Татьяна Ф
За что демону ангел, или Работу не выбирают
Часть 2
Глава 1
Тринадцать лет спустя
Дорнакс припарковал свой серебристый ауди прямо напротив входа в университет. Выйдя из машины, он критически осмотрел кожаные туфли и брюки, идеально сидящие на нём. Поправил рубашку и прислонился к капоту сверкающего от чистоты автомобиля. Неизменный хвост на затылке и трость в руках. Несмотря на внешнюю невозмутимость и едва заметную ленцу в движениях, Алекс был напряжён как пружина, готовая сорваться в любую секунду. Его сердце опытного и взрослого мужчины, познавшего много женщин, сейчас билось как у взволнованного подростка. Причина аритмии вскоре должна была выйти из дверей главного корпуса и с каждой минутой пульс увеличивался на десять пунктов.
Двери распахнулись и из здания повалили счастливые студенты, отсидевшие ненавистные пары и вырвавшиеся из оков Гиппократа радостными колобками. Кто-то сразу покидал территорию университета, кто-то оставался покурить возле парадной лестницы, кто-то усаживался прямо на неё, чтобы поболтать и хорошо провести время в компании сокурсников.
Англичанин нервно отстукивал вальс по набалдашнику трости, вглядываясь в дверной проём, когда наконец показалась она. Высокая длинноногая блондинка с длинными очень густыми платиновыми волосами, спускающимися до бёдер и покачивающимися в такт неспешной ходьбе. Чёрные обтягивающие джинсы и простая хлопковая блузка нежно-голубого цвета в цвет глаз выгодно обрисовывали вполне сформировавшуюся фигуру и удивительно шли ей. С сумкой на плече и стопкой конспектов, которые прижимала к себе, она шла в компании с молодым человеком. Дорнакс напрягся, разглядывая её спутника. Джинсы, футболка потрёпанного вида, взъерошенные рыжие волосы и кроссовки, видавшие лучшие времена. В его руках была всего лишь одна тетрадь, которой он размахивал, очевидно рассказывая что-то эмоционально-наполненное. Лика улыбалась, слушая парня и периодически осматривалась. Отойдя от университета, они остановились всего в нескольких шагах от Дорнакса и тот молча ждал, пока сможет подойти к девушке. Лика в очередной раз отвлеклась от бурного рассказа, оглядевшись. Скользнула взглядом по Дорнаксу. Сердце демона замерло, а глаза жадно смотрели на столь вожделенный объект. Всё те же огромные голубые глаза, которые снились ему каждую ночь. И каждое утро он просыпался с болью, рождённой невозможностью быть рядом. Нет, он наблюдал как она растёт, видел на фотографиях как превращается в прекрасную, безумно красивую женщину. Им позволили увидеться лишь однажды. После всей этой ненормальной истории с Марком, когда всё закончилось, он пришёл в российский отдел всё ещё надеясь её забрать. Увы, законы жёсткие и поэтому всё работает много лет стабильно и непреклонно. Она тогда плакала, не понимая, почему она должна так долго ждать встречи с ним, а он умирал в душе, боясь, что с ней может что-то случиться, когда его не будет рядом. Но кто-то на небесах всё-таки справедлив и этот тюремный, в самом прямом для него смысле, наконец закончился. И он сможет забрать её с собой.
И сейчас он стоял перед ней и ждал её долгожданных объятий. Но взгляд девушки лишь на секунду остановился на фигуре мужчины, чтобы снова вернуться к веселящему её парню. Тот наклонился к ней и что-то прошептал на ухо. Лика смешно слегка вжала голову в плечи и тихо рассмеялась.
Раз, два, три. Что-то внутри Дорнакса шептало: «Алекс, дыши». Он не верил своим глазам. Она. Его. Не узнала. Такая ситуация даже не приходила ему в голову. Как она могла его не узнать?! Ведь даже ребёнком она чувствовала, что он её пара. Она рыдала, отдавая те крохотные дозы любви, что имела, всем окружающим, чтобы отпустили её к нему. У него рвалось сердце, когда развернувшись, он уходил, слыша детские всхлипывания. И сейчас она его не узнала. Более того, она была не одна. Понимание реальности многотонным грузом рухнуло на него, инстинктивно заставляя сжать трость с такой силой, что даже титановый набалдашник надсадно заскулил. С невидящим взглядом, Алекс сел в машину и, втопив педаль газа в пол, шумно отъехал от тротуара.
Глава 2
Лика, радостно жмурясь от яркого солнца, вместе с друзьями вышла из университета. Бог ты мой, как прекрасен мир! Как прекрасен этот университет, куда она так старалась поступить, лишь бы вырваться из стен конторы, где она была вынуждена проводить большую часть своей жизни. Да, она понимала, что это было неизбежно и это нужно, для того, чтобы она могла полностью использовать те возможности, которые у неё есть. Но мир же намного больше, и кроме ангельской сущности, у неё имелась вполне человеческая, которая сейчас, в силу своего гормонального состояния, жаждала общения со сверстниками. Посоветовавшись с Верой, которая больше других понимала её, Лика выбрала медицинский университет, знаменитую Сеченовку. Ведь помощь людям может быть разной, а она хотела помогать.
Экзамены она сдала великолепно и принята на лечебный факультет в числе сотен других таких же альтруистов. Она любила лекции и не понимала почему некоторые из студентов прогуливали. Зачем тогда вообще сюда было поступать, занимать место того, кто возможно вложил бы душу в своё дело. Почему-то очень спокойно она посещала морг, куда сгоняли первокурсников буквально сразу, таким образом видимо производя естественный отбор. Кто-то сваливался в обморок сразу, кто-то мужественно терпел пока вскрывают брюшную полость, а потом всё равно не выдерживал и спешно покидал помещение, а кто-то как она с интересом наблюдал вскрытие по Шору, задавая вопросы и с удовольствием принимал предложение рассмотреть какой-нибудь орган поближе, да ещё и своими руками. Преподаватели сразу отметили Лику Белову, как весьма прилежную и подающую надежды студентку.
Лика смутно помнила своё детство. Какие-то воспоминания иногда приходили во сне, но туманные и еле различимые. Она не помнила родителей, но ей объяснили, что во младенчестве её оставили в детском доме, а в пятилетнем возрасте, когда произошла трансформация, забрали в контору. Опеку над ней оформила чета Берестовых, и всё, что она отчётливо помнила, было связано именно с ними. Большой дом в Подмосковье, старшая сестра, с которой они не очень ладили, маленький брат, которого она безумно любила как родного, Вера, заменившая ей мать и Дима, которого она всегда называла папой. Она могла назвать своё детство полностью счастливым, если бы не одно «но». Ночами ей снились кошмары, в которых она видела подземелья, страшных чудовищ и плачущих детей. Сны были неясными, расплывчатыми, но от этого не менее пугающими. Отец всегда пытался ей помочь, забирая боль, но каждую ночь всё повторялось. Однажды к ним в гости приехал папин начальник Сергей Иванович. Он усадил её на стул, что-то проговорил на незнакомом языке, а потом с силой надавил на виски, от чего она потеряла сознание. Лика очнулась лишь через пять минут, но кошмары её больше не беспокоили. До сегодняшней ночи. Она проснулась в поту и в полном ужасе, тяжело дыша. Она опять видела чудовищ, но что-то в этом сне было новым. Словно кто-то пробивался в этот хаос боли и пытался ей что-то сказать. Понять слова она не успела, потому как мозг быстро вывел её из состояния сна. Ладно, она разберется со всем, ведь теперь у неё есть доступ в одну из лучших медицинских библиотек, и кто знает, может в одной из книг будет сказано, как разобраться со своими сновидениями.
Солнце ласкало кожу, ветер мягко овевал разгорячённое после активных дискуссий на практическом занятии лицо, а Женька что-то трындел о новых знакомых девчонках с соседнего факультета. Она спустились по лестнице и немного прошли по асфальту по дороге.
– Лик, ну ты же понимаешь, что результативное общение с противоположным полом чрезвычайно важно для половозрелого самца, – вещал Женька, оправдывая своё отсутствие на лекции. – Вот встречу свою единственную, а ничего не умею. И как я её буду завоёвывать? Конспектами по истории становления лечебного дела в дореволюционной России?
– Евгений, ты ужасен в свой безответственности к родительским деньгам, – вздыхала улыбающаяся Лика, зная, что конечно даст лекции этому обаятельному бездельнику.
Девушка периодически оглядывалась по сторонам, ожидая троллейбус и провожала взглядом все движущиеся предметы.
– Анжелика, ваша добродетель не знает границ, и я верю в ваше милосердие, – с интонацией парировал Женька, ухмыляясь и наклоняясь к уху девушки. – Кстати, Анька таки согласилась пойти со мной на свидание, поэтому обязательно жду от тебе информации о её любимых цветах и всё такое. И её мыло, мыло пожалуйста!
Мужское дыхание, пусть и не специально, но опалило шею, отчего Лика инстинктивно вжала голову в плечи. И вдруг появилось какое-то странное ощущение, словно прикосновение, но она была уверена, что Женька руки не распускал. Он, при всем своём показушном донжуанстве, уже полгода страдал по её подруге и никак не мог найти к ней подход. Поэтому Евгений исключается. Но прикосновение, немного холодное и как будто тёмное, оно было, оно точно было.
– Подожди, – сказала она Женьке и полезла в сумку.
Вытащив очки, она водрузила их на нос и повторно огляделась, видя мир уже со всей чёткостью. Ехали машины, шли люди, всё как всегда. Она вытащила маленький блокнотик, черканула Женьке электронный адрес Аньки и отдала его довольному парнишке. Женька поблагодарил и радостно помчался в общагу, а она, машинально вытащив из запаха блузки небольшой серебряный крестик, прижала его к губам. К остановке подъехал троллейбус, и она шагнула внутрь.
Глава 3
– Дииим…
– Ммм?
– У тебя есть справочник по нелюдям?
– В архиве есть. А тебе зачем?
– В чисто академических целях.
– Из кабинета направо, в конце коричнево-зеленая дубовая дверь, потом вниз на тридцать три пролёта. Но если повезёт и пропустят сразу, ориентируйся на золотую цепь.
– Цепь.
– Да.
– Золотая цепь.
– Да.
– Там на двери надписи «Лукоморье» нет?
– Нет, только «Чеснокосуша».
Вера огляделась вокруг в поисках орудия, подходящего для убийства. На глаза попалась банка с Юлькой.
– Юля, фас!
Питомец, радостно оскалившись, рванул в направлении погружённого в работу, но успевавшего при этом издеваться над женой, ловчего. Реакция у демона была отменной и вскоре Юлька грязно ругаясь по-фейски, повисла в пальцах мужчины, не отрывавшего взгляд от экрана компьютера.
– Любимая, ты же знаешь, у нас с Юлией Дмитриевной полное взаимопонимание. Придумай что-нибудь повнезапнее.
Ему никто не ответил, да и Юлька странным образом затихла. Берестов оторвал глаза от экрана и только сейчас заметил, что в комнате, кроме него и хитро улыбающейся фейки никого нет. Вот, зараза! Вера же оттуда сама не выйдет, пока не разгадает головоломку. Он вскочил и бросился за женой. Надо сказать, что ангел, несмотря на свое хрупкое телосложение, быстро двигался, потому как ловчий только и увидел, как за ней захлопывается коричнево-зелёная дверь. Хоть он и знал, что будет, но дёрнул дверь на себя. Раздался вполне ожидаемый томный голос, принадлежащий то ли женщине, то ли мужчине:
– Вход строго по одному, красавчик!
Берестов от досады за свою нерасторопность стукнул кулаком об дверь.
– Но-но-но! Порча государственного имущества предусматривает административную ответственность в рамках …..
Дальше Берестов слушать не стал и отправился на верхний этаж. Чего не сделаешь ради жены.
– Так, так, так, – пробормотала Вера, узрев большую залу, увешанную картинами весьма фривольного содержания. – Ого! Даже так?!
– Любопытно, – раздалось за спиной.
Вера обернулась, но никого не увидела.
– Никогда бы не подумал, – снова раздался голос, но уже перед Верой.
Она посмотрела на пол. Прямо перед картиной с изображением переплетённых в страстных объятиях любовников времён средневековья сидел кот. Самый обычный чёрный кот.
– Кис-кис-кис, – позвала Вера и потянула руку к милому зверьку.
– Я бы попросил, – немного строго произнёс кот, даже не оборачиваясь к ней.
– Ой, – только и смогла отреагировать Вера и на всякий случай спросила. – И кот учёный на дубе том?
– Банально, – невозмутимо ответил представитель отряда кошачьих, продолжая рассматривать произведение искусства. – Я конечно понимаю, что у вас сейчас очень насыщенный период в жизни, но можно вас не затруднит подкорректировать эманации вашего подсознания?
– Чё? – брякнула Вера, озадаченная больше тем фактом, что с ней беседует кот, чем содержанием этого диалога.
Котик поднял лапку и обвёл ею картинную галерею.
– Это сформировало ваше подсознание, – лениво прокомментировало животное, словно разжёвывает простую истину маленькому ребёнку. – Подумайте о чём-нибудь другом. Менее пошлом. Всё это немного оскорбляет мой внутренний мир.
– Немного? – насмешливо переспросила Вера и тут же картины сменились видео-роликами откровенной порнографии.
Кот зашипел и встал в боевую стойку, выгнувшись дугой и выпустив когти.
– Тихо, тихо киса, – поспешила успокоить животное Вера и через секунду их окружали голые, окрашенные в бежевый цвет, стены.
– Приходят со своими тараканами, а я вынужден это терпеть! – Вера ни за что бы не подумала, что коты могут быть взвинченными, но судя по начавшему нервно прогуливаться взад и вперёд животинке, и на старуху бывает проруха. – Это невыносимо! Отвратительно! Бестактно! Беспардонно! Возмутительно!
Кот продолжал драть глотку, вспоминая все подходящие по случаю наречия, а Вера с искренним любопытством смотрела на него.
– Семён? – вдруг спросила она кота.
От неожиданности кот остановился и сел.
– Откуда ты знаешь? Тебе сказали? Это против правил! – взвизгнуло животное, бешено вращая своими круглыми глазами.
– Против каких правил? – Вера растерялась.
Кот как-то быстро успокоился, приняв образ копилки и менторским тоном произнёс:
– Испытание должно быть честным и первым заданием было угадать моё имя. Ты знала?
– Чес слово, – искренне замотала головой Вера. – Зуб даю, не знала.
– Зубы мне твои триста лет не нужны, – кошачий нос брезгливо скривился. – Как отгадала?
– Дуб, золотая цепь, кот, – быстро перечислила Вера. – На Баюна не похож, тот по сказкам специалист, а вот Семён имел характер вредный, хоть и Арина Родионовна* его любила.
Кот шумно выругался под нос, но вид принял смягчённый и важный.
– Принимаю, – высокомерно произнёс кот. – Но прошу заметить, что моя скромная персона имеет к прототипу весьма отдалённое отношение, хоть и не лишена некоторого сходства.
– В туфли ни-ни? – не удержалась Вера, за что получила гневный взгляд Семёна. – Ладно, ладно. Я вообще в архив хотела попасть. Мне нужен справочник по нелюдям.
Кот вопросительно поднял бровь. Или не бровь. Что там у котов в этом месте?
– Но могу и за ушком почесать, – невинно хлопая ресницами, проронила Вера.
Семён фыркнул и направился к стене, в которой в ту же секунду появилась обычная офисная дверь. Возле неё кот остановился, повернул голову к Вере:
– Ну что стоишь? Иди, раз пришла.
Недолго думая, Вера устремилась туда, куда её звали. Схватив за ручку, она потянула её, но та не поддалась. По центру двери появилось электронное окошко для ввода пароля.
– Эээ… Семён?
Но того и след простыл. Как простыл и след той дубовой двери, через которую она сюда попала.
– Кошак драный, – проворчала Вера. – Подкорректировать эманации вашего сознания, бл… . Один, два, три, четыре.
Раздался противный писк, экранчик вспыхнул красным, давая понять, что введённое число не является верным и очистился. Томный голос произнёс:
– У вас осталось две попытки.
– Товарищи, я в библиотеку! – в надежде крикнула Вера непонятно кому.
Заявление осталось без ответа.
– Мне никаких испытаний не надо! – снова просьба в никуда.
– И наград тоже!
– Знание это награда, – наконец ответил ей тот же томный голос.
– Ясно, – вздохнула Вера.
Четыре цифры.
Имеется дверь дубовая в количестве одной штуки, златая цепь на той двери, и кот Семён – кошак и злюка, но прехорошенький, что не говори.
Так, всё приехали. Не хватало ещё в рифму думать.
Год рождения Александра Сергеевича?
Один, семь, девять, девять.
Противный писк. Не угадала.
– У вас осталась одна попытка.
Хорошо. Что у нас тут? Лукоморье? Когда Пушкин написал поэму «Руслан и Людмила»? В тысяча восемьсот двадцатом?
Один, восемь, два…
Рука замерла над клавиатурой. Нет, нет. В тысяча восемьсот двадцатом она была издана без этой присказки. Значит попробуем тысяча восемьсот двадцать восьмой, год печати с широко известным эпилогом.
Один, восемь, два, восемь.
Дверь щёлкнула и приоткрылась. Вера облегченно выдохнула, поневоле опасаясь подвоха и почувствовала себя так, словно снова сдаёт экзамен в универе.
– Берестову пожалуюсь, – громко сказала Вера, надеясь, что её угроза подействует на томный голос.
Перед ней плюхнулась на пол тетрадка. На обложке крупными буквами было выведено: «Книга жалоб». Вера подняла тетрадку, пролистала её белоснежно чистые страницы, свернула в трубочку и открыла дверь.
За дверью была самая реальная библиотека с книгами. Но только книгами её реальность и заканчивалась. Странным образом книжные шкафы располагались только на стенах библиотеки, но стенами были также и пол с потолком. И книги, парадоксальным образом стоявшие на потолке не сваливались. Шкафы располагались удивительным образом, образуя спираль, уходящую в бесконечность. Между шкафами имелись небольшие проходы, также скручивавшиеся на горизонте в спираль.
– Ни фига себе, сказал я себе, – пробормотала Вера, делая первый шаг в библиотеку.
Секундное помутнение и слабый протест желудка, озадачившие Веру, тут же были забыты при взгляде на ближайший шкаф.
– «Мёртвые души. Том 2», охренеть….
Поставив книгу на место, она прошла чуть вперёд и схватила очередной бумажный экземпляр. Если бы не короткий курс древнегреческого языка, на который Вера ходила исключительно по дружбе с Оксаной, влюбившейся в куратора занятий, то загогулины на переплёте книги остались бы для неё загогулинами. А так стало понятно, что данное сочинение называется «Об изготовлении сфер», автор небезызвестный всем Архимед. На страницах трактата имелись рисунки непонятного назначения, поэтому Вера, испытывая лишь историческое уважение, поставила сочинение на место.
Шаг за шагом, шкаф за шкафом, Вера продвигалась по проходу, не прерывавшемуся нигде. В конце концов Вера обратила внимание, что дверь в библиотеку вертится. А если быть ещё точнее, вертелась она, потому как и стены и потолок были для неё полом. Она просто перемещалась на следующую плоскость, лежащую по отношению к предыдущей под углом девяносто градусов, и снова пол был у неё под ногами. Словно гравитация меняла своё направление или была повсюду. Не было ни низа, ни верха, ни лева, ни права. Решив, что это задача ей не по зубам, Вера просто рылась в шкафах, пытаясь понять здешнюю классификацию. Книги стояли вперемешку. Не было ни алфавитного порядка, ни временного, ни тематического. Полный хаос. В какой-то момент она поняла, что устала, и пора бы возвращаться. Было обидно, что нужную литературу она так и не нашла. Поставив очередной утраченный шедевр на полку, Вера повернулась в ту сторону, откуда пришла и замерла. Вперед, на сколько хватает глаз, простиралась эта бесконечная книжная спираль. Что за ерунда? Вера повернулась в другую сторону и увидела точно такую же картину. Не может быть. Она не могла уйти настолько далеко, чтобы потерять из виду дверь. Вера решительно зашагала по проходу, но потом замедлилась и вскоре остановилась. А в ту ли сторону она идёт? Может выход в другой стороне? Она повернулась в другую сторону и снова зашагала. Через пять минут Вера сидела в проходе между шкафами, подпирая собой стену-пол и обдумывая сложившуюся ситуацию.
– А можно с библиотекарем проконсультироваться? – с небольшой надеждой произнесла Вера, смотря в потолок-пол.
Тишина была вполне библиотечной и оглушающей. В животе заурчало. С потолка-пола упала шариковая ручка. Подняв её, Вера повертела пишущий инструмент, подумала и вытащила книгу жалоб.
«Сидим за шкафами в библиотеке сухой, – начала выводить Вера на первой странице. – Некормленый ангел, забытый тобой…».
Тьфу!
«Мой гневный котяра, махая хвостом ….»
– Позвольте! – раздался знакомый голос и из-за ближайшего шкафа грациозно выплыл давешний знакомец. – У меня есть претензии к изложению событий!
Вера почему-то очень обрадовалась Семёну, подхватив его на руки и начав гладить по блестящей гладкой шерсти.
– Да как вы смеете! – возмутился было кот, но, когда Вера прошлась пальчиками за ушами, поневоле, сам того не заметив, замурчал.
– Безобразие! – продолжал возмущаться кот, растянувшись у неё на коленях и подставив под руки пушистое брюшко. – Какое, мур, неуважение к главному, мур, консультанту архива….
– Сёмушка, – прощебетала Вера, имевшая опят общения с котами в детстве. – Хороший котик! Хороший! Расскажи, как выбраться из этого лабиринта? А я тебе рыбку принесу.
– Рыбку? – полусонно переспросил кот, нежась в ласке ангела, втихую вплетавшего нужную энергию в настроение пациента. – Золотую?
– А мордочка не треснет? Где ж я тебе золотую найду?
– А вот это третье задание! – мурлыкнул кот, соскочил с колен Веры и скрылся за шкафом. Та быстро заглянула туда, но увы, ни кота, ни рыбки, ни выхода там не было.
В животе заурчало ещё сильнее, и Вера сама уже не отказалась бы от рыбки. Можно не золотой, но точно жареной, желательно с рисом и овощами. И кисленькой подливочкой. И булочкой в конце. С изюмом. И сладким чаем.
– Ну котяра блохастый, – беззлобно выругалась Вера, призывая из памяти всё, что помнила из сказки про рыбака и рыбку.
– Рыбка, рыбка. Три желания? – предположила она.
– Не путай рыбку с джинном.
– Точно, – Вера смутилась.
– Рыба, рыба, рыба… Ты хочешь сыграть в домино?
– Я похож на монаха, которому запрещены карты, и он пытается как-то возместить костяшками страсть к азартной игре?
– Сказала бы я на кого ты похож, да обидишься. Я между прочим за книжкой пришла, а не головоломки гадать.
– Странно, домовой говорил, что ты любишь головоломки, – задумчиво сказал кот. – И собираешь их довольно быстро.
– Может ты в феврале-марте родился и тебя забыли поздравить? – Вера закинула удочку в область гороскопов.
– Да будет вам известно, я родился седьмого августа в аристократической семье придворных котов, – в кошачьем голосе чувствовалась непомерная гордость за предков.
– Ясно, – вздохнула Вера. – Котик, может просто так выпустишь? Мы кушать хотим.
– Мы? У тебя приступ мании величия?
Вера не успела ответить, как вдруг один из шкафов, сейчас расположенных на потолке-полу открылся, словно дверь, и оттуда вывалился ловчий, причём на него удивительная гравитация данного местечка не подействовала. Или может она начинает работать не сразу?
– Дмитрий Андреевич! Родненький! – воскликнула Вера, распахнув объятия и кинувшись начальнику на шею.
– Что?! Уже забыла всё, пока тебе кот голову морочил?
– Прости, любимый, – Вера зацеловала Берестова. – Думала, людей больше не увижу и жизнь моя закончится бесславно. Ты как здесь оказался?
– К Пушкину пришлось идти с поклоном.
– К Пушкину? Александру Сергеевичу? – Вера скептически приподняла одну бровь.
– К нему. Семён! – голос Берестова эхом разнёсся по бесконечным извилинам архива. – Семён!!
– Да слышу я, – совсем рядом раздался недовольный кошачий голос.
– У неё бегунок, – ловчий сунул под нос коту бумажку, на которой значилось экстренная занятость данного сотрудника и предписание делегировать оставшееся испытание ловчему, как официальному представителю, согласно административному и гражданскому кодексам.
– Дим! Какой Пушкин? Ты о чём? – Вера с недоверием смотрела на мужа.
– Да тот самый, Вер, – поморщился ловчий, чувствуя прелести очухавшегося вестибулярного аппарата. – Быстро говори, что за вопрос.
– Рыбка золотая, – выпалила Вера.
– Тут всё просто, милая. Пушкин экспроприировал сюжет из сказки братьев Гримм, заменив камбалу на золотую рыбку. Сама сказка имела померанское происхождение, а Померания по-славянски это Поморье. Так что, этому кошачьему творению нужна камбала, пожаренная по поморскому рецепту.
– И как я должна была догадаться? – громко и недовольно спросила Вера у кота, наверняка прятавшегося где-то рядом.
– Эх, а ещё женщина называется, – протянул кошачий голос. – Какая книга нужна была?
– Справочник по нелюдям.
– Завтра в полночь жду с рыбой. Книгу выдам сроком на месяц. Всё, освободите библиотеку, в дубовую дверь кто-то уже ломится.
Рядом с ними в стене образовалась дверь, через которую они поспешили выйти.
– Это что ж, такая канитель каждый раз? – возмутилась Вера, а с ней и живот.
– Нет, только в первый. Но для кого-то он был последний, – зловещим тоном произнес ловчий. – Не решил загадку, не вышел из лабиринта. Шучу.
– Так Дим, а теперь поподробнее, что за Пушкин? – Вера припёрла мужа к стенке в самом прямом смысле.
– Так Вер, тот самый, что сказки писал, – Берестов улыбнулся напористости жены. – Ты же не думала, что он был обычным человеком?
Вера открыла рот, но ничего не сказала. Сколько ещё интересных дверей в этом занимательном заведении?
* у няни Александра Сергеевича Пушкина был кот по кличке Семён