Тимур Камилевич Патеев
Съездили в Турцию
Пока все нехотя покидали помещение паспортного контроля, густые клубы тумана практически растаяли. О недавнем явлении напоминала лишь легкая дымка, колыхавшаяся над землей.
«Наши великие предки видели свое государство посредником по многим вопросам между различными культурами, политическими взглядами, экономиками, между совершенно разными мирами. Османская империя была чем-то принципиально другим, она являлась социокультурным хабом, обеспечивая посредничество, удовлетворяя запросы, поступающие с разных частей света. Это было ее великой миссией, ее предназначением на протяжении долгих времен. В наши дни идея национального хаба актуальна как никогда, и Турция, осознавая свою преемственность великой империи прошлого, должна последовать этим путём»
Йюце Айдем, действующий президент турецкой республики
– Как считаешь, у нас все под контролем? – не отрываясь взгляд от дороги, спросил Талгат.
– Сложно сказать. Но опасаться газобиом в связанном состоянии, похоже, не стоит. По крайней мере сильного и мгновенного вреда человеческому организму они не причиняют. Но это просто теория, выводы делать пока— что рано. Будем наблюдать дальше. Сколько нам ехать до лаборатории?
– Если все пойдет нормально, то часов двадцать. Это при условии, что найдем где заправиться.
– С заправками, вроде бы, проблем нет, – сказал Вадик, не отрывая взгляд от пейзажа, проносившегося за окном.
Брошенный Эрзурум производил неизгладимое впечатление. Серые строения, отсыревшие от постоянной влажности, отбрасывали длинные тени на разбитую дорогу. Впереди находилось здание городской администрации, у которого от главной башни отвалился шпиль.
– Заправки стоят нетронутыми, а оставленные города быстро ветшают. Снова отходят к своему изначальному владельцу.
– Ты о чем, Коля?
– Природа всегда сильнее любого осознанного начинания. Человеческая инициатива бессильна против ее мощи, потому что является ее частью.
– Приехали! – раздосадовано произнес Алексей.
Начальник исследовательской группы опустился на корточки и принялся изучать порванную в клочья резину, с торчащим из нее кордом.
– Ну ты чего как не родной? – Миша шутливо развел руками. – Сейчас запаску от багажника открутим, перекинем и поедем дальше.
– Никогда не делал этого на военных машинах, – уклончиво объяснил Алексей.
– Начальник, ё-моё, отойди! – геолог решительно отодвинул Алексея и решительным шагом направился к багажнику.
Талгат остановился в нескольких метрах от первой машины, вышел и встал рядом с Алексеем.
– Надумал что-то?
– Надо попробовать настроить «призму» через «Старлинк».
– Нашу через их систему? Как-то мудрено получается.
– Трафик будет передаваться путем отзеркаливания и усиления сигнала при прохождении через технологию «призмы».
– А на «призму» он пойдет через американцев?
– Ну да. Перехватим поток их трафика и будем транслировать его как свой. «Призма» и должна экспоненциально усиливать слабый сигнал.
– Вот и все, – Миша вытирал руки грязной замасленной ветошью. – Делов-то на пять минут. Можно ехать. Стойте-ка, вот опять, слышите? Этот непонятный звук.
Талгат и Алексей внимательно прислушались.
– Да не слышно ничего, показалось тебе. По машинам, ребята!
Алексей остановил машину. Свет от фар падал на повалившееся дерево. Заметно похолодало, изо рта вылетали клубы пара.
– Как в фильмах ужасов, – Миша потянулся, – сейчас выскочит маньяк с бензопилой или еще что похуже.
– Что это? – начальник прислушался.
– Ага! Теперь и ты слышишь?
– Да.
Под ногами стелился густой туман. Его клубы медленно извивались, неохотно расступаясь, когда их рассекала чья-то нога.
– Глядите, цвет тумана меняется. Какой необычный эффект.
В обступившую их бело-молочную мглу вплетались алые прожилки. Затем они набухали и лопались, словно заполнившиеся кровеносные сосуды в невесомости, заполняя окружающий полумрак алыми оттенками.
– Жутковато, – Наташа обхватила свои плечи и зябко поежилась.
Вадик с оператором бродили вокруг джипов. Блогер бурно жестикулировал на камеру и объяснял что-то своим подписчикам.
– Может, объехать? – предложил Матвей. – Это же просто дерево, наверняка, ствол отсырел, прогнил изнутри и упал. Если оно трухлявое, то можно попробовать передвинуть.
– Попробуем! – Миша подозвал мужчин к упавшему дереву.
Они взялись за мокрый ствол и принялись его раскачивать. Через несколько рывков дерево поддалось и медленно сдвинулось в сторону. Талгат, Миша и Алексей с Матвеем пыхтели и отдувались, ствол оказался тяжелым и отнюдь не ветхим.
– Еще раз!
Дерево с шорохом сдвинулось и свалилось под уклон, исчезнув в алом тумане. Клубы тут же скрыли его из виду.
На место, где лежал ствол, быстро стекался туман. Он был настолько густым, что напоминал скорее жидкость, парящую в воздухе, на небольшом расстоянии от земли.
– Коль, гляди! – Наташа позвала биолога, искавшего влажные салфетки в бардачке.
Туман словно заливал невидимую структуру, слепок дерева. Постепенно, перемешивая алое с белым, на месте выброшенного с дороги дерева появлялась его копия из тумана.
– Ребята! – Миша первым пришел в себя. – Не стойте! Ищите, откуда это структура возникает! Воронку ищите, она же не из воздуха появляется, просто видимость плохая, вот горловина и скрыта.
Вадик медленно обходил туманное древо, давая свои комментарии, Артем неотступно следовал за ним. «Это просто пушка, ребята! Я не верю своим глазам!», затем, после некоторого промедления добавил, «и все это благодаря вооруженным силам!».
– Ничего газобиомы нам не сделают! Верно я говорю, Коль? – крикнул из тумана Миша.
– Что? – биолог словно очнулся, – да, да, конечно, разумеется, это просто эффект памяти.
Внимание привлек крик Вадика, покинувшего зону видимости.
– Помогите, помогите! Пожалуйста! Меня кто-то за ногу схватил!
Парень повалился на землю, принялся растирать голень.
– Снимай, снимай! Оно было прямо здесь! Внизу! Это была рука, самая настоящая рука!
– Вадик, ты чего? – Миша разорвал плотные клочья тумана, возникнув прямо перед блогером. – Что случилось? Кто тебя схватил?
На шум прибежали Матвей и Талгат.
– Говорю вам, – сердито повторил парень, – это была рука! Вылезла прямо из земли, скользкая такая, темная, как… как…
– Как в твоих роликах, – подсказал Миша, похлопав блогера по плечу.
– Ладно, собираемся, ехать надо. Что мы теперь тут, до ночи торчать будем?
Вадику помогли подняться. Все направились к машинам. Густые струи тумана обволокли корпуса армейских джипов. Со стороны силуэты автомобилей выглядели теперь как облитые густым молоком капсулы, с которых по каким-то причинам не стекала жидкость.
– Газ переходит в жидкое состояние.
– Уж больно лихо он это делает, – усмехнулся геолог, – тебе не кажется, Коль?
– Да, что-то тут не так. – Биолог поднес небольшую колбу к струящейся газобиоме, отчего ее небольшая часть рывками перетекла в стеклянную посуду. – Вот так, – биолог закупорил прибор и убрал его в карман.
Миша пытался нащупать хромированную ручку двери, но пальцы соскальзывали с молочно— алого покрытия.
– Как кровь, смешанная с молоком, – удивился Матвей. – А ну— ка!
Инженер чиркнул спичкой, пламя с треском разгорелось на деревянной щепе. Он поднес его к газобиомной пленке, покрывающей автомобиль.
– Не горит? – удивленно спросил биолог.
– Нет.
– Такое возможно, – пожал плечами Николай, – хоть и маловероятно.
– Что делать будем? – Алексей тоже попробовал схватиться за ручку двери, но его ладонь лишь скользнула по белесой поверхности, – не пускает!
– Пойдем пешком, – сказал Талгат.
– Ты что, у нас вся техника в багажниках.
– Ребята, туман уплотняется, – биолог потрогал туманный отпечаток дерева, затем запрыгнул на него. – Надо уходить отсюда.
С противоположной стороны дороги раздался неожиданный треск, затем грузный шлепок. Что-то с силой ударилось об асфальт.
– Эй! – замахал руками геолог, – кто там?
В ответ из тумана вылетел темный сгусток. Черный комок приземлился возле корпуса джипа. Вязкое вещество колыхалось, постепенно теряя свою изначальную форму.
– Ребята, – голос Николая звучал встревожено, – кажется, пора сваливать.
– Верно, Колюнь, – кивнул Миша, – хрен с ней, с техникой, бежим!
– Эй, эй, стоп! – Алексей схватил биолога за руку. – Это вам терять нечего, а у нас тут все оборудование!
– Да? – Николай одернул руку, – ну вот и оставайся здесь со своим оборудованием тогда. Уходим, ребята!
– Талгат, Матвей, Наташа!
– Надо уходить, Леша, – спокойно кивнул Талгат.
За машиной что-то шевелилось, шипело, издавало странные звуки. Затем все стихло, корпус автомобиля резко дернулся и исчез в тумане, словно его потянули за веревку.
– Ладно, согласен! – Алексей побежал вперед, стараясь не оглядываться.
– Эй, эй, ребята! – Вадик кричал вслед убегающим.
– Вадик, догоняйте, – слышались удаляющиеся голоса.
– Друг, помоги мне встать, – блогер с кряхтением поднялся и принялся прыгать на одной ноге.
Оператор подставил ему свое плечо, и они пошли в сторону, куда, как им казалось, убежали все остальные.
«Равномерное распределение ресурсов и благ между государствами, вот новое предназначение страны. В этом отношении наша республика готова вновь стать международным хабом, послужить в интересах всего человечества, чтобы не дать разгореться искре междуусобицы и раздора. Даже не имея собственных природных ископаемых можно участвовать в их справедливом перераспределении, это великая роль, великая задача, великая миссия, для которой необходимо как здравомыслие, так и непоколебимая политическая воля»
Йюце Айдем, действующий президент турецкой республики
– Вот сводки. Я сам не верил, пока военные не подтвердили.
Анатолий Сергеевич раскрыл папку, прищурившись, изучил ее содержимое.
– Выход ожидается по всему периметру?
– Похоже, что так. Только не выход, а прорыв!
– Тогда надо спасать ребят! – директор сжал кулаки.
– Военные сказали, пусть работают. Эвакуация в сложившихся обстоятельствах невозможна.
– Дим, – Анатолий Сергеевич посмотрел на своего зама, – так нельзя.
– Нельзя, но что мы можем сделать? У «Заслона» пока нет своей авиации.
– Значит, будет! – стукнул кулаком директор. – Пора переходить на новый уровень.
– Не понял, – Дмитрий Евгеньевич удивленно посмотрел на своего товарища.
– Ищи мне самых отмороженных пилотов, каких только сможешь найти! Поставь на уши весь Петербург, нет, всю Россию! Наших ребят надо оттуда вытаскивать. – Он вскочил, выпрямил спину, и спокойным уверенным тоном добавил, – это приказ!
– Эй! – раздался крик, – вы где?
Алексей уже сложил руки рупором, чтобы ответить, но Талгат жестом остановил его.
– Тише, не надо, – сказал он.
– Но ведь… – возмутился начальник.
– Талгат прав, – Матвей дышал глубоко и медленно, приводя дыхание в состояние покоя. – Не стоит шуметь, мало ли кто зовет…
Трудноразличимый звук теперь сделался более отчетливым. Размеренные ритмичные удары обрели четкость, став понятными человеческому уху. Совсем неподалеку на всю округу разливался колокольный звон. В его переливах ощущалась тревога, странным образом сочетавшаяся с торжественностью.
Все не сговариваясь побрели на звук, держась за руки. Направление спутать было невозможно. Если двигались неправильно, звук стихал, но стоило повернуть, как колокола начинали звучать громче.
Ало— молочная мгла стала редеть. В рваных клочьях стали появляться силуэты деревьев, кустарников, сырая трава. Видимость становилась все лучше, по мере того, как они шли на шум.
Вскоре перед ними возник скелет старинной полуразрушенной церкви. Древнее строение украшала новая звонница.
– Смотрите, кажется отступает.
Газобиомная фракция рассеивалась, обнажая остовы окружающего мира, покинутые фермерские дома, стоявшие на холмах, торговый центр, видневшийся неподалеку, золоченый полумесяц, поблескивающий, словно маяк, на куполе минарета.
Фракция уходила под землю, всасывалась в аэробные отверстия сырого чернозема. Со стороны это напоминало, реверсивное воспроизведение задымление.
Над их головами растаяла пелена, открылся небесный купол с поблескивающими на нем звездами.
Завидев пришельцев, он оставил веревку, стряхнул мозолистые ладони, и спрыгнул с подставки. В несколько прыжков он достиг лестницы, ведущей вниз. Спустившись по ней человек в черной рясе перекрестился на старинный выцветший образ в потертом окладе, и отворил тяжелые двери храма.
Наташа, Матвей, Алексей и Талгат стояли напротив крепкого высокого мужчины, пристально изучая его.
– Мир вам, – ответил мужчина с густой черной бородой, – Я Илларион, инок.
Алексей представил себя и своих товарищей. Все прошли внутрь, после чего инок снова закрыл дверь на засов.
– Как вы здесь выжили? – поинтересовался начальник.
– Да вот как-то, с божьей помощью, – ответил монах. – Кто-то ушел, другие исчезли, а я вот пока здесь, решил правило отслужить, а потом дальше идти. Ничего сложного, главное все молитвы успеть прочитать, а потом взобраться на звонницу и всю эту нечисть разогнать.
– Чем разогнать?
– А она колокольного звона боится, видели, как драпает? – улыбнулся Илларион.
– Подожди, – удивился Алексей, – как это?
– Вот так, звонишь себе в колокола, и вся эта кровавая мгла обратно под землю уползает!
– А давно ты понял, что колокола на них так действуют?
– А чего тут понимать-то? – монах удивленно посмотрел на Талгата. – Это и так известно, никакого секрета нет. Та земля богом спасаема, над который разливается колокольный звон.
– Это понятно, – кивнул Матвей, – но, может, есть какие-то подтверждения, кроме вашего личного опыта? Я ни в коем случае не сомневаюсь, но…
Инок почесал пятерней затылок:
– Об этом писал Евсевий в своих «хрониках» (приблизительно 312 г. н.э.). Правда, помнится мне, речь там шла о византийских временах. Пока по всем пределам слышен звон колокольный, враг не сможет отыскать путь наружу и войти в наш мир.
– Турция светское государство, – рассудительно произнес Талгат.
– С преобладающей исламской культурой, – кивнула Наташа.
– А в исламе не звонят в колокола, – подытожил Алексей. – Похоже, древняя византийская церковь о чем-то догадывалась.
В двери храма постучали. Переглянувшись, решили отворить. На пороге был Николай. Его одежда была разодрана в клочья, в боку зияла рваная рана, которую он прижимал ладонью.
В церкви отыскалась аптечка первой помощи. Наташа и Талгат промыли и перевязали рану, она оказалась не глубокой.
– Как тебя угораздило?
– Я бежал, не разбирая направления, ничего не видно, где-то сбоку Миша матерится, но понимаю, что за мной бежит, на мои шаги ориентируется. Пару раз, кажется, удалось ваши голоса расслышать. Потом мы с ним остановились, и тут кто-то на помощь позвал. Голос незнакомый был, но кричали рядом с нами. Миша без раздумий побежал. Я какое-то время еще подождал, но потом решил идти дальше. А потом уже колокольный звон услышал и на него пошел.
– Ну а рану-то как получил?
– Это случилось, когда газобиомы стали рассеиваться. У тумана словно бы раскрылись поры. На короткое мгновение я успел заметить, как из тумана проступило нечто вроде присосок, в один момент они раскрылись, оставшись неподвижными, а затем растаяли. Перед этим меня что-то схватило. Когда я обернулся, то смог разглядеть только конечность, напоминавшую раскрывшийся бутон.
– То есть, тебя укусил цветок? – улыбнулся Матвей.
– И еще, скорее всего, мне показалось, но на самом краю видимости в тумане промелькнуло Мишино лицо.
Услышав это, монах перекрестился.
– А надолго газобиомы отступают? Сколько у нас есть времени?
– Часов шесть, – ответил монах, а дальше опять нужно в колокола звонить. Сила молитвы слабеет, необходимо все по новой начинать.
Они отыскали пару гибридных автомобилей. Два «айрон кодро», работавших на трех топливных элементах, пропан, бензин и электротяга.
Стемнело довольно быстро. Автомобили ехали по относительно ровной дороге. Шорох шин успокаивал, постепенно напряжение спадало. Наташа клевала носом, Матвей заснул, прислонив голову к стеклу.
– Колокола создают резонанс, – размышлял биолог. – Преобразование газобиомных форм происходит за счет вибрации. Колокольный звон разрушает эту последовательность, в результате чего происходит распад структуры на обширном участке. Необходимо проследить, как именно перемена волн вибрации влияет на структуру газобиом, а также узнать, на какое расстояние звук колокола способен отогнать фракцию.
– Батюшка! – Талгат притормозил, чтобы объехать вспучившийся асфальт. – Может быть, вы звонили в колокола как-то по-особенному?
– Я пару дней в храме-то был, несколько раз по кругу отслужить успел. В первый раз, когда туман сгустился, подумал все, пришли по мою душу, и давай погребальную звонить, гляжу, а вокруг все очистилось. Ну я счастливый, решил в храме прибраться. За делами не заметил, как время пролетело. Недолго длилась моя радость. Часика через четыре смотрю, а за окном опять все кроваво-красное, как марево какое-то. И в дверь кто-то тихонько скребется.
– Погребальный звон, – Николай принялся вспоминать свою бытность в семинарии, – это перебор, когда во все колокола по очереди звонят, правильно?
– Все верно, ты, никак, разбираешься?
– До Биотеха я в семинарию поступил. Год там отучился.
– Понятно, – сказал монах.
– А вы-то, батюшка, какими судьбами здесь?
– Мне видение было. Заснул я, значит, как обычно, под утро, с первым светом. У нас, в горах, рано светает, красиво так, загляденье, как у Господа на ладони. Ну и вот, сплю я, значит, и вижу, как парю в пустоте. Нет ничего вокруг, и понимаю, что сон это необычный. Такое ни с чем не спутаешь. И вот прямо сверху, над головой, загорелся свет, мне на лицо падает, яркий-яркий, и от него тепло исходит, только глаза не жмурятся. А потом голос, только не внешний, а словно в моей голове. Зовет меня по имени, и говорит: ступай в Афон, там спасешься и других приведешь. Потом все погасло, я проснулся, на душе ангелы поют. Встал, и заутреннюю служить принялся в благодарность.
– Стало быть, вы в служебной командировке, прямо как мы, – улыбнулся Талгат.
– Ну, можно и так сказать, – согласился Илларион и тоже улыбнулся.
– А откуда путь держите?
– Да с Грузии я.
Все, что мы наблюдаем вписывается в научную картину мира, либо приходится расширять эту картину, подстраивая ее под открывшиеся обстоятельства. Это двусторонний процесс. Критерии жизни до сих пор не звучат убедительно и степень нашего эмпирического познания по— прежнему, как и столетие назад, упирается в область энергетического обмена и гомеостатического баланса веществ в отдельно взятом организме, клетке. Но что будет, когда мы повстречаем нечто, под что не получится изменить действующую научную картину мира? Существование чего не будет удовлетворять константам, на которых зиждется эта картина, или вовсе – противоречить ей?
