Таисия Ганина
Сердца Крепости
Глава 11
Проснувшись, Ксения чувствовала себя на удивление хорошо. Тело не ломило, а туман, поселившийся в голове из-за болезни, ушёл.
Она открыла глаза и огляделась. Странно – засыпала она вроде у Петрима, а проснулась не во флигельке, а в одних из покоев в крепости.
Ярко горел камин, окно было плотно прикрыто. Впервые за долгое время Ксения чувствовала, что согрелась. Она была укрыта толстым одеялом, рядом на прикроватном столике стоял стакан воды и какая-то микстура.
Рядом с кроватью стояло пустое кресло.
Графиня села, поправила волосы, которые кто-то заботливо причесал и заплел в косу.
Дверь открылась и в комнату вошла Фрося – молодая девушка, помогавшая поварихе на кухне.
– Ой, Ваше Сиятельство, проснулись? – Пропищала она.
– Да, Фрось… Скажи, почему я здесь.
– Ой, а то Сиятельство, который князь, приехал, как налетели с полком, а Клим-то… – Затараторила девушка.
– Стой! Вдох-выдох! Расскажи тихо, медленно, по порядку. Кто приехал? Что с бунтовщиками? Почему я здесь?
– Ваше сиятельство, я же и говорю… – Уже спокойнее продолжила Фрося, явно сдерживая себя, чтобы снова не сорваться на писк и скороговорку. – Приехал ночью, день назад, князь Володковский с полком. Они всех бунтовщиков повязали, часть в столицу отослали, вместе с Климом. Порядок везде навели, а потом князь Вас на руках из флигеля вынес. Сюда принёс, позвал нас. Ужо мы Вас с Палашкой переодели, уложили, он лекаря привёз. Вы просыпались даже ненадолго, микстуру пили какую-то. А потом снова заснули. Он в кресле у кровати сидел, а сейчас ушёл – приехал кто-то из столицы. Говорят, управляющий новый будет. И злой такой он был, гонял всех, а еще письмо императору самому отправил. Говорят, что злился потому, что бунта может быть и не было бы, если бы кто-то там, – на этом моменте Фрося закатила глаза наверх и ткнула пальцем в потолок, – выслушал бы Вас раньше. Так и сказал: «головы полетят». О как!
Ксения выслушала всё, и задумалась. Выходит, Александр был не бредом – он действительно приходил во флигель.
Второе – она, похоже, здорова.
Третье – исполнилось то, чего она ждала. У крепости будет управляющий, которого уж точно мужики послушают.
На этом хорошие новости заканчивались, потому как теперь ей нечего делать в крепости. Она больше не сердце – сила вся вышла вместе с болезнью, это Ксения чувствовала прекрасно.
Оставаться здесь? Точно нет! В этом месте она не прижилась с самого начала, так не стоит и задерживаться.
Возвращаться в родной город? А кто там её ждет?
Развалины отчего дома? Горожане, уже и позабывшие, что была такая Ксения Алябьева?
Она одна на всём свете, как перст. Arbre dans le champ20!
Ксения встала, оделась – не без помощи Фроси, сама она ещё была слаба. Посмотрев в зеркало, ужаснулась худобе и бледности. Графиня никогда не отличалась загаром, но теперь из-за поверхности стекла на неё смотрела не просто белокожая, а белая как мел девушка.
Сев на застеленную кровать, бездумно посмотрела на свои руки. Что делать?
Дверь открылась, на пороге показался князь Александр.
– Кнесь! – Воскликнула Ксения, попытавшись присесть в реверансе. Ноги подкосились, и не упала она лишь благодаря тому, что её поддержал Володковский.
– Графиня, рад видеть Вас в добром здравии! Не нужно, сидите, сидите. Скажите лучше, как Вы себя чувствуете? – Александр усадил её обратно на покрывало и выглянул в окно, чуть отодвинув гардину. Во дворе один из офицеров командовал отрядом солдат, вычищающих обломки деревянных балок, камни и стекло, оставшиеся после разгула бунтовщиков.
– Уже лучше, кнесь. Спасибо Вам, Вы спасли меня! – Ксения благодарно улыбнулась Володковскому.
– Всегда пожалуйста леди! – Александр сел в кресло у кровати, разглядывая графиню. Под пристальным взглядом девушка чуть смутилась.
«Для тебя, amour21, всё, что угодно. Но лучше, если спасать тебя нужно будет реже – тогда ты реже будешь рисковать собой» – подумал Александр.
– Скажите, кнесь, уже прибыл новый управляющий? Что будет с бунтовщиками? – Хоть крепость и не стала для девушки домом, судьба людей, с которыми бок о бок она прожила несколько лет, была ей небезразлична.
– Управляющий уже здесь, его вводит в курс дела Петрим. Удивительный человек – Дмитрию, новому коменданту, повезло, что в крепости есть такие люди. Бунтовщики отправлены в столицу, судить их будут по всей строгости закона. – В глазах Александра блеснул лёд. – Скажите, Ксения Васильевна, что Вы планируете делать дальше?
– Если честно, князь, я в замешательстве. Не знаю. Возможно, отправлюсь в родные места. Я родилась на юге, в городке Красеньевске, близ Иберийской границы. – Ксения постаралась, чтобы голос не дрожал, и распрямила плечи, пытаясь казаться уверенной в своих словах.
– Ваши родственники, полагаю, будут Вам рады. – Александр думал, что там её ждут бабушка с дедушкой, родители матери, Луизы. Про их судьбу он не успел ничего выяснить.
– К сожалению, кнесь, я круглая сирота. Из родственников у меня остался только дядя по отцовской линии – но он, увы, не хочет меня знать. Я думала просто навестить отчий дом. А дальше… Qui vivra verra22.
– Графиня, я хотел бы пригласить Вас погостить в Творской крепости. Пока Вы ещё слабы, а здесь вряд ли смогут обеспечить должный уход – далеко от столицы, да и Маретинская крепость разваливается – нужен капитальный ремонт. – Александр постарался расписать всю необходимость поездки, аккуратно подбирая слова.
– Кнесь, мне, право слово, неудобно… – Ксения не знала, как вежливо намекнуть, что быть нахлебницей и приживалкой её не то, что не хочется – противно.
– Графиня, я хочу сказать честно. Я влюбился в Вас ещё на балу, вы покорили меня своим умом и красотой. Сейчас же вы поразили меня самоотверженностью и смелостью – не каждый человек сможет взвалить на себя бремя сердца в девятнадцать лет. Я предлагаю Вам посетить Творскую крепость в качестве моей невесты.
«Один раз я уже упустил тебя, больше я такой ошибки не сделаю… Теперь-то я уже понял, что люблю тебя» – Пронеслось в голове Володковского.
Глава 12
Ксения растерянно посмотрела на князя. Такого развития событий она не ожидала, не могла даже предположить. Странные чувства смешивались в душе молодой девушки, чувства, которым она не могла дать определённого названия.
Волнение? Определённо. Смущение, смятение? Тоже да. В голове проносились тысячи мыслей, и ни одной нужной.
«За что? Я ему понравилась? Чем? Боги, я же бледная сижу… И платье не подходящее… Согласиться? Как же хочется сказать "да"… А как сказать? Он такой… Такой… Какой, такой? Соберитесь, Ксения Васильевна! Тоже мне, растаяла! Соберись и откажи князю. Потому что так нельзя. Ты – никто, без дома, без родни. А он – наследник хранителей столицы…»
Александр не знал о мысленных метаниях девушки, но предполагал, что сейчас ему придётся постараться, чтобы она согласилась…
– Кнесь, – начала Ксения, – Ваше предложение – большая неожиданность для меня, не скрою, мне очень приятно было услышать его, и… – Тут графиня Алябьева запнулась, подбирая слова, чем и воспользовался князь.
– Графиня! Я безмерно рад тому, что Вы согласны! – Тут Александр чуть покривил душой, ведь, формально, слова окончательного согласия не прозвучали, а значит, Ксения, скорее всего, хотела отказать. Нужно было срочно перевести тему, будучи хорошим стратегом, Александр понимал это. И решил, не теряя времени, идти в наступление по всем фронтам.
– Ксения Васильевна, мои люди в дальних помещениях обнаружили мастерскую – я полагаю, Вашу и Вашего батюшки? Мы пока ничего не трогали: хотелось бы услышать, что Вы планируете забирать, а что хотите оставить. Только меня всё же терзают сомнения по поводу верности расчётов: мощность на валу, по моему мнению, должно быть больше, чем мощность, определяемая работой пара в цилиндре, разве не так?
Ксения, не успевшая договорить: «и всё же я не могу ответить согласием», лишь хлопала глазами. Такой стремительный переход сбил графиню, и теперь она размышляла, как перейти обратно к волнующей её теме. По этикету выходило, что никак – будет невежливо. Вопрос паровых машин задел девушку за живое, и она вмиг позабыла обо всём остальном.
– Как? Подождите, кнесь, при всём моем уважении, вы не правы – индикаторная мощность паровой машины больше эффективной, следовательно, того, что вы говорите, быть не может!
Александр мысленно улыбнулся – отвлекающий маневр сработал как нужно, уводя Ксению от темы брака в дебри технических рассуждений.
Они проспорили до самого обеда, отыскав бумагу и чернила, чиркали формулы и зарисовывали схемы – Володковский, не стесняясь, любовался чуть раскрасневшейся от дебатов графиней, сверкающей глазами и грозно тычущей пальцем, уже покрытым маленькими чернильными пятнышками, в очередную цифру, которую он вывел идеально-ровным почерком. Строки Володковского проходили как по линейке, буквы стояли прямо. У самой Ксении почерк был кругленький, маленький, с большим расстоянием между буквами.
Обед Ксении принесли в комнату, аргументировав это тем, что лучше лишний раз не напрягаться. При этом Володковский выглядел несколько виновато, уже понимая, что спор – не лучшее времяпрепровождение для больной.
После того, как Алябьева перекусила куриным бульоном с покрошенным в него яйцом, Александр пригласил врача, а сам отправился разыскивать нового управляющего, чтобы разузнать у него, как обстоят дела.
Доктор, явно прибывший с полком, оказался мужчиной лет сорока пяти-пятидесяти, с цепким взглядом, который, казалось, подмечал все, даже самые незначительные детали. Седина уже прокралась в когда-то черные, смоляные кудри врача, а сильные сухие пальцы неожиданно бережно сжимали запястье графини, измеряя пульс.
– Неплохо-с, Ваше сиятельство, неплохо-с. Восстанавливаетесь намного быстрее, чем я мог бы предположить. Через недельку уже здоровы-с будете, Ксения Васильевна!
– Спасибо, доктор!
– Ну-ну, Ваше Сиятельство, рано меня ещё благодарить. Сейчас я Вам рекомендации напишу-с… А вот и его Сиятельство князь Александр вернули-с.
Александр, действительно, коротко постучал и остался за дверью, ожидая разрешения войти.
– Входите, – разрешила Ксения, и приняла из рук доктора ложку микстуры.
Александр вошел в комнату, высокий и надёжный, как скала. В тёмных глазах застыл немой вопрос.
– Всё в порядке-с, Ваше сиятельство, выздоравливает Ксения Васильевна. Только вот в крепости ей оставаться нельзя – дух силы потихоньку будет тянуть. Лучше уехать куда-нибудь подальше, на юг-с, к примеру. Восстановление пошло бы лучше, будь у её Сиятельства постоянная подпитка силой, но тут уж вы сами решить-с должны. За сим позвольте откланяться.
Врач оставил на прикроватном столике склянку с микстурой и листок, исписанный распорядком принятия лекарств. Ксения взяла его в руки и пробежалась глазами по строкам. Микстура, отвар овса с молоком и мёдом или ржаной кисель – это понятно. Поморщилась, видя в списке рыбий жир.
От листка ещё тянет специфическим запахом доктора – травами, микстурами, чистотой и немного бинтами.
Александр подходит ближе, заглядывает в листок. Ксения протягивает рецепт Володковскому и усаживается, опираясь спиной на подушку.
Князь читает всё, что написал врач, хмыкает, дойдя до строки с рыбьим жиром и насмешливо смотрит на хмурящуюся графиню.
– Рыбий жир очень полезен! – заявляет он, с трудом сохраняя спокойное лицо.
– Угу… Это орудие пыток, а не лечение! – Ксения негодующе подскакивает и князь смеется.
Графиня Алябьева замирает. Она впервые слышит его смех, оказавшийся на удивление красивым и приятным. А Александр, отсмеявшись, неожиданно предлагает:
– Графиня, давайте я буду делиться силой с Вами? Таким образом Вы поправитесь быстрее и о рыбьем жире можно будет забыть.
Ксения недоверчиво смотрит на него. Делиться силой сердца можно только с очень близкими людьми, иначе сила просто не пойдёт, не разгонит кровь по венам, не перетечёт от человека к человеку, заупрямившись.
Значит ли это, что она действительно близка ему? И то, что он говорил о своих чувствах – правда?
Князь протягивает ладонь и девушка, чуть поколебавшись, вкладывает свою руку в нее. Руки князя аккуратно держат хрупкие пальчики графини, на его ладони – мозоли от оружия, на тыльной стороне – короткий порез, уже почти заживший.
От его рук идёт тепло, в глазах появляются алые и желтые искры. Они бегут по венам, прорываются с лёгким потрескиванием на поверхность кожи. Огибают пальца Ксении, будто присматриваясь, оценивая. Приближаются, чуть касаются и снова отскакивают. Ластятся к руке, как язычки пламени облизывают. Не больно – щекотно. Ксения во все глаза смотрит на эти искорки – она их видит впервые в жизни и теперь стремится запомнить, впитать в себя этот момент.
А Володковский смотрит на неё, получив возможность беспрепятственно любоваться на выбившуюся из косы прядь светлых волос, чуть розовую в свете искр. Он передаёт с искрами все свои чувства, эмоции, и огоньки кружатся в пляске, подстраиваясь под ритм сердец молодых людей.
Ксения не заметила, сколько прошло времени, прежде чем сияние погасло и искры ушли обратно под кожу князя.
Казалось, она чувствовала пульсацию сердца молодого князя, и её сердце билось в унисон…
Перемены, произошедшие с графиней видны невооруженным глазом: болезненная бледность ушла, цвет кожи стал здоровее. Глаза заблестели, и на щеках расцвел лёгкий румянец. Оглядев её, князь остался доволен. Ещё пару раз – и болезни будто не было. Но уехать всё же стоит… Раз врач сказал, что засыпающий навсегда дух может присосаться как пиявка, вытягивая силы – нужно прислушаться к его словам.
Avant qu'il ne soit trop tard23.
