Tvoi Dyrdom
Золотая сказка
– Я привела свежих костей для твоего костра, – проскрежетала Госпожа Бутта, подойдя ближе к рыцарю.
– Сгинь, – послышался в ответ суровый приглушённый доспехами голос.
Старуха недовольно пыхнула в воина облаком табачного дыма и растворилась в темноте. Ничто не держало здесь Ричарда. Он мог уйти в любой момент, но вместо этого, охваченный любопытством, он подошёл ближе и с ужасом уставился на костёр. В пламени огня плясали человеческие кости и черепа, будто в дьявольском хороводе. Ричард больше не мог оторвать от огня взгляд, но ощущал всеми клеточками своего тела, как рыцарь наблюдает за ним. Казалось, костёр вот-вот затухнет, но чем больше мальчик смотрел в эту безумную пляску, тем ярче разгоралось пламя. Пересилив себя, Ричард медленно отвёл взгляд и посмотрел на рыцаря: огромный, грозный, всепоглощающий. Блики адского пламени на забрале воина завораживали почти так же, как Лес. Вся эта ужасающая гора доспехов будто нагло кричала: «Я насмехаюсь над тобой и твоим величием! Взгляни – я тоже ничуть не меньше! Я так же безмерен, как и Ты!». И чем больше Ричард смотрел на рыцаря, тем громче рушилась в нём идея об абсолютном совершенстве Леса.
– Подойди ближе, мальчик.
В голосе воина не было ничего властного. Наоборот – уставший и глухой, из-за шлема, он был едва слышен. Ричард подошёл, с опаской поглядывая на горящие кости.
– Ты раздобыл гномье оружие? – рыцарь кивнул на топор в руках мальчика. – Похвально.
– Гномье? – переспросил Ричард.
– Да. Были тут когда-то такие… – бросил рыцарь и поднялся к костру. Кости захрустели под тяжестью стального ботинка, а в воздух тут же взвился сноп ярких искр – финальный аккорд безумной пляски. Рыцарь не спеша ухватился за рукоять меча и легко закинул грозное оружие за спину. – Нам пора в путь – буря утихла. Да и рассвет скоро.
– Нам? – удивился Ричард.
– Ты ведь что-то тут искал, верно? – насмешливо спросил рыцарь и зашагал в почти исчезнувшую темноту. – Я обещал помочь тебе найти.
На секунду Ричард остался один на один с Лесом. Его тихая Песнь уже продолжала нашёптывать мальчику спокойствие и красоту окружающего идеального мира. А Ричард всё не мог понять, когда Песня успела вернуться – то ли после того, как рыцарь скрылся среди деревьев, то ли ещё тогда, когда мальчик разглядывал танцующие в огне кости. Но чем больше он думал про это, тем сильнее его погружало в лёгкость и успокоение. Мальчик будто полетел вместе с задорным свежим ветром сквозь огненную и рыжую листву в лучах утреннего солнца. Сам запах прошедшей недавно бури бодрил и призывал к чистоте души. Разве нужно ему куда-то? Зачем, если можно прожить такую удивительную жизнь наравне с ветром? Спокойствие и постоянство гармонии со звучащей в голове Песней – подобная альтернатива безумным и неизвестным поискам казалась Ричарду логичной, правильной. А Песня – до чего же чудесно она играла! Её мелодия была свежа, как это утро, полна энергии и бодрости!
– Так ты идёшь? – отрывисто и грозно донёсся приглушённый голос из-за деревьев.
В момент оборвалась нить Песни. Ветер показался мальчику отнюдь не дружелюбным, а колким. Бодрость сменилась излишней утренней прохладой и сыростью. А от опавших листьев повеял едва уловимый запах гнили.
– Мальчик. Это твой последний шанс найти ответы.
Холод и одиночество в тот же миг накинулись на Ричарда, усердно и яростно кусая его со всех сторон. «Тебе здесь не рады» – прошипела листва. Мальчик поёжился и поспешил за своим жутким проводником в грозных доспехах.
Как только рыцарь понял, что Ричард идёт сзади, то уверенно зашагал куда-то вглубь Леса, не оборачиваясь. Массивная громада доспехов, будто грозовое чешуйчатое облако, монотонно маршировала среди деревьев. Как Ричард не старался нагнать воина, это никак не получалось. Мальчик едва поспевал за мрачным колоссом.
Как это было ни странно, но, когда Ричард шел за рыцарем, его не оглушало ужасное лязганье доспехов. Наоборот, оно было едва слышимо где-то вдали, будто лязг был волшебным и оповещал всех впереди о надвигающемся ужасе. Немногословность рыцаря и монотонность его шагов создавали вокруг него какую-то особую зловещую ауру. Ричарду даже начало казаться, что внутри грозных доспехов никого нет. В голову мальчика лезли неприятные образы иссохших костей под чешуйчатой сталью. Но даже оживший скелет казался чем-то нормальным, по сравнению с мыслями о пустоте внутри брони. Рыцарь же шагал и шагал, не оглядываясь и не останавливаясь даже на секунду, отчего мальчику думалось, что воин вовсе забыл о своём новом спутнике. Но Ричард упорно продолжал идти вслед за рыцарем, словно пленник, привязанный к мачте громадного корабля, несущегося по водной глади куда-то к скалам. Именно таким видел его Ричард – огромный и величественный чешуйчатый корабль, разрезающий толщу Леса своими исполинскими шагами. И пытаясь поспевать за этим неостановимым монстром, мальчик даже начал стыдиться того, как боялся стального лязга по началу. Зачем он бежал прочь, а не пошёл навстречу? Почему его так бросало в дрожь от этого звука? В глубине души мальчик даже стал завидовать рыцарю и его несокрушимости. Так они и шли, пока закатное солнце не начало тонуть в жёлто-оранжевых кронах. Погружённый в свои мысли Ричард не сразу заметил, как тени удлинились, а мир наполнился оранжево-розовыми бликами уходящего дня.
– Пришли, – неожиданно произнёс рыцарь и вонзил меч в землю перед белоствольным деревом. В ответ на это листья на нём тихо зашептали, будто Лес только что почувствовал боль.
Суровый и приглушённый голос рыцаря показался таким оглушающе необычным после целого дня тишины, что Ричард не нашёлся, что ответить, растерянно уставившись на меч.
– Я нашёл место для костра, – пояснил рыцарь и указал рукой под дерево.
Почти у самых корней белоснежного ствола росли безупречным кольцом странные бледно-синие грибы, похожие на большие луковицы.
– Это «ведьмин круг», как говорят в народе, – едва слышно продолжил рыцарь. Он неспешно и со скрежетом опустился на колени перед грибами и принялся старательно очищать пространство внутри круга от опавших листьев. – Таких мест не мало, но и Лес огромен. Найти эти круги бывает сложно, но это необходимо.
Вскоре под огненными листьями показалась чёрная почва, но рыцарь не остановился, впиваясь стальными пальцами чешуйчатой перчатки в грунт. Его движения были невероятно выверенными, будто он делал это не одну сотню раз и точно знал, что ищет под древом. И всего через пару минут внутри круга из чёрной земли стали проступать ослепительно белые кости. Они показались Ричарду такими белоснежными и идеальными, будто они были продолжением древа, под котором лежали. Очистив место достаточно, рыцарь всё с тем же скрежетом встал, но только для того, чтоб сделав пару шагов вновь бухнуться на землю, уперевшись спиной о ствол. Дерево вздрогнуло, а Ричард почувствовал, как от него повеяло теми же грустью и печалью, что и от того древа, под которым мальчик впервые увидел воина.
– Ударь в центр круга своим топором, – приказал рыцарь.
– Что? Но зачем? Это же… могила!
– Какое нам дело до мертвецов? Они своё отжили. Им будет в радость принести пользу, я уверен. Так что бей топором – я сказал.
– Нет… Нет! Я не стану! – Ричард сделал шаг в сторону, от сияющих белизной костей.
– Послушай меня, мальчишка! – рыцарь молниеносно встал и сурово сгрёб Ричарда в охапку, будто он был не тяжелее воздуха. Острая боль вспыхнула у мальчика в плечах. – У меня нет времени возиться с тобой! Я и так потерял день, и, видит Лес, их осталось мало! Хочешь понять, что ищешь и для чего ты здесь – делай то, что тебе велят!
Голос рыцаря звучал непривычно громогласно и жестоко. Ричарду показалось, будто яростные языки пламени беснуются под забралом вместо глаз. После гневной тирады воин разжал руки, и мальчик безвольно плюхнулся на землю. Плечи горели огнём от боли из-за железной хватки.
– Ударь. В круг. Топором, – сурово отрезал рыцарь.
Ричард медленно встал и снял со спины Мерглом. Спорить с нависшим над ним монстром больше не осталось сил. Мальчик покрепче взялся за рукоять топора и подошёл к кругу. Листва древа тут же отозвалась жалобным шелестом. Она словно почувствовала его намерения. Грибы-луковицы вдруг принялись в разнобой вздрагивать, будто бьющиеся сердца. Ричарду всё больше и больше не хотелось делать то, что приказал рыцарь, но грозная чёрная тень воителя возвышалась за его спиной. Пальцы мальчика впились в рукоять топора так, что костяшки побелели. Неожиданно Ричард почувствовал, как по жилам растеклась такая необузданная злоба и ярость, что даже застучало в висках. И чем сильнее он сжимал Мерглом, тем больше ненависти к костям в земле он чувствовал. «Да как они смеют лежать тут, такие идеальные, будто им плевать на мир вокруг?! Самовлюблённые снобы!» – кричала каждая клеточка внутри мальчика.
Не сомневаясь ни на секунду Ричард замахнулся и с силой опустил лезвие топора прямо в центр. Земля внутри круга подпрыгнула и глухо раскололась на десятки кусков, будто Ричард ударил по зеркалу. Но на белоснежных костях не осталось ни следа.
– Ещё, – прозвучал над головой мальчика приглушённый голос. – Ты потом спасибо мне скажешь.
От следующего удара грибы-луковицы обиженно зашипели и сдулись. Не дожидаясь приказа рыцаря, захваченный действом Ричард ударил в третий раз, и в ответ кости вяло зашевелились. И с каждым движением от них, поначалу едва заметно, стали разлетаться искры. Из плавных неторопливых скольжений кости перешли в диковатые подпрыгивания, закручиваясь друг с другом в хороводе. Огонь начал вырываться из самой середины адского танца. Но вот кости обрели гармонию, последовательность движений, перешли в жуткий вальс, охваченный пламенем.
– Началось. Истина, – успокоено выдохнул рыцарь и уселся под деревом. – Суровая и ждущая каждого, кто заходит в Лес. Все мы когда-нибудь становимся потерянными – тенями без имён и прошлого. Огни Лурата не несут спасения, мальчишка, только отчаяние и забвение в тряпье. Лишь истинное первородное пламя пробуждает души.
Присаживайся, мальчик. Твоё путешествие начинается по-настоящему.
– Зачем всё это? Так делать – не правильно, – растерянно проговорил Ричард, сев рядом с костром. Силы окончательно покинули мальчика, будто он вложил их все в безумную костяную пляску.
– Я не дикарь. И уж точно не делаю это ради забавы, – в голосе рыцаря слышались нотки смеха. – Кости давно потерянных, пляшущие в огне свой последний танец. Они даруют шанс найти частичку прошлого, навсегда исчезая в забвении. Иронично.
– Но я… Я не понимаю…
– Это и не нужно. Просто вдыхай.
Только сейчас Ричард заметил, что от танцующего пламени клубами валит странный призрачный дым. У него не было абсолютно никакого запаха, он не резал глаза – просто дымка, туман, если не вглядываться. И чем больше дым охватывал Ричарда, тем сильнее менялся мир. Листья белоснежных древ преображались в странных, но прекрасных красных и жёлто-оранжевых птиц, а сами стволы обращались в огромные кости, вальсирующие среди пернатого роя.
– Это же не взаправду, – в смятении прошептал Ричард. Но его шёпот разлетелся громогласным эхом среди танцующих костей-исполинов.
– Впереди нет ничего, кроме правды, – жутко засмеялся в ответ рыцарь.
Смех воителя разнёсся повсюду, и мальчик понял, что нигде не видит эту ужасную груду чешуйчатых доспехов. Но Ричард почувствовал, что во что бы то ни стало, он должен его увидеть и пошёл на звук смеха. Ноги мальчика с каждым шагом утопали в густом дыме, который теперь был повсюду, да и сами они стали ватными, излишне лёгкими, словно он плыл в чём-то густом и воздушном. Тогда Ричард принялся размахивать Мергломом перед собой, и это подействовало – дым понемногу развеялся, и идти стало куда легче. С каждым взмахом топора Ричард возвращал себе ясность ума, словно постепенно просыпаясь ото сна. Вместо сонливости кровь мальчика наполнялась необъяснимой яростью и желанием разрубить дым на кусочки. Это желание придавало сил, заставляло махать топором ещё и ещё, с каким-то диким остервенением.
– Они назвали тебя Ищущий. Заклеймили, как и тысячи других до тебя, – среди пляшущих костей возвышалась гигантская тень в доспехах, но из-под забрала шлема вырывались ревущие языки пламени. – Проще повесить ярлык, чем разобраться в сути! Но я не Иоанн и его кучка фанатиков! Взгляни – ВОТ настоящий Лес! Жестокий людоед, плюющий на судьбы!
Громадные тени рыцарей росли повсюду, заслоняя собой безумный танец птиц и исполинских костей, закрывая собой даже небо и солнце. Только ревущее пламя из десятков забрал не давало наступить кромешной ночи.
– Нет! – испуганно выкрикнул Ричард, и, сжав топор крепче, начал отплывать назад.
– Другого выхода нет! Иди навстречу правде или же стань как те безликие тряпочники! Проваливай, если боишься истины, и когда-нибудь я приду и за твоими костями, мальчишка!
– Я не боюсь правды! – на исходе сил выдохнул Ричард.
И в ответ всё исчезло: рыцари, безудержный огонь, подступающая тьма. Остался лишь Ричард наедине с пустотой и стелящимся под ногами дымом. Мальчик огляделся и решил, что стоять на месте не имеет смысла, поэтому зашагал вперёд. Но ноги вновь провалились в воздушную густоту, вынуждая мальчика то ли плыть то ли парить над бездной.
– Ричи, – вскоре донеслось до него знакомое хохотание десятков приятных голосков – Ты что-то ищешь?
– Он вернулся? Опять?
– Ещё нет, глупенький. Но ты же придёшь, правда?
– Он придёт.
– Он придёт…
Ричард будто плыл по уже знакомой пещере прямо к озерцу, слушая забавные переругивания голосков.
– Он такой милый…
– Ричи – наша угольная душечка!
– А он знает?..
– Чш-ш! Ты всё испортишь! Все играют по одним правилам!
– Да-а, по одним.
– Правилам? – будто сквозь сон спросил Ричард.
– Он следит за тобой. Знает, чего хочешь.
– Даже если ты сам не знаешь, – голоски разразились смехом, напоминающим журчание десятков ручейков.
– А он точно справиться? Дойдёт? – ворвался в общий хор голосков один возмущённый.
– Всегда доходит!
– Но не сейчас, – отрезал голосок чуть посуровее.
Хруст костей под стальным ботинком выдернул Ричарда из пещеры. Рыцарь навис над костром, усердно затаптывая последние угольки пламени. Вокруг был всё тот же осенний и чудесный белоствольный Лес. До идеала ему не хватало лишь тихой Песни, но Ричард больше не слышал её с тех пор, как встретил рыцаря.
– Это был сон? – удивлённо протирая глаза спросил мальчик. Силы вновь вернулись к нему, как после долгого отдыха. Живот не урчал от голода, тело окутывало тепло уже угасшего костра.
– Сам как думаешь? – сурово ответил вопросом на вопрос рыцарь.
– Слишком настоящий сон, – поморщился Ричард.
– Нужно уметь видеть, – начал было рыцарь, но запнулся. Вдруг его тон изменился, голос стал чуть добрее и снисходительнее: – Я был там же, где и ты. Не знаю почему, но это и не важно. Может, то, что мы были вместе – веление судьбы. Плевать. Ты всё равно не видел, не слушал… Хотя я зря виню тебя – это был твой первый костёр. Ты и не должен был увидеть всё. Послушай, там, откуда ты пришёл – что-то не так. Это всегда начинается одинаково – поход в Лес. А те… существа в пещере – они явно знают больше, чем говорят. В них есть магия, сила противостоять власти Леса, как у Бутты. Но ты не найдёшь ответов, пока не вернёшься в ту пещеру.
– Но как вы это всё узнали? – удивился Ричард.
Рыцарь молча выдернул свой меч из земли и закинул его на плечо.
– Отведите меня к пещере! – вдруг выкрикнул мальчик и пошатнулся, не ожидав от себя такой суровости в голосе.
– А какая мне выгода? – едва сдерживая смех взглянул на него рыцарь. – Я выполнил последнее обещание: раскрыл тебе глаза, показал правду, научил искать и разжигать костры. Дальше – сам.
– Вы не будете один… Здесь. – Ричард почему-то не на секунду не сомневался в своих словах, будто что-то внутри нашёптывало ему то, что нужно говорить.
Рыцарь застыл. Он простоял с минуту, неотрывно уставившись на мальчика. Огоньки пламени под забралом загадочно сверкали. Ричард поёжился от этого блеска, подумав, а то ли он сказал рыцарю, как вдруг воитель грозно ринулся на мальчика. Но Ричард оцепенел и не сдвинулся с места, даже когда рыцарь подошёл в плотную. С такого расстояния мальчик смог ощутить жар, исходящий из-под забрала.
– Идём, – спустя пару пристальных мгновений процедил рыцарь. – Но запомни, мальчишка – Лес жесток. И если хочешь моего сопровождения, никогда не забывай то, что ты увидишь и то, что я скажу. Никогда. Напоминай себе перед сном и просыпаясь утром, кто ты, куда и зачем идёшь. Иначе Лес позаботится, чтобы ты снова всё забыл. А теперь – не отставай.
Часть вторая. Тревожная
Лес справедлив. И всегда поёт. И Песню его слышат сотни и тысячи душ, бредущих в потёмках своих желаний. Нет в мире никого, кто бы не смог услышать его чарующую мелодию. Достаточно всего лишь мысли и даже одного полуоткрытого окна, чтобы Песня Леса заполнила твою жизнь под тихий шелест листвы… Она излечит раны прошлого, даст тебе силы верить, шанс пожелать чего-то, о чём грезит твоё сердце. Ну а дальше… Дальше ты сам решаешь, на что готов ради своих богов. В конечном итоге – нет ничего постыдного просто принять тихое пение Леса в дар и оставить всё без ответов. Но тот, кто отважится – получит желаемое сполна… И каков бы ни был исход, чарующее пение Леса навсегда поселится в твоём сердце. И платят эту цену даже драконы.
***
– Стой позади, – грозно крикнул мальчику воитель и выставил лезвие меча куда-то вперёд.
Навстречу рыцарю и Ричарду из вечерних теней плыло нечто огромное, напоминавшее собой сгусток настоящего мрака. Оно беспрепятственно проходило сквозь деревья, неумолимо приближаясь. И чем ближе становился сгусток, тем отчётливее можно было видеть глаза – десятки и сотни красных глаз, обёрнутых в чёрные рваные одеяния. С каждой секундой существо всё больше пожирало свет вокруг, взамен наполняя пустоту серостью и запахом гнили. Но рыцарь не двигался с места, крепко держа меч в направлении незваного гостя.
– Чего ты хочешь? – наконец проскрежетал рыцарь.
– Твоё… же…желааааание, – прошелестели глаза десятками могильных голосов.
– Да? – ответил с насмешкой рыцарь. – У меня его на всех хватит!
– УууоооОООО!! – взревело существо и с невероятной скоростью набросилось на воина.
Ричард неожиданно ощутил резкую боль в груди и мигом весь мир перевернулся с ног на голову, а рыцарь оказался дальше на несколько метров. Мальчик едва успел заметить, как существо с ног до головы окутало воителя. Утробное урчание жутких голосов заполнило Лес, а Ричарду только и оставалось, что в ужасе наблюдать за происходящим и беспомощно сжимать топор в руках. Но вдруг существо всё так же молниеносно отскочило от рыцаря, издавая душераздирающие вопли.
– Как тебе на вкус моё желание?! – меч в руках рыцаря раскалился добела, а из-под чешуек доспеха вырывались алые языки пламени. – Хочешь ещё гномьей стали?!
– Нууу-рууус, – болезненно прошелестели глаза и, потеряв к рыцарю всякий интерес, устремили взгляды на Ричарда.
– Топор! Живо! – крикнул воин.
Ричард среагировал неосознанно, выставив Мерглом перед собой. Топор будто сам направил его руку. В ту же секунду существо оказалось совсем рядом с мальчиком, но топор заискрился и засиял не хуже рыцарского меча. Тварь снова болезненно взревела, а руки мальчика наполнило приятное тепло, исходящее от раскалённого топора. Двухголовая змея на рукояти зашевелилась и зашипела, словно настоящая. Ричард ощутил небывалый прилив сил и с жаром принялся размахивать топором. Мальчику захотелось во что бы то ни стало разрубить существо на части за то, что оно посмело испугать его, за то, что посягнуло на рыцаря, за эту самоуверенность десятков глаз. Но тварь поспешила прытко исчезнуть за деревьями, жалобно урча от боли.
– Что… Что это было? – Спросил Ричард, отдышавшись.
– Потерянный, – угрюмо кинул рыцарь и зашагал дальше, как ни в чём не бывало. – Иногда в Лес заходят те, кто толком не знают, чего хотят. Они рыщут множество лет наедине со своим желанием, уродуют себя дурными мыслями.
– Иоанн предупреждал о них, – вспомнил Ричард. – А как же Лурат?
– Лурат, – насмешливо повторил рыцарь. – Это место для избранных. Невинные овечки с безобидными, но не точными желаниями. Лес не может дать им то, чего они хотят, но позволяет служить себе.
– Вечно?
– А откуда ты думаешь берутся кости для наших костров? – спросил рыцарь, обернувшись к мальчику. Глаза под забралом злобно сверкнули. – Вечен здесь только Лес. А что до этих… тварей, – воитель кивнул в сторону, куда сбежала жуткая тень. – желания, как и люди, бывают разные. Злыми и мстительными они тоже могут быть. А Лес даже месть преображает во что-то особенное. Он вынимает из неё лицо, имя, поступки, оставляя лишь первоначально стремление – отомстить… Этих тварей мало в Лесу, и я считаю, что очень зря.
– Почему? – удивился Ричард.
– Горстки демонов недостаточно, чтобы разубедить таких как ты соваться в это проклятое место.
– А что ищите вы? – спросил Ричард, не успев осознать наглость собственного вопроса.
– Я… – рыцарь осёкся и на мгновение остановился, словно вспомнив что-то давно забытое. – В каком-то роде меня тоже можно назвать потерянным. Но я знаю кое-что, чего не должен знать входящий в Лес. Эти знания извне и стоили мне… – рыцарь сверкнул глазами в мальчика, – не дёшево. В остальном я ничем не лучше – меня ведёт месть и только месть. Вот только у моей мести вполне себе конкретное лицо и глаза, в которые я очень давно хочу взглянуть. Идём – мы почти добрались до нужной развилки.
И они шли. Шли и шли по бескрайнему Лесу: ужасающий рыцарь и мальчик, не помнящие своё прошлое. Никто из них точно не знал, как долго они вышагивали среди деревьев и вечной золотой осени. Но ни одного, ни другого это не останавливало идти вперёд. По вечерам рыцарь всегда умудрялся найти очередной ведьмин круг и одиноко засыпал, окутанный дымом неясных образов прошлого под печальный вальс безымянных костей. Казалось, что этот ритуал был необходим ему как глоток воды в пустыне. Воитель всегда предлагал и Ричарду заглянуть в безумный костяной танец вместе с ним, но мальчик каждый раз отказывался. Что-то внутри отталкивало его от костров с их волшебным дымом, будто нашёптывая: «Погоди, ещё не пришло время». Да и прошлый опыт, наполненный жуткими образами, всё ещё ясно стоял перед глазами мальчика. Поэтому Ричард просто охранял рыцаря и костёр от снующих в ночи тварей, пока однажды, неожиданно для самого себя, он вновь не услышал тихое, едва уловимое пение…
Лес снова говорил с Ричардом. По началу это был лишь шёпот, едва различимый среди шелеста листвы, но с каждым днём мальчик всё отчётливее слышал нотки чудесной Песни. Это происходило только тогда, когда рыцарь забывался в очередном тревожном сне возле костра. А вовремя дневного путешествия к пещере Песня словно скрывалась за белоснежными стволами от могущества чешуйчатого рыцаря. И всё же она тихо присматривала за Ричардом из-за угла. Он это чувствовал. И всё чаще мальчик ощущал странное желание увести рыцаря как можно дальше от пещеры, умышленно растянуть этот поход.
– Нам сюда! Я узнаю эти места! Пещера должна быть совсем рядом! – сказал однажды Ричард, и рыцарь, не обронив ни слова, зашагал за ним.
И вот они принялись блуждать по Лесу, с каждым днём всё больше отдаляясь от логова странных смеющихся существ. В душе Ричарда не было и тени сомнений в правильности своего поступка – он хотел слышать Песню и больше ничего на свете. И Песнь отвечала взаимностью, меняясь и становясь сокровеннее, звуча только для него одного. Но всё же Ричарда удивляло, насколько просто воитель идёт следом, не задавая лишних вопросов. Хотя изначально именно рыцарь обязался вести его. «Наверное, он тоже не очень хочет идти к пещере, – думалось мальчику. – Да и зачем туда идти, если в мире есть что-то настолько совершенное и прекрасное как эта Песня? Слышит ли он её?»
Мальчик не знал, догадывается ли воин, что они безрезультатно скитаются не из-за его ошибок, а потому что так велит Песня Леса. Но он не хотел противиться тому, что чувствовал. Ответы словно и так были у него на ладони – без пещер и костров. Стоило только протянуть к ним руку, сделать ещё несколько шагов… Дни и недели рыцарь молча вышагивал свой суровый марш вслед за мальчиком и каждый вечер вонзал меч в новый круг. Ричард никак не мог понять, как рыцарь всегда умудрялся найти очередное место для костра. Ведьмины круги словно мистически вырастали из-под земли у его ног в конце дня.
Казавшиеся по началу жуткими, танцы охваченных пламенем костей теперь стали чем-то обыденным. Но заглянув мельком в очередной костёр, когда воин уже уснул, Ричард вдруг понял, что кости вальсируют не бездумно, что они слышат мелодию – такую же Песню, что звучит и для него. Да, они слышали так же, как и Ричард, и не могли сдержаться, тратя последнюю каплю жизни на огненный вальс. И единственный, кто был лишён этого чуда – был рыцарь. Теперь мальчик это полностью понимал.
Рыцарь по утрам вёл себя рассеяно и неуклюже. Но Ричард не спрашивал, почему он такой – мальчик давно заметил, что так рыцарь реагирует на ничего не давшие костры. К тому же, расспросы воин явно не очень любил, а раздражать его лишний раз Ричарду не хотелось.
Их бесцельное шествие могло продолжаться ещё долго: мальчик всё гнался за Песней, рыцарь вновь и вновь силился отыскать ответы в кострах, но вот однажды, застав путешественников врасплох, из-за деревьев выплыл Лурат.
Когда мальчик и рыцарь приблизились к Лурату, уже начинало смеркаться, и деревушка сияла всей своей причудливой красотой. С прошлого визита Ричарда деревушка наполнилась светом огней на домах. Фонари, как и говорил когда-то Иоанн, взаправду, подобно маякам, созывали всех заблудших под свой кров. Среди огней можно было различить небольшие вереницы жителей, которые по обычаю тянулись по улочкам прямо к церкви. Песня зазвучала новыми красками, уже не стесняясь присутствия рыцаря. Она словно хватала мальчика за руку и вела вперёд. Ричард решительно зашагал к деревне, переполненный восторгом, приятной мелодии…
Лязг. Лязг.... Грустно прозвучал давно позабытый звук.
Мальчик замер как вкопанный. Шепоток песни растворился в подступивших сумерках, всё вокруг казалось холодным и тусклым.
Лязг…
– Что не так? – Мальчик встревоженно развернулся к рыцарю.
Воитель стоял вдалеке, едва различимый среди деревьев. Огни Лурата осторожно подкрадывались к нему, но тут же боязливо отпрыгивали от доспеха, понимая, с кем имеют дело. Между рыцарем и Ричардом была небольшая прогалина, будто возникшая именно в тот момент, когда воитель остановился. И мальчику казалось, что сделай он ещё шаг к деревне, и пустота расширится вслед за ним.
– От Лурата ты с лёгкостью доберёшься к пещере. Тебе больше не нужен проводник.
– Что плохого в том, чтобы погреться в четырёх стенах, хотя бы одну ночь не разжигать костёр? – голос мальчика был пропитан обидой.
– Ты видимо забыл?! – неожиданно грубо захохотал рыцарь. – Лес – жестокое место! Моя месть не для Лурата и его слабаков! И если ты придумал себе, что мы друзья – это не моя вина!
– Тебе ведь правда не обязательно каждую ночь разводить эти треклятые костры, – в отчаянии бросил Ричард. – Неужели ты увидел в них хоть что-то, что могло бы помочь?! В них нет никакого смысла!
– Да как ты!.. – Рыцарь дёрнулся было в сторону мальчика в порыве гнева, но быстро остановился, а его голос стал каким-то тоскливым и отрешённым. – Видимо пребывание рядом со мной так тебя ничему и не научило. Жаль… Это будет чудом, если ты доберёшься до пещеры с таким-то самомнением о собственной правоте. Что ж, желаю удачи. Надеюсь, ты всё же разберёшься в кого и во что верить.
И не дав мальчику ничего ответить, воин растворился в подступающей темноте, сверкнув на прощание обжигающе-огненным взглядом из-под забрала. Ричард остался один. Со стороны Лурата раздался звон колокола, глухой и мрачный. До этого Ричард ещё не слышал, как звучит в деревне призыв к вечерней молитве Лесу. Но теперь дрожью пробежавший гул забрался в самое сердце мальчика. Звон колокола вернул и тихий шёпот Песни. Ричард почувствовал, как её мелодия, созвучная с неторопливым звоном Лурата, обнимает его за плечи, наполняя душу спокойствием. Мальчик и сам не заметил, как ноги повели его навстречу огням деревни. Однако, как бы ни старалась Песня, как бы ни освещали всё вокруг теплом причудливые фонари, Ричарда не оставляло странное чувство одиночества. Ему казалось, будто из груди выдернули что-то столь ценное и важное, без чего всё вокруг не имело ни малейшего смысла. Неожиданно перед глазами Ричарда вспыхнули разом все те костры, что жёг рядом с ним рыцарь. Неуловимый ответ на все вопросы плясал среди сотен костей и десятков пламенных вальсов. Пусть рыцарь и был суровым и неразговорчивым, но он всегда знал правду. А сейчас Ричард вновь стоял перед Песней и неизвестностью. В одиночестве. Мальчик помнил, что где-то там, среди превосходных бледных стволов и ярких осенних листьев, его ждёт пещера. Но чем ближе он подходил к Лурату, тем это знание всё больше и больше напоминало отголоски сна, тот момент, когда ты уже открываешь глаза, но мыслями и памятью напрасно стараешься ухватиться за ускользающие образы. И с каждой секундой всё это становилось призрачнее и тусклее. Всё сильнее теряло смысл.
Ричард уже слышал вечернюю проповедь Иоанна, доносящуюся из полуоткрытых дверей церквушки. Манящее одеяло спокойствия тихо и незаметно окутывало его, затягивая в тёплое забвение. Какая пещера? Какие голоса? Разве это когда-то было? Разве видел он графиню-коллекционерку, рыцаря? Всё это морок, мудрёный сон уставшего путника…
Но Ричард решительно шагнул назад, потом ещё раз, и ещё… И вот он уже бежал прочь от Лурата и его спасительных огней, как можно дальше и глубже в чащу, не слушая шелест песенных голосов. Ричард бежал и бежал, пока не споткнулся и не рухнул в кучу опавших листьев. А когда мальчик поднял голову, то замер от удивления. Прямо перед ним сиял ведьмин круг. Но дерево, которое возвышалось над Ричардом было особенным. Оно не источало грусти, а пело. Так же прекрасно, как Лес, но по-своему, одиноко и красиво. В одно мгновение Ричард вскочил на ноги и дрожащими от волнения руками вцепился в Мерглом.
Удар.
Вместо привычных костей из земли показались прекрасные белые корни, сплетённые в элегантные нежные узоры.
Удар.
Хватит слепой веры!
Удар.
Время пришло.
***
Ласковые лучи летнего солнца падали сквозь небольшое окно на деревянный пол, наполняя его теплом. В домике царил уют, и запах свежеиспечённого печенья играл в этом немаловажную роль. Лакомство дымилось на огромном подносе на круглом столе посреди комнаты. Большая печь в углу, множество посуды, мисок и прочих столовых приборов, разложенных и развешанных тут и там выдавали в этой комнате кухню. Любой, кто зашёл бы сюда, сразу же увидел бы пучки всевозможных засушенных трав, висящих под высоким потолком и над печкой, стеллаж у одной из стен, забитый сверху донизу различными баночками с настойками и мазями. И как бы аромат выпечки ни старался завладеть ситуацией, в воздух кухни был неумолимо пропитан запахом лекарств.