Татьяна Грач
Двоемирье. Книга 4. Круговорот

– Огонь разжигающая, слова заветные знающая, – попытался объяснить человек по ту сторону.

– Не хочу разочаровывать, но…

«Это Джей магией владеет, не я», – Кайра и сама не была уверена, радоваться ли этому или расстраиваться. Немного магии сейчас бы точно не помешало.

– Не факельщица. Не шаманка. Тогда кто ты?

«Даже не представляешь, как я хотела бы знать ответ», – мысленно оскалилась Кайра.

– Расскажу, если выпустишь отсюда, – тихий смешок подсказал, что трюк не сработал. Но попытаться стоило.

– Хотела знать, что происходит? – собеседник подошел совсем близко к входу. – Война в самом разгаре. Интересно, где ты провела эти годы, если не в курсе?

– Так далеко отсюда, что тебе и не представить, – Кайра напустила на себя загадочный вид. – И никому не представить, мне самой тоже.

Попыталась припомнить, когда в последний раз слышала хоть о какой-то войне. Давным-давно, еще на уроках истории, которые почти не слушала. Лет триста назад, или около того, воевали, пока не построили Барьер.

Словно бы магия забросила ее в другую реальность. Совсем не похожую на тот «воображаемый» мир, где можно было чувствовать себя хозяйкой. А вдруг реальность та же, но…

Догадка пронзила молнией.

– Какой сейчас год? – Кайра вскочила, напрочь позабыв о слишком низком потолке, и снова ударилась затылком.

– Не зашибись совсем, а то допрашивать смысла не будет, – послышалось с той стороны. – Год тысячелистника, раз так уж интересно. Но ты же это знаешь. Продолжишь изображать беды с головой или признаешься, кто и зачем додумался девку во вражеский лагерь заслать?

– «Что» додумалось, не «кто», – все наконец-то встало на свои места, пусть от этого и не стало легче. – Но смысл спрашивать, если все равно не поверишь ни единому слову?

– Да, не поверю, – чересчур быстро согласился собеседник. – Но мы еще поговорим. Позже. Будешь готова – попроси позвать Матиаса.

«Зачем бы это мне?», – однако в этот момент собеседник исчез из вида, и с губ сорвался совсем другой вопрос:

– Кого попросить?

Кайра и представить не могла, как крепко одиночество умеет сжимать в тиски. Даже пошевелиться невозможно. Оставалось только наблюдать, как постепенно тускнеет свет в узкой щели прохода, заменяющего и дверь и окно.

«Вытащи меня отсюда, прошу», – повторялось и повторялось в мыслях, как заевшая песня на старой записи. Так хотелось услышать хоть слово в ответ. Быть уверенной, что Джей по-прежнему ее слышит. Ведь если нет – кто знает, что с ним успела сделать магия. Стоило об этом подумать, как стало дурно.

Или дело в жажде?

Полтора дня не было ни капли во рту. Поняла это только сейчас, оставшись наедине с собой. Провела шершавым языком по потрескавшимся губам. Поморщилась, зачерпнула воду из лужи на полу. Гнилую воду, даже к лицу подносить противно. Выплеснула обратно.

– Да чтоб вас всех преисподняя проглотила! – выкрикнула в сердцах и хрипло рассмеялась, представив, как эти мрази перетрухнули бы, услышав «проклятие шаманки».

Не услышат. Наверное. Кайра вздохнула и свернулась клубочком у стены. Прикрыла веки. Всего на секундочку, как казалось, а когда открыла глаза, вокруг все окутала кромешная тьма. Снаружи послышались шаркающие шаги, и это заставило резко сесть, позабыв про смертельную усталость.

– Так быстро соскучился? – она и сама чувствовала, до чего нелепо выглядит эта попытка храбриться. Но иначе не могла.

– Да мы по тебе все давно соскущились, – ответил совсем другой голос, не Матиаса.

Лица пришедшего Кайра в темноте не разглядела да и не очень старалась. Рука крепко схватила за шиворот и вытащила из почти начавшего казаться уютным подземелья. Толчок – Кайра запнулась под дружный гогот нескольких голосов, но каким-то чудом удержалась на ногах.

– Что, понравилось представление, повторить хотите? – стало противно от того, насколько жалко и беспомощно прозвучало. Нахмурилась, постаравшись изобразить хоть подобие грозного вида. – Вдруг прокляну, не боитесь?

– Нееее, – в лунном свете было видно, как осклабился говорящий. – Огня нет, нищо ты нам не сделаешь.

Молоточки в висках выстукивали бешеный ритм. Беспомощность. Самое страшное слово. Довольные возгласы невидимок из темноты. Кровь стынет в жилах. Собраться, сжаться пружиной.

Кто дернул за рубашку со всей силы, она не видела. Противный треск рвущейся ткани, которая и без того еле держалась. Бесполезная тряпка упала в грязь. Кайра наугад двинула локтем назад со всей силы. Сдавленный вздох за спиной, а следом – малопонятные ругательства сквозь зубы.

Из темноты присвистнули. Кайра резко развернулась. Не стоять спиной к врагам. Этому научилась в первую очередь.

От удара по лицу в глазах потемнело. Она не сразу обнаружила, что стоит в лунном свете у всех на обозрении. И прикрыться нечем. От дуновения ветра по телу пробежала дрожь. Или от направленных на нее взглядов, облапывающих даже на расстоянии?

– Мещеных у меня ище не было, – протянул один, и Кайра машинально накрыла ладонью клеймо на плече.

– А другие прям были, ага, заливай больше, – рассмеялись ему в ответ. – Ладно уж, иди первый.

Один шагнул вперед из темноты, и Кайра сжала кулаки. Щека еще горела от удара. Наплевать.

– Только подойди, – процедила сквозь зубы. Попятилась в тень.

– Стой, дура!

Окрик из толпы прозвучал слишком поздно. Еще шаг, и Кайра перестала чувствовать землю под ногами. Чавкающая жижа, в которой она моментально увязла по щиколотку. Попыталась высвободиться, но жижа от бесполезных усилий только поднималась выше, издавая отвратительное чавканье. Уже почти до колен дошла.

– Замри, потонешь, – раздался голос Матиаса из темноты. Кайра последовала его совету без раздумий, и болото действительно перестало засасывать глубже. – Что устроили? Не утерпели? Сказал же, девку не трогать, пока не разрешу.

«Пока, значит?» – от охватившей ярости голос отказался слушаться.

– Да мы ж и не тронули, – стал оправдываться кто-то из толпы. – Или глазеть на нее тоже только тебе можно?

– Второе предупреждение, Зог.

Три слова, но этого оказалось достаточно, чтобы воцарилась гробовая тишина. Матиас кивнул и лишь после этого подошел и протянул Кайре руку.

– Сама выберусь, – Кайра осторожно пошевелила ногой, и на поверхности болота схлопнулся пузырь газа. Нога погрузилась глубже.

– Как хочешь. Могу и оставить… – Матиас помедлил, прежде чем кивнуть в сторону притихших мразей. – С ними. Или со мной пойдешь. Решай.

Руку убирать не стал, зараза. Понимал же прекрасно, что не оставляет выбора. Кайра нехотя сжала его ладонь. Рывок – и она снова оказалась на твердой земле. Почти вплотную к Матиасу, улыбающемуся краешком губ.

– Может, мне тебя на коленях за это отблагодарить? – спросила она так тихо, чтобы услышал только он.

– Было бы неплохо, – с готовностью согласился Матиас. – Только не здесь.

***

Этим утром, выйдя из походного шатра и увидев восход, Элмин почувствовал себя настоящим счастливчиком. Даже предложение младшего советника провести с болотниками переговоры не разозлило, хотя должно было бы.

– Переговоры ведут с теми, Раст, кто готов идти на уступки, – протянул он почти равнодушно. – Как считаешь, болотники готовы?

Выстроившиеся в два ряда друг напротив друга на походном столе каменные фигурки воинов были красноречивее любых слов.

– Мы не знаем, на что они готовы, а на что нет, – возразил Раст. – Не знаем, кто они, чем дышат, почему так нас ненавидят. Хотя, это-то как раз понятно.

«По той же причине, почему их ненавидим мы», – Элмин обвел взглядом фигурки, абсолютно одинаковые в обоих рядах. Когда-то зеленые и красные, но со временем краска стерлась, и не различить: где свои, где враги.

Никто уже и не скажет точно, с чего все началось, и кто стал зачинщиком первого сражения. Ни Раст, слишком молодой, чтобы это помнить, ни сам Элмин, ни даже самые старшие из его советников. Это не главное. Важнее, чем все завершится.

– Можно быть сколько угодно правым, но это не имеет значения, если отступишь и не дойдешь до цели.

Раст нахмурился и покосился на сверкающую позолотой «Книгу изречений», лежащую в углу шатра на мягкой бархатной подушке.

– И кому же сей мудрый совет принадлежит? – взял одну из фигурок, стал крутить ее между пальцами. Потом сжал, и на хрупком камне появилась трещина.

– На этот раз мне.

Услышав это, Раст поставил фигурку впереди «войска», а напротив – другую, из «вражеского».

– А что, если вовсе нет необходимости идти трудным путем? Если правильно произнесенные слова проведут к цели быстрее?

– Возможно, – не стал спорить Элмин. – Но кто сумеет найти эти слова? Быть может, ты сам хотел бы провести переговоры?

– Я всего лишь советник, – Раст сделал шаг назад.

«Всего лишь трус, способный предлагать то, на что сам бы не решился».

Произойди этот разговор в любой другой день, Раст не только лишился бы поста советника, но был бы изгнан из войска без права возвращения. Трусливым здесь нет места. А вот тем, кто умеет выбрать правильное время, чтобы высказать свое мнение…

– Что ж, ты дал свой совет. А теперь оставь меня одного.

«…И чтоб глаза мои сегодня тебя больше не видели», – добавил Элмин про себя. Любые попытки переговоров с болотниками обречены с самого начала. Это знает каждый, кто сталкивался с ними достаточно близко. Раст – не сталкивался, ему подобные речи простительны. Он не знает Матиаса и его людей, потому и тешит себя надеждой.

Сквозь оставшийся приоткрытым вход в шатер проник солнечный свет. Казалось бы, то же самое солнце, что светило вчера, и позавчера, и одиннадцать тысяч дней до этого.

Действительно ли то же самое? Или это как с людьми: опыт прошедшего дня не оставляет прежним, и каждый раз, проснувшись, глаза открывает кто-то совершенно новый, незнакомый даже себе самому?

Одиннадцать тысяч раз Элмин просыпался в своей жизни. На один больше, чем его отец. Гораздо больше, чем старший брат, лица которого уже почти не вспомнить. Они были достойны такой удачи, не он. Но их нет, а значит…

Жаль, Сауле нет рядом. Она бы сказала, что на этот счет думают ее Духи. Элмин усмехнулся этой нелепой мысли. Глупо полагаться на помощь тех, кого не можешь даже увидеть. Это удел слабых.

«Но ведь ты тогда пришел в храм», – подсказала услужливо память.

«Вовсе не оттого, что верю», – спорить с самим собой оказалось весьма занимательным времяпрепровождением. – «В Духов верят мои воины, а это куда важнее».

И не только его воины. Если бы не это, если бы не было храма – кто знает, может и не было бы никакой войны.

Элмин смахнул фигурки со стола, прогоняя ненужные сожаления. Каменный всадник покатился по полу прямо к ногам Элмина. Остальные «воины» остались лежать неподвижно, будто на поле боя. Все до единого.

Такова их судьба.

Решив не устанавливать фигурки обратно на позиции, Элмин одним махом сгреб их в холщовый мешочек. Так всегда происходит после. Уже не важно, кем ты был в этой жизни. Она – только для живых.

Обычный шум едва просыпающегося лагеря вдруг показался чересчур громким. Радостные возгласы, которые слышались только после очередной победы, которых в последнее время становилось все больше.

– Сауле! Сауле!

– Духи с нами!

Прокатилось эхом по лагерю, но не стихло, как можно было бы ожидать. Удивленный Элмин направился к выходу. Нескольких шагов сделать не успел, как в шатер буквально влетела…

– Сауле?! – только и смог выдохнуть он, когда она бросилась на шею. – Что ты здесь делаешь?

– Я нашла тебя, нашла! – уткнулась лицом ему в грудь и чуть слышно всхлипнула.

– Но как, зачем? – Элмин отодвинул ее от себя, заставив посмотреть в глаза. – И почему ты не осталась во дворце, как просил?

«С воинами куда проще», – с досадой подумал Элмин. Достаточно приказать, и они будут выполнять все, что угодно. Сауле – другое дело. Смотрит на него, снизу вверх, а в огромных янтарных глазах блестят слезы.

– Потому что больше это не твой дворец.

Всего несколько слов – будто удар под дых. Элмин решил, что ослышался. Наверняка ослышался. Или Сауле решила так изощренно его проучить за то, что в этот раз не захотел взять с собой?

– И как это понимать? – Элмин глядел на нее, не моргая, в ожидании объяснений.

– Они… Болотники… – Сауле сделала глубокий вдох, прежде чем продолжить. – Они пришли. Ночью, так тихо. Захватили дворец, а я успела убежать. Теперь хозяйничают там.

Пальцы сжались сами собой, а в следующий момент разбитый о стол кулак заныл от боли.

– Этого не должно было случиться.

«Но ты прекрасно знал, что рано или поздно произойдет подобное», – напомнил Элмин себе. С самого детства знал. С того момента, как брат рассказал о болотниках, а спустя два года не вернулся из битвы, и Элмин убедился в этом окончательно. Беда всегда приходит в дом, когда этого меньше всего ждешь.

– Теперь нам обоим некуда возвращаться, – Сауле отвела взгляд, и пришлось ухватить ее за подбородок, чтобы вновь развернуть лицом к себе.

– Не вздумай так больше говорить.

Ее губы показались горькими на вкус. Такими же горькими, как несказанные слова.

«Не нужно было уходить». Элмин знал об этом без напоминаний, но иначе не мог. Никогда не умел.

– Мы обязательно вернем свой дом. Веришь мне?

Вопрос был излишним. Сауле молча кивнула и крепко прижалась к нему. Конечно, верит. Понять бы только, кому больше: ему или своим Духам?

– Изничтожь их, – тихо, но с неожиданно холодной яростью в голосе произнесла она. Элмину на миг показалось, что его милую робкую Сауле подменили. – Всех, до последнего. Чтобы они больше не оставляли на земле следов.

– Кто-нибудь еще выжил? Там, во дворце? – только и смог спросить он, догадавшись о причине такой перемены.

Сауле пожала плечами.

– Я не видела. Не успела, убежала. Одна.

Видимо, никто. И представлять не нужно, слишком хорошо Элмин помнил, что оставляют после себя болотники. Горы бездыханных тел, которые не всегда удается даже, как положено, предать огню.

Тех, с кем он прожил много лет бок о бок.

Больше он их не увидит. Никого из них.

– Они должны за это ответить, – озвучила Сауле его мысли, а в глазах полыхнул огонь. Элмин невольно вздрогнул.

– Не сомневайся, непременно ответят, – заверил он, придя в себя. Обнял Сауле и прошептал ей на ушко: – Кто причиняет нам боль, испытают ее вдесятеро сильнее.

– Как это, «вдесятеро»? – Сауле так забавно сморщила свой курносый носик, что удержаться от улыбки было невозможно.

– Это вот так, – положив ладонь Сауле на свою, Элмин приподнял ее тоненький пальчик. – Наши беды, – прижал обе ладони друг к другу, как что Сауле пришлось сцепить их вместе. – А вот то, что получат они. Теперь лучше расскажи, как нашла дорогу в лагерь? Так далеко. Хотя, чему удивляюсь, тебя наверняка Духи вели.

– Зря посмеиваешься, – Сауле обиженно насупилась. – Они и привели, да. Не совсем они, но кое-кто… Кое-кто, ими посланный в помощь. Нам всем, я же так их молила. Блуждал во тьме, не ведая истины, но Духи показали ему путь, а он покажет его нам, вот увидишь.

Тараторила быстро-быстро, и с каждым словом все вдохновеннее, будто и впрямь верила своим странным речам. Хотя, почему «будто»? Все было бы иначе, усомнись она в силе Духов хоть на минуту. Ее бы здесь попросту не было.

– Иногда кажется, ни за что не смогу тебя понять, – только и смог произнести он, когда Сауле, наконец, смолкла.

– Это оттого, что не желаешь услышать. Но глазам своим поверишь, всенепременно. Пойдем, скорее!

Не успел Элмин возразить, а она уже приглашающе отворила выход.

Походная жизнь шла своим чередом. Никто из воинов еще понятия не имел, что произошло. Одни перешучивались, сидя вокруг костра, другие отрабатывали мастерство владения оружием. Двое вернулись с охапкой сушняка для костра.

Будто ничего особенного, будто впереди ждет самый обычный день.

Не обычный.

Это стало ясно, стоило заметить стоящего чуть поодаль человека. Среди воинов в просторных, песчаного цвета одеяниях, он выделялся особенно. Чужак, но и на болотника не похож. Слишком чистый, слишком аккуратный, будто шел на дворцовый прием, да случайно заплутал и оказался на поле битвы. С брезгливым выражением на лице смотрел, как один из воинов целится из огнепала в нацарапанный на стволе круг.

Щелчок, грохот, облако дыма заволокло воина. Элмин даже не успел рассмотреть, кто именно стрелял, но зато прекрасно видел промах. Ничего удивительного, к новому оружию всем еще предстоит привыкнуть.

Наблюдавший парень цокнул языком, покачал головой.

– Сам бы попробовал, – возмутился стрелявший. Дейкор, без всяких сомнений. Завелся с полоборота. Подошел к незнакомцу, сложившему руки на груди. – Давай же. Или хочешь пойти, шантары наши чистить? Ходить и глазеть просто так негоже.

Несколько мгновений незнакомец смотрел на протянутый ему огнепал, потом осторожно взял его в руки, покрутил перед собой.

– Туда? – кивнул в сторону дерева с кругом.

– Хоть в ту сторону пальни, уже молодчиком будешь.

Несколько стоящих рядом воинов дружно загоготали, на что незнакомец лишь пожал плечами, пробормотав:

– Не сложней охотничьего ружья.

Направил огнепал на дерево, прищурил один глаз, стал прицеливаться. Слишком долго. Оружие не любит сомневающихся.

Щелчок. Выстрел. Удивленные вздохи раздались раньше, чем дым рассеялся.

– И что я тебе говорила? – Сауле положила голову на плечо Элмину, который не мог глазам своим поверить. На стволе, точнехонько в центре круга, красовалась черная выжженная дыра.

Глава 2. Прозрачные намеки

– Отчего не смотришь в глаза? – нарушил молчание Матиас.

Отвернувшаяся к стене вздорная девка вздрогнула – уже начавший пробиваться в палатку утренний свет не позволил скрыть едва заметное движение плечами, на одном из которых был выжжен цветок.

– А что, тех, кто тебе в рот заглядывает каждую секунду, маловато? – проворчала она. Попыталась накинуть на себя покрывало, но Матиас вовремя прижал его рукой.

– Очень не люблю, когда вопросом на вопрос отвечают, – он подошел вплотную, сжал пальцами ее нижнюю губу, заставив поднять к себе лицо. – И когда грубят, тоже не люблю.

Так странно: видеть вовсе не испуг, или отвращение, или трепет, как обычно бывало с факельщиками. Им невдомек, что белесые, порой даже светящиеся в темноте глаза – маленький подарок от неприметной, но очень ядовитой болотной ягоды. Вернее, капель из ее сока, которые помогают лучше видеть по ночам.

Но на лице пленницы было лишь холодное непробиваемое равнодушие. С таким же безразличием последовал ответ:

– Не смотрю, потому что не хочу видеть свое отражение в глазах.

Любопытно.

– Зря, ты хорошенькая.

Матиас провел ладонью по ее скуле, синяк на которой со вчерашнего дня стал еще заметнее. Скрыть досаду не удалось.

Не нужно было им этого позволять. Остановить раньше, но он просто стоял в стороне, наблюдал и ждал. Иначе было нельзя. Матиас давно усвоил: хочешь приручить дикого зверя – сначала сделай его жизнь невыносимой. Обездвижь, лиши еды и питья, до тех пор, пока у него не останется сил сопротивляться. И тогда, на самой грани, предложи помощь. Только с тобой можно выжить. Пусть поймет это и тогда останется рядом, по собственной воле… Сам прирученный так и будет считать, не раз проверено.

– Нравится, когда тебя боятся? – спросила она, и Матиас неожиданно поймал себя на том, что выдержать этот ледяной взгляд не так-то просто. – Напрасно, страх действует не так долго, как кажется. И никого не способен удержать. Если еще не понял – узнаешь, только поздно будет.

Прозвучало, будто изощренное проклятие, от которого Матиасу стало чуточку не по себе.

– А что тогда способно? – полюбопытствовал он. Не то, чтобы ответ в самом деле интересовал, но послушать мнение новой ручной зверушки было забавно.

– Надежда. Если подарить людям хоть маленькую ее крупицу, они охотнее за тобой последуют.

– Вот как? – протянул Матиас. – Знаешь, о чем говоришь.

– Возможно.

Она произнесла это совсем тихо и отвернулась, ясно давая понять, что поддерживать эту тему не намерена. Зато Матиасу от этого стало еще любопытнее.

«Кто ты такая?» – вопрос, из-за которого он до сих пор терпел ее присутствие. Но задать его он не успел, в этот момент снаружи палатки послышался странный переполох. Матиас поспешно кинул пленнице свои потрепанные шаровары и просторную рубаху – единственное, чем можно было заменить ее окончательно испорченную болотной грязью одежду. Очень странную, как и сама эта девка с птичьим именем.

– Что ты делаешь с надоевшими игрушками? – сказанные совсем буднично слова остановили Матиаса уже на пороге.

Не таким тоном обычно интересуются собственным будущим, ох не таким. И ясно ведь, как белый день: притворяется, а раскусить эту скорлупу никак не удается. Но ничего, он умеет ждать, иначе не смог бы продолжать вести эту войну.

– Тебе лучше не знать, – бросил он и вышел на улицу, не оборачиваясь.

Разобрать хоть что-то в царящем вокруг гвалте было почти невозможно. Матиас быстро огляделся, пытаясь оценить обстановку. Нечто неуловимое, витающее в воздухе, заставило насторожиться без видимой причины. Почти детская радость на лицах вселяла еще больше тревоги.

– И что мы шумим, как вышь на крыше? – спросил он, на что все мгновенно затихли.

Даже вспоминать не хотелось, сколько времени ушло, чтобы вот так натренировать банду наемников, помогавших прогонять из поселений явившихся собирать подать посланцев из столицы. При этом сами наемники не гнушались обирать жителей до нитки в обмен на свои «услуги».

Только теперь, приглядевшись хорошенько, под слоем дорожной пыли и грязи удалось узнать жутко вымотавшегося, но довольнехонького коротышку Тума. Который, вообще-то, сейчас должен был быть в трех днях пути отсюда, вместе с остальным осаждающим логово факельщиков отрядом.

– Он наш, шагери! Их дворец, мы захватили, и наши все целы остались! Зато факельщиков покрошили знатно.

Порадоваться бы вместе с остальными, да вот только слишком быстро все получилось и слишком легко. Может, зря он себя заводит лишний раз? Присоединиться к общему веселью было очень заманчиво.

Матиас нехотя выдавил из себя улыбку. Обернулся к кучке глазеющих в ожидании его реакции.

– Наш вестник заслужил отдохнуть с дороги, без расспросов назойливых мух, как считаете?

Бойцы тут же отошли в сторону, не дожидаясь лишних напоминаний. По-прежнему сияющие от радости, и лишь один бросил на Матиаса хмурый взгляд, что-то шепнул второму.

Раньше он подобного не замечал.

«Страх никого не способен удержать», – прозвучали в голове недавние слова оставшейся в палатке пленницы. Ее голосом прозвучали, и это Матиасу совершенно не понравилось.

Как не понравилось и другое – то, что краем глаза заметил в первый же момент, как вышел из палатки. Дым костров факельщиков, расположившихся за дальним холмом. Уже несколько дней он служил постоянным напоминанием о присутствии врага.

А сейчас почти полностью рассеялся.

– Ушли! – запыхавшийся смотровой, которым сегодня «посчастливилось» быть Зоркому Зогу, в спешке чуть кубарем не скатился по крутому склону холма. – Факельщики, они ушли, до солнца еще.

Радостные возгласы пронеслись по лагерю, еще громче, чем от новости о захвате дворца.

– Вот и пусть валят с наших земель, куда хотят!

– А куда хотят, не выйдет, – возразил кто-то из толпы. – Их земли теперь тоже наши.

– Пушкай на небо улетают, они ш в такое верят.

Хотелось спросить: «Что ж вы ржете, идиоты?» – да только все равно не поймут. Если бы умели думать хоть на шаг вперед, уже стояли бы по правую руку от Матиаса. Одного такого огонь поглотил в недавней битве, а новых не предвиделось.

Так просто факельщики не отступают.

Они знают, что дворец захвачен, поэтому притихли. Только поэтому. Узнали раньше, чем весть дошла до Матиаса. Но это значит…

– Вы кого-то упустили, – можно было и не спрашивать: то, как Тум вжал голову в плечи, сказало все без слов. – Кого?

– Шаманка. Наворожила, видать, что-то. Совсем пропала, не нашли ее. Дымом испарилась, не иначе.

Матиас не смог подавить горькой усмешки. Стоило догадаться, что так будет. Единственная, кто могла бы провести в Духов храм. И кто ни за что не станет этого делать, разумеется.

Не позволит закончить все одним махом.

– Что, не всегда удается заполучить желаемое? – прозвучал над ухом вкрадчивый женский голос.

– Это не надолго, – заверил Матиас. Пусть вздорная девка не надеется ранить словами. Он развернулся к ней, на этот раз не отведшей глаза. Обвел долгим изучающим взглядом. – Вот теперь ты почти можешь за болотницу сойти. Для факельщиков. Придется долго доказывать, что ты не одна из нас, если вздумаешь к ним сбежать.

Забавно наблюдать, как в одно мгновение трескается лед безразличия. Как крепко сжатые губы превращаются в тонкую ниточку, и, кажется, почти слышно, как скрипят от негодования зубы.

Отнимать надежду, оказывается, приятное занятие.

Но она удивительно быстро взяла себя в руки. Пожала плечами.

– И какой мне смысл менять болотные сапоги на тлеющие угли?

Прошла мимо, прямо к огромному походному котлу с еще дымящейся похлебкой из пойманных вчера ящериц.

– Не хотите поделиться? – ошарашенные наглостью бойцы не решились возразить, когда она взяла себе одну из жестяных мисок и почти доверху наполнила ее похлебкой. – Ну что уставились, голодная я.

На то, чтобы сесть в круг рядом с остальными ее смелости уже не хватило. Матиас дождался, пока она скроется обратно в палатке, и лишь после этого подошел к Туму.

– Говоришь, шаманка испарилась? – даже если давно гуляющие слухи о тайных ходах под дворцом оказались правдой, без проделок Духов тут вряд ли обошлось. Пока есть храм, пока у него есть служители, Духи будут помогать факельщикам. Каждый раз, не давая шанса на победу. Лишнее подтверждение этому настолько взбесило, что Матиас не удержался и рявкнул: – Рассказывай, как есть.

– Ее почти схватили, во дворце, – отчеканил Тум, как и полагается, докладывая обстановку. – Гаррана на шомпол насадили. Потом в горах, у храма. Огонь трех наших сожрал, только головешки остались.

Матиас нахмурился. Сколько еще придется рисковать своими людьми попусту? Слишком дорого это обходится.

– Надеюсь, ты не устал.

Недоумение на лице Тума было настолько искренним, что даже немного позабавило.

– Я не…

«Балда, это был вовсе не вопрос», – мысленно возмутился Матиас.

– Дворец уже заждался новых хозяев. Собирай отряд, десятка три, не больше. Пойдете вперед, дорогу расчищать. Тихо-скрытно, как умеете. Неспроста факельщики попрятались, задницей чую, а она меня еще не подводила.

Они никогда не сдавались без причины, и сейчас самое неподходящее время начинать. Но разве это повод отказаться пожинать плоды победы, особенно если их в последнее время не так уж и много?

Пока находишься на своей земле, можно чувствовать себя в безопасности. Даже если знаешь, что где-то тут, поблизости, притаился враг. Даже если этот враг не раз пытался у тебя эту землю отобрать. Это не важно. Северный край не станет долго терпеть чужаков с юга.

Как оказалось, в обратную сторону это тоже работает.

Первый сигнал прозвучал пять дней спустя, когда отряд перешагнул негласную границу, за которой начинались владения факельщиков. Раньше начинались.

– Они здесь, – раздался из-за деревьев тихий шепот Прэйта. Странно, что никто из дозорного отряда не соизволил об этом сообщить. Может, просто не успели – по расчетам Матиаса, они должны быть не меньше чем в дне пути отсюда. А Прэйт продолжал полушепотом, сбивчиво: – Были, только что.

– Видели?

Прэйт на миг выглянул из-за дерева, только чтобы сделать рукой знак следовать за собой.

Поляна оказалась всего в нескольких десятках шагов от места, где расположился отряд. В самом центре – еще дымящийся костер. Будто напоминание: «Мы рядом. Делайте каждый шаг с оглядкой, мы в любой момент можем нанести удар».

– Разыщите их.

Отделаться от ощущения, будто ты загнанный в ловушку зверь, оказалось не так-то просто. Не помогли даже четыре спокойных дня без малейших следов факельщиков. От этого было только еще больше не по себе.

И не зря.

Сожженные дотла деревья у небольшой речушки, к которой они вышли на закате, удивили лишь в первое мгновение. До того момента, как Матиас проследил взглядом вдоль «тропинки» из почерневшей травы, в конце которой возвышался холм.

Не настоящий холм.

Почти невозможно было поверить, что эта обуглившаяся масса была когда-то людьми. Нельзя было поверить. И лишь ропот бойцов за спиной не позволил обмануться. Аккуратно сложенные друг на друга, прикрытые ветками для вида – те, кто отправился вперед. Все три десятка, насколько Матиас смог оценить за несколько мгновений, пока не опустил взгляд. Думал, сумеет выдержать дольше, но ошибся.

– Выставляем больше смотровых. Восемь на ночь, пять с рассветом, – вряд ли это поможет, но видимость действия, хоть капля, была сейчас жизненно необходима. Добавила и самому Матиасу, и его отряду уверенности: все еще под контролем. – Но сначала подыщем другое место обосноваться.

Развернулся, чтобы уйти поскорее с этого пепелища, и в следующий момент столкнулся лицом к лицу с застывшей на месте девкой, уставившейся на жуткий «холм».

– Все еще нас считаешь чудовищами? – спросил Матиас, и она вздрогнула, будто очнулась от забытья. Скривилась, прежде чем сказать своим уже привычным равнодушным тоном:

– А тебя так волнует, что я считаю?

– Опять отвечаешь вопросом на вопрос, – Матиас сжал ее подбородок двумя пальцами и держал так до тех пор, пока она не оттолкнула руку.

– Видала и похуже.

«Да неужели?».

Матиас собирался сказать это вслух, но тут заметил, как девка всматривается вдаль, сквозь деревья, нахмурившись, что-то прошептав одними губами. Быстро обернулся и краем глаза успел заметить мелькнувшую и тут же исчезнувшую тень. А на лице девки впервые за эти дни, всего на мгновение, появилась улыбка.

***

Наконец-то уснул.

Кайра понятия не имела, сколько времени уже сидит так, не отрываясь следя за малейшим движением того, кто лежал к ней спиной. Кто ни разу не назвал ее по имени, и кого она как только не звала, пусть всего лишь в мыслях.

«Зря ты это сделал, мразь», – снова и снова повторяла она, будто заговор, пока полоска лунного света медленно перемещалась по палатке. – «Тебе не стоило и на секунду закрывать глаза».

Не после всего, что было за это время. И особенно не этой ночью.

Вдох, выдох. Кайра медленно потянулась к брошенным на земле штанам, оглянулась… нет, по-прежнему лежит, а плечи размеренно приподнимаются и опускаются.

Скоро перестанут.

Еще вчера она бы ни за что не решилась. Тогда у нее не было надежды. Пока не увидела среди деревьев знакомый кудрявый силуэт. Пусть даже это была всего лишь игра воображения. Если и так – неважно.

Ладонь сжалась на спрятанном в кармане штанов остром камне, тайком подобранном днем.

Никогда не закрывай глаза. Первое, что было усвоено в приюте. Кайра с досадой поморщилась, заметив в лунном свете свежий синяк на руке. Единственный видимый след, который он оставил. Ничего, пройдет, как перестала болеть затрещина, полученная в первый день от одного из его недоумков.