью съ воздухомъ родной земли.
– Время не уйдетъ толковать объ этомъ и послѣ похода, когда я возвращусь на родину съ новымъ чиномъ и, быть-можетъ съ новыми знаками отличія, заключилъ Джорджъ Осборнъ рѣшительнымъ тономъ, потому-что я могу обѣщать вамъ, что вы, такъ или иначе, прочтете фамилію Джорджа Осборна во всѣхъ англійскихъ газетахъ.
Отвѣтъ отца былъ основанъ на свѣдѣніяхъ, отобранныхъ въ Сити. Онъ старался доказать упрямому сыну, что, при малѣйшей отсрочкѣ, богатая наслѣдница можетъ ускользнуть изъ рукъ вслѣдствіе неизбѣжнаго нашествія изъ Вест-Энда, гдѣ, съ каждымъ днемъ распложаются обѣднѣвшіе франты, готовые, при первой возможности, поправить свое разстроенное состояніе богатой женитьбой…
– Дѣло еще легко можно устроить при твоей доброй волѣ, сказалъ старикъ Осборнъ, ты можешъ по крайней мѣрѣ обручиться, и въ продолженіе своего отсутствія вести постоянную переписку съ миссъ Шварцъ. Свадьбу сыграемъ послѣ, когда ты воротишься назадъ. Притомъ, любезный другъ, если сказать всю правду, такъ по моему мнѣнію, странго искать счастья за границей, какъ-скоро представляется полная возможность, оставаясь дома, получать десятъ тысячъ фунтовъ ежегоднаго дохода.
– Стало-быть вы считаете меня трусомъ? съ нетерпѣніемъ вскричалъ мистеръ Джорджъ Осборнъ, – неужели вы думаете, что я способенъ обезславить фамилію Осборновъ изъ-за денегъ миссъ Шварцъ.
Эти возраженія, казалось, поколебали старика, но не думая однакожь отказываться отъ своего намѣренія, онъ проговорилъ довольно твердымъ и рѣшительнымъ тономъ:
– Миссъ Шварцъ бываетъ здѣсъ каждый день и вы непремѣнно каждый день обѣдаете съ нами, сэръ. Прошу васъ быть какъ можно внимательнѣе къ миссъ Шварцъ. Если нужны вамъ деньги, можете обратиться въ моей конторѣ къ господину Чопперу.
Такимъ образомъ возникло новое препятствіе на пути мистера Джорджа къ сношеніямъ его съ миссъ Амеліей Седли. Объ этомъ предметѣ держалъ онъ серьёзную консультацію съ своимъ другомъ, и мы уже знаемъ положительное мнѣвіе мистера Доббина обо всѣхъ этихъ вещахъ. Онъ тоже съ своей стороны придерживался пословицы: «Куй желѣзо, пока горячо», и на этомъ основаніи совѣтовалъ своежу пріятелю жениться какъ можно скорѣе. Что жь касается до мистера Осборна, новыя препятствія дѣлали его еще болѣе раздражительнымъ и упрямымъ, какъ-скоро онъ положительно рѣшался на какой-нибудь подвигъ.
Между-тѣмъ оливковая владѣтельница плантацій отнюдь не знала и не подозрѣвала, какіе планы устроивались на ея счетъ въ почтенномъ семеіствѣ Осборновъ. Ея пріятельница и неразлучная спутница, мистриссъ полковница Гаггистаунъ, хранила объ этомъ предметѣ глубочайшее молчаніе, и мцссъ Шварцъ, беззаботная и легкомысленная какъ птичка, принимала за чистую монету всѣ комплименты и ласки, какіе оказывались ей въ домѣ негоціанта на Россель-Скверѣ. Предупредительныя и обязательныя дѣвицы Осборнъ казались ей предобрѣйшими созданіями въ мірѣ, и она отвѣчала на ихъ дружескія выраженія съ увлеченіемъ пылкаго сердца, взлелѣяннаго тропическимъ солнцемъ. И если сказать всю правду безъ утайки, былъ особенный предметъ, привлекавшій ее на Россель-Скверъ, и читатель угадалъ, конечно, что этотъ предметъ олицетворялся въ особѣ мистера Джорджа Осборна, котораго она, въ простотѣ душевной, считала прекраснѣйшимъ молодымъ человѣкомъ. Его усы и бакенбарды сдѣлали на нее весьма выгодное впечатлѣніе въ первый же вечеръ, когда она увидѣла его на балу у господъ Гулькеръ и компаніи, и намъ заподлинно извѣстно, что мистеръ Джорджъ приводилъ въ восторгъ своими физическими дарами не одну миссъ Роду. И самомъ дѣлѣ, онъ, во многихъ отношеніяхъ, былъ весьма интересный и замѣчательный кавалеръ: физіономія его чуднымъ образомъ выражала въ одно и тоже время задумчивость и надменность, томную меланхолію и вмѣстѣ мужественную сановитость. На пасмурномъ челѣ его рѣзкими чертами отпечатлѣвались тайныя думы, глубокія страсти, таинственныя печали, огорченія и заботы романтическаго свойства. Голосъ его былъ звученъ, плавенъ и нѣженъ. Если онъ дѣлалъ замѣчанія какой-нибудь дѣвицѣ относительно погоды, или предлагалъ ей порцію мороженнаго, въ интонаціи его обнаруживалось столько грусти и романической откровенности, что вы, наблюдая его издали непремѣнно могли бы подумать, что онъ извѣщаетъ свою внимательную собесѣдницу о кончинѣ ея матери, или, собирается открыть передъ нею патетическое объясненіе въ любви. Онъ становился на необозримую высоту передъ всею молодежью въ домѣ своего отца, и считался героемъ между всѣми напомаженными франтами изъ купеческаго круга. Нѣкоторые ненавидѣли его, другіе презирали, иные подсмѣивались надъ нимъ изподтишка; но были и такіе, которые, какъ мистеръ Доббинъ, изумлялись его талантамъ и благоговѣли передъ нимъ. Но какъ бы то ни было; бакенбарды его дѣлали свое дѣло, и миссъ Шварцъ была отъ нихъ въ восторгѣ.
Какъ скоро представлялся вѣроятный случай встрѣтиться съ нимъ на Россель-Скверѣ, миссъ Шварцъ пламенѣла желаніемъ повидаться немедленно съ прелестными дѣвицами Осборнъ. Она употребляла огромныя издержки на новыя платья, браслеты, шляпки и на драгоцѣнныя перья, вывезенныя изъ-за моря для украшенія прекраснѣйшей половины человѣческаго рода. Она украшала свою особу всѣми изобрѣтеніямя современнаго вкуса и моды, чтобы обратить на себя вниманіе блистательнаго Купидона, и одержать побѣду надъ его сердцемъ. Ея нравственныя совершенства и таланты тоже, по возможности, были выставляемы на показъ съ самой выгодной стороны. По просьбѣ своихъ подругъ она готова была, по нѣскольку часовъ сряду, бренчать на фортепьянахъ три романса и пѣть свой три единственныя аріи, воображая, что заставляетъ всѣхъ и каждаго удивляться своему музыкальному искусству. Въпродолженіе этихъ увеселительныхъ упражненій миссъ Виртъ и мистриссъ Гаггистаунъ сидѣли другъ подлѣ друга, воркуя о своихъ знакомыхъ между пэрами, лордами, баронами и графами.
За часъ передъ обѣдомъ, на другой день послѣ того, какъ мистеръ Джорджъ получилъ деликатный намекъ отъ своего отца, онъ полулежалъ въ гостиной на софѣ въ интересной позѣ молодаго джентльмена, испытавшаго горечь и наслажденіе жизни. По предложенію щедраго родителя, онъ уже имѣлъ сегодня поутру вожделѣнную аудіенцію съ господиномъ Чопперомъ, которому поручено было наполнить его опустѣлый кошелекъ полновѣсными гинеями изъ конторской кассы. Почтенный родитель, должно замѣтить, довольно часто снабжалъ своего сына звонкой благостыней, но никогда не назначалъ ему опредѣленнаго жалованья; предоставляя себѣ право награждать его, какъ и когда вздумается, единственно по влеченію своего чадолюбиваго сердца. По выходѣ изъ Сити, онъ отправился въ Фольгемъ, на «Аделаидины виллы», и провелъ часа три въ обществѣ миссъ Амеліи Седли. На Россель-Скверѣ, въ родительскомъ домѣ, онъ нашелъ своихъ сестрицъ въ бѣлыхъ раскрахмаленныхъ кисейныхъ платьицахъ, и двухъ пожилыхъ дамъ, рисовавшихся въ гостиной на заднемъ планѣ. Но самымъ замѣтнымъ лицомъ въ этомъ маленькомъ обществѣ была малютка миссъ Шварцъ въ своемъ любимомъ атласномъ платьѣ янтарнаго цвѣта, украшенная сверхъ того бирюзовыми браслетами, безчисленными кольцами, цвѣтами, брошками, перьями и несмѣтнымъ множествомъ другихъ бездѣлокъ, придававшихъ ея фигурѣ истинное подобіе вороны въ павлиньихъ перьяхъ, или трубочистки въ майскій день.
Послѣ безполезныхъ попытокъ вовлечь молодаго человѣка въ разговоръ, дѣвицы принялись разсуждать о послѣднихъ модахъ и послѣднемъ балѣ у банкира съ такою чопорною важностью, что Джорджу сдѣлалось наконецъ тошно отъ ихъ болтовни. Онъ ставилъ въ контрастъ ихъ обращеніе съ манерами миссъ Эмліи, сравнивалъ ихъ пронзительные, грубые голоса съ ея звучными и нѣжными тонами, ихъ жеманныя позы и накрахмаленные локти съ ея скромными прелестями и плавными движеніями. Бѣдная малютка Шварцъ сидѣла на томъ самомъ мѣстѣ, гдѣ еще такъ недавно сиживала миссъ Эмми. Изумрудныя руки ея покоились на ея атласныхъ колѣняхъ янтарнаго цвѣта. Брильянтовыя булавки и серьги отражались радужными цвѣтами на окружающихъ предметахъ, и большіе глаза оливковой красавицы искрились самодовольнымъ блескомъ. Она не дѣлала ничего, и повидимому погружена была мыслью въ созерцаніе собственныхъ красотъ. Янтарный атласъ былъ чудо какъ хорошъ, и это шитье удивительно какъ шло къ лицу миссъ Роды: это уже замѣтили ей дѣвицы Осборнъ, и она вѣрила всему, что исходило изъ ихъ устъ.
– О, если бы ты видѣлъ ее, Вилльямъ! говорилъ Джорджъ своему закадышному другу. Въ этой позѣ она была точь въ точь китайская кукла, которая только и знаетъ, что оскаливаетъ зубы и киваетъ головой. Признаюсь, мой другъ, мнѣ стоило большихь усилій, чтобы не швырнуть въ нее подушкой съ дивана, на которомъ я лежалъ.
И точно, містеръ Осборнъ удержался отъ этого обнаруженія своихъ чувствъ.
Между-тѣмъ сестрицы начали играть «Битву при Прагѣ«, самую модную арію, какая въ ту пору была въ ходу.
– Остановитесь, mesdames, вскричалъ Джорджъ въ порывѣ изступленнаго гнѣва. Вы сведете мена съ ума, если станете бренчать эту негодную пьесу. Сыграйте лучше вы что-нибудь, миссъ Шварцъ. Спойте что-нибудь.
– Что жь я вамъ спою, мистеръ Осборнъ?
– Вее, что хотите, только не эту «Битву».
– Хотите голубоокую Мери, или арію изъ Кабинета? спросила миссъ Шварцъ.
– О, это очаровательная арія! вскрикнули сестрицы.
– Мы уже слышали ее двадцать тысячь разъ, возразилъ мизантропъ, полулежавшій на софѣ.
– Можетъ-быть вамъ нравится Флюфъ ду Ташъ, мистеръ Осборнъ? сказала миссъ Шварцъ. Извольте, я спою, только наизусть это будетъ довольно трудно.
Эта пьеска была послѣднею въ музыкальномъ репертуарѣ молодой дѣвицы.
– О, Fleuve du Tage! воскликнула Мери, я сейчасъ принесу вамъ эту арію.
И предупредительная сестрица пошла отыскивать книгу, гдѣ заключалась эта знаменитая пѣсня.
Случаю угодно было распорядиться такимъ образомъ, что эту самую пѣсню, вмѣстѣ со многдми другими, молодыя дѣвицы получили въ подарокъ отъ одной изъ своихъ подругъ, которой имя стояло на заглавномъ листкѣ. Миссъ Шварцъ, окончивъ эту арію, при громкомъ одобреніи Джорджа, думавшаго въ эту минуту объ Амеліи, надѣялась, что ее вѣроятно заставятъ повторить, и въ ожиданіи, принялась перелистывать музыкальную книгу, какъ вдругъ глаза ея обратились на заглавный листъ, и она увидѣла крупную надпись: «Амелія Седли».
– Ахъ, Боже мой, неужели это моя Амелія? вскрикнула миссъ Шварцъ, быстро повернувшись на фортепьянной табуреткѣ. Ta ли это миссъ Эмми, которая училась вмѣстѣ со мною въ пансіонѣ Пинкертонъ на Чизвиккскомъ проспектѣ? О да, это она, я не сомнѣваюсь – ея этотъ почеркъ, ея… и, скажите мнѣ; гдѣ она живетъ?
– Не говорите о ней, миссъ Шварцъ, сказала миссъ Марія Осборнъ скороговоркой. Ея фамилія обезславила себя. Отецъ Амеліи обманулъ нашего папеньку, и здѣсь у насъ строго запрещено произносить имя этой дѣвицы.
Миссъ Марія Осборнъ поставила это въ пику своему братцу за его грубый отзывъ насчетъ «Битвы при Прагѣ«.
– Другъ ли вы моей Амеліи, миссъ Шварцъ? воскликнулъ Джорджъ трагическимъ тономъ, быстро вставая съ мѣста. О, благослови васъ Богъ, миссъ Шварцъ! Не вѣрьте тому, что говорятъ вамъ эти дѣвицы. Злословіе и клевета не могутъ ни по какому поводу очернить…
– Вы знаете, Джорджъ, что здѣсь не должно говорить о ней, перебила сестрица Дженни.
– Кто можетъ запрещать мнѣ? вскричалъ Джорджъ. Я хочу говорить о ней, и буду говорить. Миссъ Амелія – предобрая, премилая дѣвица, и сестры мой не стоятъ ея пальчика. Если вы любите Амелію, ступайте къ ней, миссъ Шварцъ: ей теперь нужны друзья, и я благословляю всѣхъ и каждаго, кто не отказывается отъ своихъ несчастныхъ друзей. Амелія заслуживаетъ самаго искренняго участія, и тотъ будетъ моимъ истиннымъ другомъ, кто скажетъ о ней доброе слово; но всякая особа, позволяющая злословить невинную дѣвушку, есть мой непримиримый врагъ. Благодарю васъ, миссъ Шварцъ.
И сдѣлавъ трагическій жестъ, онъ принялся ходить по комнатѣ быстрыми шагами.
– Джорджъ! Джорджъ! вскричала одна изъ сестеръ умоляющимъ тономъ.
– Я говорю, и готовъ повторить тысячу разъ, съ гордостію возразилъ мистеръ Джорджъ, что искренняя благодарность моя принадлежитъ всякой особѣ, которая любитъ миссъ Амелію Сед…
Онъ остановился. Старикъ Осборнъ вошелъ въ комнату.
– Мистриссъ Гаггистаунъ, позвольте мнѣ проводить васъ въ столовую, сказалъ онъ, Джорджъ, дайте свою руку миссъ Шварцъ.
И они пошли.
– Миссъ Шварцъ, я люблю Амелію, и мы помолвлены другъ за друга почти съ дѣтскихъ лѣтъ, сказалъ Джорджъ Осборнъ своей дамѣ, когда они спускались съ лѣстницы въ нижній этажъ.
За столомъ Джорджъ болталъ безъ умолку, такъ что озадачилъ всю компанію.
Послѣ обѣда онъ имѣлъ продолжительный разговоръ съ отцомъ и наконецъ объявилъ, что любитъ Амелію Седли и отказывается отъ руки мулатки.
Мистеръ Осборнъ-старшій послѣ того неистово дернулъ за сонетку, и когда въ комнату вбѣжалъ слуга, онъ приказалъ ему немедленно подать кабріолетъ для господина Джорджа.
* * *
– Все кончено! воскликнулъ Джорджъ, вбѣгая черезъ часъ въ комнату своего друга, взволнованный и блѣдный какъ полотно.
– Что такое? спросилъ мистеръ Доббинъ.
Джорджъ разсказалъ въ короткихъ словахъ о случившемся.
– Завтра я женюсь на ней! заключилъ онъ съ торжественнымъ величіемъ, – другъ! Я люблю ее все больше и больше, съ каждымъ днемъ.
