Таня Ждан
Хлоя. Сгорая во тьме
Я никогда бы не подумал, что на моем, хоть и непомерно долгом, веку, может случиться такое. Происходящее все больше напоминало какой-то дешевый остросюжетный фильм, а мы в нем не то, чтобы не главные герои, а вообще даже не в массовке. На первый план вышло выживание, и супергерои, неподверженные болезням, вызывали бешенство. С нашими с Диланом вылазками в качестве светящегося дуэта спасателей было покончено. Нас просто ненавидели, от былой благодарности не осталось и следа. Во всех неуязвимых теперь действительно видели только жадных пришельцев, словно похитивших у всего мира их здоровье и удачу, и не желающих делиться своим секретом бессмертия. Особо отчаянные сторонники теории заговора даже трубили о том, что именно мы принесли эту заразу из того чистилища, из которого появились, стали вестниками апокалипсиса и причиной всех бед человечества.
Но, чем хуже становилась ситуация с проклятым вирусом, тем меньше вспоминали о нас, тем реже меня узнавали на улицах, и тем проще было выходить из нашей с Диланом квартиры в Сиэтле, ставшей новым пристанищем. Перебраться туда было не такой уж плохой идеей: так мы были ближе к штабу Таймлесс, ближе хоть и к редким, но все же новостям о Хлое. А точнее, о полном их отсутствии.
В один из дней, когда я безучастно пялился в телевизор, смотря очередной тягомотный репортаж о разразившемся в ООН скандале, зазвонил телефон Дилана. Мы с опаской переглянулись: на экране светился номер Кесседи.
Хоть бы это было о ней, хоть бы она нашлась! Вот сейчас она появится, и все наладится. Хлоя сможет навести порядок в этом кромешном аду, сможет успокоить весь мир, заставит их перестать вести себя как отпетые уголовники, и найдет пути решения проблемы… Да что мелочиться-то – это же ясно как белый день: одно ее воскрешение даст людям надежду, даст смысл, даст волю к жизни! Даст надежду мне…
Быстро перебросившись парой фраз с Кесседи, Дилан вздохнул и посмотрел на меня.
– Ну? Они нашли ее? Нашли ведь? – наверняка сейчас я выглядел как кот из Шрека, но было плевать. Сердце выпрыгивало из груди, а молчание Дилана убивало.
– Нет, Дерек, нет. Прости, – с горечью пробормотал парнишка, зарывая пальцы в отросшую шевелюру. Надо признать, что Хлоя должна вернуться хотя бы потому, что иначе очень скоро мы с Диланом оба превратимся в заросших патлами бомжей. – Ее не нашли… Нас с тобой ждут в штабе. Дело срочное.
Мои призрачные надежды снова разбились о суровый камень реальности, острыми осколками разрывая душу на британский флаг.
– Да черта с два. Этот психопат Бен упрячет нас за решетку после того, что мы натворили, и глазом не моргнет. А то и чего похуже придумает.
– Дерек, – Дилан тяжело вздохнул. – Не собирается он ничего такого делать. Да и смысл? Мы все в одной лодке, особенно теперь.
– И что? С Хлоей мы тоже были в одной лодке, и куда нас это все привело? – встав с дивана, я обвел взглядом комнату, с каждым днем все больше напоминавшей помойку. – Я – пас. Хочешь – иди. Держать не стану.
– А что ты предлагаешь? – воскликнул Дилан, меряя шагами комнату. – И дальше сидеть тут, прятаться от всего мира и лить слезы о былом? Надо выбраться из дома, а то мы так скоро плесенью покроемся! Ты когда в последний раз вообще футболку менял?
– Причем тут моя футболка? – обиженно затянул я, кривляясь и надувая губы. – Мое тело – мое дело.
– Дерек, черт подери, да она уже скоро в труху превратится, и это я молчу о том, что ты смердишь так, что обои отклеиваются! – воскликнул парнишка таким тоном, что я даже не понял: он шутит или нет?
– Попридержи коней, малец, ты себя-то давно в зеркале видел? – лучшая защита – это нападение, а то разошелся тут.
– Тоже мне, Америку открыл, – театрально закатив глаза, пробубнил Дилан в ответ, – но мне надоело, Дерек! Не, знаю как у тебя, но это бездействие и ожидание чуда у меня уже в печенках сидит! Я тоже потерял друга, если ты забыл! Но, сидя в четырех стенах и спиваясь, мы никак делу не поможем.
– Ах ты друга потерял, – я подошел к парню вплотную, выдыхая ему в лицо клубы пара. Знакомое чувство клокочущего внутри меня пламени медленно, но верно заливало рассудок. – А я потерял Хлою! Потерял единственную, кого когда-либо любил! Избавился от нее своими собственными руками! И те, к кому ты так торопишься прибежать как верная собачонка, имеют к этому самое что ни на есть прямое отношение!
– Дерек, – Дилан, пытаясь успокоить бушующий внутри меня пожар, положил руки на мои плечи, словно игнорируя подкатывающую истерику. – Она не вернется, если мы будем сидеть здесь сложа руки. А у Бена есть идея… Не факт, что она тебе понравится, но стоит хотя бы попытаться… Она бы попыталась.
Глава 3 – Дерек
Что меня всегда бесило в Дилане, так это его до тошнотиков противный логичный склад ума. Все у него поддается разумному объяснению, везде он найдет смысл и толк. Что еще хуже, так этот сопляк всегда каким-то магическим образом умудрялся еще и меня убедить в своих суждениях. Даже Хлое это не всегда удавалось, а у этого без пяти минут подростка прямо чертов дар какой-то, иначе не объяснишь. Я безоговорочно капитулировал перед его доводами о необходимости прийти в штаб Таймлесс. Возразить было попросту нечего. В крайнем случае я надеялся, что у него хватит чувства собственного достоинства унести нас оттуда прежде, чем нас скрутят по рукам и ногам, а Ник раскинет свой блестящий невидимый щит.
Когда мы переступили порог штаба, меня поразила удручающая тишина. Половина столов офиса были пустыми, быть может от того, что даже эту контору не обошла стороной повсеместная «удаленка», и добрая половина офиса теперь работает, сидя дома в пижамах и потягивая пиво. Лишь изредка раздавались звуки мерного клацанья по клавишам да скрип принтера, от чего был аж мороз по коже. Я и до этого не особо вникал в суть дел Таймлесс, не понимая, чем они тут вообще занимаются, но теперь сложилось впечатление, что это просто сборище бездельников. Тут и там сидели уже знакомые мне неуязвимые обитатели штаба, о чем-то увлеченно переговариваясь и весело тихонечко хохоча, кто-то, уткнувшись в ноутбуки, смотрел ситкомы, кто-то залипал в телефоны, но никакой великой бурной деятельности, вершащей судьбы человеческие, которой они раньше кичились, не наблюдалось. Вот так вот все просто и заканчивается: Ворлдчайлд нет, Хлои нет, все злодеи повержены, и никому эти супергерои к черту не нужны. Расходимся.
Нас встретила Тесса и со словами «умеете вы заставить себя ждать» проводила в комнату совещаний, которую после моей драки с Ником каким-то чудом сумели восстановить и отремонтировать. Мы с Диланом присели на кресла, пялясь на других обитателей штаба с нескрываемой неприязнью. Это все вы и ваши гениальные идеи виноваты в том, что Хлоя пропала. С радостью бы сжег здесь все до тла снова и повторил бы сто раз.
Прочистив горло, Бен, одетый в футболку и спортивные брюки, что само по себе было уже из ряда вон, одарил нас испепеляющим взглядом и завел свою заунывную речь.
– Все вы знаете, что сейчас происходит в мире, вводить кого-то в курс дел я не вижу смысла, – глава штаба вальяжно обхаживал свои владения, а его верные собачонки слушали его, навострив ушки. – Мятежи, погромы, забастовки, падение правительств, перечислять можно до бесконечности. Нужно сказать вирусу спасибо за то, что так умело забрал на себя весь фокус внимания после вашей выходки.
Бен снова злобно зыркнул на меня и Дилана, прервав на секунду свою громкую речь. Келлан и Кесседи виновато потупили взгляд в пол. Ну конечно, как же без показательной порки-то ты будешь поддерживать свой шаткий авторитет. Всем же нужно напомнить, что одна ошибка – и их постигнет участь Хлои.
– Но сейчас настал момент, когда мы можем использовать вашу провальную задумку себе во благо.
– И как же мы это сделаем? – я перебил Бена, за что получил очередной осуждающий взгляд. – Еще раз напомним людям, что они все сдохнут от вируса, а мы нет?
– Оставь свои комментарии при себе, – скрипя зубами, прорычал Ник. – Радуйся, что тебя вообще сюда позвали после того спектакля, что ты устроил!
– А тебе-то что? Жаль, что вся слава досталась не твоей унылой персоне? – хмыкнул я как ни в чем не бывало, наслаждаясь зрелищем гуляющих на его злостной роже желваков.
– Ты еще спрашиваешь?! – взревел Ник, вскочив на ноги. – Ты, конечно же, не подумал, какой резонанс мог создать, среди тех, кто любил Хлою, своей самодовольной выходкой? Подумал об ее родителях? Мало они натерпелись, так еще и ты вселил в них ложную надежду? Ну естественно ты не подумал, они ведь звонили не тебе, а мне, чертов кретин!
– Ник, остынь, сейчас не время и не место, – устало пробормотал Бен, глядя на нас обоих исподлобья.
– Да к черту все, – чеканя каждый шаг, Ник вышел из комнаты совещаний, за ним, тяжело вздохнув, тут же побежала Лита.
Эти двое что, теперь вместе? Судя по сочувствующим взглядам остальной братии, я не далек от истины. Аж противно стало, какой-то индийский фильм, а не серьезная организация с претензией на мировое влияние. Правильно, объявите себя парой и валите куда подальше, видеть вас не могу!
– За сим, вернемся к нашим баранам, – с какой-то неуместной благодарностью кивнул Бен, и продолжил свою тираду. – И так, о чем это я… Ты, как всегда, не прав, Дерек. Дело в том, что сейчас, когда многие правительства потеряли своих предводителей в неравной борьбе с болезнью, пусть земля им будет пухом, авторитет властей всего мирового сообщества как никогда находится под угрозой. Но проблема не в этом. Когда весь мир сплотился против вируса, на первый план вышло сотрудничество, взаимопомощь. Что невозможно, когда уже пятый подряд председатель совета безопасности ООН покидает свой пост. Двоих сгубила болезнь, один сложил с себя полномочия, пару последних убили на очередных акциях протеста. И впервые в истории нас взывают о помощи. Это – наш шанс показать себя с лучшей стороны, напомнить, что мы не угроза и не причина мировых бедствий, что мы можем, как никто иной, послужить во благо человечества.
– И? Мы с Диланом тут причем? – бросил я, откинувшись на спинку кресла, ища поддержки в глазах друга, который лишь виновато потупил взгляд в пол. – Какого черта, Дилан? Что здесь, мать вашу, происходит?
Все присутствующие на этом идиотском собрании как-то загадочно уставились на меня. Да что вообще происходит в ваших крошечных черепушках?!
– Итак, тут я приближаюсь непосредственно к цели этого сборища, – усевшись в своем кресле, в звенящей тишине твердо сказал глава Таймлесс, вздохнув. – Раньше всех председателей совета безопасности ООН выбирали лидеры других государств. Но в свете последних событий желающих выдвинуть свои кандидатуры на пост заметно поубавилось. Заветное мировое господство, последнее слово в решении задач мирового масштаба в один день стали опасным предприятием для любого, кто рискнет возглавить человечество в борьбе с неведомой ранее угрозой. Измученное затянувшейся пандемией сообщество больше не верит властям, за что их не стоит винить. Люди напуганы, растеряны, и хотят видеть, что они тоже что-то решают, что с их мнением так или иначе считаются. Поэтому было принято решение о проведении беспрецедентных выборов, где люди всей планеты выберут того, кто поведет их в этой борьбе. И нам предложили выдвинуть своего кандидата. Того, кого знают, кому верят, кто не станет жертвой анархистов или проклятого вируса, и кто будет считаться с интересами простых людей. Конечно, было бы неплохо, если бы это был человек, уже показавший себя и как простой смертный, будучи, например, героем войны, и как неуязвимый, пытающийся помочь людям в их злоключениях. И среди присутствующих здесь сейчас под это описание, как бы мне не хотелось этого признавать, подходит только один.
Бен замолчал, сверля меня взглядом, чьему примеру последовали все остальные присутствующие в комнате совещаний. Кто-то даже позволил себе довольную ухмылку.
– Вы ведь это несерьезно? – вглядываясь в лица обитателей штаба, хмыкнул я, залившись истеричным хохотом, который никто не поддержал. – Да вы все спятили, не иначе!
Не желая более участвовать в этой клоунаде, я встал и направился к двери. Они тут все с ума посходили от безделья, пусть ищут себе другого козла отпущения.
– Дерек, постой, – воскликнул Келлан, все это время безучастно пялившийся в экран своего ноутбука.
– Что, хакерный гений? Изобрел компьютерный вирус, который за один день сделает из меня спасителя человечества? Ищите другого, я сыт по горло вашими умопомрачительными идеями, – хмыкнул я, застыв у стеклянной двери.
– Нет, этого не нужно. Опросы уже говорят сами за себя. Тебя поддержала бы как минимум треть населения планеты, сам посмотри, – щелкнув парой клавиш, парень вывел на экраны на стенах кабинета какие-то графики, в одной графе которых черным по белому значилось мое имя.
– И что? Кто сказал, что я на это подпишусь? – что бы он там не нарисовал, я в этом идиотизме участвовать не собираюсь.
– Для тебя это – шанс, Дерек, – тут же вмешался Бен, не желающий отдавать пальму первенства в конкурсе на самую вразумляющую речь. – Ты будешь на всех экранах, постоянно будешь светиться в СМИ, все люди на планете будут знать тебя в лицо… И будут знать в лицо ту, кого ты потерял. Рано или поздно Хлоя увидит тебя, поймет, что ей больше ничего не угрожает, и вернется. Прости, но другого выхода для тебя я не вижу.
Я застыл, обдумывая его слова, эхом отдававшиеся в голове. Она увидит меня… Она поймет, что путь назад свободен и безопасен… Она вернется… Она должна захотеть вернуться, точно должна… А что, если это очередная ловушка этого психопата? И я стану всего лишь приманкой, чтобы вытащить Хлою из ее убежища, где бы она не пряталась?
– Дерек, я вижу твое смятение, – тихо пробормотала Тереза, подойдя ко мне вплотную и положив руку мне на плечо. – Но никто не желает ей зла, правда. Нет никакого тайного замысла, что бы ты там себе не придумал. Мы все были не правы и готовы признать свою ошибку.
– Ты что, теперь мысли читаешь? – недоверчиво буркнул я, сбросив руку Тессы со своего плеча.
– Да с тобой этого и не нужно. У тебя все на лице написано, – тепло улыбнувшись, пробормотала девушка.
Я зарыл руку в волосы, тщетно пытаясь собраться с мыслями и взвесить все за и против. В голове была каша: неистовое желание ухватиться за последний шанс найти Хлою на одной чаше весов и полное отсутствие желания ввязываться в борьбу за власть на другой. Уж куда-куда, а в политику я вообще никогда не рвался. А тут речь шла не просто о большой игре, это было чистой воды безумие.
– Дилан, что ты скажешь? – выдавил я из себя, тяжело вздохнув. Уж у этого уравновешенного зануды наверняка есть разумное мнение насчет этой бредовой затеи.
– А что я могу сказать? – растерянно пробормотал Дилан, откинувшись в кресле. – Решать-то тебе. Но если бы у меня появилась хоть какая-то возможность вернуть все, как было – я бы не стал даже раздумывать.
Бросив какой-то двусмысленный унылый взгляд в сторону Кесседи, Дилан вздохнул и посмотрел мне в глаза. Последняя фраза вообще обо мне была, или о тебе, герой-любовник?
Я молча прошел по кабинету и вернулся в свое кресло, в сопровождении дурацких молчаливых улыбочек всей шайки.
– Что лыбитесь? – гаркнул я, одарив собравшуюся братию испепеляющим взглядом. – У вас план-то хотя бы есть? Нормальный, продуманный план, а не глупая затея уровня школьного проекта?
– Так это значит, что ты согласен? – сверля меня взглядом, спросил глава штаба.
– Так это значит, что я хочу услышать твой план, Бен.
Глава 4 – Дерек
План был прекрасный. Просто потрясающий. Мать его, безупречный. Когда я думал о том, что меня начнут готовить к предстоящим выборам, я представлял все, что угодно, но явно не череду забегов по магазинам с Кесседи и Диланом. Ведь первым пунктом этого блестящего плана было обогатить мой гардероб десятком однообразных черных костюмов и белых рубашек. И за это я готов был отказаться от всей затеи на корню.
– Чем плохи были кеды? – шнуруя очередные лакированные туфли, пробормотал я, сидя в примерочной модного бутика. Уже от одного взгляда на это кожаное орудие изощренной пытки появлялись кровавые мозоли.
– Дерек, это – не школьный бал, а большая политика. Какие к черту кеды, – облокотившись на стену, пробурчала Кесседи, скучающе пялясь на себя в зеркало. Ты-то всегда к встрече с даже с самой королевой Елизаветой готова, что уж там: скучные однообразные костюмы и платья и до этого дня составляли весь твой скудный гардероб.
– Тебе-то откуда знать? – буркнул я, сражаясь со шнурками.
– Ты, должно быть, забыл, что моя фальшивая семья имеет не малый вес в обществе, – отрешенно пробормотала девушка, со своего отражения переключившись на свой маникюр. – Я знаю в этом толк. Костюмы, галстуки и туфли – обязательный атрибут, так что не нуди.
– И? Это, по-твоему, аргумент? Я уже и так выбиваюсь из общей массы дипломатов и президентов своей нечеловеческой сущностью, можно подумать, что пара пижонских туфель что-то изменят!
– Продолжишь причитать, и я попрошу менеджера магазина включить музыку из фильма «Красотка», – весело хмыкнул Дилан, подмигнув своей подружке. Сам он был только рад подвернувшемуся поводу пощеголять в пижонских костюмах на пару со своей бывшей пассией, но этому мелкому мерзавцу хотя бы шло.
– Только попробуй, – угрожая ему вторым ботинком, злобно прорычал я в ответ, – и каблук этого тапка окажется впечатанным в твою пустую башку.
– Завязывай уже ныть, заканчивай с примеркой и пойдем отсюда. Впереди еще много дел, – протараторила Кесседи, скатившись по стене на пуфик.
– Мне послышалось? Ты сказала – много дел? А я-то думал, что наша задача приодеть меня, и дело в шляпе! Избиратели покорены и завоеваны, так ведь у вас в Таймлесс это делается? Или это старая добрая школа Ворлдчайлд? – воскликнул я, взмахнув руками.
– Дерек, не нарывайся, – прорычала Кесседи, пальцем зажимая кнопку «плей» проигрывателя на телефоне, на экране которого значилась небезызвестная песня Роя Орбисона.
– Кандидатов получить туфлей по башке стало на одного больше, – пробубнил я, завязав наконец шнурки. Будет еще время поквитаться, вот увидите. Я на эту хрень подписался не из-за кучи одинаковых костюмов!
Как оказалось, походы по магазинам были самой приятной частью всей этой бесчеловечной затеи. Да и поход к барберу, сбривание месячной щетины и стрижка убогого дипломата, у которой была одна миссия: показать всему миру, что я заунывный семьянин, который через год-другой сам полезет в петлю, были лишь вершиной айсберга. За ними последовали недели заучивания заунывных речей, тысяч непонятных мне слов из предвыборной программы, бесконечной череды цифр и статистических данных, от которых мой мозг взрывался. Стоило мне с горем пополам запомнить один талмуд, щедро подготовленный умельцами штаба, как тут же подсовывали другой, и так по кругу, и конца и края этому не было видно.
Один лозунг и тезис лицемернее другого, прямо подборка подхалима, которую даже читать было тошно, не то, чтобы кому-то говорить, якобы это я написал! Бен, будто специально подкарауливая меня, стоило мне хоть немного расслабиться, устраивал бесконечные допросы с пристрастиями, все больше свирепея от моих ответов невпопад или проявления самодеятельности. Глава штаба был уверен, что на первой же пресс-конференции я облажаюсь по полной и сведу насмарку все его титанические труды.
Так оно и оказалось.
Я с каким-то непохожим на меня волнением стоял у двери в зал пресс-конференции, боясь переступить порог. А нервное хихиканье Дилана, вырулившего в своем шикарном черно-белом костюме из-за угла, никак не помогало.
– На кой черт тебе очки? Что-то не припомню, чтобы у кого-то из нас были проблемы со зрением, – прыснул парнишка, которого тут же поддержал его проклятый брат-близнец Келлан.
– Это – элемент стиля, дебил, – рыкнул я, поправив черную оправу своих квадратных очков. – Пытаюсь как-то спасти этот похоронный образ.
– А выглядит так, будто ты возомнил себя Кларком Кентом, – прыснул Дилан, и, упиваясь своей гениальной шуткой, кое-как продолжил. – Это – супермен, для тех, кто не в теме.
– В прошлой версии фильма он не носил очки вообще-то, – хмыкнул Келлан, по-идиотски улыбаясь.
– Точно! Все никак не могу свыкнуться с мыслью, что мой лучший друг – столетний тинэйджер, – Дилан снова залился хохотом, приводя меня в бешенство.
Содрав со своей переносицы очки, я что есть силы запульнул ими в этого содрогающегося в конвульсиях идиота.
– Беги, – рыкнул я, выдыхая кубометры пара, – просто беги.
– Так, тихо, успокоились все, – зыркнув на нас всех грозным взглядом, прошипел Бен. – Вашей детской потасовки на первой пресс-конференции мне только не хватало. Вы двое – марш в зал, а ты… Надеюсь, хватит ума не налажать по полной.
Но лучше бы мы и правда подрались… Сборище голодных до моего провала журналюг кричало наперебой, беспорядочные вспышки фотокамер доводили чуть ли не до эпилептического припадка, а вопросы были один коварней другого.
– Мистер Старк, что вы намерены делать с растущим потоков беженцев?
– Дерек, как вы планируете выводить нас из локдауна?
– Господин кандидат, отразится ли ваша карьера в политике на вашем участии в ликвидации катастроф?
– Будете ли вы пользоваться своими супер-способностями для дискредитации противников?
И все одно да потому, от шума и гама уши сворачивались в трубочку. Бен без устали закатывал глаза, когда за очередным ответом я с глупым выражением лица обращался к нему, сидящему по левую руку и явно желающему провалиться сквозь землю.
Глава 5 – Дерек
Но работа над ошибками на следующей пресс-конференции мне тоже никак не помогла. Рейтинги моей кандидатуры валились в тартарары, и никакие посещения госпиталей, выступления на митингах и участия в ток-шоу не были способны этого исправить. Наша затея была близка к провалу. Я срывался, бесился, отпускал контроль, позволяя прямо на глазах у ошарашенных обитателей штаба вспыхивать ярким пламенем все заготовленные для меня речи. Дилан причитал, что скоро заведет себе карманный огнетушитель, еще больше приводя меня в бешенство.
Однажды ему даже пришлось перенести меня из офиса куда-то на пустынное побережье, когда Бен позволил себе рявкнуть что-то вроде «я изначально знал, что эта затея не выгорит, надо было выбрать в качестве кандидата Ника». Воспоминания о недавней драке все еще были свежи в памяти, и Дилан действительно вовремя уловил это мое состояние, когда из ноздрей начинает валить визуальный пар, а по телу проходит болезненная рябь: еще немного, и очередной пожар в штабе Таймлесс не заставил бы себя ждать.
Выдохнуть на свежем воздухе, к слову, было даже кстати. От бесконечной чехарды заучивания заунывных речей, проверок Бена, постоянного пребывания в четырех стенах плавился мозг. И стоило нам с Диланом оказаться на неизвестном нам пляже, как желание спалить все вокруг резко отпустило.
– Бесит меня все до чертиков. Свернул бы шеи этому Бену, этому Нику, этим журналюгам, сжег бы их напалмом и глазом не моргнул, – сев на песок, глядя, как закатные лучи купаются в морской глади, пробормотал я. Все-таки, ничто не успокаивало бушующий в моей груди пожар лучше, чем море. Дилан знал, куда меня спрятать от посторонних глаз.
– Да брось ты. Ты не смог бы никогда. Что бы ты не говорил, что бы не делал, но ты не убийца, Дерек, – прошептал Дилан, присоединившись ко мне в идиотском обряде созерцания прекрасного.
– Ты просто не знаешь, о чем говоришь. Я с трудом контролирую эту свою часть. Прям сдерживаюсь из последних сил порой. Огонь – действительно самая страшная стихия, которая есть на земле. Ей все равно на ранги, социальные статусы и прочность укрытий: вопрос лишь в температуре пламени, только и всего. Не огонь, так дым и угарный газ тебя убьет. Красное пламя, черный уголь, белый пепел. Чертов дуализм во всей красе. Самая яркая демонстрация того, что время может до неузнаваемости изменить что-то, что прошлого не вернешь. Красное станет черным, черное станет белым. А обратно – никак.
– Тебе там что, книжки по философии подсунули вместе с предвыборными речами? – прыснул Дилан, хотя по глазам было понятно, что он прекрасно осознает, о чем речь.
– Да пошел ты, – швырнув в него пригоршней песка, пробормотал я, – я это все к тому, что порой мне кажется, что вся эта затея действительно изначально провальная. Что я не верну, того, что было. А такими маразматическими методами – тем более.
– Да ладно, все не так плохо. Ну, то есть, оратор из тебя – так себе, – промямлил Дилан, зарывая обувь в песок, – но зато хуже уже не будет. Это же тоже плюс.
Оказалось – хуже бывает. Еще как бывает. Дошло до того, что на одной из пресс-конференций, когда казалось, что ни один из вопросов уже не способен поставить меня в тупик, и хуже быть просто не может, какой-то щуплый очкастый парнишка с бейджем Ньюс Леттерс, заикаясь, пролепетал:
– Мистер Старк, а что ваша семья думает о выдвижении вашей кандидатуры на пост председателя совета безопасности ООН?
Ответ на его вопрос был выучен и обдуман на тысячу раз, он был одним из немногих, что я отчеканил бы твердо и без запинки, даже разбуди меня среди ночи после знатной попойки, но, когда из-за его спины вышла седая женщина в бежевом платье, я опешил. В окруженных глубокими морщинами серых глазах неожиданной гостьи этого идиотского мероприятия стояли слезы, а растерянное лицо исказила страдающая гримаса. И даже медицинская маска, ставшая символом этой пандемии и непременным аксессуаром любого человека на планете, не помешала мне ее узнать…
Мое сердце пропустило удар. Шквал эмоций накрыл с головой, губы задрожали, тело пробила болезненная рябь. По залу, обратившему свои голодные взоры на женщину, пронесся взволнованный вздох.
Время будто остановилось. Не отдавая себе отчета, вопреки всем договоренностям и правилам, я на подкашивающихся коленях встал и побрел к женщине, ничего кроме ее такого родного, давно забытого лица, не видя вокруг.
– Мама?
– Пресс-конференция окончена, всем спасибо, – раздался громоподобный голос Бена, звучащий будто из-под воды.
***
Я знал, что рано или поздно это случится. У того, что я стану известным всему миру, что мое лицо, не скрываемое светом татуировок, пестрило на всех билбордах, что мое настоящее имя звучало на устах сотен тысяч людей, была и обратная сторона медали. То, от чего я так долго бежал, и чего как огня боялся, было неизбежно.
И теперь эта неотвратимость в лице моей матери сидела напротив меня в гостиничном номере места проведения пресс-конференции, роняя слезы на морщинистые руки, боясь проронить хоть слово.
Тишина оглушала, доводила до исступления, пульс бился в висках, но я просто не знал, с чего начать. Сколько раз я репетировал эту речь, сколько раз представлял себе эту встречу, но никакие фантазии не могли сравниться с тем, что творилось в моей душе сейчас. Ведь, что бы я сейчас не сказал и не сделал, я не смогу оправдаться даже для себя самого. Я смотрел на стены, шторы, мебель, город за окном, но только не на нее. Мне еще никогда в жизни не было так страшно и больно. А уж что чувствовала моя мама… Я даже не рискнул бы себе представить, что она пережила за все эти годы и за сегодняшний день, ведь это точно лишит меня рассудка и остатков самообладания.
– Двадцать лет, Дерек. Двадцать лет, – срывающимся голосом пробормотала мама, нарушив гробовую тишину, отчего кровь застыла в жилах. – Двадцать лет я оплакивала тебя, винила за то, что не уберегла, не отговорила, а ты все это время разгуливал по земле, вполне себе живой и здоровый, и даже не удосужился позвонить! Я уже не говорю о встрече, о визите к своей бедной скорбящей матери, ты даже не справился о моей судьбе, ты просто выбросил меня из своей сверхъестественной жизни! Чем я такое заслужила, сынок?
В ее голосе было столько горя, столько боли, столько холода и тепла одновременно, что волосы становились дыбом, и я просто боялся шевельнуться и поднять взгляд. Что я вообще могу ей сказать?
– Знаешь, ведь когда появилась эта светящаяся троица супергероев, я никак не могла отделаться от мысли, что лицо Повелителя стихий мне знакомо, – горько усмехнувшись, пробормотала мама, в очередной раз шмыгнув носом. – Такое, знаешь, необъяснимое предчувствие, словно червяк зашевелилось где-то внутри и никак не давало покоя. Я все никак не могла понять, откуда могу знать этого парня, почему внутренности буквально выворачивает наизнанку, стоит мне увидеть его в новостях. А потом начались звонки от моих старых знакомых, которые в один голос твердили, что видели тебя в новостях, кидали мне ссылки на ролик, который показали всему миру, но стоило мне перейти по адресу – как сайт оказывался заблокирован. Мне казалось, что все сошли с ума, и я вместе с ними…
– Да, сразу после нашего выхода в свет, власти стерли этот ролик со всех возможных ресурсов…, – робко пробормотал я, все еще не рискуя поднять взгляд.
– А потом мне позвонил журналист, этот милый парнишка ввел меня в курс дела и рассказал, что вообще происходит. Знаешь, какого это: узнать, что мой сын, мой единственный сын, которого я давно похоронила и с чьей потерей уже почти смирилась, жив и здоров и вот-вот станет важной фигурой! И все это я узнаю от других, но только не от тебя! – прокричала мама срывающимся голосом, снова горько заплакав.
Тут мое терпение лопнуло, я упал перед ней на колени, схватив ее руки, и посмотрел в глаза. Сколько же там всего было… Бешеный коктейль эмоций: злоба, обида, отчаяние, непроглядная печаль и невообразимое тепло, от которого сводило скулы. Несмотря на то, каким дерьмом я был, как ужасно поступил с ней, она все еще смотрела на меня так, как смотрела тогда, когда моя жизнь была простой и обыденной, а я не был каким-то там супергероем. А просто был ее сыном.
– Мам…, – мои губы дрожали, а язык отказывался подчиняться, – прости меня. Прошу. Умоляю. Если когда-нибудь сможешь…
Она молчала, роняя слезы на мои руки, не решаясь пошевелиться, и это меня окончательно добило. Когда, если не сейчас, попытаться ей все объяснить?
– Знаю, что я не заслуживаю твоего прощения, но если бы я только мог… Если бы я не боялся, что мое возвращение в твою жизнь навлечет на тебя беду, если бы наверняка знал, что не причиню еще больше боли, чем уже причинил, я бы рванул к тебе в тот же день, как нашел заброшенный дом и свою поросшую сорняком могилу на городском кладбище…
– Ты был у нашего дома? Но где ты… Где пропадал до этого? Я переехала только спустя шесть лет после твоей пропажи, – задумавшись, еле слышно пробормотала мама.
