Тальяна Орлова
Академия нечисти
– Речь, к прискорбию, снова пойдет о нарушении дисциплины. Снова – это для всех, исключая первый курс. Остальные знают, что подобные разговоры у нас происходят с пугающей периодичностью. А сегодняшнее ночное происшествие доказало, что вы глухи к моим приказам. Значит, пора вводить жестокие санкции.
На этих словах я расширила глаза. Нора разбудила коменданта! Неизвестно, успел ли он застать кого-то из моих вчерашних обидчиков, но сама жалоба послужила поводом. Или подобных поводов накопилось уже предостаточно? Лучше бы так, я совершенно не хотела оказаться в центре скандала. И сердце рухнуло вниз, когда ректор развернулся на каблуках к синему сектору и громко рявкнул:
– Иниран, факультет колдовства, третий курс, будь любезен, встань!
Я могла лишь прикрыть глаза и тут же их открыть, чтобы теперь уставиться на темную макушку поднявшегося принца. Лица его было не разглядеть – Иниран находился несколькими рядами ближе к центру. Но даже от созерцания его фигуры сердце больно заныло. Треклятое заклинание!
А ректор теперь говорил очень строго:
– Иниран, твои блестящие успехи в учебе не дают тебе права нарушать дисциплину! Не в твоей ли комнате ночью был устроен настоящий бедлам? Не думаешь же ты, что можешь устраивать оргию? Или ты забыл, что оргии разрешены только в корпусе инкубов и суккубов? Вопросы риторические! Я ввожу новые правила – мы усилим контроль, а за каждое нарушение будет следовать наказание! С тебя и начнем, чтобы все присутствующие поняли, что мы не собираемся делать различий в столь важных вещах.
Итак, поступок Норы все же спровоцировал такие последствия. А я даже не могла определиться, чего хочу больше: чтобы мерзавец получил по заслугам, или чтобы самого лучшего на свете человека оставили в покое.
Но Иниран неожиданно быстро поднял руку и махнул ею перед своим лицом. После чего прозвучал его голос:
– Не было никакой оргии, господин Шолле.
– Кто тебе разрешил снимать заклятие безмолвия?!
– Нельзя было? – в голосе принца я точно расслышала улыбку. – Простите, не понял. Но раз уж я все равно могу говорить, так скажу – не было никакой оргии. Комендант что-то перепутал. Я крепко спал всю ночь.
С другого конца зала вскочил комендант с весьма возмущенным видом. Он, наверное, собирался возразить, но сказать так ничего и не смог. Ректор не посчитал важным выслушать работника академии, и без того веря ему, а снова обратился к обнаглевшему высочеству. В тоне мужчины при этом прозвучал неприкрытый сарказм:
– Иниран, ты же понимаешь, что я могу допросить тебя с помощью магии? И тогда ты расскажешь и про то, что там произошло, и про всех, кто в твоей комнате присутствовал. Чтобы уж не одному отдуваться с наказанием.
И принц ответил ему точно на той же ноте:
– Господин Шолле, вы же понимаете, что моя ментальная защита непроницаема? Я очень хотел бы вам помочь в этом расследовании, но она включается непроизвольно. Как жаль, что я не могу открыть имена своих сообщников, которые тоже крепко спали всю ночь, – и ехидно развел руками. Даже непосвященным стало понятно, что он виновен.
Его друзья наклонились – похоже, бесшумно смеялись. Я же сгорала от двояких чувств: бесконечной любви к этому наглецу и осознания, что тот будто специально провоцирует ректора на решительные действия. И господин Шолле не ударил в грязь лицом:
– Понимаю, – он широко улыбнулся. – А заодно думаю, что ты и без помощи справишься с наказанием. Это пойдет на пользу твоему высокомерию. Иниран, в течение недели ты после ужина моешь полы в столовой. Поможем нашим доблестным сотрудникам твоими ручками, верно?
И Иниран не ответил. Лишь слегка опустил голову. Наверное, собирался сначала съязвить, но сдержался, чтобы не получить еще больше. Или признавал за ректором право на такие решения. Тишина звенела, но взгляды студентов стали встревоженными. Если уж королевского сыночка не побоялись на кухню отправить, то остальным вообще спуска не дадут. Продолжали улыбаться только инкубы – бесы разберут, что им вообще способно испортить настроение!
И ректор добавил напоследок:
– А если я услышу хоть одну жалобу на тебя, то наказание увеличится вдвое. И так всякий раз – при каждой новой жалобе, – ректор окинул тем же строгим взглядом всю аудиторию: – Это касается любого злостного нарушителя правил. В моем черном списке не только Иниран, я ваши прошлые заслуги не забыл. Ужесточение правил пойдет на пользу: вам – для воспитания, порядочным студентам – для спокойной жизни.
Анаэль вскинул ручки и почти бесшумно захлопал. К нему присоединились остальные эльфы – все, как один, с прямыми спинками изящно аплодировали ректору. Но их радость легко объяснялась. Сложно было представить любого из них за пакостями, а с их самолюбием вряд ли кто-то позабыл издевательства на посвящении. И даже ректор не сдержал от их забавного одобрения улыбки, но закончил уверенным:
– И еще одно: инкубам и суккубам отныне запрещается готовиться к домашним заданиям в публичных местах! У вас для этого спальни оборудованы по последнему слову профессиональных сексологов!
Демоны даже после этого улыбаться не перестали – ничего их не берет! Зато Янош вдруг вытянулся вверх, неестественно выпрямляя спину, поднял руки и тоже начал хлопать одними пальчиками, в точности подражая эльфам. Его факультет, сжимаясь от беззвучного смеха, поддержал. Несколько человек с колдовского лбами упали на руки и затряслись. Смех одного Инирана прозвучал открыто и громко. Но ректор не разозлился:
– Притворяйтесь, что вам все равно, дорогие мои. А у меня целый список дел для хулиганов – никто в обиде не останется. Особенно сотрудники.
Выходя из зала, когда уже заклятие безмолвия было снято, а шум снова оглушал, я могла думать только об одном: интересно, ректор на самом деле не знал, что ночью пострадавшей была именно я? Не хотел акцентировать на этом внимание? Тогда спасибо ему. Или все же не был в курсе? Но тогда почему вдруг именно это происшествие стало последней каплей в его терпении?
В коридоре меня догнали и тронули пальцами за локоть. Я развернулась и от неожиданности резко отшатнулась. А душа только от невинного прикосновения затянула песню, от которой защипало глаза. Иниран стоял передо мной и улыбался – а улыбаться он и без заклинания умеет так, что внутренности выворачивает.
Жутко захотелось положить ладони ему на грудь. Не знаю зачем. Просто положить, закрыть глаза и почувствовать, как стучит его сердце. Сопротивляясь этому желанию, я опустила взгляд в пол, чтобы хоть как-то соображать:
– Иниран, сними заклятие, – почти жалобно попросила я, но с помощью всей силы воли заговорила увереннее: – Вы вдоволь посмеялись надо мной. Чего еще тебе и твоим приятелям надо?
– Посмеялись? – бархатно выдохнул он. – Мы еще даже не начинали смеяться.
Я скрипнула зубами, как если бы всерьез могла сейчас на него злиться. Зато это придало решимости:
– Сними! Или я пойду к ректору и пожалуюсь на тебя, как он и говорил!
Он ответил после паузы:
– Нет, не пожалуешься. У тебя высокая сопротивляемость, потому я сейчас и подошел. Но теперь уверен, на меня ты не пожалуешься.
Бесы его раздери, он прав. Это фальшивое чувство внутри не давало мне свободы выбора. Я не пойду к Шолле, если у Инирана после этого будут неприятности. Физически не смогу это сделать. И он добавил так же тихо:
– Я же обещал, что на пару дней. Так и будет. Придешь ко мне завтра вечером – сниму. Если я что-то обещаю, то выполняю. Успокойся, тебе осталось мучиться совсем недолго. И ведь заслужила.
Захотелось выругаться – слова почти оформились в голове, но так и не выплеснулись. Следует успокоиться! Согласна с ним хоть в этом вопросе. И больше не просить, не показывать слабость. А сейчас пусть просто уходит. Быть так близко к нему – невыносимо.
Со стороны вдруг раздался голос Лаура:
– Все в порядке, сладкая? Ты выглядишь расстроенной.
И я посмотрела на оборотня с настоящей, самой искренней благодарностью. Нашу последнюю с ним встречу приятной не назовешь. Но каким-то образом Лаур уже второй раз оказывал мне поддержку в самый нужный момент! Самовлюбленный балбес, не умеющий ухаживать за девушками, но уже дважды буквально за шиворот вытаскивающий меня из водоворота. Теперь получилось даже улыбнуться:
– Нет, Лаур, все в порядке.
– Точно, сладкая? А то ведь я могу и помочь, если уж признаешься наконец-то, чего хочешь.
– Ух ты, – задумчиво прокомментировал Иниран. – И тут что-то интересное намечается. Ладно, оставлю вас разбираться, кто чего сейчас больше всего хочет.
Уязвил, снова поддел за больное и перепутал мысли. Но зато когда он прошел мимо, я начала думать хоть немного. Спасибо, Лаур, но заочно. Ты молодец, мой герой и все такое, но с тобой я ведь тоже не собираюсь иметь дел! Я заставила себя пошагать по коридору, чтобы случайно не перенырнуть из одной неприятно волнующей компании в другую неприятно волнующую компанию.
Квест 9: Узнать о себе важное
Занятия прошли успешно, то есть опять мимо. Зато я отчетливо поняла, что в скором времени сойду с ума от скуки. Ум человека, привыкшего учиться и постоянно получать информацию, просто не способен обходиться без нее длительное время. Потому я невольно вслушивалась в слова лекторов, стараясь только делать вид, что интереса они во мне не вызывают. Один раз на «Биологии мелких тварей» меня спросили о ерунде, о которой буквально только что рассказывали. Пришлось снова корчить из себя последнюю идиотку. К счастью, Анаэль помнил мои доводы и теперь на другой ряд сбежать не пытался. Оставался рядом, хотя скрипел зубами и всем видом изображал, что впервые меня видит.
Зато он же в перерыве выдал все накипевшее, но для меня очень полезное:
– Необязательно так стараться, Тиалла! Тебе достаточно писать все тесты на нулевой балл – и этого хватит. Но вот это твое «Кто такие крокозябры, профессор?» было уже слишком!
Не думала, что моя цель подразумевала хоть что-то «слишком», но я заинтересовалась:
– Тесты?
– Ну да. Примерно раз в неделю по каждому предмету – запарывай их с чистой душой. Вот только коллективные лабораторные запарывать не советую: подставишь тех, кто с тобой в одной команде окажется. Эльфы хоть и не злы по природе, но такого позорища тебе не простят. Ах да, пока не забыл: в случае коллективной лабораторной даже не смотри в мою сторону!
– Поняла, – я усмехнулась. – Анаэль, я действительно благодарна тебе за каждый совет. Вижу, что от других эльфов ты отличаешься не только блеском волос, но и настоящей добротой.
Приятель мой расплылся в широченной улыбке, а его очаровательные щечки покраснели похлеще, чем у юной барышни на первом свидании. Льстила я нагло, смело и беспощадно. Но говорить ему приятности было легко – ведь я в самом деле была благодарна. И если цена тому – приподнятое настроение Анаэля, так я готова лить подобный сахарный сироп хоть сутками напролет.
Ближе к вечеру я решительно направилась к зданию библиотеки. Срок моего наказания не истек, но я настроилась на то, чтобы решать любые проблемы сразу. Однако проникнуть внутрь не смогла – воздух в дверном проеме был мягок и непроницаем, как ватная подушка. Я вязла в нем и была вынуждена отступать снова и снова. После трех неудачных попыток выпрямилась и сказала не слишком громко, но отчетливо:
– Уважаемый библиотекарь! Позвольте принести вам извинения за неподобающее поведение в прошлый раз.
Студенты за ближайшим столиком подняли головы и изумленно на меня уставились. А я, невзирая на их смешки, продолжила:
– Я прошу у вас шанса показать, что прекрасно поняла все требования, подобное больше не повторится.
Подскочила на месте, когда прямо рядом со мной рявкнуло:
– И снова нарушаешь тишину!
– Извините, – пробубнила я совсем тихо.
Ответа не последовало, и я продолжила стоять в ожидании решения. Дело было совсем не в том, что я не способна потерпеть еще денек, мне просто надоело, что все решается как будто без моего участия. Я обидела призрака – я хочу извиниться. И уж точно не собираюсь оставлять за собой славу девушки, не умеющей себя вести. А еще более важной причиной стало то, что мне больше нечем заняться. Необходимо любое дело, чтобы отвлечься от мыслей об Иниране.
Сзади меня грубо пихнули.
– Дай пройти! Чего в проходе застряла?
Я узнала эльфийку из своей группы, потому широко улыбнулась и сделала шаг в сторону.
– Проходи, конечно. Но будь добра, скажи библиотекарю, как сильно я сожалею.
У нее даже ушки от неожиданности еще сильнее вытянулись, и ответила она без прежней уверенности:
– Сама скажи, язык же есть.
Судя по ее взгляду, обсуждаемый объект прямо передо мной и находился. Я вздрогнула, готовая повторить извинения в эту пустоту. Но вдруг прямо в ушах раздался шепот, похожий на неприятный сквозняк:
– Ты меня не видишь?!
– Не вижу, господин библиотекарь, – спокойно признала я. – У меня явно нет этой способности.
– Но как же ты поступила? – возмутился ветерок.
На это я лишь руками развела. И вдруг призрак смилостивился:
– Итак, мы имеем вежливость, умение признавать ошибки и полное отсутствие дара. Понятия не имею, что ты забыла в стенах магической академии, но делаю вывод, что библиотека – единственный шанс для тебя получить хоть какие-то знания. Заходи.
Я радостно выдохнула, но все же заставила себя вежливо склонить голову:
– Благодарю вас.
– Зови меня Киашшасом и занимай вон тот столик – у дальней стены.
– Как скажете, Киашшас. А мое имя – Тиалла Гензарийская…
– Тц! – резко осек он. – Никаких фамилий. А то звучит так, будто твоя фамилия значит больше, чем твоя магическая одаренность. В твоем случае соблюдение этого правила особенно важно. То, что здесь спустят сильному магу, тебе не простят.
Почему-то этот аргумент, который мне до сих пор неоднократно повторяли, на этот раз прозвучал резоннее. Наверное, потому что Иниран об этом говорил с сарказмом, а призрак – как добрый совет.
Обозначенный столик располагался в стороне от остальных. Уж не знаю, зачем такая изоляция, но я была благодарна – мне-то звуковой щит не поставить. А тут я не буду мешать другим. Если только не начну орать на весь зал, как в прошлый раз. Не для этого ли Киашшас и выбрал это место? Я пыталась не вздрагивать, когда его голос раздавался где-то совсем рядом:
– На первых стеллажах учебники можешь брать сама, но для архивных книг надо позвать меня. И в случае, если хочешь что-то прихватить в свою комнату на ночь.
– Я поняла, спасибо, – шепотом ответила я.
– Так что тебя интересует, Тиалла?
До этого момента я сильно сомневалась, что сегодня же попаду в библиотеку, и потому не слишком продумала этот вопрос. Сказала неуверенно, как если бы у него спрашивала:
– Биология оборотней?
– Чушь какая, – выдохнуло мне прямо в ухо. – Здесь тысячи изданий, в том числе и самые редкие, любой вопрос может быть открыт тебе, если хорошо поискать. А ты просишь такую ерунду? Это первое, что тебя интересует? Серьезно?
Я затаила дыхание. Призрак оказался не просто участливым, но еще и проницательным. Улыбнулась и прошептала:
– А есть что-нибудь по магии фей?
– Это уже интереснее. А кто фея?
– Моя покойная бабушка, – я снова стушевалась. – Меня приняли только из-за этого родства… Но нет никаких доказательств, что ее магия передалась мне. Точнее, есть доказательства обратного…
– Но если искра передалась, то она должна быть у твоей матери!
– К сожалению, дорогой Киашшас, мама умерла, когда я была совсем маленькой. И никто не выяснял, была ли она феей: дочь очень богатой семьи, рано вышедшая замуж, никому и дела не было.
Воздух хмыкнул. А через минуту на мой столик рухнула целая стопка книг.
– Тогда начни с азов. Все не впустую время здесь потратишь. Насколько я знаю, фейская магия первична, совершенно естественна и по этой причине самая слабая из всех известных видов. Но и самая живучая. Тебя скоро вышвырнут из академии, если я хоть что-то понимаю, но успей получить хоть какие-то уроки сама.
– Благодарю вас, добрый Киашшас.
Он, наверное, оставил меня, поскольку ничего не ответил. Открыв первую же книгу, я погрузилась в чтение с головой, забыв о времени. Про бабушку в семье что-то рассказывали – дескать, она умела договариваться с природой. Так себе информация, ни о чем толком не говорящая. А тут, как выяснилось, целая наука!
Киашшас был прав – фейскую магию сравнивали с эльфийской по близости к природе, но отмечали ее слабость. Именно по этой причине знания чаще передавались по наследству, а о дополнительном обучении никто не размышлял. Главе к пятой я поняла главное отличие: эльфы учатся подчинять природу для своих интересов, а феи ничего не способны исказить, но могут улавливать и использовать без подчинения. Это не активная сила, как все прочие виды магии, а созерцательная, подстраивающаяся. Да уж, не особо оптимистичный расклад для наследниц этой самой магии.
Но оторваться я не могла, поскольку незначительные знания с лекций вдруг накладывались на совершенно новые. То самое алханово древо, листья которого сильно притупляют чувствительность, упоминалось одним из первых. Эльфы читают заклинание и активируют это действие. А феи поступают совершенно иначе. Алханово древо само по себе обладает магическими свойствами, оно рождено, существует, развивается с этим свойством. Не нужно отрывать листья и заставлять их что-то делать. Достаточно просто попросить, но не словами – показать, что тебе нужна помощь. Передать свою боль стволу. И если фея попадает в резонанс, то древо само начинает ей помогать. Не по требованию, а по обоюдному желанию слиться. Как все в природе связано, так и феи являются лишь естественным элементом этого общего потока!
Каждая новая глава потрясала воображение сильнее. Описываемые материи были настолько тонкими, что не укладывались в голове. Хотелось разорваться – побежать в академический сад и прижаться к алханову древу или остаться тут, чтобы проглотить еще несколько глав. И феи уже не казались жалкими подобиями настоящих волшебников, они были как будто основой всей магии. Захочешь природе зла – и она оттолкнет. Мечтаешь понять ее, докопаться до самых элементарных частиц – и она вольется в тебя всей своей мощью. А разве есть на свете сила, способная быть выше природы? Все остальные виды магии только хватают какие-то ветки на этом бесконечном дереве, ломают их под себя, а феи лежат в самом корне, растут внутри ствола. Какой неоднозначный, но глубинный смысл. И странно ли то, что я почти сразу его уловила, как если бы всегда была готова к этой мысли?
– Тиалла, – позвал призрак издалека. – Мне пора закрывать зал. Ты можешь взять любую книгу до завтра. Вижу, как горят твои глаза.
Я бегло осмотрелась. Оказалось, что других посетителей не осталось. Ничего себе увлеклась… И ведь за все время даже не вспомнила о тягучей влюбленности в Инирана! Нашла великолепное отвлечение для мозгов. Я встала и склонила голову в самой честной признательности:
– Спасибо. От чистого сердца спасибо, господин Киашшас. За эти несколько часов и с вашей помощью я получила больше, чем вообще могла рассчитывать.
– Рад был помочь, – он, возможно, улыбался.
Но я шагнула по направлению его голоса и осмелилась попросить:
– Могу ли я задержать вас еще на несколько минут? Хочу кое-что попробовать.
– А, дошла до главы о призраках?
– Только начала, – я улыбнулась. – Можно?
– Дерзай. Я здесь для того, чтобы маги становились сильнее. А если уж бездарность обратится магом, то я буду считать, что все последнее столетие прошло успешно.
Я подошла еще ближе и закрыла глаза. Феи не могут видеть призраков, поскольку призраки не являются чистым порождением природы. Призраки – остаточный сгусток энергии после чьей-то жизни. Но его присутствие неизбежно отражается на пространстве вокруг, как раз то самое неестественное искажение в общей гармонии. Не открывая глаз, я подняла руки и начала плавно водить ими по воздуху.
Я ничего не хочу менять, ничему вредить, я желаю только узреть. Ни одна веточка огромного невидимого дерева магии не покачнется от моих действий.
Не сразу, но я ощутила колебания воздуха подушечками пальцев, хотя в помещении не было сквозняка. Просто почувствовала эти переплетающиеся слои, а потом резко, внахлест предыдущему ощущению, натолкнулась на дисгармонию. В плотных волнах воздуха одна выбивалась – холоднее, чуть туже сцепленная. Прошептала:
– Это вы, Киашшас. Я чувствую!
– Я, – отозвалось веселым шепотом.
И мне вдруг само собой стало понятно, что он очень высок и горбится, как старик. Я почти разглядела его лицо, но от волнения распахнула глаза и уставилась в пустоту, не в силах описать свой восторг.
– Итак, – мягко сказал призрак. – Ты все-таки фея.
Я от радости не могла подобрать правильных слов. Да, эта магия слаба по сравнению с другими, но она есть! А еще несколько часов назад я не знала даже об этом! Библиотека вмиг превратилась в самое лучшее место в академии, если не во всем мире, а Киашшас – существом, достойным моей самой огромной признательности. Но он поторопил:
– Иди, Тиалла, тебе нужно отдохнуть. Не все сразу, хотя я обожаю видеть такое рвение.
Я с улыбкой качнула головой:
– Нет, сначала я помогу вам собрать все книги со столов.
К счастью, он спорить не стал – лишь усмехнулся. А для меня такая мелочь была очень важна. Пустяковая помощь, но хоть что-то. И буду предлагать свои услуги каждый день. Когда-нибудь Киашшас доверит мне протереть полки от пыли или попросит о чем-нибудь еще. И когда меня все-таки отчислят, я покину это место с сожалением, что не успела для него сделать больше. Вот так я обнаружила друга там, где вовсе не собиралась его найти.
Когда вышла, было уже совсем темно. Дорожки освещались фонариками, а в воздухе пахло ранней осенью. Настроение было до такой степени замечательным, что не захотелось тут же спрятаться в своей комнате. Я заняла скамейку недалеко от своего корпуса, вытянула ноги и уставилась в звездное небо. Сегодня я сделала только один шаг, но огромный. Теперь, почувствовав слабую магию внутри, я смогу ее развивать. Мне мало чем поможет академическая программа, но есть книги, есть леса и воздушные волны. Протяни руку в любую сторону – и ты уже в исходной точке мира! Знаю, о чем попрошу отца, когда вернусь домой: покупать мне все больше и больше книг. Как бы то ни было, но его решение вылилось в такое неожиданное русло.
Я почувствовала приближение, но не стала вскакивать и сбегать.
– Привет, Лаур.
– Привет.
Оборотень сел на другой конец и, будто бы повторяя мою позу, тоже уставился в небо. А я на фоне последних событий почувствовала себя такой сильной, что могла говорить о чем угодно:
– Надеюсь, ты меня не преследуешь?
– Нет, – он улыбнулся, судя по тону. – Но я почувствовал твое присутствие издалека и потому подошел.
– Опять будешь молоть всю ту чушь про истинную пару?
Он не ответил, потому я перевела взгляд на его профиль. Оборотень же сидел расслабленно, не отрывая взгляда от неба. После долгой паузы он сказал:
– Ты называешь чушью все, чего не понимаешь?
Я хмыкнула:
– Конечно, не понимаю. Потому что я не оборотень, Лаур. И как прикажете воспринимать: давай быстро переспим, чтобы выяснить – ты моя пара или это просто ошибка?
– Наверное, это сложно принять, тогда просто выслушай. Твой запах дает почти однозначный ответ. Но полная уверенность появится, только когда я получу тебя. Точнее, не совсем так… – он вдруг замялся. – Когда ты будешь возбуждена настолько, что я смогу уловить твой запах без примесей. Ну, ты понимаешь…
У меня щеки загорелись, когда я представила. Возбужденная женщина источает какой-то особый запах? М-да… И откуда, интересно, идет этот самый запах? Лаур сейчас открыто оповестил, где именно собирается меня обнюхать? Вот и как не приходить в шок от особенностей чужой природы? Это что-то настолько животное, что меня передергивает от одной только мысли!
– Лаур, – как можно спокойнее произнесла я. – Я не буду спать с тобой, не позволю даже нюхать. Но я не хочу с тобой конфликтовать, честное слово! Предлагаю просто навсегда закрыть эту тему.
Он перевел задумчивый взгляд на меня, но позу не изменил:
– Боюсь, это невозможно, сладкая. Дело в том, что если ты моя истинная, то только ты сможешь быть рядом со мной, когда я стану альфой. Только ты родишь мне здоровых сыновей. Только тебя я буду хотеть всю оставшуюся жизнь. Как и ты будешь хотеть только меня. Я не хочу давить, но это неизбежно. Думаешь, я сам не предпочел бы, чтобы моя пара была из оборотней?
Я пожала плечами:
– Но ведь ты не уверен!
– Почти уверен.
– Однако я не хочу!
– Все потому, что ты не даешь мне шанса.
– Какого? Сразу оказаться в твоей постели?!
– В идеале.
И меня снова начала разбирать знакомая злость – он ведь ничего не слушает! Твердо уверен, что все делает правильно, и будет продолжать таранить, пока я не сбегу от него подальше. Скорей бы меня отчислили!
Я поднялась на ноги и напоследок отвесила:
– Жаль, что ты так настроен, Лаур. Жаль, что из-за этого мы с тобой не можем даже по-дружески поболтать. Жаль, что ты сам не даешь мне шанса увидеть тебя в другом свете. Но еще запомни: я свою невинность подарю только единственному мужчине. Никаких проб и ошибок, никаких экспериментов. Точка.
И в спину раздалось совсем немыслимое:
– Я женюсь только на своей истинной. Так позволь хотя бы на этот вопрос ответить! Оставим твою невинность в сохранности, есть множество других способов довести девушку до изнеможения. Если мы связаны, то ты все равно не сможешь быть счастливой без меня!
Я не замедлила шаг. Прозвучало так, будто я горю желанием выскочить за него замуж и для этой цели пойду на что угодно. Он так ничего и не понял.
