Светлана Стэйнхарт
Шипы и розы
– Отойдите, не мешайте, – раздался сильный, властный голос.
Толпа расступилась, и к нам шагнул мужчина средних лет, в костюме, с седой шевелюрой, уложенной по последней моде. За ним следовала рыжеволосая женщина, которую все также пропустили в круг.
– Вы доктор? – зачем-то спросил я.
– Нет, я плотник, – огрызнулся он и взял роженицу за руку. Второй рукой он начал гладить ей живот, направляя движения к паху. Она продолжала извиваться на полу.
– Скоро родит, – негромко сказал седовласый своей спутнице. – Веди подмогу, надо уносить её отсюда.
Та побежала за метрополитеновцами.
Вдруг я заметил, что женщина на полу лежит в мокром. «Видимо, отошли воды» – отстранённо подумал я, наблюдая за тем, как доктор продолжает гладить её живот.
Я не знаю, сколько прошло времени. Я видел лишь, как менялись лица вокруг. Как принесли носилки и на них аккуратно погрузили роженицу. Как понесли её в отдельное помещение, расположенное где-то в техническом блоке под платформой. Как начал расходиться народ, который ещё несколько мгновений назад, забыв про свои дела, увлечённо наблюдал за происходящим.
Доктор со своей спутницей отправились вслед за носилками. За ними поплёлся и я.
Оказавшись под платформой, я сильнее ощутил этот особенный запах метро – запах креозота, которым обрабатывают деревянные шпалы. Какое-то время мы шли по длинному коридору, выкрашенному голубой краской и освещённому люминесцентными лампами. Остановились перед дверью без каких-либо опознавательных знаков. За ней оказалась обычная подсобка, в которую пустили и меня, в суете не поинтересовавшись, кем я прихожусь роженице.
Диван, на которую положили девушку, быстро освободили от валявшихся там чьих-то вещей. Доктор скомандовал принести побольше теплой воды, полотенец и выйти всем посторонним.
Пока я решал, что мне делать – остаться или уйти, процесс вышел на кульминацию. Роженица задышала часто-часто, и доктор приказал ей тужиться. Подсобка огласилась звериными рыками, в которых я услышал необыкновенную мощь и силу природы. Такое было ощущение, что в маленькую бледную женщину сама жизнь вдохнула всё необходимое для прохождения этого сложнейшего этапа.
