Тимур Камилевич Патеев
Съездили в Турцию
Михаэль Вогт, физик, доктор философских наук, постэскапист,
– Эй, ты здесь? – Вадик брел на ощупь, боясь споткнуться обо что-нибудь в алом газобиомном тумане.
– Здесь, – справа от него показался силуэт, лицо друга закрывала портативка с высоким разрешением. И откуда он ее взял, в машине же вроде осталась.
– Фу-ух, – выдохнул блогер. – Слава богу, а то думал, никого не найду. Что делать будем? Надо искать заслоновцев.
– Зачем мы сюда приехали? – грозно спросил оператор. – Снимать материал для канала! Вот этим и займемся. А остальные, – он неопределенно махнул рукой, – заплутали, похоже. Мы их уже не найдем.
– Ты уверен? – недоверчиво поинтересовался Вадик. На душе у него стало нехорошо, чувство неясной тревоги постоянно нарастало.
– Конечно! – с воодушевлением заявил его приятель. Оптика камеры следила за блогером, красная лампочка мигала.
– Ладно, тогда я пойду вперед, а ты снимай. – Вадик двинулся, проверяя каждый шаг, прежде чем наступить полной ступней. – Итак, с вами канал «Крипи трип», и мы находимся в самом центре природного катаклизма. И сейчас вы увидите все своими глазами!
На последнем слове блогер споткнулся и провалился под землю. Падал он недолго, почва в провале оказалась рыхлой и влажной. Пахло чем-то несвежим.
– Я здесь, бро! – он сложил ладони рупором, – Я провалился куда-то, помоги мне!
– Чего шумишь? – голос товарища раздался слева, – пойдем.
– Стоп! Как ты здесь оказался? Ты ведь шел за мной!
– Спрыгнул! Пойдем скорее!
Вадик почуял что-то неладное:
– Х… хорошо. Итак, мы провалились в какой-то лаз, посмотрим, что это. Здесь реально опасно, ребята! Смотрите! – Вадик отыскал в кармане штанов небольшой фонарик. Луч света вырвал из алого сумрака ровный овальный проем. – Похоже на проход в пещеру!
Пришлось наклонить голову и согнуть колени, проем оказался низким, хоть и широким. Сверху свисали корни деревьев, переплетавшие почву, и, скорее всего, удерживающие ее от обрушения. Дышать становилось все тяжелее.
– Говорить тяжело. Смотрите, ребята, провал резко уходит вниз. Луч фонарика осветил спуск под ровным углом, исчезая в темноте. – Будем спускаться?
– Конечно! – согласились сзади.
Голос показался Вадику странным образом и знакомым, и незнакомым. В нем появились какие-то новые нотки, от которых становилось не по себе. Его оператор никогда не обладал такой уверенностью и напором.
Спуск занял несколько часов. Все это время оператор оставался на отдалении, лишь плавающий в темноте красный огонек записи свидетельствовал, что он рядом. Его дыхания Вадик не слышал.
– Уклон ровный, как будто его проложили техникой!
От длительного спуска ноги гудели. Наконец, кроссовки ступили на ровную поверхность. Твердая глина вперемешку с рыхлым сухим песком, поблескивающим в луче фонарика. На стенах виднелись провалы дыр, уходящих неизвестно куда.
– Обратите внимание, – он ткнул пальцем в ближайшее отверстие, подсветив его фонариком, – кто или что вырыло здесь этот лаз и куда он ведет?
Внимание Вадика привлекло необычное чувство. Он приложил ладонь к груди и ощутил мелкую, едва заметную вибрацию. Словно гудело что-то внутри него.
– Интересно!
Парень приблизился к стене и притронулся к ней. Она так же гудела и вибрировала.
– Здесь все слегка трясется, что ли, не знаю, как описать. Дотронулся до стены, она подрагивает, и у меня внутри тоже все трясется ей в такт.
Вадику стало страшно. Вот бы сейчас отыскать заслоновцев, вместе бы что-нибудь придумали! А одному совсем не то.
Странно, почему он посчитал, что он один? Это ведь не так, точнее, не совсем так. Впрочем, от наличия компаньона, скрывающегося в полумраке, становится еще страшнее. Уж лучше бы знать, что за ним никто не следует, не зовет снимать неестественно бодрым голосом.
– Идем дальше! – раздался голос из темноты. ― Там будет интересно!
Вадик послушно развернулся, и преодолел очередную земляную арку. Когда он проходил под ней, до его волос дотронулся сухой корешок.
Откуда корни на такой глубине, тем более такие мелкие? Здесь и больших-то быть не должно, если это не дерево- мутант, какое-нибудь. Кстати, неплохо бы сделать материал на эту тему. Дерево мутант, живущее на заднем дворе вашего дачного дома. Мысли взметнулись и принялись привычным образом складываться в будущий сценарий для ролика.
Ему стало спокойнее. Даже излишне бодрый оператор, теперь уже совершенно очевидно являвшийся не тем, кем он хотел казаться, не так пугал Вадика.
Теоретически, можно было сказать, что он достиг успеха. Стал сюжетом для историй, который сам и сочинял. Прямо в центре больших событий. Неплохо для блогера «второго эшелона».
Нет, «крипи трип», конечно, тоже смотрели, но, если честно, не так он себе представлял свою деятельность, когда принимал решение свернуть на хоррор-тематику.
Часто Вадик ощущал, что занимается какой-то ерундой для средней школы. Да даже не всякий школьник поверит в правдивость его историй. Сам он не верил и подавно. В каждой заброшке живет либо какой-то монстр, либо привидение. Кем надо быть, чтобы поверить в это?
Раньше он гнал такие мысли прочь, негативом просмотры не увеличишь, надо фигачить «на серебро». Вот получит он кнопку, и тогда… А что тогда? Безбедная старость, титры в конце? Вот ты сначала сделай, а потом увидишь.
Он не сворачивал с выбранного пути, хотя успел в нем разочароваться и разувериться. И вот, судьба или что-то еще подарили ему такую возможность. А дальше разбирайся сам, Вадик. Как делал это в детском садике, как тогда, в 11-м классе, на школьном дворе, как в институте, когда послал научрука перед самой защитой. Как всегда.
Следовало принять решение. Идти вперед или попробовать вернуться обратно? В этот момент хотелось взглянуть на солнце, не скрытое пеленой газобиомного тумана.
– Знаешь, дальше я пойду сам, – уверенным тоном заявил Вадик, обращаясь к оператору, стоящему в темноте. ― Не ходи за мной, не надо.
Из-за угла нечто пробулькало в ответ, всосавшись в песок. Камера, которую держал оператор, осталась лежать на притоптанной поверхности.
Вадик подхватил аппаратуру, навел фокус, и двинулся вперед.
– Буду комментировать все, что вижу. Сразу за аркой пространство расширяется. Это похоже на большую пещеру. Потолки напоминают огромное нёбо, такие же бугорки. Здесь что-то булькает и запах… пахнет глиной или черноземом. И еще, когда вдыхаешь через нос, становится горячо.
Блогер опустил камеру вниз, к ногам. Кеды испачкались в вязкой тягучей жидкости, напоминающей смолу. На светлой ткани темнели жирные пятна.
– Эта ерунда тут повсюду, стекает со стен, капает с потолка. На ее поверхности надуваются пузырьки, затем лопаются и запах снова появляется. Здесь нет никакого источника света кроме моего фонарика, но я странным образом все вижу. По поверхности жидкости пробегают алые всполохи, как синий огонек на подожженном абсенте. Сам белесый дым выполняет функцию освещения, он полупрозрачный и в нем, похоже, есть какие-то светящиеся элементы. Не знаю, я не химик. Стойте! Что это за звуки?
Вадик услышал какой-то плеск, в следующем зале пещеры что-то переливалось.
– Сейчас, ребята. Заворачиваю за угол. Вот это да, вы видите это? Смотрите, смотрите! Вон там, у противоположной стены, видите? – указательный палец блогера задал направление. – Из лившейся сверху жидкости только что возникло… это похоже на трон. А на нем какая-то фигура сидит, похожа на одного из этих, сериал такой был раньше, «великолепный век». Султан! Как— будто султан на нем сидит. Хотя, если приглядеться…
Вадик решительным шагом пошел дальше. Жидкость под ногами становилась все более вязкой, став похожей на варенье, а ближе к трону и вовсе на застывшую смолу.
– Все, я прилип, – произнес Вадик. Дальше идти не хотелось. Чем ближе подходил он к мазутному постаменту, тем сильнее в нем оживал животный страх.
Фигура, на поверхности которой переливались алые световые отблески неестественно выгнула голову в национальном головном уборе.
– С вами был канал «крипи трип».
Силуэт поднялся с трона. Когда тело отделилось от поверхности, за ним вытянулись черные тягучие нити.
– Помните, что все это стало возможным благодаря армии России!
Справа набух огромный черный пузырь. Вадик обернулся. В этот момент пузырь лопнул, обдав его алой жидкостью с резким запахом. Камера выключилась, свет померк.
В сущности, что нам известно о земных недрах? Кое— что мы знаем о строении тектонических плит, их перемещении в пространстве, прямо влияющих на магнитосферу Земли. Знаем о залегании плохо изученных веществ на глубинных пластах. Можем заглянуть на семьдесят километров в глубину и с удивлением обнаружить, что многое там устроено совсем иначе, нежели мы привыкли представлять. Все наши рассуждения об устройстве подземного мира смешны и наивны, и столь же зыбки и, зачастую, беспочвенны, как домыслы некоторых фантастов.
Игорь Витальевич Смоляков, советский и российский химик-геолог, герой труда, членкор РАЕН.
Машина остановилась возле поднятого вверх шлагбаума. Алексей посигналил несколько раз, затем тронулся. Они заехали во двор. Прямо на парковке стоял изолированный вход в подземную лабораторию. Это было быстровозводимое квадратное строение, обшитое строительной фанерой, поверх которой накинули графеновый брезент.
– Приехали, – потягиваясь, после долгой дороги, констатировал Матвей.
Они перевели дух и открыли двери, ведущие к лифту. Их встретила красная надпись «attention», мигавшая на криво висевшем мониторе.
– Биологическая лаборатория, требуется нулевой допуск, – биолог-почвовед пролистал журнал, лежавший на столике охраны. ― Рискнем спускаться?
– А чего рисковать? Никого все равно нет, – пожал плечами Талгат.
– Это-то и пугает.
Сразу за залом оказался небольшой холл, в котором находилась шахта лифта. Она оказалась обесточена, не работало даже аварийное освещение. Талгат вставил в щель между двумя створками лом, затем раздвинул их, чтобы можно было схватиться.
– Давай, святой отец, вместе, тащим в разные стороны!
Двери неохотно поддались, разъехавшись в разные стороны. Тоннель шахты терялся в темноте.
– Насколько глубоко, как думаешь?
– Бросьте фонарик! – Наташа переломила пластиковый стержень, запустив химическую реакцию, и ловким движением швырнула его вниз.
Светящаяся палочка падала, отскакивая от стен. Вскоре она стукнулась об серую поверхность, крышу лифта.
– Молодец, Наташка, – похвалил Талгат.
– Метров тридцать, не больше, – сказал священник.
– Ребята, Матвей залез в систему управления, – подошедший биолог тоже заглянул в шахту лифта. – Аварийная ситуация. Для запуска механизма необходимо нажать кнопку в кабине. Видимо что-то заклинило.
– А это что?
– Вот, – биолог протянул сложенную веревку, – трос, остался в Мишином рюкзаке. Я его тоже с собой прихватил, жалко было в машине оставлять.
Священник и Талгат многозначительно переглянулись, решая очевидный вопрос.
– Я попробую! ― заявил заслоновец.
– Уверен? – Наташа схватила своего товарища за локоть. – Там высоко! Помнишь, как на вышке было? Матвей полез, а Алексей страховал.
– Так то вверх лезть надо было, а тут вниз, да и то спускаться. Все нормально, Наташка. Попроси Матвея, чтобы посмотрел, в каком состоянии узлы связи. Вот спустим вас в лабораторию, и надо будет интернет запускать.
С этими словами Талгат закрепил крюк, священник несколько раз дернул веревку, проверяя хорошо ли она сидит.
– Связи нет, – Матвей просматривал логи, выискивая момент, когда интернет упал.
– Ничего удивительного, – Алексей ходил из угла в угол, раздумывая, что делать дальше. – Газобиомы уничтожили интернет-кабели по всей стране. Затронуло часть Грузии и Греции. НАТОвские военные говорили что-то о помехах в восточной Европе.
– Похоже, крупные узлы придется перенаправлять, иначе возникнет коллапс трафика. Уже сейчас связь через океан куда доступнее через спутники.
– Спутники слишком непостоянны, их необходимо регулярно подстраивать, чтобы удерживать связь на оптимальном уровне.
– «Призма» способна к самонастройке.
– С чего ты взял? – удивился Алексей.
– Видел презентацию. «Заслон» тоже принимал участие в разработке. Наши там что-то по узловой компоновке и аппаратной части проектировали, и часть кода по автоматической настройке тоже, «второй отдел». Система самонастраивающихся зеркал работает, но ей необходим ориентир. Поймав один солнечный зайчик «призма» усилит мощь ретрансляции и без задержек передаст на большое расстояние.
– Для начала «призме» нужно получить эту команду.
– С этим должны были помочь грузинские военные, – пожал плечами Матвей.
– Но связи нет. А можем мы обойтись без помощи военных?
– «Старлинк» принимает и отдает сигналы широкого диапазона. Наш код их файерволы блокируют, а вот с кодом, исходящим от военной техники союзника, проблем быть не должно.
– А что, если не грузинские? – сам удивляясь своей смелости, спросил Алексей.
– А какие?
– Турецкие!
– Американцы тут давно, – протерев очки, заметил биолог.
– С чего ты взял?
– Пробурили так глубоко, извлекли оборудование, укрепили шахту и запустили лифт. На все это требуется много времени, особенно в условиях секретности.
– Думаешь, они обо всем знали?
– Вряд ли, – пожал плечами ученый. – Скорее, обнаружили новый газ, решили изучить его, а потом и добывать. Разумеется, прикрыли все это научными исследованиями, тем более, что отчасти это правда.
– Землетрясение в 23-м, помнишь?
– А вот это уже интереснее. Скорее всего, турки что-то узнали, и решили не отставать, начали свои исследования, стали бурить. Если помнишь, идея газового хаба была чуть ли не национальной в те дни. А тут такой подарок судьбы!
– Стало быть, государственные интересы? – уточнил монах.
– Сложно сказать. Такое ощущение, что все пошло не по сценарию, причем, с самого начала. Но Турцию тряхнуло, когда к исследованиям подключились национальные лаборатории. Это видно по графикам. В последнее время турки и американцы работали сообща, делились друг с другом информацией, пока не началась череда выходов.
– В смысле? – вмешалась Наташа, – что ты имеешь ввиду?
– Выход происходит при заполнении газовых карманов. Прорыв, когда одновременно детонирует несколько карманов. Газобиомы перемещаются в пространстве, создавая вибрации. Более сильная вибрация может разрушить их сложную, но непрочную структуру.
– Колокольный звон тоже вибрация, – задумчиво произнес Илларион. ― Почему с помощью одной они перемещаются, а при другой впадают в инертное состояние?
– Резонанс. У любого явления есть полярные стороны. Нам повезло обнаружить одно из них.
Если мы не примем все меры, чтобы наша страна стала трансгосударственным хабом по распределению природных ископаемых, эта роль достанется другим. История не ждет! В этом деле следует действовать быстро, прекрасно осознавая всю полноту ответственности за промедление. Мы не можем себе позволить преступное бездействие в тот момент, когда на нашей планете идет активная фаза деконструкции изживающих себя систем старого миропорядка.
Озгун Остюрк, Премьер— министр турецкой республики, доктор экономических наук.
– Ты кого мне привел? – директор «Заслона» удивленно уставился на гостей, оказавшихся в его кабинете.
Двое мужчин, один из которых еле стоял на ногах, сели на предложенные им стулья. Его зам закрыл дверь и уселся рядом с ними.
– Все, кто согласился, – виновато развел он руками.
– Ты хочешь сказать, что на всю страну нашлось пара россиян, готовых рискнуть?
– Ага, – согласился зам, и кивнул в сторону одного из приглашенных, – и то, этот немец.
Директор зажмурил глаза и помассировал виски.
– Как вас зовут?
Немец начал что-то эмоционально объяснять, помогая себе жестами.
– Так, все, стоп, Михаэль, да? Этого достаточно. Ну и еще того, что ты согласен. А тебя как?
Неряшливый мужчина с длинными спутавшимися волосами икнул, обдав перегаром всем находившихся в кабинете.
– А я Женёк.
– Ты хоть понял, куда попал, Женек? – прищурившись, спросил директор.
– Понял, ребятам помочь нужно.
– На чем летал раньше?
– На БОшках, БУкашках, МИшках и КАшках. На КАшках долго рыскал в поисковом отряде.
– А чего перестал?
– Отстранили от полетов в военной авиации. Неудачный вылет. Сейчас под Москвой туристов богатых катаю над лесами и усадьбами олигархов. Им нравится. А мне…
– А тебе? – автоматически переспросил директор.
– А мне вообще пофигу! Душа болит, хочется дыры в ней залатать!
Директор еще раз окинул взглядом бывшего военного пилота. Что-то в нем подкупало. Остатки военной выправки, какая-то статность, история и десятки тысяч километров за плечами, боевые вылеты и… неудача, закрывшая собой небо.
– Слушайте, ребятки. Времени очень мало. Казанский вертолетный прислал нам два экспериментальных образца. Разрабатывали их вместе для нужд военной авиации. Буду откровенен. Машины еще не прошли обкатку, но их уже везут к нам. Каждая вертушка налетала допусковый минимум, и на этом все. Как себя поведут во время операции неизвестно.
– А что за машины?
– Дальнобойные, но при этом грузоподъемные и очень скоростные. В условиях выполнения поставленной задачи эти качества нам пригодятся больше всего. Улепетывать будем со страшной силой!
– Ладно, посмотреть нужно, – Женя небрежно махнул рукой, но за этим жестом скрывалось многое. – Куда конкретно летим?
– Короче, мужики, задача такая, – директор ударил кулаком по столу. – Нужно будет забрать нашу заслоновскую группу с военной базы на турецком побережье, недалеко от Тарсуса и, используя дополнительные разгонные двигатели, перелететь в Грецию.
Женины глаза расширились от удивления:
– На вертолетах?
– Да.
– Сколько дозаправок?
– Если НАТОвские авианосцы целы, то, в лучшем случае, одна.
Бывший военный пилот громко рассмеялся. Успокоившись, он смахнул слезу, поправил прядь засаленных волос и достал сигарету из нагрудного кармана:
– Я закурю?
– Кури, – махнул директор.
– Никого не заставляю, понимаю, что дело опасное. Шансов, скажем так, мало. Мне с трудом удалось получить допуск от военных на полет на низкой высоте. Поднимемся выше двух тысяч метров, нас могут сбить.
Немец, сидевший все это время молча отрицательно покачал головой и принялся что-то объяснять.
– Ты понимаешь по ихнему? – спросил директор у своего зама.
– Нет.
– Спасибо, благодарим вас за сотрудничество, вам позвонят.
– Короче, так, Женек, – продолжил директор, когда за другим пилотом закрылась дверь. – На одном вертолете летишь ты, на другом я.
– Вы ж директор? – непонимающе спросил пилот.
