Татьяна Купор
Идущая к солнцу
«Она мастерски отработала образ доброго ангела, – мысленно фыркала Кристина всякий раз, встречаясь с Марьяной. – И ведь не просто так создала его себе… Пытается чего-то добиться и не вызвать подозрений. Чего? И зачем ей это нужно? И кто такой этот большой босс, на которого она работает и который желает Александру зла? Что им всем нужно от него?»
Чувство приближающейся опасности с каждым днем все сильнее сжимало сердце. Как же заставить эту интриганку выложить правду?
Глава 21
За окном расцветал еще один день, полный приятных забот. Сегодня у Кристины не было запланированных дел, поэтому она решила приехать в студию и понаблюдать за творческим процессом. А еще она рассчитывала увидеть Марьяну и этот раз ее все-таки разговорить.
Ассистентка Алекса была в комнате совершенно одна. Сидела за столом, откинувшись на спинку кресла, и смотрела в монитор ноутбука. Как только в дверях показалась Кристина, на ее лице мгновенно появилась гримаска неприязни, глаза сощурились, плечи напряглись.
– Доброе утро! – бодро произнесла Кристина, но в ответ увидела лишь поджатые губы.
Она привычно устроилась на маленьком диванчике в углу. Открыла пудреницу и сделала вид, будто поправляет прическу. Несколько прядей, выбившихся из пучка, спускались на шею. Изящные серьги ручной работы с малахитом и бирюзой красиво оттеняли серые глаза. «Прическа уложена не так аккуратно, как у Марьяны, но тоже неплохо», – отметила она с улыбкой и повернулась к помощнице Алекса. Та сидела в прежней позе и демонстрировала полное безразличие.
– Знаешь, у тебя очень подходящая фамилия, – с дерзкой улыбкой сказала Кристина и, поднявшись, легкой походкой приблизилась к столу. Марьяна смерила ее недоброжелательным взглядом.
– Смирнова – от слова «смирение», не так ли?
Та мрачно молчала.
– Смиренная, добрая, исполнительная, вежливая… – Кристина старательно загибала пальцы. – Прямо Золушка из сказки!
Плечи шатенки напряглись. Ничего не ответив, она стала что-то сосредоточенно печатать. На среднем пальце сверкнуло золотое кольцо.
– И биография под стать имиджу, – невозмутимо продолжила Кристина. – После смерти родителей воспитывалась у тетки, которая в 90-е годы переехала за границу. Училась во французской школе. Потом, если не ошибаюсь, работала официанткой в кафе, где и познакомилась с малоизвестным музыкантом Александром. Только амбиции у скромной Золушки оказались поистине сказочными. Поэтому вскоре без сожаления бросила его, сказав, что он никогда ничего не добьется… – Девушка заметила, что при этих словах Марьяна, нервно теребившая карандаш, едва не сломала его пополам. – Однако, увидев, что дела у бывшего парня пошли в гору, решила воспользоваться знакомством. Немного хитрости и ума, – а это у тебя, несомненно, есть, – и престижная должность уже в кармане. От бывших тоже есть толк, да?
– Я прекрасно знаю свою биографию! – оборвала ассистентка. Ее голос наполнился презрением. – Но обсуждать подробности своей жизни ни с кем не собираюсь!
Кристина мысленно возликовала: наконец-то удалось как следует разозлить ее! На эмоциях человек способен выдать все свои тайные замыслы. На это и был расчет.
– Отлично, тебе наконец надоело притворяться, и ты перестала скрывать, что недолюбливаешь меня. Интересно, почему?
Лицо Марьяны стало непроницаемым, как каменная стена. Угрюмое молчание и строгий вид явно говорили о нежелании поддерживать разговор. Ну вот, рано обрадовалась… Однако сдаваться Кристина не собиралась. Принялась сочинять на ходу:
– Хоть Алекс и против, я подыскала тебе замену. Правда, он пока об этом не знает. Наверное, будет до последнего настаивать, чтобы ты осталась. Странно. Почему он так тебе доверяет? Почему не держит зла? Может, видит в тебе что-то, чего ты сама не хочешь замечать?
Послышался треск – Марьяна все-таки сломала карандаш, – и Кристина замолчала, удивленно округлив глаза.
– Хватит, – тихо попросила помощница. На лице появилось страдальческое выражение, словно ее ударили в солнечное сплетение и перекрыли кислород.
Кристина продолжала смотреть на нее во все глаза: что же так задело Марьяну? Где ее слабое место? Такая реакция немного озадачила.
Повисло молчание. Собеседница сжимала в руках обломок карандаша и о чем-то напряженно думала. Наконец произнесла:
– Алекс хороший человек. Помог мне в трудный момент, и я ему очень благодарна.
«Так благодарна, что готова вонзить нож в спину, если понадобится, – мысленно закончила за нее Кристина. – Значит, тебе не дает покоя, что Алекс хорошо о тебе думает. Что ж, попробуем развить эту тему…»
– Да, сейчас редко встретишь человека, умеющего сострадать и готового помочь ближнему… – задумчиво протянула она, устроившись на стуле напротив. – Вот ты создала себе прекрасный образ: многие считают тебя порядочным человеком. Ты и сама, наверное, убеждаешь себя в том, что напускная добропорядочность делает тебя лучше, чем есть на самом деле. Только все это видимость. Главное то, что внутри. – Марьяна вскинула бровь и ехидно приподняла уголок рта. Кристина продолжала: – Конечно, я не проповедник и не судья, просто сама до недавнего времени считала себя идеальной. А потом проанализировала свои поступки и поняла, что сделала много ошибок…
– Не нужно проецировать на меня свои комплексы, – отрезала женщина. – Со своей совестью я как-нибудь сама разберусь!
– Обязательно разберись. Загляни в свою душу: может, Алекс не ошибается, и ты действительно его не предашь?
Ох, зря она распинается! Вряд ли удастся достучаться до этой интриганки. Она давно работает на босса, так что, скорее всего, ее все устраивает, иначе бы не строила козни против Алекса.
Тем не менее, в лице Марьяны что-то изменилось. В глазах мелькнул страх, брови сползлись к переносице, губы задрожали. Однако было что-то, что заставляло ее держать рот на замке. «Она действительно напугана или это очередная уловка?» – не могла понять Кристина.
– Не тебе судить о моей душе, – медленно произнесла Марьяна.
– Да. Я не могу заставить тебя что-то изменить, потому что все только в твоих руках. Может, еще не поздно? Может, ты не…
Кристина не успела договорить. Дверь хлопнула, и вошел Робер, принеся с собой горьковатый запах одеколона и сигарет – в бирюзовой рубашке, расстегнутой почти наполовину, и черных джинсах. На шее змеится тонкий шнурок с подвеской в виде дракона.
– Я же сказал, что завтра позвоню! – раздраженно бросил он, прижимая телефон к уху. – Нет, в этот раз не забуду! Все, мне пора. Целую.
– Робер, тебя спрашивал…– начала Марьяна, но тот страдальчески поморщился:
– Если ты о старине Леви, то ничего не хочу слышать!
Все понятно – он снова поскандалил со звукорежиссером. И, судя по всему, теперь ищет уединенное место, чтобы привести эмоции в порядок. Интуиция не обманула. Робер, едва ей кивнув, скрылся в соседней комнате.
С самым непринужденным видом Кристина последовала за ним. Предусмотрительно закрыла дверь, устроилась в кресле напротив. Откинулась на спинку и изящно закинула ногу на ногу. Похоже, ударник не ожидал, что его одиночество будет нарушено, потому что бросил пачку сигарет на журнальный столик и вопросительно посмотрел на нее.
Она мило улыбнулась:
– Надо поговорить.
– Прости, я не в духе, – пробурчал он, запустив пальцы в волосы. Кристина невольно засмотрелась на него. Вспомнила, как вчера какая-то рыжеволосая девица крутилась возле ударника, бросала пылкие взгляды, из кожи вон лезла, чтобы заинтересовать. И наличие обручального кольца на его пальце отнюдь не останавливало ее. Кристине невольно стало не по себе: на что еще готовы поклонницы ради благосклонности этого покорителя женских сердец?
– Знаю, знаю. Ваш Леви кого угодно доведет, – иронично заметила она и кивнула на пачку сигарет. – Можно?
– Ты же бросила.
– С вами по-другому нельзя, – рассмеялась девушка. – Только не выдавай меня Алексу, договорились?
На губах Робера мелькнула улыбка. Теперь, когда удалось разрядить обстановку, можно попробовать завести откровенный разговор. Насколько сильно он ей доверяет, чтобы рассказать о большом боссе? Может, не доверяет вообще?
Кристина открыла окно и посмотрела на улицу. Студия располагалась в многоэтажном доме в одном из отдаленных районов города. Вид был не очень живописный. Напротив вовсю шло строительство нового торгового комплекса, и она без особого интереса наблюдала за передвижениями рабочих. А в голове крутилась мысль: «С чего бы начать?» Выпустив дым, Кристина поморщилась и быстро затушила сигарету. Между тем Робер сосредоточенно писал кому-то сообщение и, кажется, совсем позабыл о ее существовании. Нужные слова не находились, мысли хаотично метались в голове. Время шло, в любой момент сюда могли войти, нужно было поторопиться. И она спросила напрямую:
– Кто такой большой босс?
Пальцы Робера замерли. Он осторожно поднял на нее взгляд:
– Большой босс? Что за ерунда? – и изобразил на лице удивление.
– Вы с Алексом как-то говорили о нем, только муж отмалчивается. Может, ты сможешь что-нибудь рассказать?
Робер нервно дернул воротник рубашки и смахнул пот со лба. Затем поднялся, подошел к распахнутому окну, закурил. Кристина нетерпеливо наблюдала за ним. На лице мужчины отражалось сомнение: ему явно не хотелось впутывать ее.
– Не нужно тебе знать, – категорично заявил он.
– Почему?
– Раз Алекс не рассказал тебе все сам, значит, это должно остаться внутри группы.
Кристина махнула рукой:
– Ты что, не знаешь Алекса? Он все держит в себе, очень редко показывает эмоции. Из него ничего не вытянешь! – Она положила ладонь ему на локоть и взмолилась: – Пожалуйста, расскажи мне. Это останется между нами. Обещаю.
Робер шумно вздохнул и мрачно пошутил:
– Ладно. Если Александр объявит о вакантном месте ударника в группе, значит, я стал жертвой его праведного гнева.
– Я ничего ему не скажу.
Они вернулись на свои места. Только мужчина не торопился начинать рассказ. Некоторое время сидел, понурив голову, и хмурился, будто что-то припоминая. Минута ожидания казалась бесконечной.
– Наш большой босс – известный продюсер, который раскрутил много звезд и имеет большое влияние. И вот в самом начале карьеры мы с ним познакомились. На свою голову! – Робер запнулся и снова уставился в одну точку, словно вернулся в то далекое время и заново переживает все события.
Кристина нетерпеливо прикусила губу.
– Тогда мы уже записали диск и у нас появились поклонники. Ну, понимаешь, первые успехи, первые деньги, пусть и смешные. Их все равно не хватало на раскрутку. Помню, как зажигали в клубах и на вечеринках друзей, чтобы хоть что-то заработать. – Ударник положил руки на подлокотники и прикрыл глаза.
– И что? – поторопила она.
– Наш старый друг – босс, то есть – пригласил на прослушивание в солидную, хорошо известную звукозаписывающую компанию. Мы подумали: «А почему бы и нет?» Надеялись, что сможем заключить контракт и прославиться. По сути, босс нам это и предложил.
Робер прервался и взял со стола мобильный, который требовательно вибрировал. Взглянув на экран, поморщился и уверенно нажал на кнопку отбоя.
– Достала! – выругался он и бросил мобильник на журнальный столик. – Одна назойливая фанатка от кого-то узнала мой номер, – пояснил он, обратившись к Кристине.
Она понимающе кивнула.
– Видишь ли, в шоу-бизнесе много разных людей, есть хорошие продюсеры, есть плохие. Как ты понимаешь, нам попался тот еще гад. Выставил просто рабские условия, – продолжил Робер. – А отказаться было рискованно: всем несогласным босс быстро сломал карьеру… Правда, тогда мы об этом не знали. А если бы и знали, все равно отказались бы.
– Чего он хотел? Денег?
Мужчина ухмыльнулся:
– У нас тогда не было денег. О чем он прекрасно знал и хотел этим воспользоваться.
– Каким образом?
Ударник со злостью смял полупустую пачку сигарет. Так и остался сидеть, не разжимая пальцев.
– Он видел, что мы молодые и амбициозные и считал, что выбора у нас нет. А у него уже была своя отработанная схема. Мы получили бы мировую славу и заработали кучу денег, только с условием: во всем ему подчиняться. То есть никакой творческой самодеятельности. Он сам решает, какие песни нам писать, где выступать, кого поддерживать, с кем сотрудничать. Ну и самое главное… – Робер прокашлялся. – Самое главное, путь к славе проходил через его постель.
Кристина округлила глаза.
– Он заявил, что мы должны радоваться, что такой крутой босс нас заметил. Мол, не каждому такая возможность выпадает. А когда мы отказались, ясно дал понять, что перекроет нам все каналы, а пресса будет поливать нас грязью. Короче, нас растопчут и выбьют из шоу-бизнеса.
– И что?
– Он так и сделал. Нам везде отказывали, было очень тяжело.
– А как же вы добились такого успеха?
Робер пожал плечами:
– Много работали, годами копили деньги. Тяжелее всех пришлось Николя. Он тогда уже был женат, у него только-только родился ребенок… Ну, все это лирика. На самом деле нас спас один звонок… Ты знаешь, кто отец Алекса?
– Нет, – соврала Кристина с невинным видом.
– Мы тоже. Но, как я понял, он очень известный человек во Франции. Мы были в тупике, группа разваливалась, и Алекс решился ему позвонить – первый и единственный раз в жизни. Я краем уха слышал этот разговор. Он все рассказал, но отец не дал ему никакой надежды, так что мы не особо рассчитывали на него. А зря. Через пару месяцев с нами связалась одна звукозаписывающая компания, на которую большой босс не имел влияния, потому что ею управлял другой большой босс. Нам сказали, что на группу обратили внимание только благодаря рекомендации одного важного человека. Кто этот человек, ты, наверное, догадалась. Компания согласилась сделать нам скидку и, в конце концов, мы заключили с ними контракт.
Робер бросил смятую пачку сигарет в мусорную корзину и откинулся на спинку кресла. Вид у него был усталый, словно он много часов проработал не покладая рук.
– Нам удалось добиться независимости от лейбла. Понимаешь, что это значит? Мы ломаем устоявшуюся систему, что очень сильно раздражает босса. Другие музыканты хотят того же, чего добились мы: например, влиять на то, как используются их записи и самим получать с них доходы… – Робер задумчиво помолчал. – Да и религиозность Алекса, мягко говоря, элите не нравится. Кому нужен король, исповедующий Христа, занимающийся благотворительностью, подающий пример своим образом жизни? – Робер устало махнул рукой и поднялся. – Ладно, мне пора.
Он вышел из комнаты, оставив Кристину в полной растерянности.
Глава 22
Прошло два года, полных радостных, светлых дней и в то же время омраченных тревогами и болью. Кристина много путешествовала вместе с мужем и вполне могла бы считать себя счастливой, если бы не одно «но»… Алекс очень хотел ребенка. Она видела, с каким удовольствием тот играет с детьми Николя и с сыном Робера, как поддерживает и искренне сочувствует ребятишкам в клиниках и сиротам. Каждый раз, когда разговор заходил об этом, в ее горле застревал противный ком.
Было невыносимо думать, что она не может родить ему желанного ребенка. Поначалу еще надеялась, что со временем боль забудется и с появлением другого малыша исчезнет совсем, однако постепенно надежда угасала. Вердикт «бесплодие» был резким и беспощадным, как удар плети. Врачи предлагали попробовать дорогостоящее и длительное лечение, но за результат не ручались. И хоть Александр ее всячески поддерживал, сердце разрывалось от боли.
«Господи, я знаю, что заслужила наказание… Но ведь Александр не виноват! Пожалуйста, прости. Помоги зачать ребенка!» – просила она, но слова падали в пустоту. Или все-таки Бог слышал ее? Осенью в ответ на слова, исполненные покаяния, ветер бросал в окно пригоршни дождевых капель. Зимой обледеневшие ветки деревьев стучали в стекло. А весной и летом солнце пряталось за облаками и детский смех вокруг замолкал, стоило ей вспомнить о своем не родившемся ребенке.
Кристина сделала для себя важное открытие: иногда человек только тогда приближается к Богу, когда совершил тяжелый грех. Ведь благодаря покаянию приходит понимание всей чудовищности поступка. Порою именно такой путь, тяжелый и тернистый, ведет к Спасителю, чтобы человек, раскаявшись, больше не грешил. Теперь она могла признаться себе, что открыла глаза только после аборта. Сначала это было тяжело осознать, слишком свежей была тогда рана, страшно было ее бередить. Но теперь, по прошествии немалого времени, она смогла понять, когда и как это произошло. И если бы в тот роковой день она прислушалась к своим ощущениям, к голосу сердца, который умолял ее остановиться, ах, как бы тогда изменилась ее жизнь! Вместе с Алексом они воспитали бы чудесного ребенка, а Бронислав рано или поздно принял бы ситуацию, – теперь Кристина была твердо в этом уверена. Она смогла бы с ним договориться и уладить дело с разводом. Он, конечно же, помогал бы и навещал малыша… И сколько было бы этих «бы»! Но своим поступком она перечеркнула все эти возможности, и теперь бессмысленно мучить себя выдуманными образами! Нужно продолжать жить, каяться и молиться, что Кристина, собственно, и делала все это время.
А еще огорчало, что, как она ни старалась, избавиться от Марьяны не получалось. Слишком крепко та держалась за свое место. Слишком хорошо справлялась со своими обязанностями. И умело заметала следы. Лишь однажды Кристине удалось проследить за ней. Это случилось в Париже, в одной из поездок. К сожалению, образ жизни Александра не позволял постоянно находиться в одной стране, и Кристине приходилось много ездить вместе с ним. Узнав, что Марьяна попросила выходной, Кристина решила воспользоваться случаем, чтобы проследить за интриганкой.
Сначала осторожно ехала следом на такси, потом шла по незнакомым улицам, едва различая в толпе знакомую фигуру. В итоге женщина скрылась в элитном бизнес-центре, вход в который был только по пропускам. Так и не дождавшись Марьяну, расстроенная и уставшая, Кристина решила вернуться обратно в студию. Время близилось к двенадцати, у группы как раз начался перерыв, она хотела успеть к обеду. Но чье-то прикосновение заставило остановиться. Повернувшись, увидела Марьяну, появившуюся словно из воздуха.
– Ну что, много узнала?
Кристина растерянно молчала. Казалось, неприязненный взгляд сейчас прожжет в ней дыру. Спрятав руки в карманы, она поспешила к такси. Однако Марьяна и не думала отступать:
– Думала, я настолько глупа, что не смогу тебя заметить?
– Не понимаю, о чем ты, – отмахнулась девушка и ускорила шаг, но помощница Алекса продолжала идти за ней.
– Что ты пытаешься выяснить? – допытывалась Марьяна и, схватив ее за рукав, заставила остановиться. Взгляд собеседницы по-прежнему был таким жгучим, что Кристина ощущала его кожей.
– Что ты вообще знаешь?
Похоже, молчание нервировало ассистентку. Она преградила путь и заставила наконец обратить на себя внимание.
– Знаю, что ты что-то замышляешь! – отрезала Кристина, метнув в нее взгляд, полный негодования.
– Одно подозрение не заставит человека выйти в такой холодный день на улицу. Говори правду, что тебе известно?
– А ты говоришь мне правду?
– Речь не обо мне.
– Разве?
Марьяна сжала кулаки.
– Не ввязывайся во все это, Кристина! Это может очень дорого тебе обойтись.
– Ты что, мне угрожаешь?
– Просто предупреждаю.
По коже пробежал мороз: и слова и вид женщины ясно говорили, что это не шутка.
– С кем ты связалась, Марьяна? Кто за тобой стоит?
– Думаешь, я настолько глупа, что во всем тебе признаюсь? Просто держись от меня подальше, – это все, что тебе надо знать. Уйди с дороги и перестань меня преследовать. Все гораздо серьезней, чем ты можешь себе представить! Уйди, и останешься невредима.
Уйди, и останешься невредима.
Эти слова эхом звучали в голове каждый раз, когда Кристина вспоминала о Марьяне. Уверенный голос с оттенком скупой грусти не позволял сомневаться – Александр в опасности. Но как его предостеречь? Он же так верит в людей! Ох, как бы эта вера его не погубила!
Холодная зима осталась позади, уступив место волшебнице-весне, преображающей все вокруг. Это ничем не примечательное утро обещало быть особенным хотя бы потому, что сегодня приедет Алекс. Гастрольный тур закончился, и участники “Empress” торопились к своим близким.
Кристина проснулась раньше обычного. Распахнула окно, впустила в комнату ободряющую свежесть и пение птиц. К этим звукам добавились еще и виртуозные пассажи Джорджа Гершвина – Кристина включила любимую «Рапсодию в блюзовых тонах». Солнечные лучи весело плясали по комнате, а прохладный ветер в такт музыке игриво трепал занавески. Из окна открывался шикарный вид на вершину гор. Швейцария всегда завораживала девушку своими пейзажами. Именно в этой стране находилась их с Александром обитель – небольшой домик в тихом и солнечном месте. Кристина жила здесь уже почти полгода. Без мужа, конечно, было одиноко и тоскливо, – в этот тур он уехал без нее, – но, когда любимый был рядом, их маленький домик можно было назвать раем на земле. В Швейцарии находилась еще одна студия звукозаписи “Empress”, где группа планировала работать над новым альбомом, поэтому Кристина надеялась, что теперь они с Алексом смогут проводить много времени вместе.
Она надела нарядное платье и поправила макияж. Хотелось выглядеть красивой и женственной. Встретить мужа с улыбкой, накормить вкусным завтраком, рассказать, как скучала.
Мысли прервал резкий телефонный звонок. Наверное, Алекс! Он обещал связаться с ней из аэропорта. Но на экране мобильного высветились незнакомые цифры. Какое-то тревожное чувство на секунду сдавило сердце, пронеслось незаметно и едва ощутимо, и Кристина сначала не придала ему особого значения.
Но, когда на ее «алло» никто не отозвался, тревога снова зашевелилась внутри.
– Говорите, пожалуйста! Вас не слышно! – несколько раз повторила она безрезультатно. Через несколько секунд раздались короткие гудки.
Хорошее настроение мгновенно исчезло. Тревога не отпускала. Кристина выключила музыку и опустилась в кресло, все еще держа в руках мобильный телефон. «Если не перезвонят, через пять минут наберу сама!» – решила она, чувствуя, как от напряжения на лбу выступил пот.
Спустя пару минут звонок повторился. Дрожащей рукой девушка нажала на кнопку.
– Кристина? Вы слышите меня? – спросил женский голос. Услышав русскую речь, она напряглась.
– Да, слышу.
– Слава Богу! Я не могла к Вам дозвониться!
– Кто это?
– Это Елена, домработница, – представилась женщина. – Помните меня?
Сердце на секунду остановилось.
– Что-то случилось?
– Артур Игоревич…
Голос домработницы замер. Послышались всхлипывания.
– Господи, что с ним?
– Он…
– Ну говорите уже!
– Артур Игоревич попал в реанимацию…
Кристина охнула и закрыла рот рукой. Какое-то время сидела неподвижно и пустым взглядом смотрела в окно. Новость оглушила. В первое мгновение она ничего не ощутила, будто сказанные слова заморозили все чувства. А потом сердце екнуло, и эмоции накрыли с головой.
– Он поехал к Дмитрию, ну, к отцу Вашего мужа… То есть, бывшего мужа, – затараторила Елена, сбиваясь и путая слова от волнения. – Хотел с ним договориться, решить какие-то дела… В общем, собрался, уехал, а потом… Потом позвонили и сказали, что он в больнице.
– Что произошло?
– Так в кабинет к ним какой-то парень вбежал, говорят, стрелял… Дмитрий-то умер на месте, а Артур Игоревич… на грани…
Женщина снова начала всхлипывать. Кристине хотелось выругаться, закричать, лишь бы заставить её замолчать – если та не перестанет плакать, она тоже не выдержит! Но ей сейчас нельзя поддаваться эмоциям. Надо взять себя в руки и сделать все спокойно, приехать домой, поддержать мать… Комната поплыла перед глазами.
– Я вылетаю первым же рейсом!
Это последнее, что она помнила ясно. Как звонила, заказывала билет, как объяснялась с Алексом, – все это происходило словно в бреду. Или это он заказывал билет, а она дрожащими пальцами сжимала стакан с водой? Все перемешалось в потрясенном сознании. На плечи навалилась невыносимая тяжесть, не было сил что-то решать. Воображение рисовало самое худшее, но Кристина отчаянно прогоняла плохие мысли, надеялась, что все обойдется.
В аэропорту, прижавшись к сильному плечу Алекса, она немного успокоилась и даже задремала. Он здесь, он рядом. Одним лишь взглядом ободрил, одним прикосновением передал ей часть своей жизненной силы. Дал понять, что она не одинока, что есть поддержка, и надежда есть…
В такси, проезжая по родным улочкам, Кристина вдруг подумала, что рассталась с отцом как-то неправильно. Обрушила на него ошеломляющую новость о Виктории, не дала ее координат, оставила его в состоянии шока. Еще и спровоцировала ссору с матерью. Потом не отвечала на звонки, уехала за границу и вообще перестала о себе как-либо напоминать. Конечно, все это причиняло ему боль.
А брак с Алексом? Она даже не попросила родительского благословения, не познакомила их. О компании и говорить нечего. Ее развод с Брониславом поставил последнюю точку в бизнесе отца. Получается, по ее вине тот вынужден был поехать договариваться с Дмитрием? Из-за нее оказался с ним в одном кабинете? Если бы она хоть раз позвонила ему за это время, поинтересовалась делами, предложила помощь, возможно, ничего бы и не произошло, может, получилось бы спасти компанию, спасти отца!..
Голос совести укорял ее всю дорогу. Почему не попыталась помирить родителей? Поговорить с обоими? Зачем все бросила и уехала так далеко? Ничего не сделала… Сбежала, как преступница, как трусиха!
От мест, знакомых с детства, защемило сердце. Казалось, Кристина не была дома много лет. Смотрела по сторонам и понимала, что больше никуда не хочет уезжать. После долгой разлуки почувствовала связь с любимым городом, и такую крепкую, что ощутила прилив сил.
«Все будет хорошо, он поправится, – говорила она себе. – Я смогу попросить прощения, смогу все исправить…»
Мать уже ждала ее в больнице. Выглядела Ольга не лучшим образом: глаза покраснели от слез, тушь размазалась, образовав под ними черные круги; волосы были растрепаны, костюм измят.
– Наконец-то! Я думала, ты уже никогда не приедешь! – Она крепко обняла дочь. – Я здесь совершенно одна. Поддержки ждать не от кого, на помощь рассчитывать не приходится. Артуру сейчас делают операцию, я не знаю, чего ждать, на что надеяться…
– Успокойся, мама! Теперь ты не одна! Мы рядом. Кстати, познакомься, это мой муж Александр…
Какое нелепое знакомство! Почему у нее всегда все получается не как у людей? А если бы с отцом ничего не случилось, когда бы она познакомила Алекса с родителями? И познакомила ли бы вообще?
Ольга лишь кивнула в ответ. Сдавленным голосом пробормотала:
– Я уже позвонила адвокату. Сумасшедшего, который стрелял в Артура, уже арестовали. Он за все ответит! – Вытерла влажные глаза тыльной стороной ладони и уточнила: – Ты же видела новости, да? Стрелял бывший сотрудник Дмитрия. Пропали большие деньги, его заподозрили, заявили в полицию. Ну а тот не стал ждать разбирательств, пришел в компанию, начался спор… Понимаешь, Артур вообще ни при чем! Просто попал под горячую руку. Ну почему, почему именно он?
Ольга беззвучно заплакала и схватилась рукой за бледно выкрашенную стену.
– Как же он пронес оружие?
– С охраной уже разбираются. Честно говоря, мне сейчас вообще не до этого… Главное, чтобы Артур выжил! Господи, мы так некрасиво расстались… – начала она причитать. – Даже не поговорили спокойно, а ведь взрослые люди! Конечно, он изменил, конечно, любил эту женщину… Хранил ее фотографии… Но это прошло. Все прошло. Нужно было забыть и отпустить. Не смогла… И вот что вышло…
Ольга достала платок и вытерла слезы. Руки дрожали, она с трудом держалась на ногах. Александр помог ей сесть в кресло и отправился за кофе.
– Мама, – Кристина опустилась на соседний стул и взяла ее за руки, – пожалуйста, не говори о папе в прошедшем времени!
– Что? – Отрешенный взгляд лишь на секунду коснулся ее лица.
– Прошу, не говори об отце в прошедшем времени.
– Милая, он может в любую минуту умереть… Прогнозы врачей неутешительные.
Она снова заплакала, спрятав лицо в платок. Глядя на подрагивающие хрупкие материнские плечи, Кристина снова ощутила собственную вину. На сердце стало еще тяжелей. В голове не укладывалось, что еще совсем недавно такой здоровый и жизнелюбивый отец находится сейчас между жизнью и смертью. А вдруг медики не смогут его спасти? Что будет, если его не станет? Нет, лучше не думать об этом, лучше не думать…
Наконец вышел врач, им разрешили войти. Отец выглядел плохо: ужасно бледный и худой. Немного поговорил с Ольгой, оба попросили друг у друга прощения. Кристина стояла в стороне и молча наблюдала за ними. Слезы наворачивались на глаза, она сдерживалась из последних сил, хотя интуитивно понимала: это конец.
Внезапно отец повернулся к ней и сказал:
– Кристина… подойди.
Она приблизилась к его кровати.
– Прости меня. Я не смог усмирить свои амбиции, пожертвовал тобой ради бизнеса. Этот брак с самого начала был обречен. И все-таки Господь пожалел меня, дурака, – я успел увидеть, что ты счастлива…
– Не говори так, словно прощаешься! – воскликнула Ольга.
Он опустил глаза и стиснул край одеяла.
– А вот жизнь Бронислава я все-таки сломал… вряд ли он сможет выкарабкаться, особенно теперь, когда остался совсем один. Но теперь уже поздно жалеть… Время ушло.
Девушка перевела взгляд на мать, услышав ее сдавленный всхлип. Та отвернулась к окну, чтобы скрыть свое состояние. А Кристина чувствовала себя так, словно находилась в вакууме. Реальность была слишком жестока, чтобы так быстро ее принять.
– Оля, пригласи священника, я хочу исповедаться.
Та, бросив на мужа удивленный взгляд, рассеянно кивнула и вышла из палаты. Кристина присела на стул у кровати отца.
– Видишь, как бывает, всю жизнь отрицал существование Бога, а Он, оказывается, всегда был рядом… Слишком поздно я это понял. Уже ничего нельзя исправить. Хотя у меня еще есть время на покаяние. Не все для меня потеряно, да?
Он печально улыбнулся. Кристина молчала, не зная, что сказать. Без конца теребила складку платья, смотрела на отца и не узнавала его. Больше не было той гордой осанки, бесстрастного волевого лица, жесткого, изучающего взгляда. Человек, лежащий сейчас в палате, казался совершенно чужим: бледное изможденное лицо, тусклый потерянный взгляд, который немного теплел, когда он смотрел на нее или когда чувствовал ее руку в своей ладони.
Прощается.
Мгновенно ушла обида, камнем лежавшая не сердце; горечь от совершенных ошибок и чувство вины затопили ее. Сжав его слабую руку, Кристина сказала:
– И ты прости меня! За то, что не ценила твоих усилий, не вникала в семейные проблемы и думала только о себе. За то, что не звонили тебе так долго, держала обиду. Я была неправа.
