Светлана Николаевна Куксина
Радуга над головой
– Бьёт он не меня.
Слава Богу! Я успела!
Славка уже летел мне навстречу по лестнице. Тапки он потерял ещё на нашей лестничной площадке, а вниз уже бежал босиком. Лицо его было слегка примятым ото сна, но решительным и взбешённым. Только мой супруг умеет беситься на ровном месте.
– Ты с ума сошёл! – схватила я его за руку. – Куда тебя чёрт несёт?! Людей пугать?!
– Он тебя лапал! Сам видел! – заорал Славка. – Я ему, уроду, морду набью!
Чья-то дверь приоткрылась, предательски скрипнув, но на лестницу никто не вышел. И то слава Богу!
– Никто меня не лапал, – тихо, но внушительно произнесла я. Сжала губы и твёрдо посмотрела мужу в лицо. – И если ты будешь меня позорить, я сама тебе морду набью.
Со Славкой скандалить нельзя. Бурю в стакане воды можно погасить только невозмутимостью и спокойствием, даже если оно нелегко даётся, или суровой строгостью. Раз я не виновата, то и волноваться мне не о чем. Это всегда усмиряет моего впавшего в буйство супруга.
– А ну пошли домой, – я потянула мужа за собой, и он послушно стронулся с места и поволокся следом.
– Скажешь, Платонов опять случайно рядом оказался? – скрипнул зубами супруг. Всё-таки не смолчал. – Только теперь уже ни друзей, ни подруг для прикрытия не взяли. Забыли, что ли, впопыхах?
– Ты мне надоел, – разозлилась я. – До чёртиков опротивел! Почему я должна выслушивать твои домыслы да ещё и оправдываться?!
– Тебе уже и оправдаться нечем? – раздул ноздри Славка.
Мы вошли в квартиру. По пути я не забыла подобрать его шлёпки. Нечего им на лестнице валяться на потеху публике. А потом…
Я затолкала супруга в кухню, открыла кран, набрала в самую большую чашку воды и вылила ему на голову.
– Ты что, очумела?! – раненым медведем заревел муж, стирая ладонью воду с лица.
– Ещё хочешь? – ласково поинтересовалась я, не сводя с любимого разъярённого взгляда.
Славка притих. Он смотрел на меня, обиженно моргал и явно не понимал, за что это я с ним так.
– Маш, ты чего? – наконец неуверенно спросил он.
Я не осталась в долгу:
– А ты чего?
Он поморгал глазами и вздохнул:
– Я – ревнивый дурак.
– Согласна, – невозмутимо ответила я. – Ты уже одиннадцать лет ревнивый дурак. Пора, мой дорогой, делать выбор. Или ты, наконец, меняешься, или ищи себе дуру под стать. Мне надоели твои выходки, и я не собираюсь их больше терпеть.
– Сколько можно?! – повысила я голос.
– А что вы там с ним в обнимку стояли? Расстаться никак не могли? – не сдавался Славка. – Я только встал, вышел в кухню. Тебя нигде нет. Дай, думаю, чайник поставлю. Заварку с полки стал доставать, глянул в окно нечаянно, а там ты с этим уродом. А рука его у тебя на плече лежала. Скажешь – нет?! Я же сам видел! Своими собственными глазами!
– Ты бы их промыл сначала, глаза свои. После сна-то, – укоризненно произнесла я. – Он только до косы дотронулся. Удивился, что не остригла.
– А ему-то что? – снова взревел Славка.
– Не ори! – рявкнула я. – Голова уже от тебя болит! Учились мы вместе, если ты не забыл. И коса у меня тоже тогда была. Большинство девчонок постриглись, а я вот до сих пор, как дура…
– Остригу я её к чёртовой матери, – в сердцах сказала я.
– Не надо, – сразу испугался муж. – Не надо стричься. Мне так нравится. Косы-то чем виноваты?
– Ладно, проехали, – подвела я итог разговору и тяжело вздохнула:
– Устала я от твоих разборок…
– Давай я тебе чайку свеженького приготовлю, – виновато засуетился Славка. – Садись, я налью.
Ну что ты будешь с ним делать?!
Всем взял мой муж, только от ревности становится полным дураком. Я по молодости терялась, плакала даже, а потом научилась с ним разговаривать, когда он внезапно впадал в дикую ревность и терял ощущение реальности.
Не скажу, что меня такие ситуации радовали, но со временем я перестала панически бояться их последствий. А поначалу драки моего законного мужа с мифическими соперниками доводили меня до умопомрачения и едва не довели до седых волос.
И где тот волшебный ластик для чёрных жизненных полос?!
Я уже задремала, когда в начале двенадцатого ожил наш домашний телефон. В такое время нам никто никогда не звонил, поэтому я сначала решила трубку не брать, свои и по мобильнику достанут. Потом вспомнила, что Славка сегодня в ночную смену работает, испугалась неизвестно чего и схватила телефон.
– Алло! – заорала я в трубку, успев подумать, что всё-таки нервы у меня ни к чёрту и надо с этим что-то делать.
– Зайка, это я, – услышала я подхалимский голос мужа.
– Славка, ты сдурел! – возмутилась я. – Только уснула!
– Я извиниться хотел, – залебезил Славка.
– Как бы не так, – хмыкнула я. – Извиниться ты мог и по мобильнику. Опять за свои штучки взялся. Проверяешь, дома ли я?
– Что ты, Машуня, – бальзам в голосе супруга так и растекался по окружающему пространству. – Я тебе забыл сегодня сказать, как я тебя люблю. Вот, исполняю оплошность. Спокойной ночи, солнце моё.
– И тебе – трудиться по – ударному, – рассмеялась я.
Сон пропал. Пришлось мне волочься на кухню, брать книжку, а там, попивая морс, я и сама не заметила, как одолела добрых три десятка страниц. После этого с чувством выполненного долга я откомандировала себя в спальню и почти сразу уснула.
Славкин приезд домой я бессовестно проспала.
Так ему и надо. Нечего будить по ночам.
Пусть сам себе готовит завтрак.
Любимый супруг по-медвежьи грациозно притопал в спальню, без всякой жалости растормошил меня, сонную, из горизонтального положения не без труда перевёл в сидячее и, довольный, промурлыкал мне прямо в ухо:
– Проснись и пой!
– Заткнись и спи! – тут же отреагировала я и попыталась снова закрыть глаза и рухнуть на кровать.
Увы, не тут- то было. Муж был начеку, и поспать мне больше не удалось.
Правда, потом я немного вздремнула, но это так, не всерьёз. Стоило мне встать, Славка тоже вскочил.
– А ты-то куда?! – укорила я мужа. – Спи давай.
– Есть хочу зверски, – вздохнул Славка. – Ночь спокойная выдалась. Я даже вздремнул немного. Во всяком случае, не устал. А вот оголодал до предела. Особенно за последний час.
Муж довольно хмыкнул. Я улыбнулась и отправилась на кухню спасать мужа от голодной смерти.
К вечеру позвонила Люська.
– Маш! – завопила обычно сдержанная Люська, и я невольно напряглась. Что там ещё?!
– Сашок приехал! – захлёбывалась от радости подружка. – Представляешь, он втихую от меня на квартиру копил и с хозяйкой нашей договорился, что она нам свою квартиру этим летом продаст. Он недостающую сумму зарабатывал (потому и пропал надолго) и ещё предоплату взял за следующий заказ! Теперь у нас денег хватает, чтобы расплатиться! Представляешь?! Сюрприз мне хотел сделать! Знал, как мне эта квартира и этот район нравятся. Я так не хотела никуда переезжать. И вот…
Люська резко умолкла.
– Ну?! – поторопила я подругу, чувствуя, что это не всё, что высказалась она не до конца, а остановилась потому, что воздуху не хватило. Вот сейчас глотнёт кислороду, подзаправится и…
И точно…
– Мне переезжать никуда и не надо, – возбуждённо продолжила Люська. – Мы завтра начнём эту квартиру на себя оформлять. Сашок всю ближайшую неделю дома будет. Он уже со следующим заказчиком сроки оговорил. Тот подождёт. Вот здорово! Правда?!
– Поздравляю, – искренне обрадовалась я за подругу. – Молодец твой Сашок! Знал, чем тебя порадовать.
И не удержалась, спросила:
– А тот, малахольный, что возле работы с микрофоном к тебе лез, приходил или отстал?
– Попытался было, но меня Сашок после работы ждал у крыльца, так что муж быстро наглеца отшил, а потом спокойно добавил, что все вопросы по поводу Игоря только к Игорю и ни к кому больше.
– А ещё знаешь, что я подумала, – уже гораздо тише сказала Люська и тихонько вздохнула в трубку. – Пора мне свой салон открывать. Что я всё на кого-то работаю, от кого-то завишу, я ведь и сама могу со всем справиться. Устала я. Рабочий день безумно длинный, и у хозяйки настроение то есть, то нет. А ты знаешь, как я на всё чутко реагирую. Да и отпрашиваться в случае чего не надо. И с деньгами, я думаю, лучше будет. Ну, не хуже – это точно. Что заработал, то и твоё. И на дому можно спокойно принимать, если ты сам себе хозяин. И график можно удобный для себя сделать. Заранее всё планировать. Ты как думаешь? Стоит кашу заваривать?
– Одобряю, – решительно ответила я. – Давно пора. Дерзай и ничего не бойся. Смелость города берёт, а тебе не с нуля начинать. Имя у тебя уже есть, клиентура своя давно наработана, так что все твои клиенты всё равно у тебя останутся, хоть где ты их принимай. Хоть на дому, хоть в подвале. Кто хоть раз к тебе попал, тот от тебя уже никуда.
– А ещё мы решили ребёночка родить, – продолжала удивлять меня подруга. – А то несправедливо получается. Сашок мою дочку вырастил, а своего малыша так и не дождался. Всё ж таки по крови она ему и не родная. Это если непредвзято рассуждать. Ну и что, что любит как родную… Всё равно не своя. Да и Иринка вырастет, каково ей одной будет. Ни сестёр, ни братьев. Сирота сиротой. И ещё… Мы посчитали, что рановато одни останемся. Уедет куда доченька учиться, а потом замуж выскочит, и сиди кукуй в пустой квартире. Никакой радости.
– Вот это новость, – слегка опешила я. Сколько помню подругу, ни разу она не заговаривала о том, что одной Иринки им с Сашком маловато. Жили и жили… А тут – на тебе…
– Ну, вы молодцы, – вышла я наконец из комы. – Планы наполеоновские. Я за вас рада. Вперёд, подруга!
– Спасибо, Маш, – растрогалась Люська. – Я трусиха, ты ж знаешь. Мне решиться на что-то новое очень непросто. Мне позарез твоё одобрение нужно, тебе я верю. Спасибо. Сегодня же заявление подам. Ну её к чёрту, эту работу. Не пропаду и без начальства на хребте. Сашок тоже одобряет. Говорит, что легче мне будет самой свой день планировать, чем по чужому сценарию жить. А насчёт другого (ну, ты понимаешь) – он в восторге. Сказал, спиртное вообще в рот никогда не возьмёт, даже граммочки, а работать и за троих согласен, чтоб я из-за финансов не волновалась. Говорит, уж что – что, а двоих-то детей с лёгкостью поднимет. Можно и больше. Ты понимаешь?! Двоих! Это он и Иринку имеет в виду!
– С Богом, Люсь, – ответствовала я. – Сашку привет и мою горячую симпатию. Вы отличная пара. А Иринка ему давно дочка родная, так что и тебе пора забыть о другом. У вас одна семья. Перестань толочь воду в ступе, придумывая проблемы там, где их нет. Иринка – и та умнее. Она давно твоего мужа папа Саша зовёт. И всё у них прекрасно, а ты ноешь.
– Не буду ныть. Спасибо, – ещё раз пискнула подружка и отключилась.
Я плюхнулась на диван, улыбаясь во весь рот. Замечательная штука – жизнь. Особенно в бело – розовых тонах.
Не слишком многого мы просим от жизни, но нам большего и не нужно. Мы радуемся тому, что имеем. И если иногда на небосклонах наших судеб появляются облака или небольшие тучки – ничего страшного. В природе всё хорошо: и снег и град, и жара и холод. Дождю и солнцу надо уметь радоваться одинаково.
Так почему же наша жизнь должна идти по графику? Почему она не может быть в полосочку? То чёрная, то белая, то с радугой над головой…
Однообразие приедается, каким бы шикарным оно ни было. Человечество всегда привлекала новизна. И мы не исключение.
«Здорово, что у Люськи всё хорошо», – подумала я и вдруг запела:
– Я тучи разведу руками…
Получилось плохо (при всём старании никогда не умела попадать в ноты), и я рассмеялась.
Бог с ними. С нотами…
Хорошо подругам – хорошо и мне.
Мне всегда хорошо, когда хорошо всем, кто меня окружает. Такой уж я уродилась. Не умею радоваться только своей радости.
Здорово, что Танька в уныние не впадает. Как у неё горели глаза, когда она инспектировала цветочные магазины. У неё просто второе дыхание открылось. Это тебе не мужа с работы ждать часами. Особенно, если ты родился со встроенными вечными батарейками. А Татьяна именно такая. Поэтому…
Неудачу мужа она с лихвой перекроет своими успехами. Я в это твёрдо верю. Уж кому, как не мне, знать свою подругу и её таланты и способности.
Ближайшее время ей будет не до меня, так что звонков от неё я ждать не буду и сама беспокоить её не стану, чтобы не спугнуть капризную госпожу Удачу, которая замаячила на горизонтах моих подруг. События последних дней как-то резко утомили нас всех и заставили помечтать о тишине и покое.
Только я подумала о покое, как раздался звонок в дверь. Я открыла, и сынуля с криком радости бросился мне на шею.
– Как же ты загорел! – обрадовалась я его появлению. Тишина и покой – дело, конечно, хорошее, но как же я, оказывается, соскучилась по своему отпрыску.
Славка оторвался от телевизора, где пережидал мой разговор с Люськой, и мгновенно нарисовался в прихожей.
Свекровь стояла рядом с Костиком и довольно улыбалась.
– Мам, – воскликнул муж, – почему не предупредила?! Я бы вас встретил.
– А мы сюрпризом! – весело выкрикнул сын. – Ну, как?! Обрадовались?
– Конечно! – подтвердил Славка, подхватил сына и подбросил его под потолок. Костик с радостным визгом вернулся в руки отца.
– А мы с бабушкой ещё когда-нибудь туда съездим? В ту деревню? – спросил он, как только отец поставил его на пол. – Там так здорово! Я хочу, чтобы и вы с нами съездили, посмотрели бабушкиных козочек.
Я непроизвольно вздрогнула, а свекровь усмехнулась:
– Это вам не слонов по десять раз в месяц в зоопарке рассматривать. Вон сколько у ребёнка впечатлений.
– Расскажи, как мы раков в речке ловили, – попросила она, и Костик, захлёбываясь от восторга, тут же выдал:
– Ага, большого поймали и маленького, когда козочек на берегу пасли. А потом я их сам в речку отпустил, а один козлёночек прямо за мной в воду зашёл. Такой маленький и такой храбрый. Ничего не боится. А другой козлёнок в воду не пошёл, на берегу стоял возле мамы. А коза мекала.
Я вздохнула и растерянно посмотрела сначала на свекровь, потом на мужа. Мне что ж теперь до конца жизни слушать рассказы про козье племя?!
Свекровь улыбалась и ничего странного в рассказах внука не видела, а Славка… Славка беззвучно хохотал. У него даже слёзы на глазах выступили.
Сын же заливался соловьём:
– Козёл, хоть и большой, а в воду не полез. Он воду не любит. А речка у берега мелкая. Не страшно. Я же не побоялся, зашёл в воду, и козлёнок не побоялся. Он такой красивый, мам! Весь беленький, гладкий, пушистый, а на спине у него тёмно-серая яркая полосочка. И голос у него звонкий. Далеко слышен. Баба Маня кричит: «Ты куда, поганец, полез?!» Я обиделся сначала и говорю: «Я никакой не поганец. Я Костя». А она говорит: «Это я не тебе. Это я козлёнку. Будет потом везде шастать, гоняйся за ним».
Тут муж не выдержал и захохотал во всё горло, хотя лично я ничего смешного в этом эпизоде не увидела. Ребёнку, значит, в воду можно лезть, чего ему сделается, а козлёнка жалко. Не дай Бог случиться с ним что.
Я подхватила сына на руки и с досадой, которую не сумела скрыть, произнесла:
– Пойдёмте, что ли, чаю с дороги попьём. Что ж в коридоре стоять.
Ночью я долго не могла уснуть. Всё спуталось. Подруги со своими проблемами, радостями и горестями. Сын со своими странными рассказами о деревне, в которой судя по всему, кроме бабы Мани с козами никого больше нет. А ведь свекровь утверждала, что там полно людей и детей хватает. Муж, хохочущий над рассказом сына… Козы, которые лезут в воду за раками… Полная чехарда.
Где уж тут уснуть?!
Я пялилась в потолок и размышляла.
У подруг всё было замечательно. Это здорово. Они не сидели, уныло свесив носы. Они старательно редактировали собственную жизнь, поворачивая её в нужную им сторону. Я ещё раз порадовалась за них и вдруг…
И я вдруг подумала о себе.
Мне не надоело вдалбливать оболтусам правила, о которых они знать не желают и слышать не хотят, потому что в каждом классе есть ребята, которые учатся старательно, с интересом и азартом, и их жадное внимание перекрывает все минусы моей любимой работы, так что менять работу я не собираюсь. Наверное, я родилась учителем. Ну, так им и останусь. Здесь всё решено и менять нечего.
Я вздохнула и задумалась. Всю жизнь живу в городе. С бабушкой когда-то часто в лес далеко за город ездила, и всегда в этот день поселялось в душе стойкое ощущение праздника. И так хорошо, так радостно пролетали эти дни, что я всегда с нетерпением ждала следующей поездки. Как праздника.
И в курятник вот тянет со страшной силой. Так бы и ходила по зоопарку с утра до ночи, рассматривая не африканскую экзотику, а обычных кур, уток, гусей да фазанов. Может, это зов далёких предков добрался до своих потомков в моём лице?! И, наверное, это что-то значит, ведь не зря же именно я расслышала этот зов?! Куда он меня приведёт?
А может, попробовать в деревню съездить, посмотреть, как там люди живут, чем дышат? Ведь живут же люди в деревне?!
Опять же сынуле там неожиданно понравилось. Может, и мне тамошняя жизнь приглянется? Найду для себя что-нибудь интересное. Не обязательно все выходные и праздники в городе проводить.
Вот и Маринка утверждает, что родня мы близкая, а близкую родню нельзя забывать и проведывать желательно почаще, чем раз в двадцать лет.
Заодно погляжу, какую птицу в деревнях держат и держат ли вообще?
Решено.
Иду завтра с утра по магазинам, закупаю подарки родственникам (надо только Славку хорошенько расспросить, сколько их там и кто есть кто, а то ведь у меня в роду деревенских не осталось, а ведь когда-то точно были, бабуля рассказывала), а там видно будет.
Может, мы ещё с Танькой скооперируемся. Она со своими цветами, и я со своей птицей…
Тут я громко фыркнула – слишком далеко, просто нереально далеко забрела я в мечтах. Испуганно посмотрела по сторонам. Нет, тихо. Никого не разбудила.
Ну какая из меня птичница?! Я же ничего о них не знаю, об этих пернатых. На них ведь не только любоваться, им ведь и уход какой-то нужен, и еда, и помещение. Где-то же они должны жить?! А я в этом полный профан.
Хотя…
И медведей танцевать учат, а уж человека, по-моему, можно обучить абсолютно всему и в любом возрасте, лишь бы желание было. А книг сейчас всяких разных полно. Можно и о курах найти.
И у мамы опять же дача, невольно подумалось мне, которую я столько лет старательно игнорировала, а на даче тоже, наверное, можно птицу держать, а что ездить почаще придётся и уже мне, а не маме, так это тоже никого, по-моему, не огорчит, а мамулю порадует.
Девчонки шевелятся, и я начну, а там посмотрим, к чему приведут наши телодвижения.
Какие наши годы…
А на просторе, говорят, радуга над головой ещё ярче, чем в городе. Ни разу не видела.
Вот и посмотрю.
Это было последнее, о чём я успела подумать, перед тем, как окончательно провалиться в сон, чтобы завтра проснуться совсем другим человеком.
Ну, не совсем другим, но всё же…
