Таисия Ганина
Сердца Крепости
Глава 13
Ксения восстанавливается быстро, через два дня она уже снуёт по крепости, наблюдая за строительством, и подсказывая, по мере способности.
После ужина она запирает дверь, достаёт свечу. На ощупь ищет коробок спичек, попутно чуть не снося со стола склянки с микстурами, которые, в принципе, уже можно вернуть доктору.
Наконец, пальцы натыкаются на коробок и она чиркает спичкой. Загорается та только с третьего раза. Тусклый свет озаряет комнату. Отблески неровного пламени пляшут по стенам, складываясь в невероятные узоры, сплетаясь и расплетаясь. Огонь, свидетель тысячелетней человеческой истории, устраивает театр теней, показывая трагедии и комедии, которые успел подсмотреть – в пещерах первобытных людей, в каминах средневековых замков, в огромных кострах степняков, в юртах, в ледяных домах далеко на севере. Ксения приложила палец к губам: тише, братец-огонь.
Огонь насмешливо подмигнул, как бы обещая, что не выдаст, не расскажет, куда ночью собралась графская дочка.
Ксения сдвинула в бок гравюру. Нажала на небольшую выпуклость под ней – тяжелая кровать заскрипела, чуть отъехала в сторону, открывая ход за спинкой.
Графиня в очередной раз порадовалась своей худобе – будь она толще, не пролезла бы в щель между спинкой кровати и стеной.
Чихнув от пыли, она выпрямилась, преодолев узкий проход. Далее, следуя тайными ходами, дошла до кабинета отца.
Дверь открылась без единого шороха, тени заплясали по книжным полкам. Высокие шкафы теснились вдоль стен. В помещении не было ни единого окна – воздух застоялся, дышать стало трудно. Поставив свечу на стол, Ксения открыла ящик и достала шкатулку. Провела пальцами по резной крышке, погладила узоры. Могучее дерево, переплетение корней, толстые ветви и густая крона. Последний подарок отца для матери. Сняв с шеи медальон, вытащила маленький ключик. Шкатулка с тихим щелчком открылась. Внутри лежали бумаги – документы на старое, полуразвалившееся поместье в Красеньевске, свидетельство о рождении. На отдельном листе – план тайных ходов. Под бумагами блестели каменьями колье, браслеты, серьги. Сапфировый гарнитур и кольцо-печатка отца. Она повертела в пальцах чуть потускневший ободок, посмотрела на золотое тиснение. Надела на палец – кольцо болталось, слишком большое по размеру. Тяжело вздохнула, убрала всё в шкатулку, кроме плана крепости и плана тайных ходов. Зажав шкатулку под мышкой, выскользнула наружу. Обратный путь она проделала быстро.
Скрипнула, вставая на свое место кровать. Ксения затушила свечу и легла спать.
Наутро графиня спустилась к завтраку, а после отозвала князя Володковского в сторону.
– Кнесь, я, в любом случае, не намерена оставаться в крепости, поэтому считаю своим долгом передать Вам планы. – Она протянула ему два свитка.
Александр принял планы:
– Спасибо, графиня! Я передам планы управляющему.
– Лучше всего их хранить внутри замка. – Ксения сделала особый акцент на слове «внутри».
– Dans les murs du château, au cœur de la pierre24. Мы учтём это. Благодарю Вас.
Он коротко поклонился и поспешил найти Дмитрия.
Глава 14
Покинуть замок полкам удалось лишь через две недели. К тому моменту Ксения уже и не вспоминала о том, что была больна – сила сердца Творской крепости совершила чудо.
Огонь Александра переходил к графине охотно, легко, ластился к рукам, обнимал и окутывал теплом, будто нашептывая на ухо: все будет хорошо, доверься нам, мы не причиним вреда…
Весна на севере всегда приходила поздно – вот и сейчас, когда на юге уже вовсю цвели сады, у Маретинской крепости только сошел окончательно снег. Дороги развезло – грязь, смесь глины и песка наполняла все ямы, образовались лужи. Распутица – говорили северяне.
Путешествие в карете становилось невозможным. Колёса увязнут, на них налипнут комья грязи, задерживая движение.
Ксения готовилась к путешествию верхом – ей не терпелось покинуть крепость. Князь хмурил брови, считая, что она ещё слишком слаба для такого длительного пути.
– Кнесь, Вы, всё же, не правы! Во-первых, я уже вполне сносно себя чувствую, вы забываете, что мое детство проходило иначе, чем у столичных графинь, поэтому я прекрасно держусь в седле. Во вторых, верхом нам нужно лишь преодолеть северные регионы, ближе к югу дороги уже вполне сухие – там я и пересяду в коляску.
Александр скрипел зубами, но понимал, что иного выхода нет. Распутица затянется надолго – а у него остались дела в Творской крепости, которые невозможно отложить на месяц или более. А оставлять графиню одну в крепости он не собирался. Так что ему оставалось только признать свое поражение и принять решение графини Алябьевой.
Спустя неделю все было готово к отъезду. Решено было, что сейчас с собой возьмут лишь самое необходимое, некоторые вещи на первое время. А остальное доставят чуть позже, когда станет возможно отправить в крепость экипаж. Более всего Ксения беспокоилась о разработках и чертежах машины, но князь уверил её – с ними ничего не случится, а через месяц их доставят в Творскую крепость. Тем более, что кое-какие расчеты графиня всё же сложила в сумку-ташку, доставшуюся ей от отца и готовилась пристегнуть к седлу лошади.
Отдельно нагружали лошадь с частью гардероба Ксении, которая, естественно, не хотел ехать в неизвестность с одним платьем, а поэтому старалась рассчитать, что оставить, а что взять с собой так, чтобы не ударить в грязь лицом. При любом случае и так скудный гардероб делился на две маленькие кучки, совершенно не радуя девушку.
Александр отдавал последние распоряжения, разрабатывал с Дмитрием систему сообщения и старался как можно больше времени проводить рядом с Ксенией, ненавязчиво ухаживая за ней – подавая руку, когда она спускалась с лестницы, доставая книги с полок в библиотеке. Прислушивался к её словам, советовался по поводу дальнейшего устройства крепости.
Ксения лишь смущенно улыбалась. Не привычная к такому, графиня не знала, как ей реагировать. До этого всё было просто и понятно – был отец, она и крепость, а теперь оставалась она одна и уравнение с огромным количеством неизвестных.
Кнесь нравился ей – добрый, внимательный и заботливый, он незаметно занял место в её жизни, заставляя ждать встречи, прислушиваться к шагам в коридоре и давить глупую улыбку. Темные глаза смотрели на неё пристально и тепло, а голос князя при разговоре с ней терял жесткие стальные нотки, с которыми он отдавал приказы.
Засиживаясь допоздна в библиотеке, Ксения всегда оказывалась в итоге укутана шалью. Если она спешила куда-то, и вдруг теряла равновесие, князь неизменно оказывался рядом, как ангел-хранитель оберегая её от любых неприятностей.
А сам князь просто наслаждался каждой минутой, проведенной рядом с девушкой, влюбляясь с каждым днем все сильнее.
Влюбляясь в смешинки в её глазах. В непослушную прядь волос, выбивающуюся из прически. В мягкий, завораживающий голос. В спокойные рассуждения, подкрепленные фактами и личными наблюдениями. В то, как смешно дергался кончик её носа, если Ксения была недовольна чем-то.
И в маленький шрамик на виске, который она забывала припудрить.
Настал день отъезда.
С самого утра во дворе толпились люди. Солдаты седлали лошадей, нагружали вьючных кобыл, радовались скорому возвращению домой.
Ксения с утра оделась в дорожное платье, попросила пристегнуть к седлу сумку с чертежами и отцовской шкатулкой – самыми дорогими её сердцу вещами.
Во дворе уже била копытом оседланная Алиста, ожидая свою всадницу. На удивление всех, кто вышел провожать полк, Алиста в размерах лишь немногим уступала княжескому Рэймонду, вызывая восхищенные шепотки со всех сторон.
Александр помог Ксении устроиться в седле, одним слитным движением взлетел на своего скакуна и процессия двинулась прочь из крепости.
Ксения оглянулась, прощаясь со стенами, давшими ей приют на долгие семь лет.
Полетели быстрые дни в дороге.
Глава 15
Несколько дней прошли спокойно, Ксения изо всех сил старалась держать темп, заданный отрядом и, к удивлению многих, оказалась хорошей наездницей. Что, к сожалению, не уберегло её от беды.
На четвертый день вечером они достигли деревни, где оставалась часть отряда. Поселок в пятьдесят дворов стал одним из опорных пунктов мятежа, так что без дела оставшиеся солдаты не сидели. После соединения отряда, решено было переночевать на месте, а с рассветом двигаться дальше.
Уставшая за день в седле графиня за ужином клевала носом, и добрая хозяйка отвела её в небольшую комнатку, где уже застелили лавку, так как кроватей в доме не нашлось.
Сев на постель, Ксения расплела косу и достала гребень. Только через какое-то время она поняла, что в комнате не одна. В углу, рядом с дверью, сидела маленькая девочка лет шести-семи. Карие глазёнки смотрели с любопытством, а черные волосы даже на вид казались очень жесткими. Часть их вылезла из косички и завивалась мелким бесом, обрамляя круглое личико.
Девочка молча смотрела на Ксению. Графине стало даже несколько неловко под таким пристальным взглядом, и она поспешила занять руки, немного нервными движениями расчесывая волосы.
Неожиданно раздалось:
– Меня Злата звать. А ты кто?
Голос девочки был почти не слышен, если бы не тишина в комнате, вопрос графиня бы не заметила.
– Я Ксения, ваша гостья на сегодня. Мы остановились у вас переночевать. А ты дочка хозяйки?
Злата ничего не ответила, склонила голову на бок и сообщила:
– Ты красивая, Ксения. И счастливая будешь, если перелом перейти сможешь. Потерять легко, а найти трудно.
От таких слов по коже девушки побежали мурашки. Слишком серьезной была эта маленькая девочка, с не по-детски взрослым взглядом.
А потом девчушка подошла и сказала:
– Вы когда поедете, езжайте главной дорогой, не нужно в лесу ночевать. Лес злой нынче стал.
И за дверь выбежала, тряхнув косичкой.
После этих слов Ксении стало по-настоящему страшно. Она покрепче притворила дверь, и легла, пол ночи проворочавшись в постели. Наконец, усталость всё же взяла своё и графиня провалилась в сон.
На утро её разбудили голоса за дверью: скоро пора отправляться в путь.
Сидя за столом, Ксения спросила у хозяйки:
– А где Злата?
Женщина неожиданно нахмурилась:
– Злата?
– Ну, дочка Ваша, наверное. Девочка, маленькая такая, лет шести. Темненькая, с кучерявыми волосами.
Хозяйка побледнела и уронила ложку.
За столом воцарилась гробовая тишина, в которой неожиданно раздался всхлип:
– Где ж Вы её видели-то?
Ксения рассказала всё, что произошло вечером, подробно описав и девочку, и весь их разговор.
Злата, третья дочка кузнеца, пошла четыре весны назад на речку, да утопла. И через некоторое время стала появляться перед односельчанами, пугая их до дрожи. С тех пор пошла примета: встретить девчонку – к беде, а что скажет она, то и сбудется. А год назад и люди стали пропадать, так ходят слухи, что это она их с собой утаскивает. Недаром первой пропала её старшая сестра – небось, заговорила, заколдовала.
Графиня сглотнула. Вот тебе и милый ребенок. Выходит, её ждет какая-то опасность, а скорее всего не только её, но и всех спутников. Однако Александр рассудил так: предупрежден, значит, вооружен. Сидеть лишние дни в деревне всё равно толку не будет. Значит, усилив бдительность, нужно потихоньку двигаться вперед. На том и порешили. Отряд в напряженном молчании отправился в путь.
Вскоре дорога начала подниматься в гору, местность стала скалистой – путь до Творской крепости отличался от привычного Ксении пути до столицы.
Кратчайший путь лежал через горную дорогу – достаточно широкая, она проходила у самого подножия двух скал-гигантов и далее вела на юг. Также можно было объехать горы вокруг, но этим путем пользовались крайне редко. Запасная дорога проходила по границе леса, а дальше соединялась с главной.
Однако какого же было удивление путников, когда они увидели, что главная дорога засыпана крупными камнями и обломки полностью перегородили проход.
Люди хмурились, не понимая, что вызвало обвал. Шум в деревне никто не слышал, поэтому препятствие стало неожиданностью для всего отряда. Быстро разобрать преграду не представлялось возможным, поэтому, отправив одного всадника назад, в деревню, чтобы сообщить о случившемся, князь приказал двигаться в обход. Они свернули на запасную дорогу.
Предсказание Златы в свете последних событий выглядело еще более зловеще. Казалось, что кто-то заманивает людей в хитро выстроенную ловушку. И какой шаг окажется ошибочным, известно лишь судьбе. Стоило ли остаться у завала и, дождавшись помощи, разбирать его? Или именно это решение навлекло бы беду на отряд? Тревога поселилась в сердце у каждого, но все старались не поддаваться мрачным мыслям.
Ночь застала их в дороге, поэтому было решено остановиться и с утра продолжить путь.
Разведя костры, люди старались держаться ближе к огню, сбиваясь в тесные группы. Ощущение надвигающейся опасности парило в воздухе. Были назначены часовые, не слышно было обычных шуток и историй. Немногословные просьбы – единственное что разбавляло напряженную тишину.
Не сразу стало понятно, что темнота сгустилась, со всех сторон окружая отряд. Уже нельзя было различить стволы деревьев, окружающие поляну, огонь костров утих, становясь тусклым.
По поляне поплыли перешептывания. Солдаты похватали оружие, встав спинами друг к другу. Ксения придвинулась ближе к Александру, зажав в кулаке кинжал. Князь обнажил меч, вглядываясь в темноту прямо перед ними. Неожиданно всё пришло в движение, тьма заклубилась, бросаясь на людей. Из неё появлялись тощие фигуры, существа, похожие на человека с серой кожей и темными провалами вместо глаз.
Люди отбивались как могли, но нападающие всё прибывали и прибывали, казалось, сталь мечей не берет их. Как только кто-нибудь рассекал такое существо напополам, оно распадалось на клочья тьмы, вновь собираясь воедино через пару минут.
Наконец, кто-то додумался достать из костра пылающий сук и начать отмахиваться факелом. Дело пошло быстрее, огонь пугал тварей, но их по-прежнему было слишком много.
Александр и Ксения отбивались как могли, но в какой-то момент их начали теснить к краю поляны. Своими прикосновениями серые создания выпивали капли жизни, и уже вскоре несколько людей лежали на земле, бледные до синевы.
Ксения сдула с лица упавшую прядь, отмахиваясь от очередной полутени. Сколько же их?
Ночь, казалось, будет длиться бесконечно. Уставшие люди начали сдавать позиции, костры плавно затухали. Смерть протягивала к людям свои костлявые руки, готовясь принять их в свое царство.
Александр шатался от усталости, когда вдруг детский голос шепнул ему на ухо:
– А внутри огонь зажечь сможешь? Ты же сам костер, зачем тебе факел?
Как же он раньше не догадался! Действительно, сила крепости сама по себе – пламя. Значит, нужно только обратиться к нему, как тогда, когда он помогал Ксении.
Прикрыв глаза, князь дотронулся до связи, свернувшейся теплым клубком под сердцем. Та охотно отозвалась, разворачивая нити живого огня. Когда Александр открыл глаза, они светились ровным желтым пламенем. По венам побежал жар, на коже выступили искры. Вскоре он и вправду напоминал факел и пылал отгоняя тьму.
Тело раскалилось, а тьма, наоборот, отступила. Ленты огня побежали от рук князя, отгоняя нападающих, охватывая всю поляну. Люди опустили оружие, с надеждой смотря на него. Сердце крепости обдавало жаром, превращая носителя в столб чистого пламени.
Черты лица князя исказились, будто в сильной муке. По виску стекала капелька пота, он тяжело и часто дышал.
– Он же сгорит так… – Послышалось с разных концов поляны.
Сила крепости – великая награда и великая опасность, сжигающая своего носителя. Александр предполагал, что выпустив огонь он не сможет обуздать его, но надеялся, что до крайности не дойдет. Однако жар выжигал его изнутри, превращая в лаву внутренности, пожаром проходясь по венам и заставляя кровь кипеть.
Неожиданно вся сила будто скопилась в сердце, а потом, превращаясь в тонкую нить, потекла из груди. Она распределялась на два сосуда, заполняя двух людей до края, но не переливаясь через него, как это было раньше.
Напротив князя стояла Ксения, положив руку ему на грудь, туда, где билось сердце. Графиня чувствовала, как огонь крепости вначале опалил её, а после побежал по венам.
От чрезмерного напряжения на грани всех возможностей у обоих уже текла кровь из носа.
Поляна озарялась ровным светом, тьма, до этого хищно цеплявшаяся за людей, отступила и дрожала, клубясь у самой земли.
Все уже давно потеряли счет времени, но небеса начали постепенно светлеть и вот, отряд озарил первый луч солнца.
Александр совладал с пламенем, заставив его языки опять свернуться под самым сердцем.
Напряжение отступило, давая людям долгожданный отдых. Солдаты валились с ног от усталости, а их командир был белее снега.
