Роберт Л. Тайсон
Психоаналитические теории развития

Теории процесса развития

В «Трех очерках по теории сексуальности» (1905b) Фрейд изложил свою идею о последовательности развития либидинозного влечения, которая долгое время оставалась краеугольным камнем теории развития, пока не появилась Эго-психология. В дальнейшем становилось все более очевидным, что кроме сексуальности в процесс развития вносят свой вклад многие другие факторы. Если одни авторы делали смелые утверждения относительно центрального или особого положения отдельных компонентов развития (например, Кохут – нарциссизма и самости, Мелани Кляйн – агрессии), то другие рассматривали широкий спектр элементов, стараясь найти понятийные инструментальные средства для описания процессов организации и интеграции. К представителям последней группы, чьи работы оказались наиболее значимыми, можно отнести Пиаже, Шпица и Анну Фрейд. Каждый из них разработал всеобъемлющую теорию развития, с которой (так или иначе) должны считаться все последующие теоретики.

Жан Пиаже

Хотя Пиаже был академическим психологом, работавшим вне сферы психоанализа, он занимался изучением процесса развития, а его идеи оказали большое влияние на психоаналитическое мышление после того, как Гартманн оценил их важность для Эго-психологии (1953–1956). Пиаже сосредоточил свое внимание прежде всего на изучении поведения с позиции адаптации. Он рассматривал адаптацию ребенка к окружению как нахождение им равновесия между ассимиляцией новой информации в рамках уже существующих категорий и приспособлением (аккомодацией) к новой информации через формирование новых категорий и изменение внутренней структуры. Он полагал, что новые переживания создают напряжение в системе (нарушение равновесия). Посредством повторяющейся ассимиляции и аккомодации система постепенно меняет свою внутреннюю структуру и восстанавливает равновесие, в результате чего и происходит развитие. Развитие означает реструктурирование предыдущих схем в совершенно новую организацию. Таким образом, равновесие – это саморегулирующийся процесс, в котором создается и устраняется напряжение, и в этом процессе индивид переходит на все более высокие ступени психической организации (Piaget, 1936, 1946, 1958, 1967).

Пиаже пришел к выводу, что психическое развитие проходит через несколько стадий, каждая из которых отличается определенными преобладающими особенностями и имеет свои законы и логику. Он отмечал, что эти стадии располагаются в онтогенетической последовательности. Хотя временные рамки, определяющие переход на ту или иную стадию, не фиксированы и варьируются от популяции к популяции и от одного индивида к другому, сама очередность стадий постоянна и универсальна. Кроме того, каждая новая стадия начинается со стремительного овладения новой когнитивной способностью, после чего происходит ее консолидация и интеграция, подготавливающие почву для следующего приобретения. Таким образом, переход с ранней стадии на более позднюю представляет собой, так сказать, «пришпоривание», за которым следует интеграция; отсюда представление о том, что психическое развитие является непрерывным и дискретным одновременно. Общепризнанно, что период структурного дисбаланса, знаменующий вступление в новую фазу когнитивного развития, как правило, сопровождается повышенной эмоциональной уязвимостью.

Рене Шпиц

Как и Пиаже, Рене Шпиц интересовался не столько выявлением специфических компонентов личности, сколько их возрастающей интеграцией и организацией. Но, в отличие от Пиаже, он проявлял большой интерес к изучению причин психопатологии в раннем детстве и принципов формирования психики в целом. Основываясь на неопубликованной статье, представленной в 1936 году Венскому психоаналитическому объединению, в 1959 году в одноименной работе он изложил теорию генетического поля формирования Эго. Именно она легла в основу психоаналитического осмысления процесса развития.

Опираясь в значительной степени на эмбриологическую теорию, Шпиц рассматривал развитие как движение от нестабильности к стабильности внутри «поля», которое сегодня мы называем системой. Выявив, что основные изменения в психологической организации и адаптации возникают в ходе развития, он пришел к выводу, что в этих случаях некоторые функции вступают в новые взаимосвязи друг с другом и составляют целостное единство. В своем описании, которое он ограничил первыми двумя годами жизни (мы полагаем, что временные рамки здесь можно расширить), он отмечал, что изменения сопровождаются новыми формами поведения и эмоциональными проявлениями, такими, как социальная улыбка, негативная реакция на постороннего человека и жест «нет». Шпиц утверждал, что возникновение этих новых эмоциональных проявлений можно использовать в качестве индикатора или сигнала того, что достигнут новый уровень структурной организации психики. Поэтому он называл эти новые эмоциональные проявления «психическими организаторами», хотя и считал, что они не столько организуют, сколько отражают прогресс в формировании психической структуры и интеграцию прежних форм поведения в новую организацию. «Организаторы» также возвещают о существенных изменениях в межличностном взаимодействии, они сменяются последующей консолидацией новой структуры (Spitz, 1959; Emde, 1980a, 1980b, 1980c). Шпиц подчеркивал, что развитие одновременно является кумулятивным и эпигенетическим; то есть каждая стадия основывается на предыдущей независимо от того, каким – нормальным или патологическим – было развитие, а последующие стадии содержат важные и устойчивые новые психические образования, которых не было на предыдущих стадиях.

Анна Фрейд

Концепция «линий развития» использовалась в психоаналитической теории развития как метафора, отображающая поступательное движение вперед и подчеркивающая непрерывность и кумулятивный характер развития. Первым предположил наличие такой линии сам Фрейд, описавший последовательность развития либидинозного влечения. Стремясь выявить контекст, в рамках которого следует оценивать личность ребенка, Анна Фрейд (1962, 1963) высказала идею, что серии предсказуемых, взаимосвязанных, частично совпадающих и развертывающихся линий характеризуют развитие, а их согласованность или несогласованность указывает на норму или патологию.

В своем описании линий развития Анна Фрейд подчеркивала их взаимодействие и взаимозависимость, то есть взаимосвязь последовательных стадий созревания, влияний внешнего мира и этапов в развитии так же, как это делали – каждый по своему – Пиаже и Шпиц. Но если Пиаже сосредоточил внимание на развитии новых когнитивных способностей, а Шпиц изучал новые эмоциональные проявления, сигнализирующие о дальнейшем формировании соответствующих структур, то Анна Фрейд делала акцент на выяснении психических детерминант, лежащих в основе отдельных форм поведения. Например, она рассматривала особенности отношения ребенка к матери как отражение интегрированного функционирования Ид, Эго и Супер-Эго, включающего адаптивные, динамические и генетические факторы. Она говорила о линии, ведущей «от зависимости через эмоциональное доверие к себе и далее – к взрослым объектным отношениям», или о линиях, приводящих в результате к телесной независимости, – «от сосания к рациональному питанию», «от пачканья пеленок к контролю над мочевым пузырем и кишечником», «от безответственности к ответственности за управление телом». Эти «исторические реальности» отражали этапы в формировании основополагающих психических структур и помогли ей понять поступательное движение ребенка к более независимой адаптации. Теперь она могла ответить на такие часто задаваемые вопросы, как: «В каком возрасте надо отдавать ребенка в детский сад?» (1965, р. 57).

Анна Фрейд предостерегала от чрезмерной конкретизации концепции линий развития, расценивая ее скорее как метафору и утверждая, что развитие представляет собой как прогрессивное, так и регрессивное движение. Однако она считала, что рассмотрение развития через сопоставление нескольких линий позволяет оценить эмоциональную зрелость или незрелость ребенка, определить норму или патологию независимо от наличия симптомов. Она предвосхищала, что другие исследователи выделят самые разные линии развития, а совокупность этих линий «позволит получить убедительную картину личных достижений отдельного ребенка или… неудач в развитии его личности» (1965, р. 64).

Обсуждение

Теории Пиаже, Шпица и Анны Фрейд приводят нас к пониманию того, что личность формируется в результате взаимодействия трех факторов – процессов созревания, личных переживаний и влияния внешней среды – и что развитие характеризуется непрерывностью и дискретностью. Развитие происходит разными путями, каждый из которых состоит из типичных последовательных, частично перекрывающихся стадий, – поэтому оно непрерывно. Вместе с тем каждая стадия имеет свою уникальную организацию с определенными преобладающими характеристиками, которые нельзя предсказать исходя из предшествующей стадии, – поэтому развитие дискретно. Появление этих характеристик, но не возраст человека, и является критерием прогресса развития. Это означает, что каждый ребенок развивается со своей собственной скоростью и что о прогрессе развития можно судить на основе предшествующих стадий развития ребенка, а не тех норм, которые были установлены на больших популяциях.

Поступательное движение по разным путям не бывает гладким. Скорее оно характеризуется значительными изменениями, и поэтому движение вперед сменяется периодами интеграции и консолидации, предшествующими следующему изменению. Некоторые исследователи сосредоточивали внимание на этих изменениях, возникающих в процессе развития, и – что интересно – были единодушны по поводу того, когда эти изменения происходят. Основные изменения, по всей видимости, происходят в возрасте от двух до трех месяцев, от семи до девяти месяцев, от пятнадцати до восемнадцати месяцев, около трех лет, семи лет, от одиннадцати до тринадцати, от пятнадцати до шестнадцати и от восемнадцати до двадцати лет. Однако каждый исследователь обозначает эти этапы или стадии в соответствии со своей системой взглядов и терминологией. Например, Фрейд описывал последовательную перестройку в развитии влечения. Пиаже использовал изменения, возникающие в процессе развития, в качестве индикаторов когнитивной интеграции и описывал стадии в соответствии с преобладающей формой мышления на каждой из них. Шпиц использовал аналогичные изменения в качестве индикаторов поступательной перестройки в развитии Эго. Малер (1972а, 1972b) также сосредоточила свое внимание на изучении развития психических структур, но с точки зрения переживаний, возникающих у ребенка во взаимодействии с окружением и ведущих к развитию объектных отношений. Штерн (1985) тоже придавал особое значение переживаниям подобного рода, изучая последовательные стадии развития субъективного чувства себя, но не соотносил эти стадии с развитием Эго и Ид. Анна Фрейд учитывала все эти структурные единицы и использовала кластеры наблюдаемого поведения для выявления их прогрессирующей интеграции.

До сих пор теоретиками было предпринято не так много попыток объединить эти различные представления о развитии. Более того, Гринберг и Митчелл (1983), обсуждая теорию влечений и теорию объектных отношений, утверждают, что различные модели, используемые в психоанализе, – это не просто схемы организации; они скорее отражают различное видение реальности, и поэтому их нельзя совместить или интегрировать осмысленным образом. Мы с этим не согласны. Хотя каждая теория подходит к личности под своим углом зрения, мы считаем, что структурную модель личности можно использовать на нескольких уровнях абстракции (см. Rothstein 1983, 1988) и что она достаточно эластична, чтобы обеспечить интеграцию разных моделей. Мы убеждены, что интеграция теорий и моделей необходима для всестороннего понимания формирования личности. Мы также считаем, что эффективные интервенции в процессе терапии ребенка или при реконструкции детства у взрослого человека требуют всестороннего осмысления всех частично перекрывающихся факторов, которые влияют на развитие личности. Поэтому, как нам кажется, интеграция теоретических подходов крайне необходима. В этом и состоит наша цель, и после более подробного обсуждения характеристик процесса развития мы продемонстрируем, каким образом можно объединить теории, представив комплексный психоаналитический подход к изучению развития человека.

Глава 2
Теория процесса развития

Развивая теорию и метод психоанализа, Фрейд опирался на генетический подход, согласно которому определенные детские переживания создают основу для возникновения неврозов во взрослом возрасте. Поскольку на этом представлении строятся реконструкции, создаваемые при анализе взрослых, «реконструированный ребенок» в сжатом виде отображает различные небольшие ступени и переживания, через которые прошел реальный ребенок. В рамках генетического подхода делается акцент на развитии влечений, внутреннем конфликте, травматических переживаниях и детском неврозе, то есть понимании того, какое воздействие на развитие оказали детские переживания, и на нахождении истоков особых проблем, заставивших человека обратиться за помощью к психоаналитику.

Подход же, основанный на изучении развития, включает не только исследование внутренних конфликтов и детского невроза, в нем также принимается во внимание происхождение и развитие психических структур, которые способствуют адаптации, а также структур, которые вступают в конфликт или влияют на его течение. Этот подход, ориентированный скорее на реального ребенка, нежели на реконструированного (A. Freud, 1970b), в последние годы был значительно обогащен знаниями, полученными благодаря новым методам получения данных, которые не были доступны Фрейду, когда в 1905 году он представил свою первую теорию развития. Новые данные были получены на основе детского анализа; непосредственного наблюдения за детьми в дошкольных учреждениях, яслях, детских садах или больницах; лонгитюдных исследований; экспериментальных лабораторных исследований, а также исследований в смежных областях, таких, как детская психология, когнитивная психология и изучение развития центральной нервной системы. Подход, основанный на изучении развития, стремится интегрировать запас этих знаний в теорию развивающегося ребенка (Settlage et al., 1977).

Отношения между генетическим подходом и подходом, основанном на изучении развития, являются комплементарными и соответствуют «комплементарным рядам» по Фрейду (1905b, 1916–1917). Эти подходы, можно сказать, представляют собой два взгляда на один и тот же предмет. В рамках генетического подхода из настоящего смотрят в прошлое и особое внимание уделяют психопатологии. Контекст этого подхода – психоаналитическая терапия, и он предполагает размышление о прошлом, чтобы объяснять настоящее, признание того, что все ранние аспекты психической жизни потенциально активны и что они могут влиять на нынешнее функционирование. В рамках второго подхода смотрят вперед и особое внимание уделяют процессу формирования психической структуры, то есть рассматривают, каким образом в результате совместного влияния врожденных задатков, процесса созревания, имеющего определенную последовательность, и индивидуальных переживаний возникают психические структуры и функции, которые делают все более запутанным лабиринт интрапсихической жизни.

Если мы исследуем процесс этого психического развития, используя имеющиеся знания и методы, то увидим, что он характеризуется изменением и пластичностью и включает в себя интеграцию и организацию биологических, поведенческих и психологических компонентов (Sandler, 1983). Он развертывается от простых форм организации и функций к более сложным, а возникающие функции и структуры содействуют способности к саморегуляции и адаптации (Settlage et al., 1988). Для тех, кто привык мыслить в биологических терминах: психическое развитие можно сравнить с эмбриональным. Мы рождаемся, имея уже некий план возможных направлений психического развития, отчасти обусловленный графиком созревания. Мы рождаемся, также уже обладая способностью взаимодействовать с другими людьми, имея разнообразные когнитивные функции, а также определенные физические потребности и властно заявляющие о себе побуждения; все они влияют на наши уникальные индивидуальные переживания, определяя диапазон и вариации нашего пути развития. Взаимодействие с другими людьми в сочетании с влиянием процесса созревания, индивидуальных переживаний и внутренних потребностей, побуждений, желаний и чувств ведет к формированию основополагающей устойчивой организации психических структур, которая и характеризует уникальную личность.

Чтобы изучить этот процесс, мы вначале опишем врожденные задатки, факторы переживания и возникающую в результате интеграцию организованных психических структур. Затем мы обсудим процесс развития и схематически изобразим концептуальную структуру, в рамках которой объединим широкий диапазон факторов, влияющих на процесс.

Врожденные задатки

С тех пор как Гартманн (1939) провозгласил, что некоторые когнитивные, перцептивные и моторные функции являются врожденными и благодаря им младенец находится в состоянии «предадаптивности», исследователи выявили множество биологически детерминированных функций, определяющих способности младенца и в значительной степени влияющих на его развитие. Помимо когнитивных функций, они описали разнообразные составляющие темперамента ребенка (уровни активности, ритмичность, адаптивность, пороговые уровни, интенсивность его реакций, а также устойчивость или неустойчивость внимания [Chess, Thomas, 1986]), его врожденный интеллектуальный потенциал (на который влияют его сенсомоторные, зрительно-перцептивные и зрительно-моторные навыки, а также способность овладевать и пользоваться речью), легкость или трудность, с которой он достигает гомеостаза, и разного рода проявления гиперсензитивности или сложностей интеграции, которые наносят ущерб его предадаптивности и мешают справляться с требованиями внешнего мира.

Склонность младенца к активности – главный факт, который был выявлен в современных исследованиях развития. Отнюдь не являясь tabula rasa, раскрываясь и расцветая под воздействием окружения или генетически обусловленного плана, младенец активно участвует в своем развитии и формирует его, используя собственный особый набор конституциональных факторов. Такой взгляд резко отличается от прежних представлений, согласно которым младенец – это беспомощное существо, пассивно воспринимающее воздействие сил, которые определяют его развитие. Напротив, младенец активно включается во взаимодействие с другими людьми, управляет собой, устойчив к потенциальным патогенным влияниям, отслеживает события в аспекте того, что приятно, а что неприятно, и адаптируется к своему окружению. Мы вкратце опишем каждый из этих моментов, чтобы создать основу для их более обстоятельного обсуждения в следующих главах.

Ребенок появляется на свет предрасположенным к участию во взаимодействии с людьми. Боулби (1969, 1973, 1980), например, подчеркивал предрасположенность младенца к привязанности. По мере накопления знаний о роли самого младенца в процессе развития исследователи пришли к пониманию важности способностей младенца начинать, поддерживать и завершать взаимодействие с другими людьми. Бразелтон и его коллеги убедительно продемонстрировали, что младенец предвосхищает социальное взаимодействие и что когда его ожидания не оправдываются, он использует разнообразные приемы, с помощью которых пытается привлечь свою мать (см. Brazelton, 1973, 1982; Brazelton et al., 1975; Brazelton, Als, 1979; Tronick et al., 1978)^[4].

Саморегуляция – это базисная врожденная способность, присущая всем живым системам. Исследования развития показывают, что новорожденный появляется на свет, оснащенный эндогенно детерминированными формами поведения, отвечающими за регуляцию состояния и поддерживающими физиологический гомеостаз. Благодаря врожденной способности к научению и адаптации, а также к использованию нейрофизиологических и морфологических функций для того, чтобы справляться с требованиями внешнего мира, новорожденный неуклонно движется по пути развития психологической системы, которая регулирует поведение. Соответственно саморегуляция расценивается как важная функция Эго (Spitz, 1957; Wolff, 1966; Sander, 1969, 1980; Spitz, Emde, Metcalf, 1970). Психоаналитическое исследование развития продемонстрировало способы влияния психогенетических факторов и внешнего окружения в раннем возрасте (или сочетания того и другого) на структурирование процессов саморегуляции, которые функционируют либо адаптивно, либо неадаптивно (Greenacre, 1952a; Spitz, 1959; Weil, 1978). Главную роль в этой регуляции играют эмоции. Сначала мать отвечает на врожденные мимические эмоциональные проявления младенца, и ее ответ содействует поддержанию его физиологического гомеостаза; позднее младенец использует эмоции своей матери, а со временем и свои собственные, как сигнал безопасности или опасности (Emde, 1980b; Call, 1984). Это отслеживание эмоций – пример совместного воздействия врожденных и внешних факторов, существенно влияющих на процесс саморегуляции.

Ребенок также необычайно «эластичен» и обладает ярко выраженной тенденцией к возвращению на прежний путь развития после некоторого сбоя или отклонения. Это наблюдение вынудило клиницистов иначе оценивать патогенное воздействие единичных травмирующих событий. Им даже пришлось пересмотреть саму идею о том, что такие неблагоприятные внешние условия, как лишение материнской заботы или хаотическое окружение, всегда и неизбежно оказывают необратимое патогенное воздействие (см. A. Freud, 1955; Emde, 1981; Harmon, Wagonfeld, Emde, 1982; Anthony, Cohler, 1987).

Еще один врожденный дар младенца – способность проводить различие между тем, что приятно, и тем, что неприятно, и предпочитать первое. Воспоминания о своих переживаниях определяют последующие выборы младенца, поскольку его поведение определяют императивные побуждения. Фрейд показал, что переживания удовольствия и неудовольствия оказывают мотивирующее воздействие и что телесные источники удовольствия меняются в ходе развития. Он учитывал эти факторы при описании стадий психосексуального развития, разработке теории либидо (постулировав наличие стремящейся к удовольствию психической энергии) и дуалистической теории влечений. Поскольку новая информация о развитии привела к существенным поправкам и изменениям в теории либидо, мы уже не рассматриваем младенцев и детей просто как обладающие энергией и ищущие удовольствия существа, хотя и признаем, что стремление к удовольствию, равно как и сексуальные и агрессивные побуждения, оказывают несомненное динамическое воздействие на поведение подрастающего ребенка.

Адаптация – это важнейшая функция врожденной способности ребенка к активности. Гартманн (1939) провел различие между состоянием адаптации индивида к внешнему миру и процессом развития, благодаря которому это состояние возникает. Адаптационный процесс описывался как аллопластический или аутопластический (Freud, 1924c; Ferenczi, 1930). Аллопластическая адаптация (аналогичная аккомодации по Пиаже) относится к способности индивида вызывать реакции окружения или первично вступать в отношения с окружением в соответствии с внутренними потребностями, схемами или желаниями. Эти способности необычайно важны в самом раннем возрасте, когда ребенок должен уметь вызывать реакции окружения, чтобы удовлетворить свои жизненные потребности. Но у ребенка старшего возраста или у взрослого продолжающееся манипулирование окружением в качестве единственного или главного средства удовлетворения своих внутренних потребностей может указывать на патологию. Аутопластическая адаптация (аналогичная ассимиляции по Пиаже), напротив, представляет собой способность производить внутренние, или психические, модификации в ответ на восприятие внешнего окружения. Это предполагает проверку реальности и в большинстве случаев подразумевает компромисс или, по крайней мере, отсрочку удовлетворения.