Уильям Шекспир
Король Генрих IV
Действие пятое
ЦЕНА I.
Лагерь короля под Шрюсбери.
Входят король Генрих, принц Генрих, принц Джон Ланкастерский, сэр Вальтер Блент и сэр Джон Фальстаф.
Король Генрих.
В каких лучах кровавых всходит солнце
Над тем холмом лесистым! День, при виде
Его лица больного, побледнел.
Принц Генрих.
А южный ветер о его трубит
Намереньях{51} и громким свистом в листьях
Вещает про грозу и грустный день.
Король Генрих.
Сочувствие найдет он в побежденных.
Кто победил, ни в чем не видит грусти.{52}
(Трубы. Входят Ворчестер и Вернон).
Ну что, лорд Ворчестер? Не хорошо,
Что мне и вам так встретиться пришлось,
Вот как теперь. Вы наше обманули
Доверье. Вы заставили меня
Удобные одежды мира сбросить
И члены престарелые облечь
В неласковую сталь. Не хорошо,
Не хорошо, милорд. Как ваше мненье?
Хотите ль грубый узел развязать
Войны, всем ненавистной, чтоб отныне
Вновь двигаться в орбите послушанья,
Где вы струили яркий свет природный;
Не быть заблудшим больше метеором,
Приметой страшной, знаменьем зловещим,
Угрозою грядущим временам?
Ворчестер.
О, выслушайте слово, государь.
Что до меня, охотно-б согласился
Остаток дней я провести в покое.
Я объявляю вслух, что никогда
Не думал, что настанет день раздора.
Король Генрих.
Не думал? Как же этот день настал?
Фальстаф.
Мятеж валялся на дороге, он и подобрал.
Принц Генрих.
Молчи, паштет, молчи.
Ворчестер.
Вам, государь, угодно было взоры
Приветливости кроткой отвратить
И от меня, и от семьи всей нашей.
Но должен я напомнить вам, милорд:
Мы первые в числе друзей нужнейших
Считались ваших. Должностной свой жезл
Для вас переломил я в дни Ричарда.
Чтоб вас встречать, облобызать вам руку,
Скакал я день и ночь, хоть положеньем
Я был сильней и счастьем вас богаче.
Я, брат и сын его вас приютили
И смело шли опасностям на встречу.
Вы-ж нам клялись – в Донкастре это было –
Что не грозите власти королевской,
Но ищете по праву, как наследник,
Престола Ганта, герцогства Ланкастра.
Тогда и мы клялись вам помогать.
Тут счастье вдруг посыпалось на вас,
Поток благополучий хлынул сразу:
Отсутствие Ричарда, наша помощь,
Распущенность всеобщая и смута,
Страданья ваши мнимые, невзгоды,
Что короля в походе злополучном
В Ирландии так долго задержали,
Что в Англии сочли его умершим.
Вы этим всем стечением событий
Воспользовались так, чтоб вас просили
Немедленно принять бразды правленья,
Забывши клятвы, данные в Донкастре.
Питомец наш, вы с нами поступили,
Как злобная кукушка с воробьем,
Ее вскормившим: стали притеснять
Приемное гнездо. На нашей пище
Вы вдруг так выросли, что и любовь
Не смела на глаза вам показаться,
Из страха быть проглоченной. Должны
Мы были, чтоб спастись, расправить крылья,
Бежать от вас и собирать войска.
Мы против вас теперь стоим с оружьем,
Что на себя вы выковали сами
Обидно-грозным с нами обращеньем,
Забвеньем клятв, произнесенных в дни,
Когда еще ваш замысел был молод.
Король Генрих.
Все это, знаю, вы распространяли,
На площадях провозглашали людных,
В церквах читали, чтоб одежду бунта
Окрасить в яркий цвет, прельщая взоры
Тех ротозеев, нищих недовольных,
Что, руки потирая, ждут известий
О каждой новой буйной суматохе.
Так ни одно восстанье не нуждалось
Ни в красках водяных, чтоб расцветить
Свои права, ни в мрачных оборванцах,
Что алчут разорения и смуты.
Принц Генрих.
За эту рознь придется многим душам
В обеих ратях дорого платиться,
Когда дойдет до столкновенья дело.
Я вас прошу племяннику сказать,
Что в похвалах герою Гарри Перси
Сошелся с целым светом принц Уэльский.
Оставя в стороне восстанье это,
Клянусь надеждой, нет другого мужа,
Столь деятельно-храброго, как он,
Столь храбро-молодого, столь душой
Отважного, бесстрашного, кто-б мог
Наш век украсить славными делами.
Что до меня, я сознаюсь к стыду,
Что в рыцарстве ленивцем был доселе.
И он, я слышал, обо мне так судит.
Но вот мне царственный отец свидетель,
Я рад, что превосходит он меня
Своим великим именем и славой
И предлагаю, кровь щадя двух войск,
С ним счастье попытать в единоборстве.
Король Генрих.
На это, принц Уэльский, мы даем
Свое согласье, хоть причин есть много
Противиться. Нет, Ворчестер, мы любим
Народ свой, даже тех заблудших любим,
Кто к вашему племяннику пристал.
И если им принять угодно милость,
Которую теперь мы предлагаем,
Они, и он, и вы, – да, всяк из вас
Вновь станет другом мне, как я – ему.
Все это вы племяннику скажите
И нам ответ доставьте от него.
Но если не уступит, в нашей власти
Возмездье и закон: мы к ним прибегнем.
Ступайте. Не желаем, чтоб теперь
Вы слух наш утруждали возраженьем.
Мы кротки. Пользуйтесь разумно снисхожденьем.
(Ворчестер и Вернон уходят).
Принц Генрих.
Не согласятся, жизнью клянусь.
Дуглас и Готспур оба рады биться
Одни с вооруженною вселенной.
Король Генрих.
А потому начальство по местам!
Мы двинемся, едва ответ получим.
И Бог нам в помощь: наше дело право.
(Король, Блент и принц Джон уходят).
Фальстаф. Гал, если во время битвы ты увидишь, что я упал, то пожалуйста заслони меня – окажи мне эту дружескую услугу.
Принц Генрих. Только колосс мог-бы тебе оказать эту услугу. Помолись Богу, и прощай.
Фальстаф. Хорошо, еслиб это была уже молитва на сон грядущий, Галь, если бы все уже благополучно кончилось.
Принц Генрих. Ведь должен же ты заплатить Богу дань смерти. (Уходит).
Фальстаф. Срок платежа не наступил, и мне вовсе не хотелось бы заплатить прежде времени. Зачем торопиться, если меня еще не призывают к уплате. Ну да – честь меня толкает. А что, если честь отправит меня на тот свет, толкая меня вперед? Что тогда? Разве честь может приставить ногу? Нет. Или руку? Нет. Или излечить рану? Нет. Значит, честь не хирург? Нет. Что же тогда честь? Слово. Что такое слово честь? Воздух. Славный счетец! Кто владеет честью? Тот, кто умер в среду. А он ощущает ее? Нет. Слышит ее? Нет. Значит, честь не ощущаема? Да, для мертвых не ощущаема. Но не может ли она остаться среди живых? Нет. Почему? Этого не допустит злословие. А потому не хочу я чести. Честь не что иное как щит, который несут за гробом. На этом кончается мой катехизис. (Уходит).
Сцена II
Лагерь мятежников.
Входят Ворчестер и Вернон.
Ворчестер.
Нет, сэр Ричард, племянник знать не должен
О добром предложеньи короля.
Вернон.
Не лучше-ли сказать?
Ворчестер.
Тогда нам гибель.
Не может быть, немыслимо, чтоб слово
Сдержал король и вправду нас любил.
Не веря нам, он время улучит
И отомстит за это возмущенье
По поводу другому. Сотней глаз
Следит за нами будет подозренье.
Измене доверяют, как лисице:
Учи ее, ласкай иль запирай,
Лукавство предков все же в ней проснется.
Угрюм-ли будет вид наш или весел,
Его он истолкует нам во вред.
И будем жить, как скот в хлеву: тем большим
Уходом пользуясь, чем ближе к смерти.
Племяннику легко вину забудут:
За молодость простят, за жгучесть крови,
За прозвище. Сорви, мол, голова,
Пришпоривший судьбу, мечте послушный.{53}
Его грехи на голову мою
Обрушатся и на его отца.
Он наш питомец, порчей нам обязан,
Мы – корень зла, и мы за все заплатим.
Вот почему, кузен мой, скрыть должны мы
От Гарри предложенье короля.
Вернон.
Скажите, что хотите. Вам я буду
Поддакивать во всем. Да вот и он.
(Входят Готспур и Дуглас. За ними офицеры и солдаты).
Готспур.
Вернулся дядя. Лорда Вестморлэнда
Освободить. Какие вести, дядя?
Ворчестер.
Король немедля вступит с нами в бой.
Дуглас.
Пошлем чрез лорда Вестморлэнда вызов.
Готспур.
Вы, лорд Дуглас, ему о том скажите.
Дуглас.
С готовностью и радостью великой.
(Уходит).
Ворчестер.
Нет в короле и тени снисхожденья.
Готспур.
Вы не просили ль – Боже упаси –
О снисхожденьи?
Ворчестер.
Нет, обиды наши
Я перечислил сдержанно и клятвы,
Нарушенные им. Тут в оправданье
Он клятвенно от клятв своих отрекся,
Корил нас за измену и крамолу,
Грозя оружьем в нас их сокрушить.
(Входит Дуглас).
Дуглас.
К оружью, рыцари, к оружью. Бросил
Я в зубы королю отважный вызов.
Его повез заложник Вестморлэнд,
А это лишь ускорит нападенье.
Ворчестер.
Племянник, вас в присутствии отца
На поединок вызвал принц Уэльский.
Готспур.
О, если-б распря тяготела только
На наших головах и смерть сегодня
Лишь мне и Гарри Монмуту грозила!
Скажи, как сделан вызов. Не с презреньем?
Вернон.
Клянусь душою, вызова скромнее
Я в жизни не слыхал. Как будто брат
Звал брата состязаться в фехтованьи.
Он воздавал вам должные хвалы
В изысканных словах, достойных принца,
Как летописец, ваши перечислил
Заслуги, ставил выше всех похвал,
Ничтожных перед доблестью вашей.
И – что в нем вправду принца обличало –
Он молодость ленивую свою
С таким хулил достоинством, краснея,
Как будто в нем два разума вмещалось:
Учителя и с ним ученика.
Таков был вызов. Я-ж при всех скажу,
Что если только выживет он этот
Враждебный день, доныне не бывало
У Англии такой надежды светлой,
Под внешним легкомыслием сокрытой.
Готспур.
Мне кажется, кузен, вы влюблены
В его безумье. Никогда не слышал
Я о таком беспутно-диком принце.
Но кто-б он ни был, до прихода ночи
Сожму его в объятиях солдатских,
И от моей он ласки изнеможет.
Скорей к оружью. Воины, друзья,
Вы сами долг обсудите свой лучше,
Чем я, кто не владеет даром слова,
Своим воззваньем мог-бы это сделать.
(Входит гонец).
Гонец.
Милорд, к вам письма.
Готспур.
Некогда читать их.
Друзья, жизнь коротка. Но если-б жизнь
На стрелке часовой верхом сидела,
Чтоб кончиться, когда ударит час,
Она-бы и тогда казалась долгой,
Когда-б ее мы тратили постыдно.
Коль жизнь – топтать мы будем королей.
Коль смерть – то славная, с князьями вместе.
А что до совести, прекрасен меч,
Когда он обнажен за справедливость.
(Входит другой гонец).
Гонец.
Милорд, готовьтесь. К нам спешит король.
Готспур.
Спасибо, что ты речь мою прервал.
Я не любитель слов. Одно скажу лишь:
Пусть всяк свой долг исполнит. А теперь
Я обнажаю меч, намереваясь
Покрыть клинок блестящий лучшей кровью,
Какую встречу в этот день опасный.
В путь! Esperance и Перси и – вперед!
Пускай звучат воинственные трубы,
Под звуки их обнимемся друг с другом.
Я небо прозакладываю против
Земли, что многим здесь не суждено
Свершить еще раз этот долг приязни.
(Звуки труб. Все обнимают друг друга и уходят).
Сцена III
Равнина между обоими лагерями под Шрюсбери.
Сражающиеся отдельные воины и отряды. Клики сражения. С разных сторон входят Дуглас и сэр Вальтер Блент и встречаются.
Блент.
Кто ты и почему меня в сраженьи
Преследуешь? Какой ты ищешь славы
В моей крови?
Дуглас.
Знай, имя мне Дуглас.
Я оттого так за тобой гоняюсь,
Что мне сказали, будто ты король.
Блент.
Тебе сказали истину.
Дуглас.
Лорд Стаффорд
Уж поплатился дорого за сходство
С тобою: этот меч его убил
Взамен тебя, король английский Генрих.
Теперь, коль в плен не сдашься, твой черед.
Блент.
Шотландец дерзкий, я рожден не с тем,
Чтоб в плен сдаваться. Короля ты встретил,
Он мстить за лорда Стаффорда готов.
(Сражаются. Блент падает. Входит Готспур).
Готспур.
Когда-б ты так под Гольмедоном дрался,
Ни одного не взял-бы я шотландца.
Дуглас.
Все сделано, все выиграно. Вот
Безжизненное тело короля.
Готспур.
Где?
Дуглас.
Пред тобою.
Готспур.
Этот? Нет, Дуглас.
Его лицо мне хорошо знакомо.
То знатный рыцарь был, названьем Блент,
Он лишь носил одежду короля.
Дуглас.
Пусть шут твою сопровождает душу,
Куда-б ни шла. Уж дорого ты слишком
Платил за титул, взятый на прокат.
Зачем себя за короля ты выдал?
Готспур.
Здесь многие одеты, как король.
Дуглас.
Клянусь мечем, я все его одежды,
Весь гардероб убью за штукой штуку,
Пока не встречусь с ним самим.
Готспур.
Вперед!
Весь день солдаты выстояли бодро.
(Уходят).
(Новые стычки. Входит Фальстаф).
Фальстаф. В Лондоне я мог ускользнуть от расплаты, здесь же от неё не убежишь. Здесь ничего не записывают на счет, а сейчас зарубят на башке. – А, ты кто? Сэр Вальтер Блент: вот она, честь; ну разве она не суета сует? Я разгорячился, как расплавленный свинец, и так же как он отяжелел. Да хранит меня Господь от свинца, и без него мне тяжело тащить свою утробу. Я своих оборвышей поставил туда, где им задали перцу. От ста пятидесяти двух осталось в живых не более трех, и те должны будут остаток дней своих просить милостыню у городских ворот.
(Входит принц Генрих).
Принц Генрих.
Что праздно стал? Свой меч мне одолжи.
Немало здесь лежит и коченеет
Героев под копытами коней
Надменного врага, меж тем как смерть их
Еще не отомщенною осталась.
Свой меч мне одолжи.
Фальстаф. О, Галь, прошу тебя, дай мне отдышаться немного. Турок Григорий не совершал таких военных подвигов, как я сегодня{54}. С Перси мы квиты. Я его успокоил.
Принц Генрих.
Спокоен он и жив, тебе на гибель.
Свой меч мне одолжи.
Фальстаф. Нет, если Перси еще жив, я тебе не отдам меча. Но если хочешь, возьми мой пистолет.
Принц Генрих. Давай. Как, он в чехле?
Фальстаф. Да, Галь, он горяч, очень горяч. Им можно сжечь целый город.{55} (Принц вынимает из чехла бутылку хереса).
Принц Генрих. Неужели же теперь время для шуток? (Бросает бутылку в него и уходит).
Фальстаф. Ну, если Перси жив, то я живо его заколю. Конечно, если он попадется мне на глаза, если же нет и я нарочно на него полезу, пусть он меня изрубит в котлеты. Я не добиваюсь чести, от которой лицо искажается в такую гримасу, как у сэра Вальтера. Я люблю жизнь, и если я смогу спасти ее, то тем лучше. Если же нет, – то честь придет незванной; значит нечего стараться.
(Уходит).
Сцена IV
Другая часть поля битвы.
Клики сражения. Стычки. Входят король Генрих, принц Генрих, принц Джон и Вестморлэнд.
Король Генрих.
Прошу тебя, о Гарри, удались,
Ты истекаешь кровью. Вместе с ним
Ступай и ты, лорд Джон Ланкастрский.
Принц Джон.
Нет, милорд,
Уйду, когда и я в крови весь буду.
Принц Генрих.
Молю вас, государь, явиться войску.
Отсутствием встревожите друзей.
Король Генрих.
Я так и сделаю. Лорд Вестморлэнд,
Прошу вас принца провести в палатку.
Лорд Вестморлэнд.
Милорд, идемте, я вас отведу.
Принц Генрих.
Меня, милорд? Мне помощи не нужно.
Избави Бог, чтоб принц Уэльский ради
Царапины пустой покинул поле,
Где в прахе и крови лежат герои,
Где меч крамольный в сече торжествует.
Принц Джон.
Мы долго отдыхаем здесь. Идемте,
Брат Вестморлэнд, куда зовет нас долг.
Идемте, ради Бога.
(Принц Джон и Вестморлэнд уходят).
Принц Генрих.
Бог свидетель,
Ты сильно обманул меня, Ланкастр.
Не знал я, что в тебе столь мощный дух.
Доныне я любил тебя, как брата,
Теперь я уважаю от души.
Король Генрих.
Я видел, как удары лорда Перси
Он отражал с отвагою, какой
Не ждал я от бойца столь молодого.
Принц Генрих.
О, этот мальчик всех нас зажигает.
(Уходит. Трубы. Входит Дуглас).
Дуглас.
Еще король! Они здесь выростают,
Как головы у гидры. Я – Дуглас,
Гроза для всех, в твои цвета одетых.
Кто ты, принявший образ короля?
Король Генрих.
Я сам король и есть. Мне жаль, Дуглас,
Что вместо короля его ты встретил
Лишь призраки. Есть у меня два сына.
Они тебя и Перси всюду ищут.
Но раз счастливый случай сводит нас,
Я сам с тобою справлюсь. Защищайся.
Дуглас.
Боюсь, и ты – подделка короля,
Хоть впрямь себя ты держишь, как король.
Но кто-б ты ни был, знаю, что ты – мой.
И вот как я тобою овладею.
(Сражаются. Король в опасности. Возвращается принц Генрих).
Принц Генрих.
Вверх голову, шотландец гнусный, или
Ее снесу. В мой меч вселились души
Героев Ширли, Стаффорда и Блента.
Тебе так угрожает принц Уэльский.
Он что сулит, то платит.
(Сражаются. Дуглас отступает).
Успокойтесь.
Как ваша милость чувствует себя?
Сэр Никольс Гауси просит подкреплений
И Клифтон. Сам я к Клинфону бегу.
Король Генрих.
Постой, передохни. Ты искупил
Свою дурную славу и, на помощь
Ко мне явившись в пору, доказал,
Что жизнью дорожишь моей отчасти.
Принц Генрих.
О, Боже, как неправы были те,
Кто уверял, что вашей жду я смерти.
Будь это правда, мне лишь оставалось
Покинуть вас в руках шотландца дерзких.
Не хуже-б он любого яда в мире
Мгновенно с вашей жизнью покончил,
И был-бы сын ваш от труда избавлен
К измене прибегать.
Король Генрих.
Ступай на помощь.
Ты к Клифтону, а я отправлюсь к Гауси.
(Уходит).
(Входит Готспур).
Готспур.
Коль не ошибся я, ты Гарри Монмут.
Принц Генрих.
Ты так сказал, как будто я желаю
От имени отречься своего.
Готспур.
Мне имя – Гарри Перси.
Принц Генрих.
Значит, вижу
Отважного мятежника, кого
Лишь знал по имени. Я – принц Уэльский.
Знай, Гарри: впредь нельзя делить нам славу,
Как двум звездам в одной вращаться сфере.
Не могут принц Уэльский с Гарри Перси
Вдвоем царить над Англией единой.
Готспур.
Тому не быть, о, Гарри! Час настал,
Когда один из нас погибнуть должен.
О, если-б слава бранная твоя
Моей равнялась.
Принц Генрих.
Раньше чем простимся,
Она твою переростет, о, Гарри!
Со шлема твоего сорву все лавры,
Чтоб сплесть венок для головы своей.
Готспур.
Нет больше сил терпеть твое тщеславье.
(Сражаются. Входит Фальстаф).
Фальстаф.
Хорошо сказано! Бей его, Галь! – Могу тебя уверить, здесь пахнет не детской игрой.
(Возвращается Дуглас и нападает на Фальстафа, который падает, притворяясь мертвым. Дуглас уходит. Готспур ранен и падает на землю).
Готспур.
Ты молодость похитил у меня,
О, Гарри. Но потерю бренной жизни
Мне легче снесть, чем мысль о громкой славе,
Что принесу тебе. От этой мысли
Душе больней, чем телу от меча.
Но мысль – раба мгновенной жизни, жизнь –
Игрушка времени, само же время –
Всемирный страж – должно иметь конец.
О, я-б теперь пророчить мог, но смерти
Землистая и мерзлая рука
Уже легла мне на уста. Нет, Перси,
Теперь ты прах и пища для…
(Умирает).
Принц Генрих.
И пища для червей, мой храбрый Перси.
Прощай, великий дух. Как быстро сжалось
Ты, честолюбье, сотканное плохо.
Пока душа ютилась в этом теле,
Ему казалось тесным королевство.
Теперь ему довольно двух шагов
Негоднейшей земли. На той земле,
Где мертвый ты простерся, не осталось
В живых героя, равного тебе.
Будь ты теперь чувствителен к участью,
Я-б нежное усердье утаил.
Но искаженный лик покрою шарфом,
И благодарность самому себе
За исполненье нежного обряда
От твоего же имени воздам.
Прощай, возьми с собой на небо славу,
бесславье же пусть спит с тобой в гробу
И не возникнет в надписи надгробной.
(Замечает лежащего на земле Фальстафа).
Ба! старый друг. Ужель все это мясо
В себе нисколько жизни не содержит?
Прощай, мой бедный Джэк. Я-б легче снес
Смерть человека, лучшего чем ты,
И будь сильней привязан я к разврату,
Я-б видел в ней тяжелую утрату.
Едва ль сражен жирнее красный зверь,
Хоть не прекрасный, в этот день потерь.
Пока я труп твой выпотрошу жирный,
Спи рядом с Перси, сон вкушая мирный.
(Уходит).
Фальстаф (поднимаясь). Выпотрошить меня? Если тебе удастся сделать это сегодня, то я позволю тебе завтра посолить меня и съесть. Черт возьми, хорошо, что я представился мертвым, иначе этот неистовый шотландец расквитался бы со мной. Но разве я представлялся? Неправда. Представляться – значит быть чем-нибудь поддельным; вот мертвый человек в самом деле подделка; в ком нет жизни, тот только подделка под человека; но представляться мертвым, будучи живым, вовсе не значит совершать подделку, а скорее быть верным и превосходным воплощением жизни. Главное достоинство храбрости – благоразумие, и вот, благодаря ему, я и спас свою жизнь. Черт возьми, я боюсь этого горячего, как порох, Перси, хотя он и мертв. Что, если он тоже только прикидывается мертвым и сейчас встанет? Право, боюсь, чтобы он не оказался лучшим притворщиком, чем я. Поэтому не добить ли его? Потом буду божиться, что я его убил. Почему бы ему не подняться, как я это сделал? Меня могут убедить только мои собственные глаза, а здесь меня никто не видит. Поэтому, вот тебе, братец! (Закалывает труп). А теперь, нанеся тебе новую рану в бедро, я уберу тебя подальше.
(Взваливает труп Готспура себе на спину. Возвращаются принц Генрих и принц Джон).
Принц Генрих.
Идем, брат Джон. Ты девственный свой меч
Геройски обновил.
Принц Джон.
Постой. Что вижу?
Не ты ль сказал мне, что толстяк убит?
Принц Генрих.
Да, я сам видел, как он бездыханный
Лежал, покрытый кровью, на земле.
Ты жив? Иль то игра воображенья,
Обман очей? Молю тебя, скажи.
Одним глазам без слуха не поверю.
Иль ты не то, чем кажешься?
Фальстаф. Нет, я не двойник. Будь я шут гороховый, если я не Джон Фальстаф. Вот ваш Перси. Если ваш отец вознаградит меня за это – хорошо, если-ж нет – то уже следующего Перси пусть он сам убивает. Я рассчитываю теперь быть произведенным в графы или герцоги, – не меньше.
Принц Генрих. Что это значит? Я сам убил Перси и видал тебя мертвым.
Фальстаф. Вот, как! О, Господи, Господи, как весь мир изолгался! Я ведь не спорю, что был сражен и лежал без дыхания – как и он. Но мы оба вскочили в одну и ту же минуту, и сражались целый час по Шрюсберийским часам. Если ты мне веришь, хорошо; если нет – то пусть грех падет на головы тех, кто должен был-бы воздать должное храбрости. Клянусь жизнью, что я нанес ему эту рану в бедро. Если-бы он был жив и отрицал это, то, черт возьми, я заставил бы его проглотить кусок моей шпаги.
Принц Джон.
Чуднее не слыхал я в жизни сказки.
Принц Генрих.
И не видал чуднее молодца.
Ступай, красуйся с ношей на спине.
Что до меня, коль ложь тебе полезна,
Ее раззолочу, как только в силах.
(Трубят отступление).
Вот трубы возвещают отступленье.
День этот наш. Взойдем же, милый брат,
На высший пункт средь поля, чтоб увидеть,
Кто из друзей убит, кто жив остался.
(Принц Генрих и принц Джон уходят).
Фальстаф. Пойду за ними – кажется, речь идет о награде. Того, кто вознаградит меня, да вознаградит Господь. Если я достигну величия, я уменьшусь в объеме: буду принимать слабительное, не буду пить хереса, буду жить прилично, как подобает знатному лорду. (Уходит, унося с собой труп).
Сцена V
Другая часть поля битвы.
Звуки труб. Входят король Генрих, принц Генрих, принц Джон, Вестморлэнд и другие; за ними Ворчестер и Вернон под стражей.
Король Генрих.
Так бунт всегда находит воздаянье. –
О, Ворчестер злокозненный. Не с вами ль
Послали мы любовь, прощенье, милость?
Зачем вы извратили наше слово,
Употребив во зло доверьем Перси?
Трех рыцарей сегодня мы лишились,
Пал благородный граф и много войска.
Они-бы в этот час все были живы,
Когда-б ты честно, как христианин,
восстановил согласье меж войсками.
Ворчестер.
Так поступить заставили меня
Заботы о спасеньи. Терпеливо
Свою судьбу встречаю: на меня
Обрушилась она неотвратимо.
Король Генрих.
Пусть Ворчестера поведут на казнь
И с ним Вернона. О других виновных
рассудим после.
(Ворчестера и Вернона уводит стража).
Что на поле битвы?
Принц Генрих.
Когда шотландец знатный, лорд Дуглас,
Увидел, что им счастье изменило,
Что Перси пал, что страх объял все войско,
Собрав остатки, в бегство он пустился.
Но, ринувшись с холма, он так расшибся,
Что гнавшимся за ним попался в руки.
Теперь Дуглас в палатке у меня.
Молю вас, предоставьте мне решенье
Его судьбы.
Король Генрих.
От всей души согласен.
Принц Генрих.
Тебе, брат Джон Ланкастрский, предстоит
Почетное исполнить порученье.
Ступай к Дугласу и ему верни
Без выкупа свободу: пусть идет,
Куда желает. Храбрость, что он нынче
Явил на наших шлемах, научила
Нас уважать воинственную доблесть
И в сердце неприятеля.
Король Генрих.
Теперь
Нам остается разделить войска.
Вы, сын мой Джон и брат наш Вестморлэнд,
Поспешно устремитесь в Иорк, на встречу
Нортомберлэнду и прелату Скрупу,
Стоящим, как я слышал, под оружьем.
Мы с вами, Гарри, поспешим в Валлис
С Глендовером и графом Марчем биться.
Еще одно такое пораженье,
И мятежа везде замрет движенье.
Начав с удачи, мы не отдохнем,
Пока стране покоя не вернем.
(Уходят).
