Татьяна Анатольевна Томина
Из «Метаморфоз» Овидия
И дождём на Данаю – брать, что хочет, привык.
Как Нептун будто птица к змеевласой пришёл,
Та рожает Пегаса, с ним нам всем хорошо.
Как Сатурн, будто конь он, стал Хирона отцом,
То кентавр знаменитый и похожи лицом.
Вплела много картинок, обрамила плющом,
Разноцветны цветочки – любовались венцом.
Рассердилась Паллада, мол, искусно, но всё ж…
Челноком по Арахне – паучиху найдёшь».
хх
Дочь Тантала – Ниоба поплатилась за спесь.
У Ниобы всё было – семь сынов, дочки есть.
Но напрасно Латону оскорбила она,
Не рядилась б с богиней – и другая судьба.
Все Латону прогнали – то Юнонина месть,
Один Делос позволил на свой остров присесть.
Там Латона рожает – близнецы хороши.
К почитанию в храме ждёт всех мать, малыши.
Возмутилась Ниоба: «Все её должны гнать.
Я – Атлантова внучка, у меня детей рать!
Что такое – два сына? Мне ж не страшно терять».
Зря такое сказала – гнев Латоны ей знать.
Близнецов посылает на игрище в тот дом,
Где Ниобины дети и погибнут гуртом.
Состязанье напрасно – им не виден их враг,
Только стрелы летают, все сыны будут прах.
Муж от горя скончался, дочек кто-то убил.
Зря Ниоба хвалилась – счёт детей велик был.
Каменеет Ниоба, мрамор – тело теперь,
Слезоточит тот мрамор, на века горя ей.
хх
О Латоны проклятьях дружно вспомнили все -
Как Латона бежала, когда гнали везде.
На руках два мальчишки и они хотят есть,
Очень хочется пить ей – рядом озеро здесь.
Только местные люди ей кричат: «Уходи,
Раз Юнона прогнала, ты её не серди».
Взбаламутили воду – ил подняли со дна,
Их Латона – в лягушек, не завидна судьба.
хх
Помнят горе Ниобы и Ниобу клянут,
Но о муже и детях долго слёзы все льют.
Все послов посылают утешение дать,
А Афины в сторонке, их послов не видать.
В битве были Афины – наступали враги,
Но с фракийским Тереем победить их смогли.
Пандион царь когда-то ему дочку отдал,
Родила та сыночка, Прокне скучен дом стал.
Вот пять лет пролетело, Прокна хочет домой,
Но Терей не пускает. «Сам езжай за сестрой».
И Терей – на корабль, до Пирея доплыл,
Увидал Филомелу и в груди возник пыл.
Хоть он сед, но влюбился, вот такие дела.
Пандион отпускает, чтоб привет отвезла.
На своём побережье стал Терей – негодяй,
Сестру в хлев запирает, честь – ему отдавай.
И случилось несчастье, дева в плач, дева в стон:
«Расскажу всему свету – стал насильником он».
Отрубает язык той, сам идёт во дворец
И жену убеждает: «В море был ей конец».
Филомела – немая, ткёт посланье сестре,
Та его получает, гнев разжёгся вполне.
Прокна – в хлев за сестрою и тайком ведёт в дом:
«Мужу месть я устрою, он заплатит потом».
Прибежал вдруг сынишка, обнимает он мать.
Что же делать теперь ей и кого ей избрать?
Гнев сестёр ослепляет – мальчугана убить,
А то нежное тельце для злодея сварить.
Съел Терей, что пода'ли, похвалил поваров:
«Где Итис, сын мой милый, поиграть с ним готов?»
«Поищи-ка внутри ты» – слышит жуткий ответ,
Стал могилой для сына – не выходит обед.
Он за сёстрами с криком, стали птицами те,
Есть кровавые перья, будут жить с тем везде.
Сам – удодом теперь он и воинственен вид:
Хохолок на макушке, длинным клювом гудит.
хх
От несчастья большого Пандион мало жил,
Эриа'тей стал править, беды он подхватил.
Дочь Орифию как-то увидал бог Борей,
Он дубов порушитель, колебатель морей.
Но добром не отдали за Борея ту дочь,
Он её забирает и – на север, где ночь.
Народились у пары два сынка-близнеца,
Лица были от мамы, крылья – то от отца.
Подросли те мальчишки, Калаи'д-сын и Зет,
И с минийцами – в море, чтоб руна найти след.
***
Из книги 7
хх
За руном до Колхиды плыть собрался Ясо'н,
То руно – золотое, отобрать решил он.
Царь Колхиды: «Бери же, если сможешь, сынок,
Надо выполнить только необычный урок.
Вспашешь поле, засеешь – зубы змея я дам,
И с драконом сразишься – у него тот баран».
У царя была дочка, дочь Меде'ей зовут.
Приглянулся Ясон ей: «Убегу, что мне тут».
Правда, совесть заела: «Как богов мне предать?
Ведь отца и сестёр мне больше уж не видать».
«Но сурова Отчизна и отец мой сердит,
Сёстры ж всё понимают» – то любовь говорит.
И красавцу Ясону, помощь он попросил,
Она травы вручает, чтобы тот победил.
Вот на Марсово поле пригоняют быков,
Нет, не справиться с ними, не уйти от рогов.
Но Ясон заколдован – быстро их усмирил,
Поле это вспахал он, семена посадил.
Вдруг из змеевых зубьев вырастают бойцы,
Вмиг убили б Ясона – все они молодцы.
Шлёт заклятье Медея – меж собой у них бой,
А дракон засыпает – был отвар дан такой.
С золотого барана достаётся руно
И Ясон – на корабль, дева с ним заодно.
Приплывает корабль в порт Иолкский родной,
Стал Ясон – победитель и супруг молодой.
Пир затеяли славный, на отца посмотрел:
«Постарел он, однако, очень он одряхлел».
Муж попросит Медею: «Мои годы возьми
И Эсону, отец всё ж, от меня подари».
«Годы дам я Эсону» – отвечает жена -
«Не твои, а другие, наделю тем сполна».
Девять дней всё летала на змеиных крылах,
Собрала, что ей надо – травы, корни и прах.
Алтаря два сложила – для Гекаты, мол, храм
И для Юности тоже, кровь барана влив там.
Слуги старца приносят, всех она прогнала,
Долго варится зелье, всё мешала, ждала.
Кровь Эсону заменит – зелье в рану вольёт.
Сорок лет возвратила, как – не видел народ.
хх
Заскучала Медея: «Чтоб ещё сотворить?»
Убежала от мужа в дом Пели'я «шутить».
У Пелия есть дочки – вот бы шутку сыграть.
Как Эсон стал моложе – стала им напевать.
«Зелье» сёстрам вручает, то – простая вода,
«Вы отца молоди'те, подошли уж года».
Те невольно убили, возродить не смогли,
А Медея смеялась на драконах вдали.
И летает Медея, смотрит, кто как где жил,
И в Палладову крепость, там Эгей царём был.
Приглянулась Эгею, он колдунью – женой,
Осуждаемо всеми – брак имеет иной.
Не спокойна Медея – зуд злодейства достал.
Раз Тезе'й к ним заходит, сын, Эгей то не знал.
Варит зелье Медея, чтоб Тезея сгубить,
Мужу чашу вручает: «Враг он, должен испить».
Оградила Эгея от злодейства судьба -
На клинке у Тезе'я надпись рода была.
Вновь умчалась злодейка, в облаках не видать,
А Эгей пир затеял – сына рад он обнять.
И народ славит сына: «Больше дел, чем и лет!
Критский бык им повержен, для народа нет бед».
Как обычно, в веселье что-то да и гнетёт -
Доложили Эгею: «Ми'нос войско ведёт».
хх
Ми'нос зол на Афины – погубили сынка,
Он союзников ищет, добровольных пока.
Он – на остров Эги'ны, где Эа'к правил царь,
Тот не дал ему войско – договор имел встарь.
Ми'нос остров покинул, Кефа'л следом приплыл,
Он – посланник Эгея и с Эаком дружил.
Договор вспоминает – помоги нам в борьбе,
Эак другу поможет – он согласен вполне.
А Кефа'л в удивленье – много лиц увидал,
На подбор – молодые, он их раньше не знал.
«Расскажу, что случилось» – отвечает Эак -
«Здесь беда приключилась. Почему это так?
Моя мама Эги'на была в ссоре не с той -
И Юнона-богиня ей такой дала бой.
Насылает богиня к нам на остров чуму,
На соперницу злится – дело так я пойму.
И погибли все звери, и погиб затем скот,
От скота и все люди, везде падаль гниёт.
И костров не хватает, чтоб уме'рших сжигать,
Души тоже страдают – им покоя не знать.
Я к Юпитеру: «Боже, дай обратно народ
Иль под землю позволь мне, хоть не мой и черёд».
Я молился у дуба, дуб Юпитеров был,
Муравьишки шныряли, много в рати их сил.
Я продолжил молиться: «Сколько тех муравьев,
Пусть и граждан возникнет», задрожал дуб от слов.
Я уснул, вижу, будто муравьи те – в людей
Превращаются шустро, много стало гостей.
Я проснулся и к дому, слуги с криком бегут -
Появились, мол, люди, мы не ждали их тут.
Молодые все были, в их труде виден раж
И в бою, несомненно, тоже будет кураж.
Их назвал «мирмидоны», то есть, как «муравьи».
Прекратились все беды, жизнь наладить смогли.
хх
Приглашают Кефа'ла на обед во дворец,
Пока занят папаша, сын развлёк – молодец.
Вопрошает царевич: «Что за дрот у тебя?»
«Не простой – управляем, возвращаем всегда».
И Кефа'л им расскажет, как тот дрот получил.
Издалёка он начал, хоть никто не просил.
«Был женат на Прокри'де, в ней изъян не найду,
Но Аврора влюбилась вдруг в меня на беду.
У богини пределы – где есть ночь и где день.
И зачем я богине? Что ж, страдать ей не лень.
Я ей честно ответил, что люблю лишь жену,
Рассердилась Аврора – месть, мол, точно найду.
Ревность сеет мне в душу, семена дали всход,
Мне – другое обличье и в покои ведёт.
Долго спорил с Прокри'дой: «Заплачу' я за ночь»,
Вроде, есть колебанья – жена бросилась прочь.
Отмолил я прощенье у Прокри'ды-жены,
Стали жить опять в мире, но страданья нужны.
Не уймётся богиня, шлёт вещунья дары -
Пса жене моей милой, дротик мне и ножны'.
Пса жена отдаёт мне, он в охоте – злодей.
Как-то зверь объявился, губит скот и людей.
На охоту мы вышли, пёс Лелап – впереди,
Он погнался за зверем, я за дротик – гляди!
Зверь и пёс – изваянья, победителя нет.
Дротик, видно, имеет, без удара секрет.
Он проклятье принёс в дом, им убил я жену
И за это несчастье до сих пор я кляну.
На охоте, обычно, сам с собой говорил -
Призывал струйки ветра, чтоб меня охладил.
Но насплетничал кто-то: «Струйка – нимфа в лесу»,
За кустом жена встала – поглядеть на красу.
Шорох этот услышал, думал – зверь в тех кустах,
Дротик метко бросаю, а в ответ звучит: «Ах!»
И жена умирает, Струйку-нимфу клянёт.
Не хотел я беды той, ревность зло нам несёт».
В зал Эак-царь приходит и приводит бойцов,
Для Афин есть оружье, много есть молодцов.
***
Из книги 8
хх
Ми'нос Критский послал корабли воевать -
Царству Ниса придётся теперь пострадать.
У царя на макушке рос пурпурный «цветок» -
Волос то был волшебный, силу дать всему мог.
У царя была дочка, Скиллой девушку звать,
Скучно дома девице, кто б пришёл развлекать.
С башни Скилла смотрела на сражения пыл
И решила девица – Ми'нос, в общем то, мил.
Захотелось той деве женой Ми'носа стать,
Пришла ночью к папаше, волос чтобы срезать.
Скилла с ним – на корабль, отдаёт она дар,
Ми'нос был недоволен – в исступлении жар.
«Как преступна девица, предан ею отец!»,
Прогоняет он Скиллу, а осаде – конец.
И клянёт его Скилла: «Не Юпитера сын!
От быка ты родился и жене ты постыл».
Корабли пошли к Криту, дева хвать за корму,
Вдруг отец налетает, стал орлом он в пылу.
Растерзать хочет дочь он, деву кто-то спасёт -
Не утонет та дева, в образ птицы войдёт.
хх
Ми'нос к Криту добрался, заколол сто быков -
Для Юпитера жертвы, был обычай таков.
Подрастает сынишка, не его, а жены -
Пасифа'я с быком сделать сына смогли.
Минотавр был уродлив. И куда его деть?
Призывает Дедала – что без дела сидеть.
Тот Дедал был строитель, строит он лабиринт,
Нет числа там дорожкам, Минотавр пусть сидит.
Для еды – заплутавший, голод жуткий такой,
А Тезей возвратился – взят клубок был с собой.
Ариадна Тезею тот клубок отдала,
Тем Тезея спасает – Дева мудрой была.
Эгид Деву похитит, в дикий остров несёт,
Там он Деву бросает, Вакх ту Деву берёт.
И он россыпью звезд Деве вечность придал,
Та сияет на небе – свет от звёзд тех не мал.
хх
Скучно стало Дедалу – был на Крите в плену.
«Ми'нос раз не пускает – улететь я смогу».
Мастерит Дедал крылья и себе, и сынку,
Сын Икар очень молод, мало мыслей в мозгу.
Крылья были из перьев, воском их – на каркас.
Наставленья Икару, чтобы жизнь свою спас.
«За отцом лишь держаться, верх и вниз – не моги».
Полетели поспешно – не догнали б враги.
Остров Са'мос, другие – Де'лос остров, Паро'с
Пролетели успешно, без утраты волос.
Над Кали'мной же отрок вдруг решил пошутить
И он вверх устремился, чтоб отца рассмешить.
Воск от солнца расплавлен, в море рухнул Икар,
А Дедал стал в печали – водам имя лишь дал.
Куропатка-болтунья веселилась тому,
Была раньше мальчишкой и племянник ему.
Был в ученье у дяди – мать его отдала,
Он смышлён и, конечно, зависть дядю взяла.
Посмотрел раз мальчишка и на рыбий хребет,
Так пилу изготовил – был полезен обед.
Дедал сбросил с обрыва – будто сам он упал,
Но Паллада вмешалась – куропаткою стал.
Хоть смышлёна та птица, высоты боязнь есть,
До сих пор всё боится – разобьётся, мол, здесь.
хх
Был Дедал принят Этной, был в Афинах покой,
То Тезей постарался – славный парень какой.
Все к Тезею – помог чтоб, даже царь Оэней.
Меле'агр есть в Эпире – ведь Тезей не смелей.
У царя Оэнея приключилась беда.
Он обидел Диану – дочь Латоны она.
Всем богам принёс жертвы – урожай был велик,
А Диана забыта, мести дух в ней возник.
И богиня охоты вепря жуткого шлёт,
Вепрь губит посевы, режет скот и народ.
Мелеа'гр собрался с вепрем тем воевать,
Приглашает в отряд он, много храбрых видать.
И пришла туда дева – рощ ликийских краса,
Мелеа'гр влюбился – шутят так небеса.
С вепрем бой был тяжёлый – вепрь тот был умён,
Нестор с Пилоса сгинул б до Троянских времён.
Но на дереве Нестор просидел от врага,
Много пало героев, Дева ж ранить смогла.
Мелеа'гр отметил: «Сколько храбрости в ней!»,
А мужи покраснели – мол, сражаться умей.
Марсов внук Мелеа'гр поразил там врага,
Объявляет поспешно: «Деве – дар и хвала».
Зароптали другие, мол, добыча – для всех,
И в пылу жарких споров он убил дядей тех.
Мать Алтея страдает – братьев ей не вернёшь,
Месть она замышляет – боли жар так зальёшь.
Мелеа'гра рожала, сестёр дар получив -
То полено чудесно, пока цело – сын жив.
У Алтеи сомненья – она мать и сестра,
Всё ж сестра победила, к мести и довела.
Мать сжигает полено, Мелеа'гру в том боль,
Не от ран умирает, в царстве всём стоит вой.
Но решила Диана: «Тем покой не иметь,
Кто сгубил Мелеа'гра», сёстры – птицы все впредь.
хх
Пока длились событья, был в походе Тезей -
Много подвигов разных, там страдал лишь злодей.
Как-то встретили бога, управлял он рекой,
Ахело'ем бог звался, пригласил их домой.
После явств дал вина им и беседа пошла:
«Что за остров далече, хоть одна есть душа?»
Ахелой отвечает: «Наказал я наяд,
Что из свиты Дианы, – поведеньем не рад.
Жертву всем богам дали, только я забыт был.
Наводненье устроил, с ними землю я смыл.
Отогнал всё до моря, в пять частей поделил,
Так теперь обитают, я ж обиду простил».
«А другой видишь остров?» – был к Тезею вопрос -
«То Нептун Перимелу от злой смерти унёс.
Я любил Перимелу, но отец наказал -
Со скалы её сбросил, я ж Нептуна позвал.
Превратил в этот остров Перимелу старик,
Я люблю отдыхать там, хоть от горя возник».
хх
Гости диву дивились, а один говорит:
«Я не верю, что боги могут дать-забрать вид».
Самый старший ответил: «Ты послушай, дружок,
Расскажу я преданье, вечер будет далёк.
Раз Юпитер был с сыном на прогулке у нас,
Образ смертных имели, как и мы все сейчас.
Вот заходят в селенье, сто домов уж прошли,
