Таня Соул
Милая Лэина в логове Змея
Глава 29
Лэина
Я лежала в кровати и слушала, как Рагавурр удаляется, уверившись в том, что я заснула.
Разговор с Веррионом не принёс мне ни радости, ни успокоения. Я гадала, знал ли мой «избранник» о кристалле Омаал Раог, спрятанном в сокровищнице Правителя, и о передающих камнях, которые были у каждого знатного рода Ругоии. Не один ли из этих камней Рагавурр уничтожил в ту ночь, когда я нашла его истекающим кровью в саду за домом?
Почему он пошёл против собственного племени для меня до сих пор было загадкой, но раз за разом я убеждалась, что он не был предан ни Ругоии, ни Правителю.
Мысль о Рагавурре снова привела меня в пещеру под скалой Маруог. Слова Верриона эхом отдавались в памяти: «А метка всё такая же яркая… Ты уже не сможешь отказать ему. Я предупреждал, не стоило впускать его так глубоко в свою душу».
И мне снова хотелось ответить ему: «Ты опоздал, Веррион. Уже тогда опоздал».
Тяжёлым грузом легло на мои плечи осознание глубины нашей Связи. Я не только не могла отказать ему, но больше и не хотела. Моё отчаянное сражение за свободу касалось лишь Воли и уже давно не имело никакого отношения к моему сердцу. Потому что сердце моё было уже не спасти. И не важно, была ли виной тому метка на моей левой ладони или что-то иное. Теперь невозможно различить, где мои истинные чувства, а где влияние Связи.
«Ох, отец, мне стоило бы вовремя прислушаться к твоим предостережениям…» – я перевернулась на бок, прикрывая глаза и надеясь заснуть, но, увы, совершенно напрасно. Мои мысли продолжали метаться, словно стая рыб, на которую напали дельфины. А я отчаянно пыталась найти выход из безвыходного положения.
Любить Морского змея – немыслимо, но неизбежно. И в то же время невыносимо. Его холодную расчётливость, его равнодушие я никогда не смогла бы принять. Если бы… Если бы он только ответил на эти чувства взаимностью!
Сердце сжалось в моей груди: даже его взаимность ничего бы не решила. Потому что наследница Лаан не может примкнуть к племени Ругоии. Никогда и ни при каких обстоятельствах королевская кровь не должна попадать в наследие других племён. Иначе жертва наших прародителей окажется напрасной.
Мне неведомо, почему Океан оказался против моего поединка с Рагавурром, но я знала точно, что этим способом для освобождения воспользоваться уже не могла. Отказать Морскому змею тоже не могла. А стать женой одного из Ругоии тем более.
Мой сон был тревожным и рваным, а утром, с трудом запихнув в себя несколько кусочков рыбы с принесённого в комнату служанкой подноса, я сама не поняла как вместо библиотеки приплыла к кабинету моего «избранника». Наверно, привели меня туда мысли о сокровищнице и об Омаал Раог, про который советник Правителя просто не мог не знать.
Я осторожно провела рукой по жемчужному занавесу, привлекая внимание, и Рагавурр с довольной улыбкой пригласил меня внутрь. Встретив меня на полпути к письменному столу, он взял меня под руку, и мы направились к стоявшим у стены креслам. Он предложил мне присесть, но я, сама не знаю зачем, отказалась. И мы так и остались стоять друг напротив друга, держась за руки.
Едва ощутимый разряд электричества ударил мне в ладонь, вторя растущему между нами напряжению. Лёгкий рывок вперёд, и вот я уже в его объятьях.
– Так о чём ты хотела поговорить, ламэлин? – Рагавурр пальцами приподнял мой подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза. – Ты бы не пришла ко мне просто так, – на мгновение в его голосе мне послышалась горечь, но косая усмешка на его губах напоминала, что это не тот Оиилэ, который стал бы о чём-то горевать.
Почти. Я почти спросила то, за чем приплыла, но за секунду до этого передумала. Потому что на самом деле в его кабинете я оказалась совсем по другой причине. Положив ему руку на грудь, я твёрдо отодвинула Рагавурра назад, увеличивая между нами расстояние.
– Если бы я предложила тебе отказаться от наследия Ругоии и перейти в моё племя. Если бы я предложила, мог бы ты тогда согласиться? – моё сердце замерло в ожидании ответа.
Рагавурр застыл в удивлении, а его улыбка теперь казалась совсем фальшивой. Он смотрел мне в глаза неверяще и с подозрением.
– Отказаться от правящего племени ради жалких Улиан? – в мгновение от его удивления на лице не осталось и следа – всё та же насмешка, всё тот же холодный взгляд. – Ты, верно, смеёшься надо мной, ламэлин.
Его слова кинжалом вонзились в грудь. Вместо них я бы с радостью предпочла, чтобы он ударил меня десятком молний, сотней, тысячью! И даже тогда мне вряд ли было бы так же больно.
Будь у него хоть толика ответных чувств, он бы согласился покинуть ради меня своё племя или хотя бы обещал мне подумать.
Я молча скинула его руку с талии, развернулась и поплыла к двери. Оглянувшись у жемчужного занавеса, я ещё раз посмотрела на его лицо, желая запомнить эту насмешливую улыбку. Запомнить её навсегда. Её и свою отчаянную глупость. Но Рагавурр больше не смеялся – он был задумчив, серьёзен и хмур.
Я уплыла, оставляя его размышлять о чём-то более важном, чем глупые предложения наивной девчонки, которую он забавы ради привёз с собой в Скалистый город.
Не помню, как я доплыла до своей комнаты, не знаю, сколько времени сидела на кровати, обняв колени руками, но, когда я вернулась мыслями к кристаллу Объединения силы, про который так и не спросила Рагавурра, за окном уже начало темнеть.
Омаал Раог хранился в сокровищнице, куда мне без посторонней помощи вряд ли удалось бы пробраться. В сокровищнице.
Почему-то мне вспомнился Омин, рассказывающий про королевские реликвии во время званого обеда во дворце.
«… Я даже удивился, что они его из сокровищницы по такому поводу достали. Вообще он не здесь хранится».
Про что он говорил?
Я оживила в памяти ту сцену. Мы стояли напротив стены и рассматривали последнюю реликвию – необычное оружие, лежавшее на полке.
«Кинжал Отказа. Я даже удивился, что они его из сокровищницы по такому поводу достали».
– Кинжал Отказа, – произнесла я вслух. Тот самый кинжал, которым девушка из видения оборвала свой брак с возлюбленным. – Кинжал Отказа… Почему я раньше о нём не подумала?
Разрозненные детали начали собираться в единую картину: я должна попасть в сокровищницу и найти там кинжал Отказа. Поэтому мне нельзя было сражаться с Рагавурром – мне нужно найти тот кинжал, способный разорвать любое обещание, брак или, возможно, даже Связь.
Как и в тот раз, когда Океан запретил мне сражаться, сейчас я точно так же знала, что именно мне нужно сделать. Осталось найти кого-то, кто мог бы провести меня в сокровищницу Правителя. Кого-то надёжного из Ругоии.
Может быть, Веррион когда-то в ней бывал?
Рагавурр в одиночестве сидел за обеденным столом.
– Она сказала, что не голодна, господин, – заикаясь и с опаской поглядывая на него, сообщила служанка Рани.
– Понятно… Собери ей обед на поднос. Я сам отнесу.
У двери в её комнату он несколько раз провёл рукой по жемчужному занавесу, дожидаясь разрешения войти, но так его и не услышал.
– Лэина? – Рагавурр отодвинул несколько жемчужных нитей и заглянул внутрь, но в комнате никого не оказалось.
Он застыл с подносом, перебирая в голове места, куда она могла бы уплыть ночью из магиу, накрытого защитным куполом. На этот раз даже его акула не помогла бы ей покинуть границы дома – об этом он позаботился ещё с утра.
Снаружи раздался звук хлёсткого удара, и Рагавурр почувствовал, как защитный купол дрогнул, а вместе с ним дрогнул и поднос в его руках. Немедля ни секунды он открыл Связь, но Лэина тут же оборвала её и ударила по куполу ещё сильнее. Тот задрожал, давая трещину.
Снова и снова пытаясь пробиться в её мысли и каждый раз натыкаясь на стену, Рагавурр зарычал в гневе:
– Бррраслеты Мэгиррр!
Ещё один удар – и трещины расползлись по всему куполу. Следующий – будет последним.
Рагавурр бросил поднос с едой на пол и поплыл к лестнице, надеясь найти Лэину до того, как она успеет покинуть магиу. Потому что он знал: это не защитный купол трещал по швам – это трещали и рвались верёвки, которыми он связывал её крепче и крепче день ото дня.
Когда он выплыл на улицу, купола уже не было, как и разбившей его Оиилэ. Разряды электричества вспыхнули и охватили всё тело Рагавурра.
– Лэина, вернись! – его крик громом прокатился по засыпающему городу.
Не надеясь на ответ, он бросился в погоню за этой упрямой и своевольной девчонкой.
«К кому? К кому она могла поплыть посреди ночи?! К этому жрецу. Треклятый Веррион!»
Перебирая в голове все возможные проклятья, Рагавурр нёсся мимо домов, не скрывая своего гнева и не пытаясь успокоить бушевавшую в нём Волю. Волнами и молниями вырывалась она наружу, словно в Скалистом городе случилась настоящая буря.
Вскоре она накрыла район трущоб и устремилась к жалкому домишке, на двери которого даже занавеса не было. Веррион, этот неуёмный жрец, оказался дома.
Рагавурр ворвался в прихожую, залетел в главную и единственную комнату, схватил старика, от удивления приподнявшегося с кровати, и с силой бросил спиной о стену.
– Где она?!
Веррион широко раскрытыми от изумления глазами смотрел на перекошенное лицо Рагавурра.
– Кто «она»? – голос жреца дрожал.
Рагавурр ударил его о стену ещё раз.
– Где Лэина, старик?! Даже не вздумай лгать!
Трясущимися руками жрец попытался выдернуть из хватки безумного гостя свою ветхую рубаху.
– Её здесь нет. Успокойся. И сам посмотри.
Рагавурр не сдвинулся с места.
– Я не видел её с прошлой ночи, – Веррион с трудом освободился и, вжимаясь в стену, проскользнул в сторону от Рагавурра. Тот бегло прошёлся глазами по комнате, в которой не было никого, кроме старика в простом ночном одеянии, и зарычал, хватаясь за голову.
– Куда она могла поплыть?! Куда? – он снова взял Верриона за грудки. – Я спрашиваю тебя, куда?!
– В сокровищницу… – прошептал жрец, и в глазах его мелькнул страх.
– Будь ты проклят! – Рагавурр толкнул его, и Веррион приземлился на кровать. – К старости совсем обезумел. Кто её пустит в эту сокровищницу?
Рагавурр сделал круг по комнате, припоминая прошедший день и их разговор, ища в нём подсказки. Перед глазами опять всплыло лицо Лэины, побледневшее после его очередной насмешки. А что, если она не шутила? Что если и вправду могла дать согласие на замужество взамен на его отказ от наследия Ругоии?
– Дурррак! – прорычал Рагавурр. – Какой же я дуррак!
Веррион залез подальше на кровать, поправил рубаху и прокашлялся.
– И что, совсем некому открыть ей сокровищницу?
Рагавурр посмотрел на него с раздражением, собираясь ответить колкостью, но вместо этого, сжимая кулаки, прошипел:
– Иинин… Только бы не эта змеюка… Молись, жрец. Молись, чтобы Лэина была не с ней. Потому что, если с Лэиной что-то случится, я клянусь, ты поплатишься за это жизнью!
Веррион кивнул задумчиво.
– Ты изменился, Рагавурр.
– Да, – он усмехнулся, – я стал глуп и слеп. Одолжи-ка мне свой плащ, Веррион.
Лэина
Мы стояли у тяжёлой каменной двери сокровищницы глубоко под дворцом. Иинин передала мне свой осветительный камень и три ключа в виде резных фигур, которые вставляются в стену у дверей.
– Не перепутай, этот для первой, – она показала на фигуру, напоминающую ромб, – этот, в виде листка, для второй, а вот этот – для главной. Ты точно запомнила дорогу?
Я кивнула.
– Хорошо. Охрана вернётся через час. И ещё кое-что: ни в коем случае не трогай в сокровищнице ничего, кроме кинжала, – она крепко обняла меня. – Надеюсь, теперь ты сможешь освободиться.
Переполненная благодарностью за помощь, я толкнула тяжёлую дверь и пересекла порог подземного лабиринта. В последний раз оглянувшись, я улыбнулась Иинин, и та махнула мне рукой на прощанье.
Узкие тёмные коридоры петляли и переходили в развилки, и я отсчитывала повороты, чтобы не пропустить правильный. Я вставила ромбовидный ключ в отверстие у первой двери и, как только она пришла в движение, поняла, что уже не собьюсь с дороги.
Со скрежетом каменная дверь отодвинулась в сторону и скрылась в стене, открывая путь к следующей череде развилок. Иинин сказала, что этот лабиринт так же стар, как и сам Ругоии Гиугин, а в хитросплетениях его коридоров потерялся уже не один десяток Оиилэ.
Из-за дверей в лабиринте почти не было течения, и стоячая вода имела неприятный привкус, который становился только сильнее с каждым новым поворотом. Я поморщилась, приближаясь ко второй двери, и вложила в углубление рядом с ней ключ в виде листка водорослей. Тяжёлый камень, закрывающий проход, дрогнул и медленно пополз в сторону. Оставляя ключ в углублении, чтобы дверь не закрылась, я последовала дальше.
В этом коридоре почти не было разветвлений, он петлял, но уверенно вёл меня к главному залу сокровищницы. Последняя дверь казалась толще, но новее других. Её гладкая поверхность переливалась даже от неяркого сияния, исходившего от осветительного камня. Вставив ключ, похожий на морскую звезду, я с изумлением наблюдала, как дверь совершенно бесшумно заскользила по полу, открывая мне самое сердце сокровищницы – овальную комнату, вдоль стен которой висели ровные ряды полок, а в центре сияла необычная конструкция, похожая на полый шар, разрезанный пополам.
Нижняя половина лежала на конусовидном подиуме, и внутри неё, в углублении, словно жемчужина, светился кристалл, то отливающий лазурно-голубым, то вспыхивающий фиолетовым, размеренно пульсируя.
Верхняя половина шара, как колпак, подвешенный цепью к потолку, нависала над нижней. И между ними тусклый переливчатый свет скользил то вверх, то вниз, отражаясь от гладкой поверхности этих повторяющих друг друга по форме и размеру чаш.
Вокруг подиума на одинаковом расстоянии друг от друга возвышались двенадцать столбов, на каждом из которых был установлен принимающий камень. Но лишь одиннадцать из них отдавали Омаал Раог, Кристаллу Объединения силы, свой еле заметный свет. Двенадцатый же камень, тусклый и тёмный, как стены этой сокровищницы, был братом передающего камня, недавно разрушенного Рагавурром. В нём уже никогда не зажжётся свет чьей-то Воли.
Мне было удивительно, что Иинин дала мне, потомку Лаан, ключ от комнаты, в которой хранился этот кристалл. Я пересекла порог и взглянула на стену слева за дверью – здесь, как и у остальных дверей лабиринта, не было другого углубления. Эта комната открывалась только снаружи.
Я поплыла дальше влево, следуя вдоль полок в поисках знакомого кинжала, минуя другие реликвии, унесённые Ругоии из Королевского города, и дивясь их количеству. Даже у племени Улиан, прямых наследников Королей, не было такого богатства.
Кинжал хранился почти возле чаш Омаал Раог. Я потянулась за оружием, но что-то блеснуло справа, и мой взгляд приземлился на литое колье с оранжевым камнем в центре. Оно лежало в каменной шкатулке, и крышка её почему-то была открыта. Поднеся к нему руку, на которой красовался точно такой же по форме и стилю браслет, я завороженно прошептала:
– Колье Мэгирр…
Словно откликаясь на мой зов, камень начал святиться изнутри. Моя рука потянулась к нему сама, и с невероятной лёгкостью, без следа сожаления я ослушалась предостережения своей подруги и коснулась реликвии. Она вспыхнула ярче – я оглянулась, ожидая последствий, но ничего необычного не происходило. В сокровищнице было всё так же тихо.
Пожав плечами, я достала колье из шкатулки – тяжёлое и гладкое, оно раскрыло свои объятья и сомкнулось на моей шее, и свет его камня стал почти таким же ярким, как солнечный. Из колье в меня хлынул поток тепла и беспрепятственно разошёлся по телу, соединяясь с теплом от браслетов. Такая чистая, ещё не имеющая формы энергия! Пульсируя в такт моему сердцу, переполняя меня, она просачивалась сквозь браслеты и расходилась лёгкими волнами по сокровищнице.
Сзади что-то звякнуло, словно железо, падающее на каменную полку. Одна за другой реликвии, раскаченные волнами, начали сдвигаться с мест. Одна из них вспыхнула, просыпаясь от долгого сна. Потом ещё одна. И вот уже вся комната горела разноцветными огнями, похожими на глаза голодных акул. По комнате эхом прокатился шёпот:
– Лаан… лаан… лаан…
Словно невидимые руки тянулись ко мне, умоляя о помощи, пытаясь выпросить хотя бы немного силы. Моя Воля, послушно повинуясь их просьбам, хлынула наружу и потекла к пробуждающимся и опустошённым за годы сна реликвиям, и поток этот было никак не остановить. Мои силы утекали с невероятной скоростью.
С досадой взглянув на Омаал Раог, я развернулась и поспешила к выходу, чтобы, окончательно обессилев, не остаться в этой сокровищнице навечно. Но вместо открытого прохода меня встретила гладкая поверхность бесшумно закрывшейся двери – кто-то успел вынуть ключ.
О моём присутствии здесь не было известно никому. Кроме Иинин, доброй и отзывчивой, искренней и невинной – и прогнившей, как всё её мерзкое племя.
– Эти Ругоии!.. – зарычала я от досады.
Но разве дело было лишь в Ругоии? Сюда меня привёл сам Океан, и теперь уже очевидно, что не ради клинка Отказа. Ведь Вуаларр, род Правителя, до этого не был замешан ни в одном из нападений, и потому с него взять цену у меня бы не вышло.
Зато это получится сделать теперь.
Я усмехнулась и, сформировав в руке кнут Мэгирр, направила его на дверь в надежде, что камень окажется не слишком крепким. Но двери сокровищниц делают умелые мастера, и берут они для этого самые надёжные камни, которые ослабевшим Оиилэ уж точно не осилить. Кроме лёгкой царапины мой удар не оставил никаких следов. Кнут взметнулся вверх и приземлился на каменную плиту ещё несколько раз, но безрезультатно. Слишком мало осталось во мне сил.
Сдаваться без боя я не собиралась, и потому вернулась в центр комнаты и с азартом хищника, завидевшего добычу, ударила кнутом по голодным светящимся реликвиям, когда-то обманом унесённым из сокровищницы Лаан Гиугин. Я била без устали, и бесценные древние предметы, тянувшие из меня силу, разлетались на осколки и падали на пол, а сиявшие в них камни гасли, как звёзды на рассвете.
Когда в комнате осталась лишь одна не задетая мною реликвия, Омаал Раог, вода разогрелась настолько, что стало почти невозможно дышать.
– Что ж, дорогая Иинин, теперь-то я уж точно смогу освободиться. В Мире голосов сочтёмся, подруга, – я в последний раз взмахнула кнутом и в этот удар вложила все оставшиеся силы.
Как только кнут коснулся поверхности кристалла, тот вспыхнул ярко-лазурным светом, и Воля, собранная и хранившаяся в чашах Омаал Раог, полилась наружу. Расползаясь по полу, она искала себе новый сосуд, но вместо него нашла меня. Мои ноги обдало жаром, и такая знакомая боль, словно я снова оказала на обряде у Диких, сантиметр за сантиметром поджигала моё тело, а вместе с ним браслеты и колье, раскалившиеся и опаляющие кожу.
Хватая воду ртом, я опустилась на пол, стаскивая с себя украшения Мэгирр. Когда последний браслет со звоном ударился о камни, я устало прикрыла глаза, и моё сознание ускользнуло.
Глава 30
После очередного удара каменная дверь крупными обломками посыпалась на пол, и горячая вода из сокровищницы причудливыми узорами стала смешиваться с прохладной из коридора.
– Дьявол! – воскликнул Рагавурр, почувствовав жар на коже. Он взмахнул рукой и направил холодный поток к бездвижному телу Лэины, надеясь, что ещё не опоздал.
Не обращая внимания на обжигающие касания воды, он ринулся вперёд и прижал трясущуюся руку к шее избранницы.
– Хвала Океану, ты жива!.. – он подхватил её на руки, и что-то тяжёлое упало на каменный пол.
Кинжал Отказа приземлился рядом с украшениями Мэгирр. Потоком воды Рагавурр поднял и их, и кинжал и поспешил к выходу.
Миновав вторую дверь, им же недавно разнесённую вдребезги, он свернул на первой же развилке, уплывая дальше от выхода из лабиринта. Так, петляя, он доплыл до коридора с глухой стеной. Там, где кладка стены казалась менее надёжной, Рагавурр опустил Лэину на пол, накрыл её защитным куполом и, сформировав в руке копьё, удар за ударом начал расшатывать камни.
Когда образовавшаяся в стене дыра стала достаточно большой, он вынес Лэину на улицу и оглянулся, ища глазами стражей. Но нарушителей ждали вовсе не здесь, а у единственного выхода, ведь до этого ни один Оиилэ не проходил сквозь глухие стены лабиринта.
Рагавурр плыл вдоль дна, избегая открытых пространств, и остановился лишь у защитного купола, которым дворец успели накрыть после его вторжения в сокровищницу. Купол, наверняка, возведённый лучшими стражами Правителя, для него оказался слишком слаб и рассыпался уже после второго удара.
От дворца свернув налево, на небольшую улочку, идущую меж магиу, Рагавурр поплыл к скале Маруог.
По трущобам на этот раз он передвигался тихо – чем позже их заметят, тем лучше. Но в столь поздний час по меньшей мере один житель района бедняков совершенно точно не спал – Веррион, уже в походной одежде и с небольшой сумкой, повязанной на бёдрах, встретил их у дверного проёма.
– Она жива, – бросил Рагавурр на ходу, проплывая мимо взволнованного жреца и укладывая Лэину на кровать.
Жрец достал из кармана молочный лунный камень. Приложив его ко лбу девушки, он произнёс: «Иррэ Маал», – и комната озарилась ярким светом.
– Её переполняет Воля, – Веррион убрал камень.
– Ещё бы! Она опустошила Омаал Раог.
– Раз она выжила, бояться нечего.
– Разбуди её, – Рагавурр присел рядом с ней на кровать.
Веррион нахмурился, поглядывая на девушку.
– Нет времени, жрец. Быстрее!
Веррион прошептал заклинание на первозданном Оагин Эёл, и, поморщившись, Лэина приоткрыла глаза.
– Как ты себя чувствуешь, дитя? – жрец склонился над ней, всматриваясь в её бледное лицо.
– Лучше, чем ожидала, – она приподнялась на локтях и снова поморщилась.
– Вот и славно! – Веррион вложил ей в руку лунный камень, которым недавно проверял её Волю. – Подарок. На прощание. Возьми, он может пригодиться.
– На прощание?
– Мой долг перед Океаном выполнен. Вспоминай меня добрым словом, Главная жрица Всемория. Было честью оказать тебе помощь, – он почтительно поклонился ей, а, поднявшись, протянул руку в сторону Рагавурра, на что тот удивлённо вскинул брови. – Мой плащ. Он понадобится мне в дороге.
Рагавурр усмехнулся и начал доставать содержимое из карманов плаща. На кровать приземлились украшения Мэгирр, а рядом с ними – кинжал Отказа.
– Кхм… – Веррион замялся, увидев оружие. – Проверю-ка я сначала, нет ли за вами погони.
Оставшись с Лэиной наедине, Рагавурр взял с кровати кинжал и, покрутив немного перед глазами, вложил его в руку своей избранницы:
– Этот кинжал разрушил немало судеб, Лэина-ламэ. И не меньше разбил сердец. Он режет Связи, словно нити. Отменяет обещания и браки. Но сработает он лишь тогда, когда в деле не замешан Закон Силы. Если ты воспользуешься им, от нашей Связи и вправду почти ничего не останется. А твоя Воля… Океан покажет тебе, как освободить её, не сомневаюсь. Мне больше нечем тебя удержать. Этот кинжал твой. Но только, прошу, не торопись, – он накрыл ладонью её руку с оружием. – Разрушить проще, чем восстановить.
– Ты сам не оставляешь мне выбора, Рагавурр. Тебе всего-то и нужно было согласиться перейти в моё племя, но ты даже этого для меня сделать не можешь.
Он горько усмехнулся.
– Что мне твои жалкие Улиан? Вот, если бы ты, скажем, попросила меня стать одним из Лаан, разве бы я отказался?
Она смотрела на него недоверчиво, и он крепче сжал её руку.
– Ты для меня, как Луна для Океана, Лэина.
– Что ж, мне пора, – Веррион заглянул в комнату и поплыл к кровати. – И вы не задерживайтесь. Они ещё не добрались до трущоб, но, уверен, уже перевернули ваш магиу вверх дном, – жрец остановился возле Рагавурра, и тот неохотно протянул ему плащ. – Может, и для тебя ещё не всё потеряно, Ключник, – он накинул плащ и поправил свою сумку. – Прощайте, и пусть Океан всегда будет на вашей стороне.
Веррион уже уплыл, а Лэина продолжала ошеломлённо смотреть на Рагавурра.
– Он назвал тебя Ключником… Я же не ослышалась?
Рагавурр отрицательно покачал головой. На губах его заиграла улыбка, искренняя, ребяческая.
– Это я открыл Бездну и позволил Рриану разбудить трезубец Ариан. Я же подтолкнул юного Ианура к поединку за место главы рода Эгвэра, передал Виан кольцо Рэины и подбросил Главе племени Улиан писание про Лунных жён. Я не враг тебе, Лэина.
– То есть, всё, что произошло в Улиан Гиугин, подстроил ты?
Он пожал плечами:
– Чтобы сдвинуть с места камень, который плохо лежит, не нужно сильных волн.
– Нет, я не верю! Это невозможно. Ключник, как и все Хранители, должен быть одним из Лаан. Ты же сам говорил!
Рагавурр кивнул, продолжая улыбаться.
– Ты что потомок Лаан? Но как?
– Эта история так стара, что, мне иногда кажется, я уже и сам позабыл её.
Лэина смотрела на него неотрывно и молча, и Рагавурр, открыв Связь (ведь сквозь неё невозможно солгать), продолжил.
– Я перестал быть ребёнком, когда мне исполнилось пять. Тогда, моя мать привела меня в трущобы, оставила там и попросила подождать, пока она вернётся. И не вернулась. Не буду рассказывать, как я рос, что ел и где жил. Но иногда мне хотелось, чтобы это проклятое место под скалой Маруог с треском и грохотом провалилось на самое днище Бездны, пускай даже вместе со мной!
Сделав резкий вдох, он зажмурился, пытаясь прогнать воспоминания, хлынувшие на него потоком, и, открыв глаза, выдохнул уже спокойно.
– Позже я узнал. Не спрашивай как – были способы – тёмные и уходящие глубоко в Мир голосов. Я выяснил, почему моя мать не приплыла за мной. Ты не хуже меня знаешь, как Улиан относятся к своей крови.
Лэина кивнула.
– Мой отец был послом от Улиан Гиугин. Не знаю чем, хоть и догадываюсь зачем именно, моя мать соблазнила его. Когда он уехал, она уже была беременна мной, ребёнком, о котором Ругоии мечтали со дня падения Лаан. Мой отец с тех пор не раз возвращался в Ругоии Гиугин и пытался найти соблазнившую его Оиилэ, чтобы забрать её с собой в Жемчужный город. Пять лет пустых поисков закончились случайно – в суконной лавке на окраине, куда моя мать приплыла, чтобы купить кусок ткани. Получив холодный отказ от возлюбленной, отец не сдался и выяснил у суконщика, в каком районе она жила, а там от соседей узнал и о ребёнке.
Он должен был забрать меня с собой. Или убить. Иначе весь его род был бы омыт позором. Даже удивительно, как лояльно Глава Улиан относится к Ругоии сейчас. История падения Королей начала забываться…
Рагавурр замолчал задумавшись.
– Когда отец приплыл за мной, мать уже спрятала меня в трущобах. До сих пор помню, какими безумными были её глаза в тот день. Все Ругоии одинаковы, – Рагавурр покачал головой, – королевская кровь – их наваждение… Она отказалась отдать ребёнка, и отец начал угрожать, что всё равно найдёт меня, даже если придётся разобрать весь Скалистый город на камни. И тогда она отважилась на поступок слишком смелый для трусливых Ругоии: она выманила его за покров, к расщелине у скалы Маруог, убила и за это расплатилась с Океаном собственной жизнью. Жемчужный город тогда устроил настоящий скандал, но ничего не смог добиться. Отец пропал за пределами Скалистого города, а тело его так и не нашли.
Но всё это я смог выяснить уже после того, как меня выкрали Дикие Оиилэ. Тогда мне было одиннадцать. Не смотри на меня так удивлённо, ламэлин. Перед Океаном у них есть свой долг. Они привезли меня к себе в город. Там я выучил их язык и узнал, что являюсь потомком Лаан и Океан избрал меня новым Ключником. Взамен на моё согласие следовать его зову и помочь восставить справедливость во Всемории, он обещал дать мне такую силу, которой обычный Оиилэ противостоять не смог бы.
Я был мальчишкой из трущоб, Лэина-ламэ. У меня не было ничего. А в океане, как ты знаешь, сила – это ключ, отпирающий любые двери. Я дал согласие и прошёл обряд Призвания. Так же, как и ты. То, что случилось после, превратилось в легенды и расползлось по Бездонному морю, – Рагавурр усмехнулся. – «В Скалистом городе завёлся морской змей», – шептались они и дрожали. Но я их не слушал. Я выполнял все до единого приказы Океана, какими бы отвратительными они мне тогда ни казались. Плёл интриги, – Рагавурр поморщился. – Избавлялся от любых противников. Пока однажды не стал правой рукой самого Правителя. Ругоии ненавидят меня и боятся, но отчаянно пытаются угодить. И им даже не приходит в голову, что Морской змей, которого они приручили, подчиняется совсем другому хозяину.
Лэина нахмурилась:
– Столько лет Океану была безразлична наша судьба. С чего же теперь он решил помогать нам?
– Здесь, под водой, выживают лишь те, кто приспосабливается и развивается. Океан не терпит застоя. В Королевском городе Ругоии не нарушили ни одного закона, их не за что было наказывать, но их поступок отбросил Подводный мир на столетия назад. Годы идут, а мы всё стоим на месте. Всеморие задыхается! И если сейчас новое течение не принесёт свежую воду, судьбе Оиилэ не позавидует ни одно морское существо. Теперь, когда у нас действительно появился шанс всё исправить, наш с тобой долг, Лэина-ламэ, не дать этому теченью ослабнуть.
Рагавурр напрягся прислушиваясь.
– Нам пора, ламэлин. Нужно успеть кое с чем разобраться, пока нас не нашли.
Лэина продолжала сжимать кинжал в нерешительности.
– Ну же, дай мне руку, – Рагавурр потянулся, чтобы поднять её с кровати.
Помедлив ещё немного, она убрала оружие в карман плаща и последовала за Рагавурром на улицу. Он взял её за руку и вёл меж обшарпанных домов, постепенно приближаясь к скале.
– Куда мы плывём?
– Помнится, я обещал показать тебе вид на город со скалы Маруог, – он оглянулся на неё, улыбаясь. – Не делай такое лицо, ламэлин. Мы плывём туда, чтобы взять с Ругоии цену.
Чтобы их не увидели из города, они обогнули скалу слева и поднялись по боковому склону. Почти у самой вершины нырнув в небольшую арку, они оказались в углублении, со всех сторон огороженном неровными каменными выступами, доходящими почти до груди. Если отплыть назад, туда, где скала продолжает тянуться своим длинным телом к поверхности океана, никто из Ругоии Гиугин не смог бы их даже заметить.
– Омаал Раог уцелел, – Рагавурр подплыл к Лэине и поправил сползший с её головы капюшон. – Поэтому цену нужно брать Волей, тогда они не смогут быстро наполнить кристалл. Справишься сама, без жреца?
Она кивнула, но не очень уверенно.
Рагавурр положил руки ей на талию, и, к его удивлению, она почти не сопротивлялась.
– Если тебя что-то беспокоит, лучше скажи сейчас. Потом будет поздно.
– Если я заберу их Волю, они точно выживут?
Рагавурр отвёл взгляд и пожал плечами.
– Возможно, не все. Не знаю, ламэлин. Не знаю.
Её лицо стало каменным, бледнея.
– Таков наш путь, – прошептал Рагавурр, легонько погладив её по спине.
Сбоку раздался плеск воды – сквозь арку к ним вальяжно плыла акула со шрамом.
