Tommy Lee
Бергельмир. Альтернативная история земли
Глава 8. Искупление
Прожил жизнь, пережил смерть
– Душа, – хриплый голос Самоеля доносился откуда-то сверху, – ко мне.
– Архангел Самоель, это какая-то ошибка, я же все делал правильно, выслушайте меня, – в отчаянии молил Алмат.
– Решение принято, – облик Самоеля возник из ниоткуда.
– Но прошу я… я же исправлюсь!
– Душа, ты чувствуешь, где ты?
Алмат вдруг услышал оглушительный рев криков истерзанных душ, они были повсюду, их рвало, обжигало, терзало… Вопрос Алмата об амнистии исчез практически сам собою.
– Это первая линия ада, здесь души проходят перевоспитание: лжецам жгут языки, убийцы мучаются в предсмертных конвульсиях, а лжепроповедников ожидает бесконечное повторение распятий.
– Но у них же нет тел, только души, откуда боль?
– Боль – это не тело, это лишь реакция нервных клеток, что подают импульсы в мозг, проецируемые как боль на сознание. Боль существует только в вашем сознании, соответственно, и в душе. Поэтому, не имея тел, здесь они находятся в муках до полного очищения, лишь после их отправляют на повторное перерождение.
– А сколько времени нужно для очищения души?
– Все зависит от величины грехов, нет времени, есть круги, всего семь кругов до полного очищения.
– Семь раз?
– Если мерить по человеческим меркам, каждый круг равен прожитому веку человека. Душа очищается до осознания, и последующие круги для переосмысления. Если душа не сможет выбраться из пекла, я буду вынужден отправить на второй уровень ада.
Вдруг все исчезло, наступила абсолютная кромешная тьма и тишина. Исчезло и фантомное тело души Алмата.
– Вторая линия ада, здесь души, не подлежащие исправлению и перевоплощению. Здесь в абсолютной тишине и покое, вне времени, сознание души наедине с собой воспоминаниями и мыслями будет предоставлено само себе, будет вспоминать и терзаться в одиночестве, никакое сознание не выдержит пытки само собой.
Душа будет вновь и вновь вспоминать прошлое и обдумывать его миллиарды раз, пока не сойдет с ума, пока сознание не начнет пожирать само себя, и не начнет разлагаться до уровня неживого, пока не исчезнет полностью.
– А что ждет меня… – Алмата буквально колотило от ужаса, на его глазах демоны истязали тысячи и тысячи душ, одного вида происходящего было достаточно для осознания.
– Смотри.
Глава 9. Гренландия
Все души появились одновременно, поэтому они вне времени.
Дастан вновь был в осознанном сне, Аку продолжал готовить его к большому путешествию.
– Если человечество творение Бога, зачем нужны мы? В это все просто не верится! Каждый день, засыпая, я думаю, что проснусь и все это окажется просто сном… Столько лет, веков человечество даже не подозревало о подобном, как же у нас получается все это скрывать?
– Почему же не подозревало? Время от времени появляются те, кто об этом открыто заявляют, однако люди просто отмахиваются, занятые постоянным насыщением личных корыстных целей, быта и прочего. А когда то и дело выскакивают факты реального устройства мироздания, они успешно игнорируются.
– Почему же?
– Потому что смотрите неправильно, люди сейчас верят в то, что они могут увидеть, а потом пощупать, а любое инакомыслие вызывает отторжение.
– А как же правильно смотреть?
– Чтобы поверить в существование солнца, не нужно смотреть на него в бинокль – можно ослепнуть, достаточно посмотреть на тень, которую отбрасывают объекты от солнца. И таких теней, поверь мне, предостаточно, только вы все от них отгораживаетесь.
– Но почему же мы выглядим не как люди? И в чем наше предназначение?
– Слышал ли ты когда-либо о Люцифере?
– Только в фильмах ужасов.
– Ну вот, а откуда же это все взялось? С пустоты? Это не просто фантазия людей: теории заговора, инопланетные цивилизации, ангелы, рептилоиды, масоны, астральные миры, джинны и духи – все это тени того, что есть на самом деле.
– А Люцифер существует?
– Маляк Аль-Маут? Конечно, Архангел Самоель, любимый сын Господа, который пошел против Великого явления. И, вопреки требованиям Ангела правосудия Зуриеля, старается приблизить судный день. Наша задача – поставить человечество на истинный путь.
– Так почему же Бог не решит это все одним щелчком пальца?
– А ты вмешиваешься в войны муравьев? Красные или черные? Солдатов или кочевых? Нет. Мы Его детище, будущее которого предоставлено вам. Боги не сделают за нас то, что мы можем сделать сами, а вы направите нас на истинный путь.
– А что я должен делать?
– На этот вопрос ты получишь ответ в Цитадели. К таким вопросам мы не допущены, к тому же пришло время, просыпайся. Врата открыли, тебя готовы принять в храме Хвитсерка.
Дастан проснулся. Было необычайно светло, на вершине горы рассветает очень рано, яркий свет заполонял все, словно обнадеживая: «Ты на правильном пути, не сомневайся».
После завтрака друзья вышли на задний двор; прохладный ветер развевал халаты монахов, казалось, здесь собрался весь храм. В едином порыве они молились и молились синхронно, выполняя каждое движение с закрытыми глазами. Несмотря на то, что молилось несколько десятков монахов, казалось, это один человек.
– У них, наверное, хороший хореограф, – отметил Дэн, которого мгновенно одернула Аделия.
Старшие трое монахов вывели их на центр площади и остановились напротив них. Ярко светило солнце.
– Дэн, что ты морщишься? – спросил Дастан.
– Да задолбал этот лысый куполом отсвечивать, – в голосе Рыжего чувствовалось неподдельное раздражение, ему приходилось прикрывать глаза.
Троица не смогла сохранить серьезный настрой мероприятия и начала смеяться; сдержать можно слезы, страх, но смех сдержать порой невозможно. Даже максимально серьезная Аделия, не выдержав, прыснула в кулачок. Дастан отметил про себя: когда она смеется, он не может оторвать от нее глаз.
Аку переглянулся со старшими и жестом пригласил следовать за ним, обратно в храм, вызвав недоумение друзей, собравших с утра свои вещи в дальний путь. Пройдя сквозь храм, Аку остановился, указал им на дверь во внешний двор и поклонился на прощание. Двое монахов у дверей повторили за ним.
Троица вышла, и двери за ними гулко закрылись, однако уже привычного двора там не оказалось. Перед ними предстал совсем другой двор, который никак не походил на прежний. Полностью отсутствовали тибетские и китайские мотивы, все было скупо и имело квадратные очертания. Вокруг повсеместно лежал снег. Обернувшись, они заметили, что и храм оказался уже совсем другим, больше напоминающим древний замок. На дверях и крыше отсутствовали драконы, массивные железные оковы опоясывали врата. Ветер буквально пронизывал насквозь, заставляя дрожать друзей, облаченных в легкие весенние одежды. Даже воздух казался абсолютно иным.
– Добро пожаловать в Гренландию, – сказал спутникам Дастан.
– Уж предупредили бы одеться потеплее, монахи гребанные, так и простудиться недолго, – Рыжий уже разворачивал сумку, доставая зимние куртки приятелей.
Сильный шквалистый ветер буквально толкал друзей, не давая возможности застегнуть куртки, так и норовил их распахнуть.
Аделия вовсю долбила кулачками огромные деревянные ворота. Невероятный окружающий пейзаж в прямом смысле завораживал. С высоты просматривались подножия гор, которые окутывал океан, а за ними располагались многочисленные острова покрытые снегом, и лишь изредка виднелась чернеющая длань скал и утесов. Рыжий, управившись с курткой быстрее Дастана, принялся бесцеремонно пинать дверь ногой, да так, что вовсю слышался треск; дружелюбным настроем даже не пахло.
Наконец послышался скрежет проржавевших петель, видимо игнорировать бомбежку Дэна не представлялось возможным, иначе рисковали потерять и без того проеденные временем ворота. Они лишь на вид казались могучими, на самом же деле дерево полностью высохло и прогнило от бесконечных ветров и влаги.
Когда двери отворились, их встретили прислужники, однако это уже были не тибетские монахи ряженые в оранжевые балахоны, на этот раз их ждали очень тепло укутанные, крепко загорелые от бесконечных ветров смуглые люди, больше похожие на якутов или эскимосов.
– О, чукчи, большой привет с большой земли, – беспардонность Дэна не знала границ, однако, как и прежде, его никто не понимал. Дастан слегка растерялся, однако его одернула Аделия.
– Покажи им жест, – шепнула она.
Дастан прислушался к совету и нехитрым жестом руки поприветствовал прислужника, на что тот кивнул и сказал:
– Welcome.
– Слава богу, тут понимают английский, – Аделия буквально расцвела, друзья тоже, маломальски каждый из них разговаривал по-английски.
Друзей наконец-то пригласили внутрь монастыря: и вновь полная противоположность Тибетскому храму, больше напоминало христианский монастырь из фильмов про рыцарей.
В центре двора их ждали, как ни удивительно, трое тепло одетых монахов. В их яркого цвета одежде также чувствовался какой-то национальный колорит, вся она была либо вязанная, либо меховая. Те же узкие глаза, обветренные лица, но какая-то чувствовалась в них доброта, смиренность и, в отличие от монахов Тибета, в них не было отчужденности. Возможно, внешность обманчива, но каким-то образом они располагали к себе.
– Вы говорите по-русски? – осведомился старец, стоящий слева, вызвав бурный восторг и облегчение троицы.
– Да, конечно, – ответил Дастан.
– Барин, мы ждали Вашего прибытия. Меня зовут Вока, я преемник Тарраликитака, настоятеля монастыря, – Вока показал на монаха посередине, – а это Синникток, – он кивнул в сторону старца с полностью белыми глазами, стоявшего справа, он был явно слепой, – хранитель Врат Цитадели.
– Так, и что мы имеем: Лапша, ТикТак и ТикТок, – ухмыльнулся Дэн, тут же его гримаса исказилась от боли, получив крепкий пинок в голень уже от Дастана. – Ну вообще бесчувственные, – потирая голень, пожаловался Рыжий.
– Прояви хоть чуточку уважения, – нахмурил брови Дастан.
– Да они издеваются над нами, – продолжил было Дэн, но осекся от сурового взгляда друга, – хозяин-барин, – съязвил он.
Вока стоял и приветливо улыбался:
– Согласен, такие имена нелегко запомнить, тем более они не понимают по-русски, но, прошу, мое-то имя не столь сложное.
Добродушие местных монахов просто превышало все границы. «Лишь бы палками не тыкали», – подумал про себя Дастан.
Друзей пригласили внутрь, где горел камин и деревянный стол ломился от еды. Их потчевали вареной олениной, мясом овцебыка и жареным китовым салом, который напоминал чем-то семгу, а уха из рыбы была просто превосходной. Горячий бульон словно вдохнул в них жизнь. Вока предупредил, что здесь они в гостях ненадолго, и уже завтра Синникток пропустит их в Цитадель, а пока они очень рады встречать гостей.
После сытейшей, калорийной трапезы друзей разморило, и они разлеглись на деревянной мебели. Горячее мясо разогнало кровь по венам, так что пришлось снять шарфы и одежду, в которую так основательно перед этим укутывалась троица.
– Щас бы кальян сюда, эк Кенес-Кенес, – мечтательно потянулся Дастан.
– Даааа, – согласился Дэн, – а че, может спросим, по-любому у эскимосов есть варианты.
– Нет, конечно, Дэн, тут ничего не растет, ты хоть одно дерево видел? – подключилась Аделия.
– Может водоросли? – энтузиазм Рыжего лишь вызвал улыбку друзей.
Тут внезапно Дэн подорвался и умчал куда-то. Дастан пожал плечами и передвинул свое кресло поближе к камину, треск которого манил к себе.
Не прошло и получаса, как дверь в гостиную распахнулась, за ней стоял их рыжий друг, держа в руках кальянный аппарат Эми.
– Ваше Величество, Ваше желание исполнено покорнейшим слугой, – Рыжий просто сиял, так что брекеты сверкали.
За время путешествия Дастан уже увидел достаточно чудес, но по-настоящему он был ошеломлен тем, что происходило сейчас у него на глазах. Рыжий, водрузив аппарат у огня, достал угли и бросил в камин разогреваться, и так же, как Дастан, переместил свое кресло поближе.
– Ну раз вечеринка пошла, я тоже в теме, – с энтузиазмом подключилась их спутница, – ну-ка, Дастан, помоги передвинуть диван.
– Дэн, как ты это сделал? Неужели у них реально был кальян? – Дастан все еще пребывал в шоке.
– Нет, но помните как Аку айфон достал?
– Нет, Дэн, ты шутишь, ты их попросил наколдовать кальян? Мне так стыдно, – до Аделии начало доходить. Дастан же представил, как Дэн стоит перед монахом и объясняет, что именно им сейчас нужно, и просто расхохотался.
– Это еще не все, – подмигнул Дэн, – встречайте человека, который всегда поддерживал тех, кто оказался в тяжелой ситуации. Сэр, мать его, Джек Дэниелс! – Рыжий вошел в раж и достал из-за пазухи пол-литровую бутылку виски.
– Дэн, ты идиот, – сощурила глаза Аделия.
– Дэн, ты божественен, – поддержал друга Дастан.
– То есть ты не будешь виски? – в ответ прищурился, пародируя спутницу, Дэн.
– Ага, размечтался, рыжий дьявол! – Аделия выхватила бутылку.
– Я за стаканами, – Дастан метнулся за стол и, схватив три бокала, вернулся к друзьям.
Рыжий уже раскуривал кальян, ароматный запах дыма начал щекотать рецепторы в носу. Дэн так аппетитно затягивался, наполняя легкие дымом, и столь же глубоким выдохом выпустил огромное облако. Затем передал Дастану, который также сделал глубокий вдох, и глаза у него расширились от наслаждения.
– Боже, что это?
– Марокканский чай и клюква, дейли и мастхэв, – улыбался довольный собой Дэн, принимая бокал с виски от Аделии.
– Это просто волшебно, – красавица не могла скрыть наслаждения на своем лице. – А мы заберем его с собой?
– А то, – Рыжий был на волне эйфории, – я же углей и табака специально с запасом взял, вдруг в Арктике с колдовством проблемы.
Троица продолжала беседу под треск камина, бульканье кальянного аппарата и медленно, но верно тающего виски. Дэн умел бесподобно рассказывать безумно веселые ситуации из жизни, несомненно, приукрашивая их, но лишь для того, чтобы атмосферу сделать веселее, а рассказы поинтересней. Под дружный хохот троица не заметила, как добралась до дна Джека. Рыжего совсем разморило, и он двинулся в одну из двух усыпальниц, находившихся рядом с гостиной. Дастана же, наоборот, толкало поболтать, его почти невозможно было остановить, но через час и он подустал. Беседы пошли все больше философские, сменяясь периодичным задумчивым молчанием. В конце концов Аделия тоже сдалась, и они решили пойти спать, и только тогда обнаружили, что Дэн занял комнату Аделии, где стоял один диванчик, предоставив парочке комнату с двуспальной кроватью.
– Ты же не собираешься его будить? – сощурилась поддатая Аделия, остановив Дастана, который как раз таки собирался растормошить друга. – Да не кусаюсь я, если, конечно, пообещаешь не приставать.
– Ага, да ты сама только и ждешь, чтоб запрыгнуть ко мне в кровать, – отшутился Дастан.
– Это случилось лишь раз, и то по необходимости! – красавица буквально сожгла его взглядом, затем демонстративно бухнулась в кровать. Дастан последовал примеру, однако как бы он ни старался показывать беспечность, ему казалось, что наигранность чувствуется уж очень сильно.
– Слава богу, два одеяла, – отметила спутница, – ну не расстраивайся, – подколола она Дастана, которому и так было не по себе. – Спокойной ночи и сладких снов.
– И тебе того же, это самое… сладких.
Аделия повернулась к нему спиной и затихла, Дастан же ворочался и не мог понять, как ему лечь, любое положение казалось ему неудобным и неестественным.
– Ты чего там шуршишь?
– Слышала прикол об одном студенте?
– Ну и какой? – Аделия отвечала, не поворачиваясь к нему.
– Как-то студент подошел к профессору с длинной бородой и спрашивает: «Профессор, вы когда спать ложитесь, бороду кладете на одеяло или под одеяло?», на что тот ответил, что никогда на это не обращал внимания. На следующее утро этот профессор прибегает к тому студенту с красными глазами и как закричит: «Ты чего натворил, скотина, теперь и так и так неудобно».
Аделия захихикала, эти вздрагивания заставили Дастана обратить внимание на ее фигуру, которую облегало одеяло. Ее тело призывно манило и будоражило. Он не знал, что делать. Красавица, которую он, безусловно, любит, лежит в паре сантиметров от него, а он боится даже пошевелиться в ее сторону, боится напугать, спугнуть… Нет, даже не этого, – боится быть отвергнутым, испортить те крохи отношений, что у него есть сейчас. А ею он очень дорожил и до ужаса боялся потерять.
Меховое одеяло из шкур щекотало его нос, запах грубой деревянной кровати вписывался в общий антураж. Но Дастан лежал, и внутри него шла борьба, одна его часть говорила: «Пришло время действовать, не упусти этот шанс». Другая предостерегала: «Остановись, не испорти все». Даже дыхание его казалось чересчур громким и неуместным. Он попытался заснуть – жалкая попытка, сон пропал абсолютно.
Тогда Дастан решил, что просто положит руку на Аделию, в принципе, это не приставание. «Можно притвориться спящим», – подумал он, тем более они выпили, приободрял себя он. Повернувшись набок, к Аделии, он словно небрежно положил руку ей на талию. Скрипы деревянной кровати от его движений просто рвали тишину на клочки, делая его потуги нелепыми, однако Аделия, почувствовав его руку, в ответ подвинулась поближе к нему, прижавшись попкой и плечами.
У Дастана в голове уже взрывались салюты, он был на седьмом небе от счастья. Путешествие, религия, потусторонний мир, магия – все вдруг стало таким незначительным. Ему хотелось, чтобы этот миг продолжался вечно, и одновременно накатывал страх, что сейчас все перевернется, и окажется, что она просто спит, и оттолкнет его. Что жестокая вселенная, как обычно происходит, отберет его счастье, лишь дав слегка вкусить.
Уже увереннее обняв девушку, Дастан прижал ее к себе и нежно поцеловал оголившееся плечо Аделии. Нежнейшая теплая кожа Аделии казалась наполненной ароматом цветов, кофе и чего угодно, хотелось вдыхать этот запах безостановочно. Дастан, выждав небольшую паузу, принялся вновь легонько целовать плечо и шею красавицы.
Аделия не выдержала, развернулась к нему и буквально вцепилась в его губы, они сошлись в томном поцелуе, страсть и нежность накрыла обоих. Сердце Дастана было готово вырваться из груди и колотилось как отбойный молоток. Его рука лежала на животе Аделии и он чувствовал какую-то вибрацию, словно там припрятан маленький телефон. Они давно жаждали друг друга, и сейчас выплескивали все скопившиеся за это время эмоции, поспешно срывая с партнера одежду…
Одним из самых приятных отличий между двумя монастырями, где им довелось побывать, являлось то, что в Гренландии их не будили с рассветом, как это происходило ежедневно в Тибете. Более того, их вообще не беспокоили, а дали выспаться вволю, и свежайший горный воздух дал троице отлично отдохнуть.
Когда Дастан вышел в гостиную, его друзья уже сидели за столом, который буквально ломился от еды. Запах жареных сосисок будоражил аппетит. Дастан все еще не мог поверить в произошедшее, так как даже айфон из воздуха казался довольно посредственным чудом, в сравнении с волшебством, которое случилось ночью. Дэн вел себя как ни в чем не бывало, либо просто хорошо скрывал. Дастан осторожно посмотрел на Аделию, она улыбнулась ему в ответ, в ее глазах мелькнула искра, рассеяв все сомнения касательно разовой акции. Дастан, расплывшись в улыбке, сладко потянулся и потопал умываться.
Ближе к обеду их вывели из храма к возвышенности скалы, на которой находились два огромных столба сплошь покрытые выгравированными рисунками, было заметно, что их вырезали прямо из скалы. Около десятка прислужников молились на данные монументы. Тиктак, Тикток и Вока ожидали троицу слева.
– Тут до ворот далековато, – почесал репу Дэн.
– Ближе чем до Арктики, – парировал Дастан.
– Арктики по идее не существует, – включилась Аделия.
– Как не существует, я с детства помню: на карте снизу Антарктида, а сверху Арктика, – удивился Дастан.
– Да это в старых картах льды обозначали, сейчас зайди в гугл, нет там ничего сверху карты, – слова Аделии открывали для Дастана что-то новое.
– Я не говорю, что там материк, но там постоянно лежал лед.
– Вы все правы, – Вока заставил троицу, увлеченную спором, вздрогнуть. – Арктика раньше была на картах, но, так как там находится наша база, пришлось ее убрать с карт и всех научных и официальных документов. К сожалению, льды, отмеченные на картах, слишком уж манили любознательных ученых, да и вообще романтиков-путешественников, которые, к тому же, никак не хотели в итоге принимать существующую реальность бытия, приходилось их консервировать.
– В банке? – ужаснулась Аделия.
– Зачем? Люди не тушенка, консервировать – это как наших старейшин в Тибете, или Ленина и Сталина. Они восстанут, когда придет их время.
– Ошизеть… – Дэн схватился за голову, видимо слишком много узнал.
– И так со всеми, кто не хочет верить в вашу религию? А как же свобода слова или мнения?
– Ох ты же, рассмешил, свободы слова и мнения не существует, – Вока явно издевался над ними. Однако Дастан задумался: есть магия, рептилии, боги и прочее, в существование которых человек искренне верит, а такие очевидные законодательные основы как свобода слова и выбора старейшина считает вымыслом, шуткой.
– Ладно, пришло время, – он повел троицу за собой поближе к столбам.
Стоило им подойти, как между столбов образовался огромный фиолетовый круг, из которого в столбы исходили электрические заряды.
– О, это как в шаре Теслы, – воспрянул духом Дастан.
– Плазменная лампа Николы, как он говорил: «Если вы хотите познать секреты Вселенной – мыслите единицами измерения энергии, частоты и вибрации».
– Он тоже был рептилоидом? – расширил глаза Дастан.
– Нет, но он был одним из тех редких представителей человечества, который понимал мироздание лучше многих рептилоидов. Перед ним преклонялись, благодаря его познаниям даже многие из наших, кому открыто настоящее естество бытия, осознавали устройство нашего мира. Многие его открытия и изобретения пришлось сокрыть, как в дальнейшем было озвучено: «Человечество еще не готово к подобным открытиям». Менделеев искал эфир, Тесла – плазму, а человечество искало достаток, корысть и еще раз корысть.
Троица была просто ошеломлена, казалось, что они теперь идут по пути таких великолепных ученых как Тесла и Менделеев. Это приободряло и делало их путешествие не просто осмысленным, а очень важным, причем не только для них, а для человечества в целом.
– Вам пора в путь, – Вока показал на круг.
Троица, молча кивнув, пошла в указанном направлении. Нити плазмы мгновенно потянулись к ним, однако они не обжигали, скорее каждое прикосновение походило на дуновение ветра. Они прошли сквозь круг, Аделия, проходя, испуганно схватила Дастана за руку, заставив его осмелеть. Хоть он и сам пугался происходящего, но сродни материнскому инстинкту, желание защитить любимого человека делало его бесстрашным.