Тальяна Орлова
Академия нечисти
Квест 7: Пройти посвящение
Многолетняя расслабленность сказывалась – я попросту не привыкла существовать в условиях военного положения. Да еще и усталость от переизбытка эмоций тоже играла роль. Так или иначе, но уснула я почти сразу, едва только голова коснулась подушки. Уснула! Как будто меня несколько раз не предупредили об опасности!
Но как только в темноте раздались шорохи, сразу пришла в себя. И даже вскрикнуть не успела – от возмущения, поскольку на испуг времени не было. Ведь я заперла комнату изнутри! Разве честно пользоваться магией, чтобы провести эти свои дикарские обряды?! То, что начинается именно «посвящение», я поняла сразу. И этим тут же успокоилась. Никто в результате подобного ритуала серьезно не пострадал, иначе Анаэль, Нора, Мирк или Мирна намекнули бы на это. Да и вряд ли ректор Шолле рискнул бы моим здоровьем – раз уж мой отец так давил, устраивая меня в академию, то в каком бы он пребывал настроении, если бы забирал меня отсюда, предположим, со сломанной ногой? Нет, единственная цель глупого обряда – уязвить, унизить и высмеять. Показать новичку, что теперь он часть академического сообщества, где у старших курсов есть магический перевес, а младшим лучше сразу принять во внимание, что их положение в обществе до поступления теперь значения не имеет. Будь ты сыном рыбака или престолонаследником – неважно, тебя все равно унизят, чтобы ты смог посчитать себя частью этого нового мира.
И незнакомый голос торжественно подтвердил мои выводы:
– Не сопротивляйся, Тиалла, это все равно неизбежно.
Сцепила зубы, понимая, что так и есть. И чем меньше я им дам повода для смеха, тем безболезненнее пройдет процедура. В темноте мало что можно было разобрать. Единственное, что я поняла, – их было несколько, и они были физически сильны. Возможно, все парни. Или девушки пока в процесс не вмешивались. Мне туго завязали глаза. Оставалось только порадоваться, что моя ночная сорочка была до пят. Никаких фривольностей, если не считать фривольными вышивки на длинных рукавах и воротнике. Да здешняя школьная форма выглядит намного развратнее, чем мой ночной наряд! Порадовалась хотя бы этому, раз больше поводов для радости не нашлось.
Однако босые ноги тотчас ощутили холодный пол, добавив к волнению еще и дрожь. Меня толкали, похоже, к выходу из комнаты. Я поняла, что мы уже в коридоре, только когда почувствовала под ногами дорожку с жестким ворсом. Длинный проход, лестница, снова пролет… Куда меня ведут? Я уж было примирилась с мыслью, что меня в таком виде и босую заставят пройти по двору до другого корпуса. Но ничего, и это я переживу. Моих жалоб они не услышат! Все же фамильная гордость – почти материальная ценность. О ней не вспоминаешь, пока не попадаешь вот в такие ситуации. Зато в них она начинает заменять рефлексы.
Но едва я об этом подумала, как меня перехватили сильные руки и оторвали от пола. Теперь меня кто-то нес. Надо же, какая услужливость. И это в очередной раз подтвердило догадку, что слишком невыносимых издевательств не планировалось… или что меня собираются доставить куда-то далеко. Я послушно закинула руку на плечо парню и даже не пыталась стащить повязку с глаз. Просто переживу все молча, не вовлекаясь эмоционально. Но любопытство все же заставило меня провести рукой по его спине – итак, школьная форма, на ощупь не определишь, какая именно. Потянулась и коснулась пальцами затылка: волосы довольно коротко острижены, здесь у многих такая прическа. Она также не дала подсказок. Зато голос над моим лицом показался знакомым:
– Потерпи немного, не распускай руки, если не хочешь, чтобы все началось быстрее.
Я тут же отдернула конечность, хотя и не поняла, что имелось в виду в этом предупреждении. Попыталась вспомнить владельца тихого голоса – я с ним определенно общалась раньше! Вот только меня оставят в покое, дадут спокойно соображать, и сразу вспомнится. Ведь пока сердце колотилось в горле от происходящего и смутной тревоги, несмотря на все убеждения разума. Страх, пусть и запоздало, давал о себе знать.
Снова помещение. Об этом я догадалась по звуку шагов несущего меня парня и его друзей, которые от нас не отставали. Едва слышимые смешки и шепот, но ничего конкретного. А потом сильные руки меня переместили на… кровать. Вряд ли мы вернулись в мою же комнату, это было бы слишком просто.
И первый голос снова произнес с той же торжественностью – он будто бы о выступлении бродячей труппы объявлял:
– Тиалла из неважно какого рода! Мы приветствуем тебя в академии. Но чтобы стать настоящим студентом, ты обязана пройти посвящение! Только после этого ты не будешь считать себя чужой здесь, как и никто не осмелится назвать тебя чужой.
Я сидела на мягкой постели, а рукой сжимала то ли перину, то ли плоскую подушку. Пауза затянулась, потому я не выдержала:
– Так начинайте уже! Чем вы собираетесь меня задеть?
И ответом мне был смех. Волнение от него снова взметнулось вверх и застучало в ушах. Чтобы скрыть назревающую панику, я пыталась говорить уверенно и спокойно – якобы я настолько морально сильна, что даже не удивлена похищению среди ночи! Кстати говоря, заочно спасибо Норе за предупреждение. Если бы не она, то мне сейчас было бы намного сложнее. Вот так странно и вышло: вроде бы не подруга, а дружескую поддержку невольно оказала.
Другой незнакомый голос раздался в стороне – и довольно близко:
– Хочешь сказать, что задеть тебя невозможно?
Я не ответила. Хотела бы, да осеклась. Бросать им вызов я не собиралась. Пусть сделают запланированное и отпустят. Но моя излишняя смелость может вызвать всплеск смелости и у них. Мне выход за планы точно не нужен. Потому я просто сидела и ждала любых действий. Но невольно вздрогнула, когда моего плеча коснулись и сказали почти шепотом:
– Условие только одно, Тиалла: не снимай повязку. Если выполнишь, то ровным счетом ничего страшного не случится. Готова?
Не успела ответить – лишь охнула, когда та же рука с силой надавила, вынуждая меня упасть спиной на постель. И с двух сторон меня прижали. Попыталась вырваться, но парни были намного сильнее, а голос над самым ухом почему-то начал сводить с ума:
– Мы знаем твое слабое место, Тиалла. Ты настолько невинна, что даже внутри себя не переходишь границ. И будет неплохо показать тебе… тебя.
Неожиданное головокружение было знакомым. Я вмиг сопоставила, и, вместе с собственным криком, испугалась на полную катушку:
– Янош? Инкубы?!
Но мне не позволили вывернуться. В столовой даже один инкуб заставил меня ощутить возбуждение, а сколько их было тут? Двое, прижимающихся сейчас ко мне? Нет, не двое, напавших совершенно точно было больше! На что способна целая компания инкубов, которых будет некому остановить?
Я снова безуспешно дернулась, но справа моей шеи коснулись пальцами, нежно провели, а слева я почувствовала легкий ветерок, кто-то дул мне на висок. Они внушают мне! И, даже несмотря на осознание, я не могла сопротивляться – мгновенно расслабилась под натиском немыслимой ментальной атаки. А когда ловкие пальцы побежали по шее, к щеке, то почти растеклась, как растаявшая свечка. Остатки разума подсказывали: это не я. Все реакции сейчас – не мои. И все, что сейчас произойдет, – произойдет без моего настоящего участия! Пусть внушают мне это фальшивое желание, демонские отродья. Это все равно не я!
Но один из инкубов почти навалился на меня и прижался губами к шее. А затем провел там же языком, заставив задохнуться. Другой перехватил мою руку, зачем-то завел ниже и прижал ее к себе. Да, я была невинна – и в мыслях, и в поступках, но и образованием не обделена. В моем возрасте многие уже замуж выходят и наверняка знают, откуда берутся дети и что делают в постели законные супруги. Инкуб с нажимом провел моей рукой вдоль своего тела, и с этим я ничего поделать не могла. Но ощущение его вибрирующего возбуждения странным образом подогнало и мое. Мы все оставались в одежде, но кожа вдруг стала такой чувствительной, что я ощущала каждое их прикосновение к ткани моей длинной ночной сорочки.
Касание к животу, уверенное движение выше, но пальцы остановились, не достигнув груди. Я выдала едва слышный стон – то ли облегчения, то ли разочарования.
– Нравится? – это Янош, и теперь его шепот скидывал мое сознание в безумие.
Я постаралась ответить честно:
– Да. Но ослабь внушение и спроси еще раз, Янош.
Тихий смех, который теперь звучал распаляюще. И этот смех мне прямо в волосы, и руки, блуждающие по ткани, иногда переходящие на голую кожу шеи, и тяжелое дыхание – то ли их, то ли мое собственное. Я уже не различала, чьи руки меня касаются, кто говорит, а кто судорожно втягивает сквозь зубы воздух. И новая тяжесть – это кто-то из моих мучителей передвинулся еще дальше, или к ним присоединился третий. Но он не навалился всем весом, а завис надо мной. Тело невольно подавалось вверх, чтобы снова, хотя бы вскользь, ощутить это соприкосновение.
Моих губ коснулся палец. Очень нежно обвел. Я невольно приоткрыла рот, хоть и сама не понимала, чего хочу больше: чтобы меня оставили в покое или, наконец, поцеловали. А ведь я даже представления не имела, кто из них собирается меня целовать! От предвкушения такой желанной, много раз прокрученной в голове раньше, но ни разу не испытанной ласки, захотелось выгнуться.
Прозвучал голос почти в самые губы, как если бы спрашивающий в точности прочитал мои мысли:
– Ты уже целовалась, Тиалла?
И снова честность на грани абсурда, но именно она позволяла мне чувствовать себя собой:
– Нет. И еще пять минут назад я бы не хотела, чтобы это произошло с незнакомцем.
Долгая, тягучая пауза. И шум в ушах. И голос – совсем рядом, тихий, выворачивающий все сознание наизнанку:
– Тогда можно это буду я?
Рассудок приказал долго жить. Я пыталась уцепиться за его остатки, но получилось только простонать. И даже удивилась, услышав собственные слова, произнесенные хрипом:
– Потом я возненавижу себя за это. Ослабьте внушение и спросите снова!
И вдруг руки со сторон исчезли. Два инкуба отодвинулись так, что я их больше не чувствовала. Остался только он, до сих пор нависающий сверху и не касающийся меня, будто застыл прямо в воздухе. Он и его губы в сантиметре от моих.
– Итак, можно это буду я?
Все внутренности кричали: да! Тяжесть внутри живота скопилась и ждала… о, она ждала уже не только поцелуя. Но притом я ощущала, что внушение исчезло – так же быстро, как и возникло. Сейчас не было ничего извне. Только я, он и наша близость. И я не знала, что ответить! Наверное, рассудку нужно чуть больше времени, чтобы вернуться в привычное состояние. Тогда он снова коснулся кончиками пальцев уголка моего рта. Я разомкнула губы, вдруг ощутив невероятную пошлость собственного действия – как будто давала этим разрешение на все. А уж если бы он поцеловал, то я бы точно не оттолкнула. Но невероятным усилием воли заставила себя отрицательно качнуть головой.
И вдруг ощущение его присутствия пропало – так быстро, как если бы меня ветром обдало. Теперь меня никто не трогал и не удерживал, потому я резко села. Без внушенной страсти нагрянуло смущение, но оно не было слишком сильным: как бы то ни было, но никто из них не коснулся моих интимных мест, не попытался задрать сорочку или расстегнуть пуговки на груди. Меня просто касались. Инкубы хотели показать мне возбуждение – и показали, всего-то. Неприятно, унизительно, но вряд ли можно сказать, что моя невинность от их действий пострадала. Вот только последний с его вопросом выбивался из общей картины.
Первый глашатай тем же самым торжественным голосом оповестил:
– Ты молодец, Тиалла! С честью прошла посвящение, и теперь можешь считаться полноценным членом нашего сообщества. Не снимай повязку, сейчас тебя доставят в твою комнату.
Как я и думала, на этом все. Просто уязвили и тут же оставили в покое. Когда утром буду об этом вспоминать, то, наверное, покраснею. Но ведь это инкубы! Я действительно пережила это испытание с честью! И Янош тут, он лежал справа – будь он неладен, жуткий гад. Но кто был последний? А если бы я согласилась на поцелуй, то он сделал бы это?
Не выдержав и даже не успев подумать, я схватила повязку и сорвала ее с глаз. Янош охнул, не успев меня остановить. А другой инкуб – тот до сих пор лежал слева, хоть и на безопасном расстоянии – вдруг рассмеялся и прокомментировал задорно:
– Плохая, плохая девочка!
Но меня не занимало ничего, кроме собственного любопытства. В незнакомой комнате, очень похожей на мою собственную, присутствовало несколько человек – все в желтой форме. Лишь в самом центре стоял один в форме другого цвета. И тот самый знакомый голос, когда он меня нес, и шепот мне прямо в губы. И его вопрос…
Уж не знаю почему, но еще недавняя страсть обернулась яростью. Наверное, я все же признавала за инкубами их природу – просто не могла злиться на них всерьез. И даже когда поняла, что попала в их лапы, а потом все закончилось, испытала благодарность – ведь эти демоны могли зайти намного, намного дальше! Стыд перед ними – это примерно стыд перед львом, когда ты на его глазах ешь жареное мясо. Вряд ли они способны осуждать за то, чем живут постоянно. Но Иниран не был инкубом! Так какого беса он вместе с ними участвовал в моем посвящении, наблюдал за мной, да еще и оказался чуть ли не главным действующим лицом? Быть может, моя злость была следствием слабости в тот момент, когда он задавал свои странные вопросы. Теперь мне стало так стыдно, что захотелось выплеснуть эти эмоции в самом негативном русле – облегчить самой себе неприятное чувство на душе.
– Ваше высочество! – в этот момент я специально вспомнила о его титуле, чтобы разозлить и его – вернуть долг. – Никогда не думала, что вы на подобное способны! И после этого кто-то будет испытывать к вам уважение? Да это же настоящая оргия! Будущий Верховный Маг участвует в оргиях инкубов?! Вас так воспитывали? Потому что детей герцогов воспитывают совсем иначе, и сейчас я пребываю в замешательстве…
Он перебил довольно спокойным голосом:
– Да не горячись ты так. Это просто посвящение. Через него все проходят, как и я когда-то.
Но от его спокойствия ярость только разгоралась. Я вскочила и встала перед ним, чтобы выразить все наболевшее:
– А если бы я согласилась на поцелуй?!
– Брось. Я не стал бы этого делать, даже если бы согласилась, – он не отшатнулся и говорил все тем же ровным тоном. – Традиция гласит ударить по больной точке, но эти удары никогда не бывают слишком болезненными. Например, ни один из студентов после посвящения не должен забрать документы и сбежать отсюда, если он только не полный слабак.
Его равнодушие выводило из себя больше, чем все остальное. И ведь правда – поцелуя так и не произошло. Я пыталась успокоиться, только сжимала и разжимала кулаки. И смех вокруг раздражал – они смеялись сейчас именно над моей слабостью, что дала волю злости, когда уже все было позади. Иниран вдруг добавил, а я не сразу поняла смысл его слов:
– И ты прошла его великолепно, серьезно. Даже при внушении нескольких инкубов ты не потеряла голову. Да вот только ты нарушила единственное правило. А за это наказание будет весомее. И веселее.
Страх вернулся в полной мере. Теперь я переводила взгляд с одного лица на другое, ища поддержку, но демоны смотрели внимательно, а на лицах играли предвкушающие улыбки.
– Давай, Иниран, это будет очень забавно, – сказал Янош из-за моей спины.
– Что забавно? – я в ужасе повернулась к нему, но инкуб схватил меня за плечи и снова развернул к принцу.
Иниран с усмешкой поглядывал на всех по очереди:
– Хорошо. Тогда кого назначим героем? Кому отдуваться?
А инкубы смеялись все громче, один из них дружески хлопнул принца по плечу:
– Тебе-тебе! Во-первых, никто из нас такого испытания не выдержит. А во-вторых, она накинулась только на тебя. Будем считать, что она сама тебя и выбрала!
Меня заколотило, а вопли протеста застряли в горле. Иниран, вообще не обращая на меня внимания, пожал плечами, вскинул обе руки в стороны и закрыл глаза. Зашептал что-то неразборчивое. Среди незнакомых слов удалось разобрать только его и мое имена.
– Что ты делаешь? – я заметалась в панике. – Не надо!
Но он все шептал, а когда закончил, посмотрел на меня – и я застыла. Обмерла, не в силах собрать мысли в единую.
Он не просто красив – он отличается ото всех прочих. Форма носа, темные волосы, небрежными прядями падающие на лоб, разрез глаз не имеют значения, когда речь идет о настоящей красоте. Иниран красив. Даже злой усмешкой, которая важнее доброй улыбки любого другого. Иной, даже в самых некрасивых своих поступках, которые делают его значимее любого другого человека. Он красив даже тем, как вскидывает голову, как смотрит. Его глаза синие, темные, в таких вязнешь без остатка, забываешь, кем ты был до того. И его вопрос «А можно это буду я?». Пробрало морозом, когда я вспомнила свой отрицательный ответ.
Можно это будет он? Всегда он… Духи, сделайте так, чтобы всегда был только он. Кажется, я уже через секунду осознала, что произошло. Красивое лицо передо мной оставалось таким же красивым, но теперь я не хотела этому сопротивляться. Симпатия… нет, что-то глубже, чем симпатия, сильнее, чем недавнее внушение инкубов или страсть. Хотелось не страстной ночи в его объятиях – это было бы слишком просто, а больше, важнее – ощущения, чтобы он был в моей жизни. Любой, даже такой ухмыляющийся с неприкрытой издевкой и произносящий чудовищные вещи:
– Приворотное заклинание. Сниму через пару дней, если не выпросишь еще чего-нибудь. Наказание должно быть жестоким – получай.
Как будто пощечина. От самого важного человека на свете. Осознав всю ситуацию, я вылетела из комнаты. Потому что сама себя испугалась: еще мгновение, и я начала бы просить – о чем угодно, лишь бы продлить эту встречу хоть на минуту. Меня догнал Янош на выходе из корпуса.
– Подожди, я отнесу тебя. Все же на улице ночь, а ты без обуви. Твоя простуда никому из нас не нужна.
– Не надо, – буркнула я, а самой отчего-то хотелось разрыдаться.
– Да прекрати уже! – почему-то нервно ответил инкуб. – Принимай себя и всех вокруг такими, какими создала нас природа. Не осуждай – ни себя, ни нас. А последнее… ну сама ж выпросила, тебя сразу предупреждали.
Я остановилась и заставила себя произнести:
– Я не осуждаю инкубов… По крайней мере, пытаюсь.
– Вот и славно. Мы подружимся, вот увидишь. Инкубы не умеют воевать с настолько хорошенькими представителями рода человеческого. А пока я помогу тебе добраться до комнаты без проблем, – он подмигнул и без моего согласия подхватил меня на руки.
Я не сопротивлялась, на это просто не осталось сил. И радовалась тому, что вся академия давно спит, а в курсе произошедшего только несколько старшекурсников. Даже если они начнут трепаться, то это будет просто история в чьем-то пересказе – обычное посвящение, которому подвергли тут каждого. Все лучше, чем стать свидетелем, как Янош несет меня, обессиленную. И только одна мысль тревожила настолько, что я не могла ее не озвучить:
– А туда меня нес Иниран?
– Он. Не придавай значения таким мелочам. И заклятие он скоро снимет. Но без наказания ты бы не ушла. На самом деле он оказал тебе услугу, завязав твою влюбленность на себе. Если бы ты сейчас так смотрела на меня, как на него, то я бы не смог сдержаться. Мы вряд ли добрались бы даже до тех кустов, – и тихо рассмеялся, словно сказал что-то очень забавное.
Я не ответила. А сердце сжалось и невыносимо заныло. Меня нес Иниран. Почему именно он? Я трогала его волосы, слушала тихий голос, он… он почти поцеловал меня. Мы с ним были так близко, как ни с одним мужчиной я раньше не была. Пусть ничего не произошло, но я буду прокручивать этот момент в голове тысячу раз. Я не смогу уснуть, пока тысячу раз не повторю про себя вопрос: «Можно это буду я?». Как же хочется прижаться к груди Яноша, который мне не друг и не враг, который самый мерзкий из инкубского отродья, но беспокоится, чтобы я не простыла. Прижаться и заплакать, как маленькая девочка. Рассказать ему, как мне вдруг стало сложно… Или он и сам все знает?
Квест 8: Столкнуться с последствиями
Несмотря на скомканную ночь, проснулась я рано. Лежала и пялилась в потолок, пытаясь проанализировать события, которых накопилось предостаточно. Итак, что мы имеем? Все вокруг выводят меня на чувственные эмоции. Лаур Кингарра говорил о какой-то паре, но желание принять его защиту возникло только в тот момент, когда он обратился огромным барсом. Это ощущение не тревожило, когда его не было рядом, особенно в таком обличье. Инкубы могут заставить меня испытать настоящую похоть, неприкрытую, стыдную, откровенную. Но они вряд ли настроены на то, чтобы донимать меня этим бесконечно. Заклятие Инирана не было связано с похотью, как внушение инкубов. Он просто стал самым значимым персонажем в моей биографии. Если протянет ко мне руку, то не хватит силы воли, чтобы оттолкнуть. Но если проигнорирует, то мне будет достаточно мысли, что он просто есть в мире. Вряд ли я начну бросаться на него и требовать, чтобы он стал единственным, если он только сам не позовет. Терпимо.
Но короткий сон, когда мне все же удалось в него провалиться, добавил новых ощущений. Иниран – намного старше, чем сейчас – улыбается и рассказывает мне о чем-то. А я даже не слышу слов, просто утопаю в нежности. В ощущении, что вот он, рядом со мной, самый лучший – лучше всего, что может нарисовать воображение. И что он жив, что здоров, что его улыбка не отражает тревог и что смотрит на меня с еще большей теплотой, чем я на него… Дурацкий сон, сильно выбивающий из колеи какой-то подчеркнутой естественностью.
Душа растекалась по телу этим чувством еще долго после того, как я проснулась. М-да, все же похоть инкубов легче анализировалась, чем настолько глубокое влияние на подсознание. Я повторяла, что это тоже фальшиво и что мне нужно выдержать всего пару дней. Ведь именно так он обещал? Через два дня я буду свободна от этого гипноза. Но душе было все равно – ей хотелось течь по телу и иногда сжиматься, когда я вспоминала, что сегодня смогу его встретить. Ох, папочка, знал бы ты, чему подверг свою девочку. Здесь я не только общаться со всеми научусь, но и сопротивляться любому воздействию. В себя поверю, что ли… Лишь бы хоть этот день перенести.
Нора постучала ко мне перед завтраком. Мне настолько не хотелось ни с кем разговаривать, что я позабыла о своем недавнем решении наладить хорошие отношения со всеми, с кем возможно. Но вампирша удивила:
– Я вчера ночью слышала, как за тобой пришли. Не смотри так – я все равно не смогла бы тебя у них отбить. Но тихонько пошла следом на случай, если что-то пойдет не так. И знаю все, что там произошло.
Я в изумлении уставилась на нее. Следила, чтобы со мной не сотворили ничего совсем уж жуткого? Поверить в подобное сразу было выше моих сил, потому я уточнила:
– И что бы ты сделала, если бы издевательства перешли все границы?
– А я и сделала, – шокировала она еще сильнее. – Побежала к коменданту и пожаловалась на шум. Но этот старик пока проснулся, пока собрался… В общем, все закончилось до его появления в мужском корпусе, а я перестраховалась. Но ты это… Иниран, конечно, гад ползучий, но если он сказал, что скоро снимет заклятие, значит, снимет. И ему достанется, потому что все происходило в его комнате! Утешайся хотя бы этим.
– Нора… – я не знала, как закончить фразу.
Настроение немыслимым образом поднялось. Ведь я просто не ожидала, что кому-то не совсем безразлично мое положение. И бесы знают, что ею двигало – банальное любопытство или моя неконтролируемая благодарность в виде крови – но выходило так, что ей было не все равно. Я подхватила пиджак и направилась за ней в коридор. Посчитала важным сказать:
– Спасибо. Наверное. И хоть ты не вмешалась, но после того, что я здесь видела, ты выглядишь самой человечной!
– Не оскорбляй меня такими сравнениями, – возмутилась вампирша моей непродуманной аналогии. А потом добавила тихо: – Тиалла, я кое в чем тебе признаюсь. У меня самой тут не так уж и много друзей…
Я в очередной раз удивилась:
– А как же рассказы о беспрецедентном дружелюбии вампиров? Вранье?
Показалось, что она задумалась. Или это была обычная пауза в ее вялотекущей речи.
– Не вранье. Но вампирам незачем слишком близко общаться с вампирами. Какой прок в трате времени, если приза все равно не будет, даже в теории?
Я хмыкнула, пораженная ее откровенной циничностью. Но Янош вчера сказал верно – у каждого своя природа. У Норы – вот такая. Это не плохо и не хорошо, с этим просто надо смириться. Потому подхватила ее под локоть, вынуждая ускорить шаг, и повела в уже знакомую столовую.
Возможно, про мой ночной позор знали немногие. Инкубы с приветливыми улыбками махали мне от своего столика, будто бы я была их старинной подругой, но остальные ровным счетом никак не отреагировали на мое появление. Хорошо! Ведь могло быть и хуже. И бессмысленная болтовня с Норой меня все же отвлекала. Я почти закончила завтрак, когда краем зрения уловила его появление. Просто синяя точка на краю сознания, которая разорвалась внутри отголосками. Мне даже не надо было смотреть прямо, чтобы ощутить – это он. Но я не могла не смотреть. Иниран подмигнул Яношу и направился к стойке раздачи.
Аппетит пропал мгновенно. Я поднялась на ноги, твердо вознамерившись не оставаться с ним в одном помещении. Ведь чувства фальшивы! А смешить ими окружающих – себе дороже. Опустив голову, чтобы не пожирать принца пламенным взглядом, молча поспешила к выходу. Инкубы, что были в курсе ситуации, кажется, рассмеялись именно надо мной. Плевать. И Иниран не окликнул, вообще сделал вид, что меня не заметил. Спасибо ему хоть за это благородное равнодушие. Но ведь он и есть самый честный, самый благородный, самый лучший… а, ну да. Нора догнала меня и без лишних объяснений помогла достигнуть цели.
Уже в коридоре она похвалила:
– Правильная стратегия! Займи себя чем угодно, только о нем не думай! Хочешь, я тебе вечером книгу по биологии оборотней в библиотеке достану? Завтра выходной, вообще сможешь весь день в комнате просидеть – а в своей комнате можно все-все выдержать… по себе знаю.
И я снова расплылась в улыбке. Да что ж такое? Когда повсюду враги, одно доброе слово способно вдохнуть в тебя жизнь? Если Нора продолжит проявлять такую заботу, то так я скоро и сама ей кровь предлагать начну. Не свою, конечно! Тут много жертв и без меня шныряет, пусть Нора ни в чем себе не отказывает!
Вот только вместо первой лекции преподаватель отправил всю группу в актовый зал на срочное собрание. На круглой площадке впереди ректор Шолле шагал туда-сюда, заложив руки за спину. Кураторы всех факультетов с грозными лицами застыли возле входов. Кресел было невероятное количество, как и студентов, которые все текли в зал и рассаживались, подгоняемые встревоженным видом главного человека в академии. К счастью, полукруглое помещение было разделено на цветные сектора, потому каждый факультет размещался отдельно. И славно! Не хотела бы я оказаться по соседству ни с оборотнями, ни с колдунами. Махнула только Норе, которую увидела вдалеке и сразу сосредоточила взгляд на полу, чтобы еще кого-нибудь, менее приятного, не разглядеть.
Сама же разместилась поближе к Анаэлю и сделала вид, что напрочь позабыла о том, как он вчера спешно уносил от меня ноги после «недостойного ответа». Сейчас меня разбирало любопытство, которое я и поспешила излить:
– Анаэль, я здесь впервые! И часто господин ректор устраивает такие вот сборища?
Эльф то ли сделал вид, что не расслышал, то ли действительно отвлекся на шум. Тогда я наклонилась к нему ближе и подлила в тон сладкого елея:
– О, бесы… Чем таким восхитительным ты пахнешь? Потрясающий парфюм!
Уголок его рта дрогнул, но Анаэль видимым усилием воли заставил себя нахмуриться. Но ответа сдержать, конечно, не мог:
– Это мой природный запах.
Я не растерялась:
– Быть не может! Если бы от всех эльфов так крышесносно пахло, то я бы заметила! Но другие и рядом не лежали. Да ты только посмотри на них – одежда так не сидит, как на тебе, волосы настолько не слепят глаза. Я уверена, что твои волосы подсвечены изнутри какой-то магией. Анаэль, признайся уже, это магия? – осеклась, поскольку уж слишком перегнула. Лесть лестью, но лесть ценна хоть каплей правдоподобности. А не вот этими витиеватыми оборотами, которые скорее насмешат.
Но застыла, когда поняла, что ошиблась. Анаэль вдруг резко развернулся ко мне и просиял:
– А ведь я сразу понял, что не ошибся в тебе, милая Тиалла! И глаза у тебя на месте, и нюх. Но с умом что? Как понимать ту клоунаду, которую ты устроила вчера?
Я вздохнула и призналась:
– Анаэль, я не хотела сюда поступать, отец заставил. А теперь ищу способы, как довести до отчисления!
В его взгляде, кажется, отразилось облегчение и понимание, но сказано было прямо противоположное:
– Значит, для какой-то цели, а не просто дура. Но ни одно уважающее себя существо не будет достигать любой цели за счет позора! Я бы скорее жизни лишился, чем вышел в свет с немытыми волосами. А уж выставлять себя идиотом – это даже представить больно!
А ведь он ответил предсказуемо. Если уж для меня задача была не из простых, то Анаэль подобное на себя вообще примерить не мог. Но, несмотря на это, некоторая степень понимания все же возникла. Правильно я поступила, начав откровенничать! Быть может, с друзьями так и следует себя вести, если хочешь называть их друзьями?
И в подтверждение моих выводов Анаэль соблаговолил ответить на самый первый вопрос:
– Ректор собирал нас здесь только единожды, на торжественное объявление по поводу зачисления. Так что ума не приложу, какой повод на сей раз.
И вдруг господин Шолле замер, окинул взглядом аудиторию и приподнял руку: шум мгновенно обернулся тишиной. Да настолько неожиданной, что уши сдавило. Я охнула. Но нет, даже выдоха моего не раздалось. Стало понятно, что все разом заткнулись отнюдь не из-за зашкаливающего уважения к ректору и его жесту, он этим самым жестом просто заставил всех умолкнуть. Я второй раз была свидетелем колдовской магии, и второй раз она приводила меня в оцепенение своей мощью. Ощутила даже слабый укол зависти к подобной силе, мне по рождению недоступной.
Голос ректора в гробовой тишине прозвучал неожиданно тихо и мягко, но был слышен в каждом уголке огромного зала:
– Дорогие студенты! Сегодняшнее собрание посвящено не слишком приятному вопросу. Потому я и решил не откладывать его до начала новой недели.
Все внимательно слушали. Как будто у кого-то был другой выбор! Даже захочешь возмутиться, не выйдет. Господин Шолле продолжал:
