Татьяна Михаль
Химера, или Дитя двух отцов
Глава 4
* * *
Игнат
Когда я открыл дверь и увидел Её, Викторию, сильно удивлённую моим присутствием и смотрящую на меня своими большими голубыми глазами, я понял, как сильно тосковал по ней.
Она не изменилась за эти почти два года, всё такая же красавица… Хотя нет, изменилась – стала ещё красивее, желаннее и женственнее.
Её светлые, цвета льна, волосы, блестящие и мягкие, были заплетены в тугую косу.
Мои пальцы всё ещё помнят, какие они приятные наощупь…
Розовые губы девушки дрогнули, и я мгновенно вспомнил, какие искры летели, когда мы сливались в поцелуе, а потом…
Тряхнул головой, прогоняя воспоминания.
Вика держала на руках маленького ребёнка – красивую девочку, похожую на куколку и одетую в розовый комбинезон. Она смотрела на меня изучающе, глядя прямо в глаза и с упоением двигая соской. А я был поражён необычной особенностью девочки – у неё были разноцветные глаза, один ярко-голубой, а другой – зелёный.
Зелёный цвет глаз – огромная редкость, а у меня, как раз, зелёные глаза, у Вики – голубые.
Даже без теста ДНК видно и понятно, что это моя дочь.
Но почему Вика мне ничего не сказала?!
Перевёл взгляд на всё ещё любимую женщину и вздохнул. Виктория была не только удивлена, но и напугана, что увидела меня. Этот факт добавил мне уверенности в том, что девочка от меня.
Марина не наврала, сообщив новость, что Вика родила от меня ребёнка и сбежала в Питер, чтобы начать новую жизнь. Без меня.
«Но ничего не выйдет, моя девочка… Ты – моя, как и этот удивительной красоты ребёнок. Определённо, у нас с Викой получилась очень красивая дочь. Нужно будет нам поработать и над сыном…»
«Чёрт… Я сильно скучал по ней. И никакие другие женщины не смогли вытравить из души и сердца эту маленькую стервочку. Страстная, яркая, красивая и умная женщина, моя Вика…»
От одного лишь взгляда на неё у меня начинали порхать бабочки в животе, а сердце пропускало удары.
Её слова, что ребёнок не от меня, раздражали.
Я видел в её глазах испуг и недоверие.
«Неужели она до сих пор злится на меня за тот дурацкий проступок? Да, я был неправ… Поступил как последний дурак… Но когда она ушла от меня, а потом, на вечеринке прилюдно оскорбила и официально дала мне отставку, я понял, что кроме неё не хочу больше никого… Искал с ней встречи, посылал цветы, а потом она исчезла…»
Я смотрел, как она меняет памперс ребёнку.
Её движения были уверенными, будто она делает это раз n-дцать на дню… Но так ведь и есть.
Разговора у нас не выходило.
«Вика не желает оставаться в моём доме, но я не отпущу её. Нет. Ни за что. Тем более, её ищет Волков. Одна мысль о том, что она была с этой сволочью, вызывала бурю огненной ярости, которая кислотой бежала по жилам. Хотелось найти его и впечатать пару раз кулак в его вечно самодовольную и самовлюблённую рожу… Поправить, так сказать, его морду… Пусть занимается своими мотоциклами, а не ищет встреч с моей женщиной…»
Когда я вышел, оставив её одну в спальне, сделал глубокий вдох и выдох.
«Ничего-ничего… Я понимаю, что её слова, что Катенька не моя дочь всего лишь слова обиженной женщины».
«Не хочешь признаваться, Вика? Ок. Значит, сдадим анализы и проведём тест ДНК, который всю правду и покажет».
«А пока, милая моя, ты будешь жить здесь. Со мной. Ты, я и наша дочь. А когда результат теста подтвердит, что я отец – ты уже не сможешь от меня уйти. Не в этот раз, Вика. Не в этот раз и никогда».
* * *
Марина
Наша милая и пока ещё дружеская беседа с прекраснейшим из мужчин, с красивым именем Виталий, проходила не спеша и именно так, как я и представляла себе последние несколько дней.
За разговорами по душам со вкусом кофе, я уверено предложила уже почти своему мужчине:
– Давай закажем шампанское? Что скажешь? Машину оставим на парковке и возьмём такси… Посмотришь, как я живу…
Мне бы очень хотелось, чтобы именно сегодня он провёл со мной этот вечер и ночь, и обязательно узнал, наконец, какая я потрясающая женщина.
А дальше, по моему плану, он должен предложить мне отношения, которые плавно перетекут в наш крепкий брак. Мысленно, я уже примеряла белое свадебное платье…
Виталий улыбнулся, отодвинул от себя опустевшую тарелку, которую тут же забрал услужливый официант. Промокнул салфеткой губы и сказал:
– Я тебя позвал в ресторан не для того, чтобы потом ехать к тебе в гости, Марина. Я просил тебя взять с собой подругу – Вику. Уж очень она мне приглянулась, и я хотел бы за ней поухаживать. Её телефон ты мне не даёшь, где она живёт, я не знаю. Насколько я понял, у неё никого нет, так ведь? Или…
Злость, раздражение, гнев и ярость в одно мгновение охватили меня.
Кровавая пелена шорами опустилась на мои глаза.
«Ненавижу… Как я её ненавижу…» – прошипела про себя.
Будто кислота вместо крови побежала по моим венам, стоило Виталию сказать про Вику.
С силой скрутила тканевую салфетку, и ткань в моих руках затрещала, не выдерживая моего гнева.
Мужчина тут же замолчал, увидев моё выражение лица.
– Марина? – в его голосе я услышала нотки беспокойства. – Ты резко побледнела. Тебе плохо?
«Плохо?» – хмыкнула про себя. – «Мне очень и очень плохо! Настолько, что я готова рвать и метать! А ещё, кое-кого прибить!»
Я тут же взяла себя в руки и отложила несчастную салфетку в сторону.
– Нет, нет… – ответила, криво улыбнувшись ему. – Всё в порядке. Так, просто… что-то нашло на меня…
– Ясно, – небрежно сказал он. – Так что, насчёт Вики? Дашь мне её номер телефона?
«Ну всё…»
– Виталий, скажи, вот что ты в ней нашёл, а? – яд медленно капал с каждого моего слова. – Ты ведь не знаешь, какая она дрянь и шалава. Зачем тебе такая женщина? Она ведь даже не знает от кого ребёнка родила! Ненадёжная она, Виталя…
Его лицо стало хмурым, а в глазах читалось недоверие.
– Просто дай мне её номер… – не унимался он.
«Ну и чёрт с тобой!» – психанула я и без дальнейших объяснений встала из-за стола.
– Провожать меня не нужно, – прошипела Виталию, который тоже поднялся и хотел было меня остановить, чтобы я не уходила.
Но мне надоели эти танцы. Проклятая Вика всё испортила. Не нужно было брать её с собой на ту злосчастную прогулку. Как и не стоило с ней дружить. Вечно она себе самых крутых парней забирала, переключала всё внимание только на себя, а меня оставляла за бортом. Но мне надоело вечно ходить на вторых ролях. Я замуж хочу…
«Что ж, Викулечка, я устрою тебе веселье с твоими мужиками, да такое, что тебе мало не покажется, стерва!»
– Отвали! – огрызнулась я, когда Виталий протянул ко мне руки. – Всё, поезд ушёл!
Взяла свою сумочку и пошла прочь. Забрала у гардеробщика своё пальто и вышла в вечернюю прохладу.
Постояв недолго под моросящим дождиком, я вынула из сумки пачку сигарет и закурила.
Курить под колючим дождём было довольно зябко, учитывая ещё тот факт, что одета была я легко и совсем не по погоде.
«Старалась для урода-Виталика выглядеть роскошно…» – подумала со злостью.
Вдруг мне стало так грустно и тоскливо, а ещё, до безумия себя жалко, что я всхлипнула и почувствовала, как по щекам потекли горячие слёзы.
«Во всём, абсолютно во всём виновата Вика! Вечно она впереди, вечно она первая и лучшая во всём! Дрянная выскочка! То в школе Викуся отличница и всеобщая любимица. То она душа любой компании и тусовки, и ею восхищаются все парни, и хотят с ней иметь отношения… А потом был медицинский институт, в который мы вместе поступили. И снова та же самая песня – Викуся лучшая на курсе и преподаватели её хвалят и на конкурсы её отправляют, и самую лучшую практику дают! А у меня всё через ж… одно место. И даже ортодонтом её взяли сразу после выпуска, а меня взяли на испытательный срок и то только по её рекомендации… Говорю же, сука…»
Поймала такси и, доехав до своего дома, я уже знала, как поступлю.
Вошла в квартиру, скинула с себя новенькие и ужасно неудобные ботинки на шпильке, повесила в шкаф пальто и прошла в гостиную. Вальяжно развалилась в кресле и с коварной улыбкой набрала номер телефона.
Ответили мне на пятом гудке.
– Да! – услышала я недовольное. Но несмотря на это недовольство и даже раздражение, голос у мужчины был таким, что у меня по телу пробежал табун мурашек.
– Привет, Тарас. Это Марина.
* * *
Марина
– Привет, Тарас. Это Марина.
– Что тебе нужно? – совсем невежливо поинтересовался мужчина, в которого я когда-то была тайно влюблена, впрочем, как и Вика. Только Вика мне рассказывала о своих влюблённостях, а я нет, и правильно делала.
– Это тебе нужно, Тарас, – ответила немного надменно. – Слышала, что ты ищешь Вику. А я знаю, где она сейчас находится и где прячет твоего ребёнка…
Молчание в трубке продлилось, однако, не более секунды.
– Поясни, – сказал он жёстко, и я даже услышала, как хрустнул корпус телефона в его руках.
– Ха! А что я получу взамен? – промурлыкала я.
– Выкладывай, Марина, что ты хочешь? – выдохнул он раздражённо.
– В твоём клубе ещё состоит Гена Метельский? – поинтересовалась у него невинно. – И у него есть жена или девушка?
– Тебе до него какое дело? – резкость его ответов начинала меня раздражать.
– Тарас, ты повежливее со мной… А какое дело – это уже не твоё дело. Просто скажи – состоит или нет в твоём байкерском клубе?
Снова вздох.
– Состоит. И нет, жены у него нет. А с девушкой недавно расстался, – ответил Тарас. – Ну? Где Вика? И почему ты сказала, что ребёнок мой?
– Какой ты не терпеливый, Тарас. Сначала давай с моей просьбой дорешаем всё, а потом я тебе подробно расскажу и про Вику и про ребёнка, – пропела я довольным голосом, мысленно уже строя планы.
– Ты задала мне вопрос про Метельского. Я ответил. Всё. Теперь отвечай на мои вопросы… – в голосе Тараса прозвучали угрожающие нотки.
«Чёрт… Неверную я тактику разговора выбрала. Ну уже назад дороги нет».
– Да, ты прав. Прости… Ты ответил на мой вопрос, и я расскажу тебе про ребёнка. А потом я кое-что от тебя попрошу, и когда ты дашь своё согласие, тогда ты и узнаешь, где Вика. По рукам?
– Марина… – прорычал Тарас.
– Я могу прямо сейчас положить трубку, – сказала ему жёстко. – Моя просьба будет пустяковой, Тарас.
– Рассказывай про ребёнка, – сказал он снисходительно.
– Это девочка и её зовут Катя. Вика мне сказала, что ребёнок от тебя. Она сбежала из Москвы именно из-за тебя, Тарас, зная, какой ты балбес, а ещё безответственный и ненадёжный…
– Марина! Ещё одно такое слово!
– Между прочим, я цитирую слова Вики! – огрызнулась в ответ. – Слушай до конца и не перебивай. Выводы сделаешь после.
В трубке раздался шумный выдох.
– Я слушаю… – произнёс он спокойно, но я прямо чувствовала по интонации, что Тарас взбешён.
«Прекрасно!»
– Так вот, она знала, что рано или поздно ты узнаешь о ребёнке, сопоставишь даты и всё поймёшь. Она боялась, что ты начнёшь претендовать на её дочь и тогда, она приняла простое, но действенное решение – уехать. Так сказать, начать всё сначала. И, между прочим, твоего ребёнка уже готов воспитывать совершенно другой мужчина. По словам Вики, он ответственный, заботливый, надёжный…
– Кто?! – проревел Тарас. – И где она?!
– А на эти вопросы отвечу только тогда, когда ты дашь согласие на кое-какую мою просьбу, – ответила я, не сдерживая довольной улыбки.
«Ну не зря же говорят: сделал гадость и на душе радость».
– Что ты хочешь?
– Я хочу, чтобы ты устроил мне встречу с Метельским. Один на один. И не где-нибудь в захолустье, а в красивом и романтичном месте.
– Господи, Марина! Ты абсолютно не в его вкусе! – хохотнул Тарас.
– Была не в его, а стану в его, – ответила раздражённо. – Так устроишь или нет? Если нет, то прощай и…
– Стой! Я не сказал «нет», – прервал он меня на полуслове. – Устрою тебе романтик. На этих выходных сойдёт?
– А пораньше никак? – решила я понаглеть.
– Он сейчас в Москве и уехать раньше не сможет. Или на этих выходных или никогда.
– Ладно, ладно, – согласилась я. – Записывай адрес.
– Так запомню.
Продиктовала ему адрес, и хотела было уже попрощаться, как Тарас задал вопрос:
– Кто сейчас крутится вокруг Вики и моего ребёнка?
Довольно улыбнулась и сладким голосом ответила:
– Шахов Игнат…
Глава 5
* * *
Виктория
Катюшка крепко заснула.
Я установила радионяню, замотала в тугой комок использованный памперс и спустилась вниз.
Игнат стоял у окна со сложенными руками на груди, и казалось, будто он любуется осенним пейзажем за окном.
Но я его хорошо знала и эта его застывшая поза – не что иное, как планирование чего-то сверхважного.
«И, наверное, он планирует, как заполучить мою дочь…» – подумала мрачно.
Сначала я хотела сама пойти и выбросить памперс, а потом резко передумала и решила показать Игнату все прелести наличия в жизни маленьких детей. Быть может, он быстро наиграется в папочку и сам нас выставит из дома и скажет, чтобы его глаза нас больше никогда не видели.
Улыбнулась своим мыслям и, приблизившись к нему на безопасное расстояние, легонько тронула его за плечо.
Он обернулся.
Я широко улыбнулась и протянула ему памперс.
– Вот. Возьми, пожалуйста.
Он на миг нахмурился и непонимающе спросил:
– Взять? Для чего?
Я вздохнула и закатила глаза, демонстрируя, что его недалёкость в некоторых вещах меня жутко бесит.
– Это – памперс, – тряхнула у него перед носом. – И его нужно выбросить.
И я едва удержалась от смеха, когда увидела его вытянувшееся лицо.
Он сморщил нос и с брезгливостью забрал у меня памперс двумя пальцами.
– Что ж оно так воняет-то? – скривился Игнат.
Я хмыкнула и отзеркалила недавнюю его позу – сложила руки на груди и деловым тоном ответила:
– Ты ведь не думал, будто младенцы в туалет ходят фиалками?
– Было бы очень неплохо… – произнёс Игнат. – Пойдём, я покажу тебе, где здесь выбрасывать мусор.
– Игнат, ты ведь даже не представляешь, как обращаться с маленькими детьми, верно? И даже не удосужился соответствующую литературу прочитать…
– Вика, я бизнесмен, а не специалист по детям, – произнёс он немного раздражённым тоном.
«Ага, не нравятся мои слова».
– То есть, ни одна твоя… бывшая не родила от тебя ребёнка, потому что ты не специалист по детям, так? – решила «уколоть» его.
– Если бы я того хотел, то у меня был бы уже целый выводок детей, – ответил он довольно жёстко и многозначительно взглянул прямо мне в глаза.
«Это что, упрёк в мою сторону?»
Я хмыкнула и едко сказала:
– Просто признай, Игнат, что большинство мужчин просто не выносят и боятся маленьких детей. И ты – не исключение. Ты ведь просто решил на меня надавить и напугать, чтобы заполучить меня обратно. Моя малышка совсем тебе не нужна. Ты хочешь потешить своё израненное мужское самолюбие, потому что ты до сих пор не принял тот факт, что я тебя бросила. Ведь, насколько я помню, бросаешь всегда ты кого-то, но никто не имеет право бросать тебя… Я ведь права, Игнат?
Мои слова были как пощёчины – хлёсткие и болезненные.
– Вика… – произнёс он ледяным тоном.
– Шшш… – приложила палец к губам и добавила: – Я больше не играю в такие игры, Игнат. Я – не игрушка. У меня есть маленькая дочь и ей нужно моё внимание и моя забота. И я не позволю, слышишь меня? Я не позволю превращать мою дочь в инструмент для манипуляций.
– Но именно ты сейчас ей и манипулируешь, – процедил Игнат.
Покачала головой.
– Просто услышь меня, Игнат. Я поживу в этом доме несколько дней, но не потому, что ты вдруг так решил. Это я так решила. Мне просто не нужны ещё разборки с Тарасом. Но ты, пожалуйста, пообещай мне, что не станешь делать хоть какие-то поползновения к нашему сближению и не станешь играть в счастливого папочку. Мы – не семья, Игнат. И Катя – не твоя дочь.
– Ты закончила? – ледяным тоном спросил он меня.
Согласно кивнула.
– Хорошо, – произнёс он и поднял на уровень глаз памперс. – Сам пойду и выкину вот это, а то не дай бог, назовёшь меня неженкой.
«И всё?» – искренне удивилась я. – «А где возражения и доказывание обратного? Игнат не приемлет такого поведения. Я знаю, он ненавидит, когда кто-то указывает ему что и как делать! Что он, чёрт возьми, задумал?»
Тяжело вздохнув, я уже чуть мягче у него спросила:
– Поможешь мне с чемоданом?
– Помогу.
* * *
Виктория
Оставшиеся полдня прошли спокойно. Игнат заперся в своём кабинете и с кем-то разговаривал по телефону.
Пока Катюша спала, я тихонько разобрала чемодан и разложила и развешала наши с дочкой вещи.
Настроение у меня было хмурым, и погода решила повторить моё состояние – начался сильный дождь. Порывы сильного ветра срывали с деревьев последнюю багряную листву, вконец обнажая тонкие ветви.
Тоска начала пробираться под кожу, рождая на кончике языка горечь и заставляя душу подвывать холодному ветру за окном.
Тряхнула головой и разозлилась на себя.
«У меня всё хорошо! У меня всё прекрасно!»
Взяла телефон и попыталась дозвониться Марине, которая как последняя дрянь предала меня.
Но как я и ожидала, Марина внесла меня в чёрный список.
Да и с другой стороны, зачем мне ей звонить?
Что я хочу от неё услышать?
Её мотивы? Её благие намерения? Сомневаюсь, что она поступила так из хороших чувств ко мне.
Настоящие друзья так не поступают.
Решила просто забить на неё. Марина – это теперь прошлое и хороший такой урок для меня, что друзьям нельзя доверять абсолютно всё… Только кто мог даже предполагать, что подруга детства, с которой мы были словно не разлей вода, окажется такой…
Я долго сидела у окна и смотрела на дождь, положив подбородок на свои сцепленные руки. А когда мне надоело хандрить, я направилась осматривать дом.
Когда обходила комнату за комнатой, отметила про себя, что всё в доме было сделано со вкусом и шиком, но при этом, был также учтён тот факт, что в доме будет жить ребёнок. Острые углы были сглажены, все розетки имели защитные «шторки» от детей, а одна комната и вовсе оказалась детской игровой, набитой разными игрушками, с установленными в ней спортивным уголком, горкой и лабиринтом из мягкого материала.
«Такое ощущение, будто Игнат думал, что годовалый ребёнок уже бегает и прыгает, будто ему пять лет», – проворчала про себя.
А ещё, я нашла в комоде своей спальни новые упаковки памперсов, присыпок, масел для детей, а ещё были и пелёнки и прочее, прочее, прочее.
Правда, с памперсами Игнат прогадал – размерчик нам был ещё очень большой. Но ничего, если он не станет возражать, я с удовольствием их заберу – пригодятся.
Но вообще, это было мило. Это я так, бурчала и ворчала про себя и раздражалась тому факту, что Игнат предусмотрел даже такие мелкие детали, как закупка годового запаса памперсов.
Обычно, мужчины не думают о таких вещах.
После осмотра дома, я обследовала и кухню.
Снова была удивлена, так как холодильник был забит до отказа разными уже приготовленными блюдами.
«Это кто же наготовил? Приходящая кухарка? Или он заказал еду из ресторана?»
Сам Игнат готовить совершенно не умеет. Уж я-то помню.
Помимо готовой еды, я нашла много других продуктов, в том числе и детское питание, причём очень даже хорошей фирмы.
Сначала, я хотела разогреть еды на двоих, а потом вспомнила, что я на Игната злюсь, и разогрела пару блюд только для себя.
Сложила всю вкусную красоту на поднос и ушла к себе.
Потом проснулась Катюша, и я вернулась уже в своё привычное состояние радости и счастья. Моя малышка стала для меня всем – целым миром и смыслом жизни, а всё остальное было для меня вторичным или совершенно неважным.
Игнат не заходил, чему я только была рада.
А ночью, засыпая на новом месте, я долго думала, ворочалась и в итоге решила, что завтра утром извинюсь перед мужчиной за свои резкие слова.
А ещё, я начала обдумывать, стоит ли соглашаться на тест ДНК или нет?
Так и не придя ни к какому решению по поводу теста, решила подумать об этом завтра.
Или послезавтра.
Или никогда.
* * *
Игнат
– Ааааааа! Уаааа! Уаааа! Уааааааааааааааа!
«Чёрт, надо купить беруши и наушники, потому что это просто невозможно…»
Я с рычанием накрыл голову подушкой, чтобы хоть как-то спрятаться от этой дикости – невероятно громкого детского плача, который, казалось, шёл со всех сторон, даже из подвала.
Такое ощущение, что в мой дом въехала полицейская машина, пожарная и скорая помощь, и они одновременно врубили свои воющие сирены.
Взглянув на телефон, и отметив время, я в голос застонал.
Четыре тридцать утра!
Чёрт!
«И откуда у неё столько сил так долго и громко орать?!»
В ярости я отшвырнул подушку через всю комнату и уронил голову в ладони. Зажал с силой уши, совсем чуть-чуть заглушая этот невозможный крик.
В итоге, я понял, что спать уже бесполезно.
Выбрался из кровати. Надел трусы, тапки и вышел из спальни.
«Нужно узнать, что произошло. Может, ребёнок заболел? Или что-то произошло? Чёрт тебя возьми, Вика! Почему бы тебе не прийти ко мне и не сказать, в чём дело?! Может, уже «скорую» нужно вызывать для девочки!»
Спустился вниз, где крик просто оглушал, вошёл на кухню, где как раз находилась Вика с Катей и замер на пороге.
Вика была одета в белую шёлковую комбинацию – короткие шорты и майку на бретельках. Наряд был очень откровенным и сексуальным. Отметил её высокую грудь и длинные стройные ноги. А распущенные светлые волосы так и манили к ним прикоснуться… Так бы и сделал, если бы не ребёнок…
Вика приплясывала, одновременно качая выгибающуюся малышку на руках, подогревая на плите детскую смесь и приговаривая:
– Тише, тише, моя сладкая, сейчас всё пройдёт…
У Вики был усталый вид, но при этом она говорила очень ласково.
Я перевёл взгляд на маленькую «сирену». По пухлым щёчкам текли крупные слёзы. Несколько сосок были разбросаны по кухне. Малышка то махала ручками и ножками, то блаженно посасывала свой кулачок, на мгновение, затихая, но потом снова начинала громко кричать.
– Что случилось? – спросил невольно грубо, обращая на себя внимание.
Вика вздрогнула и ахнула от неожиданности, не ожидая кого-то увидеть и услышать, и резко посмотрела на меня. А малышка, испуганная моим голосом, включила свою «сирену» уже на всю катушку.
– Игнат… – пробормотала Вика.
– Почему она так кричит?! – спросил, перекрикивая жуткий плач, переходящий в надрывный крик.
– У нас сейчас острый зубной период. Восемь зубов уже вылезло. Сейчас лезут пять зубов и ещё два режутся, – устало ответила Вика, сильнее качая малышку. – Гелем дёсны смазала и скоро подействует нурофен. Нужно ещё немного подождать.
Я понаблюдал за ребёнком и подошел к кофемашине.
– Кофе будешь? – спросил у Вики.
– Да.
Засыпал кофе, набрал воды и включил кофемашину.
Повернулся к Вике и на полном серьёзе спросил:
– Как такое крохотное существо может издавать такие громкие звуки?
Вика хмыкнула и ответила:
– Потому что ей больно, Игнат. А как-то ещё выразить свои чувства и просто пожаловаться Катенька ещё не умеет. Ей остаётся только кричать и плакать.
Вздохнул и покачал головой.
Вика вдруг коварно улыбнулась и спросила:
– Что, малышка нарушила твой сладкий и крепкий сон?
– Всё нормально, – пробурчал в ответ, наблюдая, как Вика усаживает малышку в детский стульчик и даёт ей детскую смесь. – Я заволновался, что случилось что-то…
Катя, всхлипывая, вцепилась в бутылочку и начала активно есть.
Довольно быстро маленькая бутылочка опустела, и я вдруг понял, что наступила блаженная тишина.
Разлил по чашкам кофе и одну протянул Вике.
А Катю будто подменили. Она прекратила плакать. А наевшись, заулыбалась и залепетала, махая ножками.
Покосился на Вику, которая довольно жмурилась, потягивая крепкий кофе, и вдруг я ощутил себя частью чего-то нового, словно оказался среди настоящей семьи и был сам частью этой семьи…
Странные ощущения, но приятные. Будто тепло разливалось по телу.
Я выпил свой кофе и отставил кружку.
Присел на корточки перед малышкой и широко ей улыбнулся.
Катя замерла и принялась меня внимательно изучать.
– У кого-то очень громкий голос, между прочим, – шутя, отметил я и состроил малышке пальцами рогатую козу.
Но разноцветные глазки девочки оставались серьёзными. А потом, она и вовсе зевнула, будто ей стало со мной очень скучно.
Тогда я прекратил строить пальцами не понятно что, и поймав её пяточку, решил чуточку пощекотать и это стало моей роковой ошибкой.
Яркие глаза малышки широко распахнулись, подбородок задрожал, лобик нахмурился…
Я резко отдёрнул руку, но было слишком поздно.
Её личико сморщилось, и широко разинутый ротик издал грандиозный вопль, от которого у меня чуть не лопнули барабанные перепонки.
Я упал назад, испугавшись такой реакции. Перевёл взгляд на сердитую Вику, которая достала малышку из стульчика. Я поднял руки и воскликнул:
– Но я ничего не сделал!
– Сделал, – сказала она строго. – Катя не разрешала тебе к ней прикасаться.
И величественно удалилась, успокаивая малышку.
Стоило им скрыться с кухни, как плач тут же прекратился.
– Ну и ну… – проворчал я, поднимаясь с пола. – Характер такой же, как и у мамочки…
