Татьяна Ф
За что демону ангел, или Работу не выбирают
Эпилог
Алекс мчался по длинному госпитальному коридору, одним свои видом заставляя пациентов и медицинский персонал шарахаться в сторону, освобождая проход мужчине. Подлетев к палате 15А, он рывком распахнул дверь.
– Лика?!
Его белокурая красавица устало улыбнулась и перевела взгляд вниз, к тому, что лежало на её руках. Мысленным усилием заставив сердце выровнять ритм, он шагнул к больничной кушетке.
– Поздравляю, ты стал отцом, – тихо прошептала Лика и протянула маленький свёрток Алексу.
Он осторожно принял его, устроил на одной руке и приоткрыл уголок пледа, закрывающий личико малыша. Улыбка медленно слезла с его лица, когда он узрел маленькую черноволосую головку. Что за….?
– Любимый, что-то не так? – озабоченно спросила Лика, с тревогой всматриваясь в недоумевающее лицо мужа.
Он поднял глаза на жену, открыл рот и тут же его закрыл. И впервые в жизни, не знал, что сказать.
Несколькими часами ранее
– Всегда считал, что приглашение погостить означает именно погостить, а не гонять нечисть по всему городу, только потому, что отпрыск вашей королевской семьи боится появления ведьм на собственной свадьбе!
– К превеликому сожалению, а может к огромному счастью, королевская семья не имеет ко мне никакого родственного отношения. Только бизнес, ничего личного.
– Что не меняет определения термина «погостить».
– Если углубиться в этимологию слова, то «погост» это место пребывания князя и его подчинённых, выезжающих за данью, если мне не изменяет память. У тебя ж кристаллы с собой? Вот и собирай дань в виде энергии.
– Ежели с этой стороны посмотреть, то погостом и кладбище называют.
– Тебе же дали официальное разрешение на сбор энергии, так что можешь смело оставлять после себя кладбище.
– Значит, семейная жизнь на тебя не повлияла?
– В каком смысле?
– Доброты, я смотрю, в тебе не прибавилось.
– Ну почему же. Я сдался, и позволил Лике оставить этого драного кота.
– Да ты само милосердие!
– И не говорю, самому тошно.
Раздался еле слышимый вибро-звонок. Берестов активировал гарнитуру.
– Да, родная. Нет, не отвлекаешь. Пьём кофе. Что?
Отключившись, ловчий похлопал Алекса по плечу и сказал:
– Вынужден тебя покинуть, думаю, с оставшимися экземплярами справишься сам. Давай эту заберу и отчалю.
Через секунду под ноги ловчему упала классическая ведьма из детских сказок – старая, с крючковатым носом, в чёрном одеянии и остроконечной шляпе. Ну прямо хоть на родину тащи в качестве наглядного материала. Кровожадностью Берестов не отличался и вынимал энергию не до конца, оставляя жизнь и одновременно используя артефакт, когда-то выглядевший как зонтик. После карательных мер, ведьме стирали память, и возвращали изначальную человеческую суть. Проблема данной операции была чисто финансовая. Согласно действующему законодательству, подобные клиенты оставались на пожизненном государственном обеспечении, поэтому Алекс ратовал за полное истребление согласно тому же законодательству, руководствуясь только уголовным кодексом и принципом рачительного хозяина: «Лишние траты ни к чему». Консенсус был найден: половина слитой энергии уходит под государственный контроль, половина забирается ловчим в качестве компенсации за работу. В Британии своих ловцов не было.
Словив нужное количество энергии и убедившись, что теперь бывшая ведьма сидит на земле и не понимает, что вообще происходит, Берестов скрылся за поворотом. Алекс вздохнул, мысленно пожелав вышеупомянутому отпрыску долгой и неспокойной жизни, аккуратно снял с верхней площадки колокольни довольно упитанную даму в чёрном метким выстрелом из арбалета. Она шумно хлопнулась под колокол слегка задев его, от чего тот издал глухой звон, воспринятый народом, ждущим прибытия новобрачных, очень позитивно. Ряд нестройных голосов зашумел и вскоре действительно показался длинный чёрный лимузин. Приветствия стали громче, а значит можно работать быстрее.
– Босс, я поймала последнюю! – через гарнитуру послышался голос довольной Марго. – Правда, сохранить жизнь не получилось. Простите, босс.
Однако сожаления в её голосе не было ни на грамм.
– Не переживай. Убери за собой и можешь быть свободна.
Убедившись, что церемония проходит по заданному сценарию, выдав распоряжения по поводу организатора покушения и размещения потерявших память исполнителей в соответствующие учреждения, Дорнакс сменил одеяние и быстро зашёл в здание Вестминстерского аббатства через чёрный ход. Ещё нужно решить много безотлагательных вопросов.
И всё же ему пришлось оторваться на звонок с незнакомого номера. Не отрываясь от небольшого совещания, устроенного в одном из кабинетов аббатства он машинально включил громкую связь.
– Да.
– Мистер Дорнакс?
– Да, это я.
– Мистер Дорнакс, полчаса назад вашу жену привезли в госпиталь Рэмптон с сильными схватками….
В кабинете воцарилась могильная тишина. Несколько пар глаз с интересом уставились на Алекса Дорнакса, виконта Уэсекского, владельца больших поместий на севере Великобритании и главного советника королевы по специальным вопросам.
– Джентльмены, вон отсюда.
Голос Алекса был одновременно спокойным и устрашающе тихим, поэтому присутствующие посчитали за благо моментально скрыться с его глаз. Мужчина взял трубку и поднёс к уху.
– Повторите, пожалуйста.
Ничего не подозревающая медсестра быстро рассказала о том, что его жену полчаса назад привезли с сильными схватками. Выбор роддома – Рэмптон был психиатрическим госпиталем, расположенным недалеко от города Ретфорд, куда свозят пациентов с опасными для окружающих расстройствами личности – был сделан в силу специфического поведения родильницы. Доктор Ламбертон интересуется, как часто у пациентки случаются приступы буйного поведения и какие лекарства ей были прописаны.
Скрежет зубов Алекса медсестра уже не услышала, потому как демон распахнул свои огромные чёрные крылья и накрывшись пологом невидимости, устремился в злополучный госпиталь.
А всё так хорошо складывалось! По его подсчётам у них был ещё месяц спокойной жизни вдвоем. Нет, он ждал этого ребёнка, но не сегодня. Он долго и дотошно выбирал медицинское учреждение, где его любимая будет рожать безопасно и комфортно. Лондонский госпиталь Святой Марии Врач, с которым был заключён договор был в курсе истинного положения дел. Но какого чёрта, ещё целый месяц! Он чувствовал злость, когда что-то выскальзывало из-под его контроля. И если что-то случится с Ликой… Чёрт, он даже думать об этом не хочет.
Поэтому, когда он ворвался в палату и увидел вымученную, но счастливую жену, то готов был простить всех и вся. Но вот к чему он не был готов, так это к тому, что увидел в своих руках. Довольно длинные, чёрные как смоль волосы, обрамлявшие личико спящего младенчика и такого же цвета реснички, коротенькие, но густые.
– Любимый, что-то не так?
– Всё…, – мужчина прочистил горло, не сводя глаз с ребёнка, – так.
– Алекс?
Ну чёрненький, да. Не беленький, да. Алекс мучительно вспоминал всех родственников с отцовской и материнской линий, от кого мог передаться ген. И не мог вспомнить. Рыжие были, русые были. У Лики, насколько она передала свои видения, тоже родители темнотой не отличались. Надо посоветоваться с генетиком, Лике не говорить. И ни одним движением не показать, что что-то не так. Чёрт, чёрт, чёрт.
– Алекс!
Мужчина поднял голову. Лика улыбалась, глядя на мужа и вдруг заливисто рассмеялась, так что Алекс опешил, а в голове мелькнула мысль, что они неспроста в Рэмпнотовском госпитале.
– Согласен, – послышался знакомый голос. – Ради этого выражения на его морде, стоило всё затевать.
Ширма, стоящая сразу за кроватью Лики, слегка отъехала в сторону. За ней стоял ухмыляющийся Берестов.
– Давай сюда, – всё ещё улыбаясь, он шагнул к Алексу, вытягивая к тому руки.
Но Дорнакс нахмурившись инстинктивно отступил, слегка разворачиваясь корпусом и прикрывая плечом ребёнка.
– Ооо, – уважительно протянул Берестов. – Ты была права.
– Я всегда права, – раздалось из-за ширмы. – С тебя ужин.
Алекс непонимающе уставился на Лику, отмечая блеск в её глазах. Она улыбнулась и, засмущавшись, начала вытирать глаза тыльной стороной ладони.
– Кто-нибудь объяснит мне, что происходит? – в голосе виконта засквозило зарождающееся раздражение.
Вместо ответа ловчий шумно откатил ширму в сторону, открывая взору одетую в больничную одежду Веру, сидящую в удобном кресле и держащую на руках ещё один "свёрток". Берестов аккуратно подхватил его и подошёл к Алексу.
– Обмен? – и откинул уголок ткани.
Зажмурившись от попавшего на личико пусть и неяркого, но света, ребенок недовольно заворочался, а успокоившись и явно преодолевая трудности, открыл глазки ярко голубого цвета. Волосы малыша были настолько светлые, что его голова казалась абсолютно лысой.
– Алекс?
Не дождавшись ответа от явно оторопевшего отца, Берестов подхватил черноволосого ребенка, лежавшего на руках у Дорнакса и вручил ему светленького.
– Завис, – с умилением произнесла Вера. – Какие вы все одинаковые, ей богу! Два часа назад тоже самое наблюдала, когда Диме сына вручили. Кстати, поздравляю, у тебя дочь.
– Дочь? – машинально повторив за Верой, проговорил Алекс, не отрывая взгляда от ребенка, отмечая поразительное сходство новорождённой девочки с Ликой. Тот же оттенок глаз, те же ямочки на щеках, маленькие розовые губки. Словно он перенёсся на несколько лет назад, когда впервые увидел маленькую пятилетнюю Анжелику. Насмотревшись на дочь, он поднял глаза и спросил:
– Ещё раз: что произошло? Почему мне позвонила медсестра, а не ты? – обратился он уже к Берестову.
– Не хватало нам ещё одного психующего самца, – подала голос Вера.
– Ты преувеличиваешь, – ответил ловчий. – В конце концов, оставаться спокойным, когда у тебя на руках сразу две рожающие женщины, невозможно. Я не врач, и уже тем более не акушер. И ты сама видела, что творила Лика.
– Я не виновата! Они хотели мне что-то вколоть! – возмутилась девушка.
– Обезболивающее, – пояснил для Алекса ловчий. – Но твоя жена не знала, что оно звучит на английском и в результате чуток вспылила.
– Чуток вспылила?
– Ну помнишь, когда она гоняла желтоглазых в замке? В этот раз хоть не убила никого, так, пара переломанных рук и один сломанный нос.
– Лика, родная, ты мне не хочешь объяснить, почему наша дочь появилась на месяц раньше?
– Я понимаю, что это всё выглядит как сценарий дешёвой ситуационной комедии…
– По мне так больше похоже на переопыление, – ухмыльнулся ловчий. – В общем, у Веры пошли схватки, а Лика распереживалась, и… тоже «решила» родить.
– Не смешно, – пробурчала Вера.
– Вообще не смешно, но…
– Партизаны хреновы… Опять молчание. Я даже не знал, что Вера в положении. Они-то понятно, а ты почему мне ничего не сказала? – Алекс с укоризной посмотрел на жену.
– Я сама только сегодня узнала!
– Зачем ты вообще с собой её привёз? – вопрос явно предназначался Берестову.
– Так получилось.
– Что значит так получилось?
– А вот так.
– Что-то ты не договариваешь.
– Не…
– Нет?
– Не исключено.
– Но с чего вы вообще потащились в эту глухомань? – спросил Алекс у женской половины компании.
– У тебя в библиотеке ста-а-а-а-арая такая книжка есть, в коричневом кожаном переплёте с золотым тиснением и опалами по корешку…, – протянула Вера.
– Она на латинском!
– Ну и что? Словари то на что?
– Только не говори, что ты перевела хроники кельтов о заселении земель.
– Ну так, совсем немного, из раздела оставленных сокровищ в древнем храме возле нынешнего Рэтфорда.
– Вот дьявол …
– Не без его помощи, особенно, когда зелёненькие рогастики полезли.
– Что?!
– Отстрелялись! Не переживай! И даже артефакт один успели вытащить.
– Слава королеве, что вы оркского не знаете…
– Это красненькие такие свитки, перевязанные верёвочками с засушенными горошинами? – подала голос Лика.
– Лика!
– А я чего? Я ничего. Я только оружейную открыла…
– Лика!!
– Ну что Лика! Сам развлекаешься, а я что дома должна сидеть?
В процессе слишком живого обсуждения, детей уложили на большой пеленальный столик с высокими бортиками. Лика слезла с высокой госпитальной кровати, и аккуратно ступая, подошла к Вере, словно поддерживая её не только на словах, но и физически. Алекс оглядел всю компанию, выглядящую чрезмерно счастливой и чересчур говорливой, и отчего-то стало так тепло на душе, что стало совершенно неважным, где они и по какой причине. И не сразу услышал тоненький жалобный писк, а когда метнулся в сторону его источника, обгоняя остальных спешащих чипов и дейлов, удивленно замер. Плакала его дочь, умудрившись выбраться из пелёнки и пледа и испугавшись возникшей свободы. Выпростав из пелёнок маленькую, но сильную ручку, черноволосый малыш схватил ладошку маленькой крикливой женщины и крепко, как только это умеют младенцы, сжал её. И плач тут же прекратился.
– Занимательно, – пробормотала Вера. – Что бы это могло значить?
– Я уже начинаю ревновать, – Алекс сложил руки на груди.
– Да ладно, они ещё маленькие, – Лика пристроилась рядом с мужем.
– Маленькие, не маленькие, но она, по-моему, слишком поторопилась на встречу с этим молодым человеком.
– Есть с кого брать пример любимый, правда?
Эпилог после эпилога
Я сидела за уличным столиком в маленькой кафешке на Камергерском переулке и с удовольствием потягивала любимый латте. Эстерхази был почти съеден, я оставила маленький кусочек для воробья, который уже десять минут тёрся рядом, подпрыгивая в нетерпении. Ароматный напиток радовал своим большим объёмом и неспешно смаковался небольшими глоточками. Если довести их до объёма двух капель, то где-то даже мелькает впечатление бейлиза. Закрыв глаза от удовольствия, я пропустила момент, когда на стул напротив опустился мужчина. Его присутствие выдало лишь лёгкое поскрипывание ротонга. Не выпуская чашку из одной руки и блюдце из другой, выразительно посмотрела на нежданного гостя.
– Не узнали?
Голос мужчины был на удивление приятным, сочетая в себе одновременно мягкость и уверенность. Я сощурила один глаз.
– Нет.
Мужчина приподнял одну бровь, видимо выражая надежду на ещё одну попытку с моей стороны. Я честно попыталась. Не вышло.
– Точно нет.
Мужчина вздохнул.
– Дмитрий Андреевич Берестов, старший ловчий отдела по контролю рождаемости.
– Шутить изволите?
Неужели мои произведения читают мужчины? Я помню, как имела неосторожность разместить книгу про ангелов и демонов на одном ненадёжном сайте, и очень быстро текст осел на многих ресурсах.
– А я не шучу, – спокойно ответил мужчина, закинув ногу на ногу.
– Молодой человек, мне конечно приятно, что вы знакомы с моим творчеством и вам оно, видимо, пришлось по душе, но что вы хотите от меня? – я поставила чашку с блюдцем на столик и с любопытством посмотрела на симпатичного мужчину.
Тот улыбнулся, а моя улыбка медленно исчезала, по мере того, как его глаза постепенно заполнялись чернотой.
– Классный фокус, – выдавила я, не ожидая, что уже придумали технологии, позволяющие осуществлять подобное.
И тут же потеряла дар речи, когда его волосы заискрились всеми цветами радуги.
– Ой, – икнула я.
– Я собственно зачем пришёл, – секунда и передо мной снова сидел давешний незнакомец. – У меня просьба. Пожалуйста, можно немного помягче с Верой? Всё, что вы пишите, сбывается на следующий день. Я всё понимаю, это ваша работа, но у меня уже глаз дёргается. Очень переживаю за неё.
Я ошарашенно кивнула, не в силах вымолвить ни слова.
– Я рад, что вы меня понимаете, – мужчина встал. – И спасибо вам.
– За что?
– За неё.
Подняв руку в прощальном жесте, огибая большое искусственное дерево в кадке, он перешёл на другую сторону переулка, свернул в проход между домами, и так чтобы я его непременно видела, выпустил на свободу большие белоснежные крылья и воспарил в небо.
Я моргнула и поняла, что так и сижу с открытым ртом, уставившись туда, куда улетел Дмитрий Андреевич Берестов. Послышался шорох – это голодный воробей наконец добрался до вожделенного лакомства. Я нервно сглотнула и огляделась по сторонам, но похоже никто кроме меня этого чуда не видел.
– Дела….
Схватила ноутбук из сумки, включила его и уставилась на последние строчки, написанные часом ранее:
«Связанная по рукам и ногам Вера летела вниз со скалы, смотря на мужа расширившимися от ужаса глазами, а ловчий, сдерживаемый громилами, в отчаянье понимал, что ничем не может помочь».