Святослав Романович Шевченко
То, что не могло случиться
Выйдя из лифта, Гарик трусцой устремился поскорее занять своё рабочее место, как вдруг со спины послышались озлобленные крики:
– Гарик! Гарик! – тяжелыми и быстрыми шагами, догоняя Гарика, противным басом кричал жирный цербер. – Стеклов, остановись!
– Да чтоб тебя… – прошептал Гарик под нос и остановился, ожидая, пока огромная баржа подойдёт к нему, чтобы в очередной раз отчитать за опоздание. – Доброе утро, Пётр Андреевич. – сказал Гарик прибывающему поезду, переполненному брани и ненависти.
– Ты совсем охуел, Стеклов? Опять опоздал! Ты что думаешь, у нас тут свободное посещение?! Когда хочу, тогда и прихожу, да блядь?! Уволю к чертям собачьим! Помяни моё слово!
Гарик с каменным выражением лица смотрел на рычащую и плюющуюся медвежью морду, из пасти которой, как и предполагалось, пахло бодрящим перегаром и дорогой сигарой. Гарик думал о чём-то своём, постороннем, сопровождающимся приятной мелодией вальса. Он летал в другом измерении и не слышал ни единого слова лютующего Петра Андреевича.
– Стеклов?! Стеклов?! Уснул? Эй!
– Разрешите приступить к работе? – резко протараторил Гарик.
– Давно пора, дорогой! Давно пора! Дуй на хер с глаз моих! – кривляясь, разводя руками в стороны, завершила наставление жирная лошадка и поспешила удалиться, громко стуча копытами на весь этаж.
Гарику, если можно так сказать, повезло с кабинкой, поскольку в ней было естественное освещение от большого окна, (а не искусственное от ламп, как во многих других кабинках) из которого открывался вид на шумный проспект и бурную реку вдалеке. Открывать окно не предусмотрено по протоколу безопасности, но Гарик довольствовался и этим. Ему улыбается весеннее солнце, греет его своими лучами.
С колоссальным количеством каждодневной документации и обычных формальных бумажек, которыми был завален стол, маленькая радость быстро уходила на второй план. При взгляде на объём пустой и бесполезной работы, в голове Гарика медленно и уверенно образовывался тяжёлый груз, которому было присуще до конца рабочего дня нагнетать и нервировать зудом в черепной коробке. Одним словом – привычка. Двумя словами – бесконечный стресс. Стоит сменить работу! Но…
Есть один большой нюанс… Точнее – она.
Три секретарши – Алина, Света и Ольга по обыкновению стояли возле стола для чаепития, бурно о чём-то разговаривали и периодически громко смеялись. Света и Алина были девушками слишком эксцентричными: хвастливые, высокомерные, дурные, что отталкивало Гарика от них. Да и сами они отгоняли от себя мужчин открытым презрением, возвышая себя до королев. Они мечтали о принце на белом «Мерине», который непременно их найдёт и увезёт к себе в замок, где их свяжет любовь до конца дней и бла-бла-бла…
Но Ольга… В глазах Гарика она была неземной, но в то же время простой и беззащитной. Девушка была не такая яркая и выразительная, но своя изюминка у неё безусловно была, которая выделяла Ольгу на фоне остальных девушек – это её волшебные, гипнотизирующие, наполненные тайным страданием и грустью, загадкой, счастьем с искрой холодного пламени, глаза. Природа наделила их древней магией, действующей моментально, без злого умысла, лишь покорно заставляя влюблять в себя с первого взгляда и хотеть смотреть в них вечно. Гарику стоило один лишь разок взглянуть в них и пропасть!
Ольга имела коротко выстриженные рыжие волосы, с покрашенными в чёрный цвет корнями; детские, нежные черты лица, создающие добрый, отзывчивый образ. Когда она улыбалась, весь мир переворачивался с ног на голову, наполняя всё вокруг простым счастьем, которого постоянно не хватало Гарику…
Ольга олицетворяла весну, которая как сейчас за окном.
Грациозная победа над холодной зимой, рождение новой жизни, новой энергии. Красота цветения, восхищающая глаз. Молодые и наполненные щепоткой теплоты солнечные лучи, смотришь на которые и в душе рождается сияние, лёгкость и неповторимость. Дуновения чуть тёплого ветра перемен, наполненного палитрой запахов пробуждения и свободы… Первые весенние дожди, смывающие грязь и пыль с жизненных дорог.
Она – ласковый бархат. Она – стихия, заставляющая Гарика верить в любовь, даже если в комнате заканчивается кислород и танцевать всё труднее.
Гарик, словно манекен, наблюдал сквозь стекло кабинки за редким смехом и движениями Ольги, с каждой секундой улетая всё дальше в облака…
«Соберись! Соберись! Давай! Подойти к ней, посмотри в глаза и скажи «привет»! Одно слово! Одно! Вставай! Вставай мешок с костями! Вставай!»
«ВСТАНЬ!» – громко прозвучало в голове.
Гарик дёрнулся и вернулся на землю.
– Я смогу. – твёрдо заключил он и, собрав все силы, встал со стула. Настрой максимально решительный и боевой. Одежда – тоже.
Уверенными шагами Гарик всё ближе приближался к шабашу. Вот уже почти, два шага осталось.
Чем ближе Гарик подходил к Ольге, тем слабее он становился. Пропал настрой. Появились неуверенность и страшная стеснительность.
Но Гарик продолжал идти, мимолётно прокручивая тысячу вариантов развития событий в голове, а сердце решило побить все возможные рекорды по ударам в минуту. Тело немело и превращалось в лёд.
Уже близко! Давай! Скажи!
Гарик подошёл вплотную к компании девушек.
Ну же!
ДАВАЙ!
– П-привет. – заикаясь, с комом в горле произнёс он. В одно мгновение прошёл чуть дальше к чайному столику и спонтанно, трясущимися руками, начал наливать в одноразовый стаканчик кипяток.
Да! Ты смог! Салют, салют в честь смельчака!
Девушки обратили внимание косыми взглядами на столь нелепую театральную сценку. Ольга, делая глоток чая, никак не отреагировала. Алина и Света робко, но ехидно улыбнулись и продолжили рассказывать что-то Ольге.
«Ведьмы…» – заключил Гарик, делая маленькие глотки кипятка. Начал опять фантазировать…
У Ольги появилось белое длинное платье, больше напоминающее мятую простыню, широкие крылья, как у прекрасного лебедя, которые от страха сжались как можно сильнее. Она плакала, закрывая хрупкими и слабыми ручками лицо. Она молила о помощи…
Алина и Света. Так их звали. Но для Гарика это были ведьмы, которые приобрели безобразный облик. Вместо их рабочей одежды появились грязные и дырявые одеяния; их кожа покрылась гнойными волдырями. На лице, как грибы, выросли огромные морщины и прыщи; носы вытянулись и стали длиннее; волосы изменили цвет на седой, даже пепельный, и поверх появилась плесень; глаза щурились, меняя свой цвет на тёмно-зелёный.
В руке Гарик крепко сжимал осиновый кол. Ведьмы шипели на ангелочка, пугая его ещё больше. Спустя мгновение, Гарик, что есть силы, нанёс первый и убийственный удар по болотной твари, пронзая насквозь её гнилое сердце. А затем и вторую, спасая хрупкого ангелочка…
–Эй! Э-эй! Ха-ха! Ты чего? Уснул? – послышался приятный голос Ольги.
Гарик мгновенно разрушил построенную фантазию и вернулся обратно. Заволновался.
Она заговорила с ним. Пускай и в столь нелепом положении.
Гарик от волнения в один глоток выпил остаток кипятка и сильно обжёг язык. Но на лице он не показал боли, будто не чувствовал её. Он смотрел в глаза Ольги не отрываясь. Сердце завелось и беспрерывно начало громко стучать, отдавая ударами в висок.
