Тори Эванс
Тардрагон. Созданные смертью

– Ах да, – спохватился Трэвис. Вскоре дверь за ним закрылась.

Когда я всё же сумела сменить одежду и вышла из комнаты, он ждал меня в коридоре, прислонившись спиной к противоположной стене. Назвать этого парня странным – значит, ничего не сказать. Он был не так прост, как хотел казаться. Его молчание, редкие, но точные вопросы, хитрые взгляды, слова про принца нашего королевства. «Как много ему поведала Лилиан?». Но затрагивать тему погибшей матери я собиралась в последнюю очередь. Мои собственные воспоминания кровоточили, словно вскрытая рана.

Но я всегда могла пойти на сделку.

– Вчера ты настаивал на… – я облизнула пересохшие губы, подбирая подходящее слово, – откровенности.

Настаивал – даже как-то слишком грубо сказано. Трэвис лишь раз спросил, пусть и слегка раздражённым властным голосом. Он всё-таки пока не принц и уж тем более не король, чтобы ему подчинялись. Но я была так обескуражена столкновением с Лотти, что даже не сразу придала значение тону его голоса. Только потом, когда оказался в комнате, позволила себе пару нелестных выражений.

– Хотелось бы, конечно, знать, в чём заключается моя ценность для вас как пле…

– Ты гость, – резко парировала я, – а не пленник.

Трэвис фыркнул.

– Постарайся мыслить в этом направлении, – я смягчила тон. – Предлагаю сделку.

– Ты помогаешь мне вернуться по другую сторону моста, а я не никому не рассказываю про ваш мир? – воодушевлённо предложил парень.

Либо он был настолько наивным, либо притворялся. И что-то подсказывало, что речь шла о втором варианте.

Я остановилась, развернувшись к нему. Сократив расстояние между нами, я почти вплотную приблизилась к Трэвису и порывисто втянула носом воздух.

Он пох чем-то древесным.

– Я отвечу на твои вопросы, – пообещала я. «Если буду знать на них ответы». – Но ты расскажешь всё, что знаешь о Тардрагоне, – шёпотом произнесла я, чтобы ни одна живая душа не сумела услышать нас.

Трэвис сглотнул – кадык дёрнулся. На миг в карих глазах проскользнул испуг, вероятно, такой же неожиданный, как и у меня вчера. Но пропал он также быстро, как появился, и уже через несколько секунд Трэвис был готов согласиться на сделку. Парень неоднозначно кивнул, пряча руки за спину.

– Отлично, – я расплылась в улыбке. Но заметив сдвинутые брови и складки на лбу Трэвиса, поняла, что мой жест скорее всего напоминал оскал.

«Так даже лучше».

Отдалившись от парня, я развернулась и спешно последовала вдоль коридора третьего этажа. Вскоре мы оказались на улице и добрались до тренировочного поля.

Пока мы шли, я пыталась вспомить странный древесный запах, исходящий от парня. Кедр? Сосна? Напоминало костёр в лесу – смешались свежесть и дурман. Как приятное воспоминание из детства. Мы со старшим братом часто сбегали в лес, где он разводил костёр, через который мы с сестрой прыгали. Правда я почти всегда поджигала себе что-нибудь – то край платья, то одну из штанин. Однажды даже обожгла пятки, за что получила хорошую затрещину от отца. Масло в огонь ещё подлила его на тот момент дорогая супруга, которая не упустила возможности съязвить насчёт безалаберности и бесполезности старших детей.

Тряхнув головой, я на миг прикрыла глаза. С появлением Трэвиса в академии ко мне часто стали приходить воспоминания из детства. И это не радовало. Хотя вряд ли у меня получилось бы скрываться от Лотти во время уроков стрельбы из лука, особенно если учитывать, что я их и стала бы преподавать.

– Как я понял, мы собирались поговорить, – прервал мои размышления Трэвис, когда мы вышли на тренировочное поле.

– Лучше всего разговаривать во время пробежки, – усмехнулась я и резко сорвалась с места.

«Пускай попробует догнать».

Мой любимый вариант пробежки – за пределами тренировочного поля. Например, добежать до озера, потом до границы с лесом. Но выводить Трэвиса за пределы академии я не решалась, да и столкнуться с Риком и Хеленой у озера не хотелось. Наверняка ребята уже закончили тренировку, раз я их не замечала на поле. Или тоже решили побегать где-то, кроме небольшой территории.

Бег значил для меня больше, чем поддержание хорошей физической формы для службы в гвардии. Это была возможность побыть наедине с собой, подумать о чём-то или наоборот изгнать ненужные мысли. Но, маловероятно, что это получилось бы сделать в присутствии Трэвиса. Я оглянулась: парень почти догнал меня, но уже начинал тяжело дышать. Посмотрим, как он будет распыляться на вопросы, устав от километрового бега.

– Итак, почему же я… оказался здесь? – переводя дух, поинтересовался Трэвис. Он поравнялся со мной.

А он настырный.

– Я думала, мы начнём с чего-то более простого.

Слабая попытка уйти от ответа на мучающий его вопрос.

– Как скажешь! – довольно бодро воскликнул Трэвис.

Но по тяжёлому дыханию, замедленным движениям и расстоянию, на которое он всё же немного отстал от меня, было видно, что к физическим упражнениям парень давно не обращался. Или вообще ими не занимался.

«Наследник, не владеющий мечом – катастрофа для королевства», – всегда говорил покойный король Грегор, когда заставлял Вивьен приступать к тренировкам. Отдать должное, её Величество к своим шестнадцати годам научилась неплохо драться и защищаться. И могла дать отпор любому, кто посмеет посягнуть на её жизнь, честь и достоинство. Видел бы Трэвиса сейчас король Грегор, точно бы расхохотался. Это не наследный принц, не будущий король, это просто мальчишка, обиженный и любопытный. Если бы только я могла отвезти его во дворец на законных основаниях. Вивьен быстренько бы его обучила – в этикете, политике и философии ей не было равных.

«Интересно, как бы повернулась история, не погибни король Грегор несколько дней назад?». Смог бы он признать внебрачного сына? Любил ли он по-настоящему его мать? Эти вопросы могла задавать бесконечно, но лишь самой себе и только в мыслях. Даже Вивьен не сумела бы ответить на них при большом желании. И теребить ещё не зажившую рану после гибели короля я не желала.

– Ты сказала вчера, что ненавидишь семью…

Почему он не мог спросить об истории Тардрагона, о богах или о войне? Трэвис словно специально подбирал вопросы, на которые я не желала отвечать.

– И я не врала, – беспечно заявила я.

За столько лет удалось принять отсутствие каких-либо чувств по отношению к семье и перестать винить себя за это. Поначалу моя совесть каждый день кричала: «это семья». А после – замолкла.

– Что… произошло? – парень выдохся, останавливаясь. Он опёрся руками на колени, сгибаясь и тяжело дыша.

Что произошло?

Рассказ не уместился бы в одно слово или предложение. Это тринадцать лет боли, ненависти, насилия, ужаса, смертей и разочарований. Такое не прощалось, не забывалось, с этим не смирялись. Это исходило от родных людей, которые были обязаны защищать маленького ребёнка от ужасов мира, а не толкать его в пропасть, после которой служба в армии показалась сладким мёдом. Мой побег из семьи был лишь вопросом времени – хотела уехать учиться в шестнадцать, но, когда поняла, что отец не позволил бы покинуть семейный дом, сбежала на три года раньше.

Не получив ответ, Трэвис, отдышавшись, взглянул на меня снизу вверх.

– Вчера там была твоя…

– Сестра.

– Сестра, – эхом повторил он. – Я так и подумал.

– Семь лет назад я сбежала из дома, который тяжело было назвать безопасным, – лёгкий шёпот разлетался вокруг вместе с ветром. – Твой дедушка приютил меня в академии, обучил, представил королю, потом я попала на службу в гвардию. Это всё. – Я развела руками.

«Это уже много».

– Фергус… – я осеклась, – иногда он бывает странным, вредным и требовательным, но он никому не желает зла. Тем более тебе. Поверь, здесь безопасней, чем в темнице.

– Ну условия тут явно получше, – буркнул Трэвис.

– Ты про свой вчерашний обед? – не удержалась я от ехидной шутки, вспомнив, как он восклицал и требовал покормить его.

Не знала, что на меня нашло, но захотелось задеть Трэвиса. Увидеть его улыбку, которая не заставила себя ждать, коснувшись губ. Я хмыкнула – стоило меньше уделять внимание отвлекающим моментам. Стоило больше времени уделить физической подготовке принца перед началом учебных занятий. Правда сомневалась, что Беатриса позволит ему приходить на общие уроки по боевой подготовке или стрельбе из лука. И моё мастерство Трэвис сможет увидеть только если я всё же решу когда-нибудь обучить его стрельбе. Но это дорогого будет стоить – чудо, если он не промахнётся, и стрела прилетит в цель или хотя бы мимо, но никак не мне в лоб.

– А теперь отжимания, – приказала я, будто перед мной находился не наследный принц, а кто-то из рядовых Ориона.

Парень застонал, нахмурившись. Если бы нежелание, несчастье, усталость и лень могли превратиться в одного человека, им бы точно стал Трэвис. Но всё же он распластался на траве, пачкая белую рубашку. Первые попытки оказались неудачными, но вскор у него стало получаться всё лучше и лучше. Я стояла со сложенными на груди руками, смотря на него сверху вниз. Наступила моя очередь задавать вопросы. Откровенности никому не нравились, поэтому и решила начать с них.

«Баш на баш».

– Лилиан рассказала тебе о Тардрагоне? – я не церемонилась с вопросами.

– Я думал…. мы начнём с чего-то более простого, – передразнил меня Трэвис. Руки парня задрожали, и он плюхнулся на землю, прерывисто дыша. – Не могу… – простонал Трэвис.

– Давай-давай, – подгоняла я его.

– Я готов послушать историю про богов.

Мои губы растянулись в усмешке. Ещё вчера он с самым недовольным выражением лица слушал легенду о создании мира, а уже сегодня рад был услышать всё что угодно, лишь бы избежать тренировок. На это я и рассчитывала.

– Я не меньше твоего не люблю говорить о семье, – вздохнул Трэвис, поднимаясь с земли. – Мама умерла, а незадолго до этого поведала интересную историю о другом мире, о моём отце. После её смерти меня воспитывали маги, живущие по другую сторону моста.

– Ты знаешь, кем был твой отец, – я не спрашивала.

Что толку обучать Трэвиса только заклинаниям, если когда-нибудь ему придётся занять трон, хоть я и искренне не понимала, каким именно образом. Он должен был знать и уметь намного больше простого ученика академии. И если бы только имелась возможность обучить его чему-то стоящему.

– Мама говорила, что он не последний человек в этом мире, – усмехнулся Трэвис, отводя взгляд. – Приёмная семья ничего не говорила о нём. Кажется, они не знали, чей я сын. Это были мамины знакомые, и перед смертью она попросила их присмотреть за мной до совершеннолетия.

Глубокие карие глаза были наполнены не просто грустью – чем-то большим и смешанным. Во взгляде мелькали тоска и боль, словно каждое воспоминание о погибшей матери и об отце, с которым он не был знаком, оставило шрамы где-то глубоко в душе. Так и было. Я знала это чувство – какое бы воспоминание из прошлого не поселилось в мыслях, стремилась гнать его прочь. В груди всё сжималось и ныло, слёзы так и норовились пролиться – в таком состоянии каждый человек находился на грани. Но я ничем не могла помочь Трэвису. Он уже пережил смерть матери, а вот Фергус только недавно узнал, что Лилиан умерла. Ему ещё предстояло пережить смерть дочери и привыкнуть к существованию внука.

Пару раз моргнув, Трэвис мотнул головой и поднял её. Встретившись с ним взглядом, я уже не смогла отыскать в карих глазах грусть или боль, всё вернулось на свои места – там появился огонь. Он усмехнулся краешком губ. Его взгляд скользнул мне за спину, но я не предала этому особого значения.

Вероятно, кто-то из учеников пришёл на тренировочное поле. И не особо задумываясь над тем, что делала и говорила, решила рассказать Трэвису правду.

– Король Грегор умер несколько дней назад. – Я не узнавала свой голос – до того он был хриплый.

– Не думала, что в тебе столько скорби о смерти короля.

«Только не это».

Казалось, мои глаза стали в два раза больше. Дыхание сначала замерло, потом участилось вслед за пульсом. Я сжала кулаки и стиснула зубы, чтобы ненароком не сорваться на человека, стоящего позади. Хватило доли секунды, чтобы догадать, кто находился за моей спиной. А потом ещё несколько секунд, чтобы поверить в это окончательно. И, когда обернулась, поняла, что не ошиблась.

Длинные пепельные волосы образовывали тугую косу, уложенную венцом на голове. «Настоящая принцесса». Девушка имела карие глаза в отличие от многих членов нашей семьи. И какая редкость – ни у одного из её родителей не было тёмных глаз. Взгляд не выражал враждебности или холода, как у Лотти или у меня. Тёплый, наполненный мудростью, постигнутой за прожитые годы. Хотя и лет ей было не так много, как могло показаться на первый взгляд. Детство, проведённое под гнётом и насилием отца, давало о себе знать – в уголках глаз скапливались морщинки, когда она улыбалась.

Велла. Я с трудом сдерживала улыбку и колкости при виде старшей сестры – голоса разума, вечно пытающего вернуть меня в семью. Я осмотрела одеяние Веллы, состоящее из брюк и туники простого кроя на шнуровке по бокам, задержала взгляд на клинке, заткнутом за пояс.

Милый образ и тёплый взгляд Веллы могли сбить с толку, но она являлась профессиональным охотником, лучшей в своём деле. «Ну мы же Сильвермуны». Это скорее угнетало, чем придавало гордости. Но стоило не забывать, что наша семья испокон веков считалась родом лучших охотников Тардрагона.

– И что ты здесь забыла?

Я сложила руки на груди, вскинув голову. Сестра была выше меня, и мне всегда приходилось задирать голову, чтобы смотреть ей прямо в глаза.

Лучшей защитой ведь всегда считалось нападение? Как бы сильно я не скучала по Велле, это всё тот же голос разума, который за последние семь лет бесчисленное количество раз пытался вернуть меня в родной дом. Дом, где никто из нас не чувствовал себя в безопасности. А я не желала возвращаться.

– Ты так гостеприимна, сестрёнка, – Велла расплылась в улыбке. – Я тоже рада тебя видеть.

– Сестрёнка? – в голосе Трэвиса одновременно проскользнули удивление и недоверие.

Краем глаза я заметила, как он приблизился, поравнявшись со мной. Парень нахмурился, на лбу у него пролегло несколько складок. «Конечно, у меня не одна сестра». Но не стала бы я рассказывать ему обо всей родословной.

– Неужели Пенелопа не рассказала о своей любимой семье? – Велла прищурилась. – Как невежливо с её стороны. – Сестра с трудом сдерживалась, чтобы открыто не засмеяться. Слегка наклонив голову, она хитро улыбнулась. – Валнеррия Сильвермун, можно просто Велла. – Она протянула руку Трэвису.

– Трэвис Берг, – представился он, пожимая тонкую руку Веллы.

– Наверняка Пенелопа не рассказала, какая у неё большая, известная и…

– Как и ты не сообщила, что стала невестой первого советника, – выпалила я прежде чем успела подумать, как на эту фразу могла отреагировать сестра.

Тело сработало быстрее головы – волна раздражения накрыла с головой, словно пламя, лижущее спину. Не любила, когда кто-то говорил о семье, даже если это исходило из уст близких людей. Каждое новое слово напоминало о чём-то из прошлого – о ранах, ссадинах, боли и смерти. Я знала, что Велла говорила об этом с сарказмом. Отпускать нелестные шутки – её способ защититься от боли. Что бывало очень редко и так не сочеталось с её дружелюбностью и мудростью. Скорее никто бы не удивился, если бы я начала саркастически отзываться о семье.

А я о ней говорила с ненавистью.

Стоило Велле услышать мои слова, как тут же её глаза округлились. Сестра резко прикусила губу и отвела взгляд, схватившись правой рукой за предплечье левой, будто обнимала себя. Но я-то знала в чём дело. Она почти всегда тянулась к тому месту, когда волновалась. Пыталась разодрать шрам от ожога. У неё он находился на левом предплечье, у меня – на груди. Как раз в той зоне, которую я сегодня безуспешно пыталась прикрыть халатом, когда Трэвис ворвался в мою комнату. И, казалось, получилось, раз он ничего не заметил. Или сделал вид, что не заметил.

– Не трогай, – шёпотом обратилась я к сестре. – Не делай хуже, он и так уже никогда не заживёт.

Я шагнула к Велле и одёрнула её правую руку.

– Прекрати, – в этот раз настойчивей.

Велла устало вздохнула, сетуя, что я ничуть не изменилась. Что год назад одёргивала её, что пять лет назад. А когда мне было лишь семь, а моей старшей защитнице двенадцать, мы обе плакали, закрывшись в кладовке после чудовищного случая, когда Мира Сильвермун – последняя супруга нашего отца – раскалённым до красна железом прижгла двух маленьких девочек.

– Мне нужно с тобой поговорить. – Велла подняла голову. В её карих глазах промелькнула тревога. И мне это не понравилось.

– Если речь пойдёт о Лоренции – ничем не смогу помочь. Аластер, вероятно, отклонил моё прошение. Хотя Его покойное Величество почти подписал указ о разрешении ей видеть вас. – Сообщила я всё как на духу. Не видела смысла скрывать от сестры правду. Я и так обнадёжила её, пообещав однажды, что смогу смягчить наказание отца.

Лоренция. В детстве я называла её «солнышком» из-за густых золотистых волос, которые она собирала в длинную косу, перетягивая её блестящими на солнце браслетами. Женщина обладала необычайной красотой. Так обычно говорили про матерей, но я свою не помнила, она покинула семью Сильвермунов, когда мне исполнился год. А Лоренцию я неоднократно видела, когда она пыталась встретиться и поговорить с детьми. Она была первой супругой нашего отца и матерью его старших детей-наследников. Разлад у них произошёл из-за фаворитки – моей матери. И после развода – а такие в Тардрагоне бывали довольно редко и те по указу правящего монарха – отец запретил Лоренции видеть собственных детей.

«Тиран он и есть тиран». Я хмыкнула. И что только женщины в нём находили?..

– К этому всё шло, очевидно, – с грустью проговорила Велла, на миг прикрыв глаза и горько вздохнув.

– Ты стала ближе ко двору, можешь и сама повлиять на решение, – невзначай предложила я. И наткнулась на лицо сестры, искажённое гримасой боли. Но Велла, как и я, хорошо умела носить маску – уже через несколько секунд к ней вернулось привычное спокойное выражение лица.

– Да, могу, – сестра кивнула, бросив странный взгляд на Трэвиса.

Внутри всё похолодело, живот свело от нехорошего предчувствия.

– Но я пришла поговорить о другом. – Велла закусила нижнюю губу. – Аластер вызывает во дворец. Вас обоих.

Я сглотнула слишком громко, привлекая внимание Трэвиса. Парень побледнел: последний раз во время пребывания во дворце он сидел в темнице. Не думала, что сейчас его вызывали для того, чтобы усадить на трон. «Законный, между прочим». Ничем хорошим эта поездка не закончилась бы – для Трэвиса уж точно. И меня заодно могли посадить в соседнюю с ним темницу. Лишить звания. Должности в гвардии. Места в академии.

Я переглянулась с Трэвисом: он словно читал мои мысли, передавая на лице наши общие эмоции. Его губы скривились, на лбу и переносице пролегли складки. С трудом представляла, каково это – сидеть в темнице, да ещё и собственного дворца, который являлся домом. Домом, в котором тепло, уютно и безопасно. Какое же это ужасное чувство – отсутствие безопасности в собственном доме.

Трэвис закатил глаза и тяжело вздохнул, словно я заставила его пробежать десять кругов по тренировочному полю и выучить новое заклинание. Он осознавал неизбежность – не явись мы на встречу добровольно, нас доставят с кандалами. Академия хоть и находилась под защитой, но лишь от королей других государств. Не от монарха нашего королевства. Не от того, кто стоял у власти. Аластер полноправно действовал, прикрываясь именем Вивьен, на которую он всегда мог повлиять. И будет ли у неё право голоса, когда он посадит нас с Трэвисом в темницу? Сможет ли молодая королева отстоять беглого пленника и капитана гвардии, придавшего корону?..

Я перевела взгляд на Веллу, пытаясь по лицу сестры понять, что задумал Аластер – казнить нас на месте или подольше помучить? Но в её глазах мелькала такая гамма чувств и эмоций: грусть и скорбь внезапно смешались с чувством вины и стыда. Но что-то в глубине серых глаз не давало мне покоя – беспокойство и нетерпение, словно сестру так и поднывало что-то сообщить. Но она не могла. Или не хотела.

Я одёрнула себя. «Никто из родственников тебе ничего не должен, душа моя». Однажды я покинула семью и была проклята отцом, который никогда и не пытался связаться со мной, выяснить – жива ли я вообще. Лишь Велла после раскола пыталась собрать осколки Сильвермунов, желая превратить нас в настоящую семью. Тяжело было признаться даже самой себе, но я всегда восхищалась верой сестры в нашу семью. У меня эта вера закончилась давно.

– Вас вызывают не просто так, – выпалила Велла, закусив губу. – Во дворце…

– Долго ещё?

Брови полезли на лоб, а глаза широко распахнулись за считаные секунды от осознания того, чей голос только что раздался за спиной. Это стало более неожиданным, по сравнению с появлением сестры, исходом. Но стоило ли теперь бояться, если нас и так везли во дворец практически насильно?

Я обернулась. В нескольких шагах от нас с Трэвисом стоял Марк. Опираясь на ствол дерева, он сложил руки на груди и слегка склонил голову. Вальяжная поза не сочеталась с образом грозного капитана, но шла ему намного больше – все мышцы тела были расслаблены, левая бровь изогнулась, а губы подёрнулись усмешкой. Марк не изменял традициям и в любой момент носил военную форму, правда на этот раз мундир был полностью расстёгнут, а из-под него выглядывала простая белая рубашка. Капитан смотрел исключительно на меня, и, несмотря на лёгкость в движениях, взгляд его пылал огнём.

– Его Высочество ждёт вас на серьёзный разговор, – произнёс Марк, отталкиваясь от дерева.

– С какой целью? – ощетенилась я.

– На Её Величество было совершено покушение…

– Чёрт! – воскликнула я, перебивая Марка. – И ты молчала? – Я обернулась к сестре. Гнев накатывал волной, плескаясь у ног.

Велла склонила голову, рассматривая ботинки и примятую траву под ними. «Стыдно». Я хмыкнула. На жизнь королевы нашего государства покушались, и никто не соизволил поднять тревогу и вызвать Орион. Мысленно представив образ Хелены, я поднесла руку с кольцом к лицу. Аметист засверкал, переливаясь всеми оттенками фиолетового.

«Орион на связи». Тишина. «На связи капитан». «Орион». И снова тишина. Хелена находилась вне доступа – наверняка увлеклась пробежкой и купанием в озере. Могла и снять украшение с аметистом, хотя я настоятельно просила этого никогда не делать. Представив лицо Рика, я попыталась связаться с ним. «Орион. Капитан вызывает рядового Рика». И в ответ в голове снова повисла тишина. Тяжело дыша, я нервно закусила нижнюю губу. На молодую королеву напали, а специальная команда гвардии как назло неизвестно где пропадала.

Подняв голову, я заметила, как Марк, усмехаясь, смотрел мне в глаза и держал у лица руку, на которой сверкал перстень.

– Не можешь связаться с командой? – поинтересовался он, и ухмылка стала ещё шире. Я опустила руки вдоль тела, сжимая кулаки. Ногти впились в кожу. – Рядовые Хелена, Рик и Сэм по приказу своего командира отправились во дворец сразу, как только получили сигнал тревоги.

Я сжала губы, двигая челюстями, чтобы удержать гнев, который плескался не у ног, а накрывал с головой. Поморщившись, я приподняла уголок губ в снисходительной усмешке. И снова всё решили за меня и без меня. А ведь я до сих пор являлась частью команды, пусть и с пониженной должностью.

– Так и будем стоять здесь? – процедила я, хмурясь. – Кто-то торопился.

– Дилижанс ждёт у ворот, – отозвался Марк.

– Я полечу на Мраке, и Трэвис отправится со мной. – Это не просьба, а факт. Развернувшись, я быстрым шагом направилась через поле к месту, где дедушка Купер держал моего любимого друга.

– Его Высочество едет в королевском дилижансе.

Меня словно обухом огрели по голове. «Его Высочество». Я прикрыла глаза, представляя, как Аластер снова запрёт Трэвиса в темнице, а меня посадит рядом с ним за предательство. И сбежать не получилось бы, как не старались. Да и кем я стану, если сбегу сейчас, даже не наведавшись во дворец к близкой подруге, которая пережила покушение? Пережила…

Развернувшись, я обратила внимание на Трэвиса. Его зрачки сузились, во взгляде промелькнуло сомнение. Он явно не ожидал, что его назовут принцем, да ещё так открыто. Конечно, он давно всё знал, и, может, даже называл себя «принцем» в разговоре со мной, но вряд ли предполагал, что когда-нибудь это признали бы. Столь странно было слышать подобное обращение от капитана королевской гвардии, который поддерживал действующую власть.

– Советую леди Сильвермун, – Марк слегка склонил голову, обращаясь к Велле, – и капитану Сильвермун занять места рядом с Его Высочеством в королевском дилижансе.

Я скривилась, закатив глаза. «Предателей повезут в красивой коробке на убой».

***

Зеркальный зал мы преодолели в сопровождении двух стражей. Я медленно шла, и каждый шаг гулом отдавался в ушах. Даже любопытные взгляды Трэвиса, который завороженно рассматривал зеркала и статуи богов не могли перекрыть смятение. Мышцы живота неприятно сжались. Гнев, пылающий до этого огнём, притупился, уступив место противному жжению в груди. Делая очередной шаг, я приложила ладонь к ключице. Вдох-выдох. «Это просто разговор». Убеждала я себя, но где-то в глубине души чувствовала подвох в этой ситуации. Трэвис поравнялся со мной, косо поглядывая в сторону статуй.

– Те самые боги? – поинтересовался он. – Дай угадаю, вон там Видая. – Он кивком головы указал на богиню с гроздью винограда. Я промолчала, не сводя взгляд с дверей, ведущих в большой зал. – Так вина захотелось, – со вздохом произнёс Трэвис.

«Придурок». Я цокнула, закатив глаза.

Слуги распахнули перед нами тяжёлые двери, и я увидела в зале Аластера и Вивьен. Принц стоял около стола, сложив руки на груди. Его взгляд – довольно странный и непривычно взволнованный – был устремлён на племянницу, вокруг которой кружили служанки и лекари. Девушка сидела в кресле, поправляя складки платья и потирая шею. Бледное лицо Вивьен постепенно приобретало румянец, она благодарно кивнула, принимая бокал воды от служанки. Рука девушки скользнула с шеи на ключицу, и я увидела красную полосу от удавки.

Не знала, какие эмоции отразились у меня на лице, но сердце забилось чаще. Мысли о темнице и казни пропали в недрах сознания, уступая место тревоге за жизнь близкого человека.

«Я буду об этом жалеть». Казалось, в последнее время я всё чаще так думала и действовала по тому же принципу. Военная выучка разлетелась на части, ударившись о мраморный пол, и я сорвалась с места, сокращая расстояние между собой и Вивьен. Королева, заметив меня, улыбнулась и попыталась встать, но я первая заключила её в объятия, приседая. А после упала на одно колено, склонив голову. Моя королева. Моя подруга. Моя семья. Потеря этой девчонки стала бы большей трагедией, чем потеря кого-то из Сильвермунов.

– Вста… – только и могла прохрипеть Вивьен, кашляя и тяжело дыша. Её пытались задушить. Я сжала кулаки. Мало было просто убить человека, виновного в этом.

– Пенелопа, – голос Аластера звучал непривычно спокойно. И мягко.

Я поднялась с колен и оборнулась к младшему брату покойного короля. Его взгляд, мимика и жесты на удивление не вызывали раздражения и злости. Вероятно, он не меньше нашего беспокоился за жизнь Вивьен.

«Всё-таки она его племянница».

– Ваше Высочество. – Сделала неглубокий поклон и выпрямилась, ожидая разгромной тирады за похищение Трэвиса.

– Ваше Высочество. – Марк поравнялся со мной, обращаясь к Аластеру. Краем глаза я заметила, как слуги закрыли двери, оставшись вместе со стражами в коридоре. Нас ожидал откровенный разговор, который не предназначался для чужих глаз и ушей. – Леди Сильвермун, капитан Сильвермун и его Высочество Милоне доставлены во дворец по вашему приказу. – Он отсалютовал главнокомандующему гвардией.

– Нет времени затягивать разговор, – вздохнув, Аластер сомкнул губы. – Пленник, которого вы с командой выкрали из королевской темницы, – он обращался исключительно ко мне, и с каждым словом его взгляд ужесточался, – приходится внебрачным сыном моему покойному брату. Надеюсь, для тебя это не новость, мальчик? – Аластер обернулся к Трэвису.

Парень спрятал руки за спину, выпрямившись. «Храбрится». Я неожиданно усмехнулась, когда он, выпятив грудь, небрежно сдул непослушную тёмную прядь, упавшую на глаза. Он отрицательно покачал головой, никак не обращаясь к Аластеру. Но старшему принцу, видимо, хватило и этого.

– Признание внебрачного сына наследником трона невозможно, – скучающим тоном произнёс дядя Вивьен, – особенно в то время, когда у королевства уже есть законная наследница. Более достойная.

Впервые, наверное, я соглашалась с Аластером. Вивьен с детства обучали как принцессу, которая рано или поздно заняла бы трон. Другие официальные дети у короля Грегора не родились, и наследовать королевство могла только она. Хотя сама Вивьен часто говорила и мечтала об обратном – о жизни, не прикованной к трону.

– Но есть причины, – Аластер медлил, его взгляд перебегал с Вивьен на Трэвиса и обратно, словно он сравнивал их, – по которым я вынужден признать тебя официальным наследником.

Я, не стесняясь, раскрыла рот, когда услышала последнюю фразу. Мне показалось? Наверняка у меня начались галлюцинации на почве переживаний за свою жизнь и безопасность Вивьен, потому что была уверена, что Аластер просто не мог сказать такие слова. Это ведь Аластер – тот, кто всегда маниакально оберегал трон и завидовал старшему брату, стоящему во главе государства. Могла дать сто против одного – он был замешан в гибели старшего брата. Только вот достаточных доказательств у меня пока не было.

Тишина, повисшая в зале, доказывала недоумение всех присутствующих. Похоже, даже для Вивьен эта новость стала открытием. Девушка побледнела, схватившись за шею в том месте, где краснела полоса от удавки. Она перевела взгляд на Трэвиса, внимательно рассматривая брата и оценивая его реакцию. Велла молчала, находясь в отдалении со скрещенными перед собой руками. Марк не меньше моего был удивлён, откровенно смотря на Аластера как на умалишённого.

Лицо Трэвиса приобрело оттенок белого мраморного пола. Эмоции, сокрытые во взгляде, смешались в единый ком из удивления, недоверия, сомнения и… восторга?.. Я моргнула. Не показалось. Что-то во взгляде парня выдавало странное чувство надежды. Будто слова Аластера позволили ему сложить несколько частей одной картины, которые раньше валялись в потёмках, отколотые от оригинала давным-давно. Трэвис продолжал смотреть на Аластера, ожидая дальнейших действий, и я, мотнув головой, чтобы отогнать навязчивые мысли, тоже обернулась к старшему принцу.