Тимур Камилевич Патеев
Съездили в Турцию
– Ну и что? Что ж я, не человек?
Сначала он заглянул внутрь, убедившись, что внутри никого нет, затем просунул ноги, и рывком спрыгнул вниз. Когда он приземлился, кабина пошатнулась. Он достал фонарик и подсветил панель управления. На ней горела пара красных лампочек. К тому же, отсутствовала привычная система этажей. Вместо не были рядом с несколькими кнопками обозначалась определенная высота.
Верхний этаж
1,5 км
16 км
30 км
Он дернул аварийный рычаг. Сверху загремели и зазвенели натянувшиеся тросы, проходившие проверку на повреждение. В кабине включилось электричество, загорелся дисплей, высветилась действующая глубина, 27 метров.
«Байрактар» 7— го поколения взмыл в воздух и облетел вокруг входа в лабораторию. Матвей управлял им с компьютера. Модуль связи работал хорошо, машина слушалась даже малейшего нажатия на тачпад и прикосновения к клавише джойстика.
– Кажется, работает, – устало произнес Матвей. – хорошо, что его здесь оставили. Жаль, что только один аппарат.
– Матвей, ты молодчина! – обрадовался Алексей. – Осталось загрузить на борт софт Талгата и отправить его через турецкие протоколы безопасности. «Старлинк» должен его пропустить.
Раздалось характерное «дзинь» и двери лифта распахнулись на первом этаже. Тагат улыбался, поприветствовав ребят:
– Можно ехать.
Все собрались в комнате администратора. Алексей достал из шкафа несколько листов с планом эвакуации. На каждом листе схематично изображался один из этажей лаборатории.
– На полтора километра ниже находится живой модуль. Вот он, – Алексей ткнул пальцем в квадраты помещений. – Жилые отсеки, столовая, холл. На 16-ти километрах находится лаборатория. – Он положил другой лист ватмана, поверх плана жилых помещений. – Смотрите, небольшое помещение.
– Лаборатория совсем маленькая, – сказала Наташа.
– Если нам повезет, часть документации отыщется на жилом этаже, но такое ощущение, что вывезли все, что могли.
– Ничего удивительного! Не хотели делиться результатами исследований, так всегда бывает, – высказался Николай.
– На уровне 30 километров отсеков нет. Там просто мусор, оставшийся от буровых платформ, подпорки и, максимум, смотровая площадка, если есть открытое пространство.
– Надеюсь, туда нам спускаться не придется, – заявил Талгат. – Я бы и в лабораторию не совался.
Лифт оказался довольно вместительным. В кабинку поместились все, кроме Талгата, он остался заниматься запуском сети, заодно присматривая за входом.
Спуск занял довольно много времени. У Наташи в какой-то момент началась паника. Иллариону удалось успокоить девушку, рассказав свою историю, как он поборол страх тесных пространств.
В жилом отсеке царил хаос. Вещи были раскиданы, валялись по полу, столы и стулья перевернуты. На стенах виднелись мутные пятна каких-то подтеков. Воздушные фильтры вышли из строя. В помещении стоял спертый запах оставленного жилья.
В главном холле висело электронное табло, на котором красные цифры вели отсчет.
– Это что такое, ребята? – Николай ткнул пальцем в убегающие секунды.
Матвей молча принялся разгребать мусор, которым был завален системный блок. С кряхтением поставил стол и вернул на него компьютер.
– Справишься?
– Думаю, да.
– Почти 6 часов, – глядя на убегающее время, произнес монах, – интересно, что произойдет, когда отсчет закончится?
– Может, второе пришествие? – Николай поднял с пола нетронутую банку кока— колы.
По внутренней сети Талгат увидел, что техника и датчики на жилом этаже запустились. Матвей запустил системник и прислал своему товарищу машущую ладонь в открытом чате.
– Ты неплохо откалибровал управление беспилотником. Заливаю на него свой софт. Сейчас немного похулиганю. Возможно, в скором времени, получится выйти в сеть.
В ответ Матвей прислал еще одну машущую ладонь.
– Старик, у тебя все нормально?
– Да, просто…
– Что?
– Ты тоже это слышишь?
Группа прибралась в жилом модуле, расчистив себе дорогу. Документов обнаружить не удалось.
– Может, в лаборатории что-то осталось? – с надеждой произнес Алексей.
– Если и осталось, то только там, – согласился Матвей. – Надо спускаться ниже.
Кабина лифта ожидала их с распахнутыми дверями. Спуск занял больше 20 минут. В некоторых местах кабина замедлялась, почти останавливаясь, слышался скрежет металла и гул натянутых тросов. До слуха доносились приглушенные стуки, словно работал гигантский механический пресс.
– Что это шумит? – взволнованно спросила Наташа.
– Под землей много странных звуков, – успокоил ее Николай, хотя сам выглядел взволнованно. – Место не предназначено для бурения. Нагрузка, создаваемая давлением земли на крепления, может вызывать разные посторонние шумы, некоторые из которых похожи на звук выстреливающей пружины или удар кузнечного молота. Это давление, скорее всего…
Раздалось шипение рессор, скрежет тормозных механизмов, постепенно сбрасывающих скорость падения. В момент торможения ноги подкосились у всех.
– Внимание! – раздалась английская речь, – вход в зону повышенной опасности. Периметр нестабилен. Предъявите специальный пропуск нулевого уровня, либо покиньте помещение. Внимание…
Дверь с шипением раскрылась. Команда вышла в небольшое округлое помещение, подсвеченное алыми проблесковыми маячками. Аварийное предупреждение все еще звучало. Стены были выдолблены прямо в породе. По ним бежали черные жилы силовых кабелей.
– Так, ребята, надо все хорошенько обыскать. Заглядывайте в каждый ящик. Ищем любую документацию, все может пригодиться. Матвей, проверь связь, если ее нет, попробуй наладить. Давайте, ребята. Нам надо сделать все быстро и убраться отсюда прежде, чем на табло высветится ноль.
Лабораторию оказалось сетью разветвленных ходов, каждый из которых заканчивался небольшим помещением, комнатой с порядковым номером. Идеальное место для проведения засекреченных исследований.
Блуждая по коридору, подсвечиваемому оранжевыми всполохами аварийной сигнализации, Алексей наткнулся на дверь, запертую изнутри. На помощь пришел Илларион.
Проблему решили ломом. Дверь в области замка выгнулась, засов вышел из пазуха и дверь поддалась.
Лаборатория оказалась существенно больше других комнат. Ровными рядами стояли шкафы с химическими реагентами и образцами пород. За ними скрывался другой конец комнаты.
– Только осторожно, – Алексей приложил указательный палец к губам.
Илларион перехватил лом обеими руками и двинулся вслед за ним. В дальнем углу раздался звон. Что-то разбилось об пол. Затем, звук повторился, сопровождаемый проклятиями.
– Осторожно, – прошептал Алексей. Священник кивнул, готовый в любой момент защищаться.
– Damned! – истеричный голос с надрывом продолжал винить кого-то.
Заслоновец и монах обошли очередной высокий шкаф и оказались рядом с рабочим местом ученого. На полу, возле стола с компьютером, лежал мужчина средних лет. На нем был белый халат и полупрозрачный костюм химзащиты, одетый поверх. Худое изможденное лицо выражало усталость, злобу и отчаяние.
– Ненавижу! – выкрикнул он.
– Ты по— английски понимаешь? – прошептал Илларион.
– Бегло, – кивнул в ответ Алексей. – Эй, привет, как тебя зовут?
– Адам, меня зовут Адам.
– Хорошо, Адам, я Алексей, а это Илларион. Мы из «Заслона» прибыли сюда с заданием.
– «Заслон»? Это еще что такое? ― Адам недоверчиво прищурил глаза. ― Этот акцент, я его узнаю. Вы русские, да?
– Йес.
Американец расхохотался, откинув голову. Затем он потер переносицу, и снова посмотрел на гостей.
– Везде лезете. Вот и сюда проникли.
В Алексее всколыхнулись чувства:
– Что же нам теперь, сидеть, и наблюдать за вашими поступками?
– Черт, – Адам закашлялся, – вы ничего не понимаете. Всё пытаетесь соревноваться, дать ответ, считаете, что вам вечно бросают вызов. Спорим, вы вообще не понимаете, что здесь происходит? – он окинул взглядом помещение.
– Ты, что ли, понимаешь, американец? – обиженно спросил Алексей.
– Кое— что мне известно, – кивнул ученый.
– Где ваша документация?
– Все напечатанное вывезли, – на лице ученого появилась шутливая улыбка. – А информация на носителях… – он дернулся, попытавшись нажать на кнопку ввода на клавиатуре, но Илларион опередил его, саданув ломом по ладони.
– Щет! – Завопил ученый, схватившись за травмированную кисть.
– Надеюсь, не сломал? Это его рабочий инструмент, – удовлетворенно поинтересовался Алексей.
– Что вы, как можно, я ж любя, – откладывая лом в сторону, ответил монах.
Алексей выключил компьютер, открыл боковую крышку, отсоединил жесткий диск и положил его в карман:
– Без обид.
Наташа, Николай и Алексей стояли возле ученого. Его посадили на стул, предварительно взяв обещание, что он не будет пытаться бежать или навредить.
– Говорю же, мы здесь с рабочей программой, помогали турецким партнерам с исследованием нового вида газа. Вряд ли вас здесь что-то заинтересует, у вас, в России, своего газа полно.
– И что узнали? – спросил Алексей.
– Мои работы опубликовали «Нэйче», «Сайенс», «Ворлд Джеографи». Там все подробно описано.
– Не надо считать себя умнее других. Повторяю вопрос, что вы узнали?
– А если не скажу, станете пытать, как всегда это делаете?
– Нет, дружок, – стряхивая ладони, улыбнулся монах, – это не наш метод, это скорее по вашей части. Но вот ломом еще разок вразумить могу. Хочешь?
Ученый пугливо погладил ушибленную кисть.
– Не надо, – он произнес это презрительно, словно плюнул, – бэрберианс.
– Ближе к делу.
– Это газ «повторитель». Одна из его функций воспроизводить воспринятые им формы. При этом так и не удалось отыскать центры, отвечающие за обработку информации. Высшими структурами психики газ не обладает, хотя, прекрасно воспроизводит ее функции. Он просто повторяет все, что находится рядом с ним. Эдакая бесформенная дымчатая копировальная машина. Эффект копирования не постоянен. Воспроизводя объекты, газ постепенно исчерпывает потенциал, растворяясь в воздухе. Через какое-то время наступает новый выход. За ним ожидается прорыв.
– Обратный отсчет на всех часах, это время, оставшееся до прорыва?
– Да, и все мы станем его свидетелями. Покинуть это место по суше за такое время невозможно.
– А что насчет КПД газа? – поинтересовался биолог.
– Это вообще тут причем? – возмутился американец. ― Не суй свой нос не в свое дело!
– Вряд ли бы ваши инвесторы решились на такие массовые и рискованные исследования ради торжества науки. Так как насчет КПД?
– Что за глупая привычка интересоваться тем, что вас абсолютно не касается?
– Значит, Коля попал прямо в яблочко? Полагаю, вся эта информация есть на жестком диске, который ты собирался форматировать?
– Вы даже представить себе не можете, куда лезете. Все уже давно поделено до вас и без вас. Сунетесь – пожалеете.
– Ты не понял, мы здесь. Значит это уже наше дело.
– Тогда, кажется, у вас проблемы… – рассмеялся Сетт.
– Лифт! – крикнула Наташа.
– Илларион, останься с этим стратегическим партнером, если что, ломом его по второй кисти. Не стесняйся, добро должно быть с кулаками.
Байрактар взмыл вверх. Погодные условия способствовали, в газобиомном тумане ветер отсутствовал.
Гудели электромоторы, машина продиралась вверх сквозь алую пелену, состоящую из странной пористой структуры. Мельчайшие частицы ощупывали и считывали размер и объем устройства, сохраняя его в памяти, меняя всю свою структуру, посылая вибрации разной силы вниз, под землю, на глубину.
Спутник «Старлинк» оказался в зоне приема сигнала.
– Пошла вода горячая, – Талгат нажал кнопку ввода, разрешая загрузку прошивки.
Американский сателлит принял исполняемый код от дружественной техники, после чего успешно прописал его в своей директории. Уже через несколько секунд началось исполнение протоколов.
– И никаких фаерволов для друзей, – хрустнул пальцами Талгат, наблюдая за потоком данных.
– God mode on, знай наших!
Информация приходила со всего земного шара в реальном времени. Софт, разработанный Талгатом, работал прекрасно. Скоро он сможет не только управлять этими потоками информации, но и систематизировать, изучать их, производить быстрый анализ по целому ряду критериев. В его портфолио появился новый, весьма важный пункт.
Осталось сфокусировать «призму» на исходящий от «Старлинка» трафик, и в стране снова будет интернет, перенаправляемый через российские сервера.
– Нет, Лёш, – Наташа выставила ладонь вперед, – тебе не надо ехать.
– Ты с ума сошла? Я тебя одну туда не пущу!
– У меня одной больше шансов, Матвей не любит, когда на него давят.
Они обнялись, Алексей похлопал ее по плечу. Наташа запрыгнула в пустую кабину и нажала кнопку. Двери перед ней закрылись.
– КПД у этого газа в 35 раз выше, чем у пропан-бутановой смеси, – успокоившись и придя в себя, рассуждал Адам.
Ученый сидел за столом, временами потирая ноющую кисть. Илларион сидел рядом, готовый в любом момент вразумить научного партнера.
Николай лишь утвердительно кивнул.
– Так вот почему вы здесь. Величайшее научное открытие, на нашей планете существует нечто среднее между разумной и неразумной жизнью. А вы здесь из-за бабок!
– Ты… вы смотрите на все слишком узко. Добыча этого… этих газобиом способна изменить историю человечества! Мы заново можем перезапустить космические проекты, развивать пилотирование к ближайшим планетам. Можем обогреть весь мир, обеспечив его дешевой энергией.
– И кто же получит право разработки и добычи?
– Это не ваше дело, в прямом смысле, – усмехнулся Адам Сетт. – Вся научная работа, от изучения до открытия проделана моей командой.
– А прорыв? Как быть с ним?
– Скоро здесь будет много газа… – ученый устало прикрыл глаза. Его веки нервно подрагивали. Он еще раз с особым чувством произнес слово «гэ-ес».
– Ладно, фиг с тобой, дожидаемся Наташку с Матвеем и проваливаем.
– После прорыва мир уже никогда не будет прежним, – мечтательно добавил Сетт. ― Теми, у кого нет сознания, достаточно просто управлять. Мы пришли сюда не только за деньгами. Вы этого просто не понимаете. Самые крупные транснациональные корпорации приближали этот день как могли. Изучение, запуск и эволюция нейросетей, работа с бигдата, управление разрозненными многочисленными объектами. Весь этот опыт должен привести нас к кульминации.
– Что это за кульминация? – с тревогой глядя на таймер, спросил биолог.
– Биотехнологическая сингулярность. Скоро вы сами все увидите.
– Ни хрена себе, вертушки! – директор «Заслона» включил вторую ступень ускорения.
Тело вжало в кресло. Показания скорости на экране управления рванули вверх.
– Эй, Женек, ты там как?
В ответ в наушниках послышался лишь радостный мат. Бывший военный летчик по достоинству оценил скоростные качества новой разработки Казанского вертолетного и «Заслона».
– Прием, меня кто-нибудь слышит? ― в сети раздался голос Талгата.
– Талгат! Сеть появилась! Ребята, вы как? Мы летим к вам, устанавливаем точные координаты по сигнатурам! – директор откорректировал курс по обновленным данным.
– По— разному, – ответил Талгат. – послушайте, я перехватил управление «Старлинк». Получаю данные со всей Земли. В атмосфере происходит что-то странное. С военных кораблей непрерывно сбрасывается масса.
– Масса чего? – переспросил директор. – Плохо слышно, какая масса?
– Судя по форме и размеру похоже на погодные датчики, с помощью которых мы исследовали смерчи на Волге, но я могу ошибаться. Сброс происходит в промышленных масштабах и уже давно. Газобиомный туман кишит ими, они повсюду!
– Очередные исследования? – усомнился директор.
– Не думаю. Больше похоже на попытку перехватить контроль над неразумными газобиомами.
– Это возможно?
– Понятия не имею, но нам известно, как отпугнуть ее на время. Это надо рассказать всем. Пусть по всей планете начинают звонить в колокола! Да, я сошел с ума, знаю, все вопросы потом. Все без исключения. Это может уменьшить площадь прорыва!
– Понял тебя, скоро будем. Передам военным. Готовьтесь к эвакуации.
Талгат смотрел на массу шариков, сбрасываемую в средиземное и черное море, исчезающую в алом тумане. Вибрации уходили вглубь. Каждое новое повторение предмета несло в себе неповторимый отзвук, уносящийся на немыслимую глубину.
Он просматривал графики погоды и сейсмоактивности, выискивая в них закономерность.
Похоже, после того, как произошел первый выход из карманов глубокого залегания, заполнились пустоты, находившиеся выше. Когда давление в них стало критическим, газобиомы вышли на поверхность земли. Информация поступает вниз, к неустановленному источнику. Как только вибрация «сверху» прекращается, это служит сигналом, и цикл повторяется.
– Алексей, вы меня слышите? Вам пора уходить, за нами летят. Надеюсь, все соскучились по директору?
– Отличные новости! Но мы пока не можем подняться. Американец ведет себя странно. Наташка спустилась за Матвеем на лифте. Они поднимутся не раньше, чем через час.
– Свяжись с ней, пусть бегут! – Талгат выругался, набирая сообщение. ― Похоже, нечто, внизу, вот-вот получит критическую массу сигналов, поступающих в форме вибрации. А потом «рванет».
Стены кабинки тряслись и вибрировали. В некоторых местах появились вмятины. Наташа успокаивала себя, что это от переизбытка давления.
Тросы постоянно звенели от напряжения. Решетка пола ходила ходуном. В какой-то момент девушка села и уперлась ногами и руками в стены.
Несколько раз она сильно зажмуривалась от страха, опасаясь, что кабина вот-вот сорвется с петель и просто полетит вниз, в бездну, пробуренную американцами.
Лифт остановился и, наконец, замер. Наташа вскочила и принялась жать на кнопку аварийного открытия. Двери нехотя поползли в разные стороны.
В лицо ей полыхнуло сыростью и жаром. Она ощутила странный, незнакомый запах плесени, словно бы усиленный в десятки раз. Пробуренный сверху тоннель заканчивался смотровой площадкой.
Заглянув сквозь арку, Наташа поняла, почему американцы прекратили бурение. Они наткнулись на огромную полость. От размеров кармана захватывало дух. Алые всполохи подсвечивали теряющиеся вдалеке своды, низ полости терялся в колышущемся мраке.
Посреди этого открытого пустого пространства, словно подвешенная в воздухе, находилась смотровая площадка, напоминавшая плоский каменистый отвес. Под отвесом начиналась пропасть пустоты.
На самом краю у пропасти, спиной к лифту, сидел Матвей. Наташа окрикнула его:
– Мотя!
Он ничего не ответил ей.
– Пойдем домой, хватит!
Наступая на горло собственному страху, девушка, стараясь двигаться бесшумно, подошла ближе.
– А я уже дома, – раздался незнакомый голос.
– Ты что, сдурел? Скоро здесь все заполнится газом, идем, надо уходить. Ребята ждут нас наверху!
