Светлана Николаевна Куксина
Радуга над головой
Сколько дремала, она не помнит, на часы не смотрела. До часов ли тут?! Только вдруг почувствовала, что задыхается. И ещё – страх. Непонятно, откуда он взялся и чем был вызван. Но страх был сильный, переходящий в настоящий ужас. Такой, от которого волосы на самом деле становятся дыбом. Навалился он внезапно и не отпускал. От ужаса хотелось бежать, но не только встать, даже шевельнуться оказалось ей не по силам.
Голоса тоже не было. Совсем. Она молча задыхалась, изо всех сил пыталась дышать и очень старалась шевельнуть хоть пальцем. Почему-то ей показалось, что шевельнуться надо обязательно, и она старалась. Изо всех сил.
Наконец ей это удалось. В буквальном смысле. Она с огромным трудом чуть шевельнула большим пальцем правой ноги, и наваждение мгновенно пропало. Страх исчез, свободное дыхание восстановилось, и двигаться она теперь могла сколько угодно.
Она вскочила с постели, кое-как набросила халат, и первым делом зажгла везде свет. Посмотрела на часы. Оказалось, что уже начало пятого. Почти утро. Так что ложиться она не стала, больше часа просидела в кухне, потом побродила по улицам, потом позвонила мне.
Люська закончила своё повествование, посмотрела на меня ничего не видящим взглядом и уставилась в стенку.
Я помолчала немного. Люська сидела, как заспиртованная. Видя, что больше от неё ничего не дождёшься, а выход какой-то искать надо, иначе всю оставшуюся жизнь придётся любоваться застывшей, словно каменное изваяние Люськой, я подумала-подумала, откашлялась и затянула:
– Я, конечно, специально домовыми не интересовалась, но ты же знаешь, как много всякой лабуды я читаю. Всё подряд. Без разбору. Так вот… Про всякую чертовщину уже давно много чего пишут. Как-то и про домовых разные статейки встречались. И знаешь, очень похоже. Тоже что-то душило, страх налетал неизвестно откуда, и словно спеленатый лежишь и шевельнуться не можешь, а когда шевельнёшь хоть пальцем, всё пропадает. Сама лично читала. Хоть и давно. Может, и не врут люди. Может, и вправду что-то есть, чего мы не видим и не знаем, но оно же есть. Независимо от нашего зрения. И независимо от того, верим мы во всё это или нет.
Люська встрепенулась и посмотрела на меня вполне осмысленно. Даже с благодарностью.
– Я думала, ты меня на смех поднимешь, – сказала она, облегчённо вздыхая. – Но кому я ещё могу рассказать?
Действительно, кому?!
Я решительно встала со стула.
– Знаешь что?! Мы сейчас приведём себя в порядок, позавтракаем, кофейку попьём и пойдём по библиотекам. Их как раз к тому времени откроют. Что-нибудь да откопаем на эту тему.
Люська согласно кивнула и добавила:
– Давай уж и дом доубираем. Успеем. Подождут домовые. А то Славка опять налетит на ведро. Только на этот раз не с мусором, а с грязной водой. Вот красота-то будет.
К одиннадцати утра мы благополучно завершили всё намеченное (завтракать, правда, не стали, расхотелось, только кофе выпили с бутербродами) и направились в ближайшую библиотеку.
В читальном зале нам предоставили столько газетных и журнальных статей на эту тему и выдали такую внушительную стопку книг, что даже я удивилась, а Люська так и вообще была поражена до глубины души.
– Бог ты мой! Сколько всего! Кто мы мог подумать?! – всплеснула руками подружка и лихорадочно начала листать всё подряд. – Ты только посмотри! В космос летаем! Нанотехнологии осваиваем! А тут?!.
– Вот, полюбуйся, – тарахтела Люська, шурша страницами, и глаза её загорались лихорадочным огнём фанатизма, – домовые, лешие, русалки, снежный человек, НЛО и какой только чертовщины здесь нет. И всё это люди видят, встречают и главное – сами в это верят и других пытаются убедить! Просто ужас какой-то!
– Ага, – легко согласилась я. – Пытаются. Меня тоже сегодня одна такая пыталась убедить в том, что домовые не просто существуют, они ещё людей душить по ночам приходят.
Люська осеклась, попялилась на меня немножко, взглядом слегка недоразвитой, открыв рот и хлопая ресницами быстро-быстро, и вдруг ойкнула:
– Ой, а вдруг и правда задушит?! Как мне теперь жить, не спавши, что ли?! Так ведь без сна долго не протянешь. С ума сойдёшь.
– Чего тебе бояться? – усмехнулась я. – Сама сказала: век нанотехнологий, в космос летаем, как на трамвае катаемся, – и сама же в чертовщину веришь. В домовых всяких.
– Хорошо тебе смеяться, – насупилась Люська. – А мне-то каково?! Лучше б дельное что посоветовала.
– Может, в этих книжках да газетах советы какие полезные есть, ты поищи хорошенько, – от души посоветовала я и взялась за очередную статью. – А я тебе помогу. Чего гадать, если можно с чужим опытом познакомиться? А выводы потом делать будем.
Я – настоящий книжный червь. Нет для меня на земле лучшего отдыха, лучшего развлечения и большей радости, чем взять в руки новую книжку. Я свято верю в то, что в книгах можно найти ответ на любой, даже самый заковыристый вопрос. Ну, если не прямой ответ, то хотя бы подсказку. И разрешить все свои сомнения. И перенять хорошее. И избавиться от плохого. Надо только уметь выбирать, что читать. И уметь читать.
В общем, лучшие друзья дурочек – это бриллианты…
Первыми сдались глаза. Строчки стали расплываться, буквы уродливо искривились, а глаза заслезились. Хочешь – не хочешь, а пришлось сдаться и отложить увлекательное чтиво до лучших времён.
Я решительно собрала всё в две внушительные стопы, с удовольствием потянулась, разминая затёкшее тело, потёрла глаза, сладко зевнула и посмотрела на подружку.
– Маш, – прошептала Люська, – я нигде не обнаружила сведений о том, что домовые своих хозяев душат. Бывает, что напугают или навредят как-нибудь, чаще всё же по мелочам, но до смерти ни разу не довели. А ты как? Нашла что-нибудь?
– Я тоже не обнаружила, – громким шёпотом обрадовала я подругу. – Можешь расслабиться. Никакого криминала в действиях домовых не обнаружено. Во всяком случае, со смертельным исходом. Попадаются даже статейки, где домовые спасают своих хозяев от гибели.
– Хорошо, что мы сюда пришли. Аж от сердца отлегло, – продолжала шептаться Люська. – Ничего сверх-ординарного, оказывается, в моём приключении нет. Всё это уже сто раз было с другими. Смотри, сколько написано. Люди разные, места разные. Не сговорились же они, правда?
– Значит, это приключение. Просто приключение и всё. Одно из многих. И с другими такое уже было, поэтому не страшно, – задумчиво пробормотала я. – Хотя утром тебе так не казалось.
– Испугалась. Сама знаешь, у страха глаза велики, – зашептала Люська чуть громче, чем нужно. Я сидела совсем рядом и всё прекрасно слышала, а оповещать весь читальный зал было совсем ни к чему, но я не стала травмировать подругу замечаниями. Она и так натерпелась. – А вот почитала, что другие рассказывают, и полегчало. И уже не так страшно. По крайней мере, трястись от ужаса я точно перестала.
– Ну да, – легко согласилась я, – когда ещё заметили, что на миру и смерть красна. А у нас о смерти и речи нет. Можно не трястись. Что значит нужная книжка в нужное время.
Люська согласно кивнула.
– Пошли всё сдадим, – предложила я. – На улице поговорим, а то шепчемся, как двоечники за последней партой. Скоро нас разглядывать начнут, как экспонаты в музеях. Уже начали исподтишка поглядывать.
Из библиотеки мы вышли куда в лучшем настроении, чем вошли. Оказалось, что пока мы усердно глотали книжную пыль, на улице прошёл дождь. Он вымыл асфальт на дорогах, освежил листья на деревьях и чахленькую травку под ними, наполнил воздух озоном и…
– Ой, Маш, посмотри, радуга! Прямо над головой! – завопила Люська, у которой была прямо маниакальная любовь к этому явлению природы, и я добросовестно задрала голову вверх.
Прямо над нами сияла радуга.
Чистая, словно промытая ключевой водой.
Праздничный фейерверк летнего неба…
Пожалуй, я перейму опыт подруги и больше буду смотреть на небо, а не под ноги, боясь споткнуться.
– Знаешь, о чём я думаю? – спросила Люська, когда мы вдоволь налюбовались радугой и черепашьим шагом пошли в сторону моего дома.
– Скажешь, буду знать, – ответила я. А что можно ещё ответить на подобный вопрос?
– Что мы ни черта не знаем мир, в котором живём, – с уверенностью продолжила Люська. – В космос летаем. Замусорили весь. А толку никакого. Нам бы тут, на Земле, разобраться, а не лезть, куда не просят… Безмозглое какое-то человечество. Думаем не о том, а поступаем и ещё хуже.
– Да-а-а, – протянула я. – И это после первого похода в храм сохранения знаний… А что дальше будет и представить страшно…
Люська рассмеялась, и я с ней вместе. Сколько можно нервничать и бояться?! И разве страх что-то меняет?! Жизнь – она или есть, или её нет. И что ты вкладываешь в понятие «моя жизнь», то у тебя и будет.
А в общем, – жизнь прекрасна, господа присяжные заседатели…
– До чего ж я оголодала, – донёсся до меня голос подруги, я споткнулась и сразу очнулась.
Оказывается, я так ушла в себя, что перестала воспринимать реальность и совсем забыла про Люську. Мне понадобилось ещё какое-то время, чтобы окончательно вынырнуть из своих мыслей.
Это мне удалось, и я с удивлением обнаружила, что тоже основательно проголодалась и тоже не прочь перекусить.
– Не иначе, как посещение библиотеки способствует пищеварению, – пошутила я, прислушиваясь к злобному урчанию в животе. – Вроде недавно завтракала, а кажется, мамонта могу сожрать.
– А я сегодня толком и не спала, и не ела, – пожаловалась Люська. – Не до того было. Со всеми этими домовыми. Так что тоже легко кусок мяса размером с мамонта одолею.
В голове у меня что-то щёлкнуло. Я вдруг вспомнила, что завтрак, о котором я подумала, был вчера, а сегодня, провожая Славку к шести на работу, я подала ему завтрак, а сама есть не стала. Чего торопиться, когда весь день впереди. Я же в отпуске. Успею налопаться. А потом налетела Люська со своим домовым, мы заторопились в библиотеку и стало уж совсем не до еды.
– Оказывается, я тоже не завтракала, – обрадовала я Люську. – Некоторые паникёрши приносятся ни свет ни заря…
– Ну, извини, – смутилась Люська.
Я махнула рукой. Бог простит! И переключилась на более насущную проблему.
– Чёрт, вспомнить не могу, у меня жратва дома какая-нибудь есть, или лучше сразу в магазин забежать, по пути, чтоб потом по второму кругу не носиться?
Я вопросительно посмотрела на подругу.
– Давай в кафе пообедаем, – решительно сказала Люська. – Мимо же идём. А то когда там ещё эту еду приготовим. Можно и ноги протянуть с голодухи до того времени.
– Легко, – согласилась я, и мы свернули к кафе.
Кафе это я хорошо знала. Когда-то давно на этом месте была обычная столовая, где кормили дёшево, но не слишком вкусно. Мы с бабушкой покупали в ней иногда пирожки с повидлом и капустой. Правда, очень редко, потому что у бабули они получались куда вкуснее.
Столовая долго чахла, потом её и вовсе закрыли. Время было такое, что закрывали больше, чем открывали. Но времена изменились. Дошла очередь и до бывшей столовой. Здание долго ремонтировали, а когда открыли снова, то оказалось, что из бывшей забегаловки получилось довольно уютное кафе. Самое главное, что кормили в нём по-прежнему не слишком дорого, но зато очень вкусно. И кафе стало процветать.
Иногда я покупаю в нём изумительные по качеству пирожки и булочки.
В память о бабушке.
– Пошли, – согласилась я. – Терпения нет.
– Плачу я, – тоном, не допускающим возражений, заявила Люська.
– И не спорь, – добавила она, увидев, что я открыла рот.
– Чёрт с тобой, – рассмеялась я. – Ты всегда была мегерой. С самого детства. С тех самых времён, когда мы с тобой в магазин играли.
Люська тоже рассмеялась и заказала нам одинаковый набор: борщ, мясо, тушёное в глиняных горшочках, молодой отварной картофель с укропчиком и салат из свежих помидоров. Тут наши вкусы совпадали, а вот десерт мы любили разный.
Сегодня Люська решила и вовсе обойтись без десерта, взяла только стакан сока, сказав, что больше в неё ничего уже не влезет, и так перебор, а я не отказала себе в парочке эклеров.
– Знаешь, – начала Люська, когда мы проглотили половину еды, почувствовали, что жить будем, и перестали торопиться, – я так сегодня ночью перетрусила, что думала, век в эту квартиру не войду. По крайней мере – одна. А вот посидели с тобой в библиотеке, почитали, что с другими подобное много раз уже происходило, и легче стало. Ужас совсем пропал. Испарился. А думала, до конца жизни трястись буду. А теперь… Раз другие выжили, значит, и со мной ничего страшного не случится. Я вот сейчас думаю, может, и НЛО, и снежный человек, и всякие там ясновидящие да и другие чудеса – вовсе не выдумки.
– Не знаю, – задумчиво сказала я, медленно дожёвывая мясо. – У меня воображения вообще нет. Никакого. Я выдумать ничего не могу, поэтому верю всем и всему. Может, и напрасно. А с другой стороны, когда-то ведь и обычная электрическая лампочка людям чудом казалась. И первая машина. И самолёт. Кто знает, может, и домовых кто-то объяснить сумеет. Изучит со временем. Изучаем же мы редкие экземпляры животных, например. Или растений. Кто-то же их находит. Или новые племена людей отыскивают. Есть же неугомонные. Смотришь, и до домовых очередь дойдёт. Если они есть, конечно.
– Я так рада, что к тебе прибежала, – оживилась Люська. – А то хоть волком вой от страха. И рассказывать тоже страшно. Ещё предложат свободное местечко в сумасшедшем доме. И смирительную рубашку в придачу.
Я фыркнула:
– Не пори ерунду. Мы заканчивали с десертом, когда зазвонил телефон. Мой.
Я посмотрела. Славка отыскался.
– Слушаю, – пропела я в трубку- Чем занята?
– Обедаю.
– Интересно, где? – ехидно спросил драгоценный.
– Не дома, – развеселилась я.
– Знаю, – обрубил на корню моё веселье Славка, – потому что я сам дома. В гордом одиночестве.
– А что ты там делаешь? – глупо спросила я. – Ты ж на работе?
– Хотел с тобой пообедать.
– Дождёшься? Я в двух шагах от дома.
– Попробую, – буркнул муж.
Я озабоченно посмотрела на трубку, как будто она могла ответить на мой невысказанный вопрос. А именно: есть у меня дома еда или ничего нет? Совсем всё из головы вылетело.
Пока я пялилась на телефон и размышляла, Люська пошепталась о чём-то с официанткой, и та мгновенно исчезла из поля зрения.
– Я помчалась, – вскочила я, наконец, со стула. – Ты со мной или…
– Подожди минутку, – спокойно произнесла Люська.
– Да ты что? – уставилась я на неё. – Славка дома. Голодный. А мне ещё в магазин забежать…
Купить еды в кафе мне даже в голову не пришло, до того отупела со всеми этими чудесами: домовыми да лешими, о которых начиталась до полного опупения.
Подошла официантка, Люська взяла у неё из рук объёмистый свёрток и подала мне:
– Беги. Это для Славки.
Разбираться было некогда. Я махнула рукой, схватила свёрток и на всех парах понеслась к дому.
Машина мужа стояла почему-то у пятого подъезда, хотя мы живём во втором. Сам Славка ждал меня, прохаживаясь между этими двумя точками.
– Что-нибудь случилось? – с ходу налетела я на мужа с вопросом, не дойдя до него нескольких шагов.
– Ничего не случилось. Жрать хочу, – ответил Славка и уставился на пакет. – Клиента жду. Полчаса попросил. Сюда приехал и ему обратно надо через полчаса. Вот я и обрадовался. Думал дома пообедать. Только тебя сроду дома не найдёшь, особенно, когда надо. Еду в нашем доме тоже, впрочем, проблематично найти. Даже когда ты в отпуске.
Славка с упрёком посмотрел на меня и вздохнул.
Я тоже вздохнула.
– Да что у тебя там? – не выдержал он и протянул руку к пакету. – Пахнет вкусно. Обалдеть.
– Не знаю, – огорошила я мужа, протягивая пакет.
– Ты что, на помойке его подобрала? – уставился на меня Славка и пакет открывать не стал.
– Не-е, мы с Люськой в кафе обедали, и, пока я с тобой по телефону болтала, она что-то заказала. Официантка принесла, а я посмотреть не успела. К тебе помчалась, – отчиталась я.
– Хоть подруги у тебя умные, – довольно буркнул Славка и распечатал пакет.
– Ух ты! – вырвалось у супруга, как только он нырнул носом в пакет. – В нашем кафе обедали? – уточнил он, добывая пирожок.
– В нашем.
– Наши пирожки ни с какими другими не спутаешь, – довольно урчал муж, откусывая от пирожка сразу половину.
– Пошли домой, хоть чаю попьёшь. Чего сухомяткой давиться? – предложила я.
– Не подавлюсь, – успокоил меня супруг, кровожадно заглатывая остатки пирожка. – Они свежие. Мягкие. Сами внутрь проскальзывают.
Он посмотрел куда-то за мою спину и вздохнул:
– Ехать пора. Клиент у машины нарисовался.
– Тебе парочку оставить? – заботливо поинтересовался Славка. – А то я пакет с собой возьму. Дорогой где-нибудь остановлюсь да перекушу, когда клиента высажу.
– Не надо. Бери всё, – великодушно разрешила я. – Кафе, считай, через дорогу, добегу, если что.
Довольный муж укатил, а я поднялась к себе и рухнула на диван. Съеденная пища требовала спокойной обстановки для переваривания.
Полчаса я провалялась спокойно, плавно переходя от полудрёмы к созерцанию собственного внутреннего мира и окружающего, потом заорал телефон.
– Маш! – завопил в трубку Славка. – Тут под пирожками ещё пицца оказалась! Моя любимая! А под ней в пластиковой тарелке – голубцы! И даже не остыли ещё! Ты Люське -то спасибо успела сказать, когда из кафе драпала?! Если не успела, скажи сейчас!
– Скажу, не ори, – зевнула я в трубку.
Славка отреагировал мгновенно:
– Позже позвоню. Нельзя мешать Каа переваривать обед, – и отключился. Хотя его смешок я всё равно расслышала.
Я тоже рассмеялась, сползла с дивана и пошла смывать с себя сонную одурь. Вечер, конечно, приближается, но до ночи ещё далеко, так что хватит валяться, а то ночью придётся лунатить.
После душа я почувствовала себя куда бодрее, и даже мысли появились. А чем бы таким заняться?
Снова ожил телефон. На сей раз звонил сынуля.
– Мам, здесь так классно! – донёсся до меня его звонкий голос. – Я уже купался! А ещё мы с бабушкой землянику на полянке нашли. На горочке. Она красная была и сладкая, и я её съел. Всю! Вкусно!
– Молодец! – похвалила я сына. – Сам за ягодкой наклонишься, так она всегда слаще кажется.
– Мам, ты прям как бабушка Полина (это моя мама) заговорила. Ну прям один в один.
Я рассмеялась. Верно подметил.
– Мы ещё тут побудем, да, мам?
– Конечно, побудьте.
– Не волнуйся, – это уже свекровь отозвалась. – С ребёнком всё в порядке. Он здоров, весел. Аппетит у него хороший. Немного загорел. Не скучает. К соседям тоже внук приехал, как раз такого возраста, как наш Костик, так что ему есть с кем играть.
– Я не волнуюсь, когда он с вами, – подольстила я свекрови, хотя и сказала чистую правду. Она любила Костика ничуть не меньше, чем я сама.
Мы распрощались, я положила телефон на тумбочку, потом подумала и снова взяла его в руки. А что это Танька не звонит?
Я набрала её номер и долго считала гудки. Отключилась, подождала пару минут и снова набрала.
– Чего звонишь? – услышала я запыхавшийся голос подруги. – По делу или так?
– А что, без дела нельзя? – попыталась я обидеться.
– Перезвоню, – бросила Танька и отключилась.
Ничего себе финты?! Неладно что-то в Датском королевстве…
Телефон снова ожил.
Нет. Не Танька. Номер Люськин.
– Опять домовой пристал? – вместо ответа выпалила я. – Что, ему и днём уже неймётся? Ночи мало?
– Тьфу на тебя, – с досадой сказала Люська. – Я и так забыть не могу, а тут ты ещё. На ночь глядя…
– Говори быстрей чего надо, – перебила я подругу.
Люська фыркнула:
– Тебе приснилось, что ты на урок опаздываешь, или пожар в ближайшем квартале?
– Вот зараза, – пробурчала я. – И чего кота за хвост тянешь? Ну и отпуск у меня! Того и гляди сдохнешь от ваших недомолвок.
– А что там у Таньки? – оживилась Люська. – Тебе не кажется, что на нас памжа какая-то напала. Всё наперекосяк.
– Не знаю я, что на нас напало, но выжить рядом с вами просто невозможно,– фыркнула я и без всякого перехода добавила:
– Кстати, от Славика тебе большое спасибо.
– Большое пожалуйста, – ответила со смехом Люська и умолкла.
Я немного подождала и поинтересовалась:
– Ты жива там?
– Жива.
– Всё сказала?
– Нет.
– Говорить будешь?
– Буду, – уныло ответила Люська и опять умолкла.
– Ну так говори, зараза такая! – вскипела я. – Какого рожна молчишь?! Что у тебя опять?
– Ничего. Только Иринка опять ночевать на новой квартире будет, Сашка нет, а я одна боюсь.
– Чего ты боишься?
– Не знаю. Просто боюсь.
– Может, тебе показалось что лишнее с психов. В смысле, почудилось? Не было ничего на самом-то деле, а? А может, этот домовой просто мимо проходил. Ты не знаешь, они кочуют или осёдло живут?
– Кто? – стала в тупик Люська.
– Да домовые, чума ты этакая! Кто ж ещё?!
– Я даже не знаю, есть ли они?! – воскликнула Люська.
– А если не знаешь, то чего боишься? – рявкнула я. – Как можно бояться того, чего нет?!
– Ну, Машка, с тобой не соскучишься, – пробормотала с досадой Люська. – Так накрутила, что я вообще не пойму, о чём мы с тобой разговариваем.
– О домовых, – милостиво подсказала я.
– О господи! – сказала Люська и отключилась.
И чего они сегодня все отключаются?!
Да ещё на самом интересном месте?!
Танька позвонила только поздно вечером. Я успела приготовить ужин, дочитала детектив, который валялся у кровати уже неделю. Как-то за всеми этими событиями не до книг было. Тем более что я одновременно читала ещё одну историческую книжку и одну научную, языковедческую. А между ними листала англо-русский словарь, который на днях купила неизвестно зачем. Такого добра у меня навалом, а всё жадность. Так рука и тянется за очередным словарём, стоит только тому попасться мне на глаза. Детектив сдался раньше, но и у двух других книг недочитанных страниц осталось совсем мало. Одни только словари да справочники имели вечную прописку у моей кровати, всё остальное – жильцы временные. Меняются часто. И с завидным постоянством.
– Олежка пуговицу в рот затолкал, и она у него в горле застряла, – без всякого предисловия начала Танька в ответ на моё «алло». – Еле вытрясли. Пуговица здоровенная. Где он её только взял?! И по спине колотили, и вверх ногами трясли. Сама чуть от разрыва сердца не померла. Ужас какой-то. Няньку сразу уволила. Куда смотрела?! Мать твою…
Олежка – младший отпрыск Татьяны и Сергея. Вернее, их два младших: Олег и Сашка. Им по три года. Они двойняшки, но не близнецы. Внешне совсем разные. Олег беленький, на вид чистый ангел, а Сашка чёрен, как цыган. И что интересно: Сашка спокоен, как танк, а Олежек – вулкан в стадии извержения. По-моему, он не только несуществующую пуговицу способен в рот затолкать, но и саму няньку. По этой причине няньки в их доме чередуются быстрее, чем я могу их запомнить.
– Обошлось, и слава Богу, – остановила я подругу. Если все Олежкины проказы перечислять, жизни не хватит.
– А ты чего звонила –то? – переключилась на меня Танька.
– Да так. Узнать, как дела.
– Надо няньку новую искать, – пригорюнилась Танька. – Я с ними с ума сойду. Вот и все дела.
– В садик отдай.
– Сергей не хочет, – вздохнула Танька. – Да ты и сама знаешь. Говорит, дети должны на воле расти. В смысле – дома, под присмотром любящих родителей.
Я тоже вздохнула. Это единственный случай, в котором Сергей не уступал ни на пядь. Танька верёвки из него вила, но только если дело не касалось близнецов. Он совсем избаловал пацанов, хотя и видел их мало. Вечно был занят на службе.
Десятилетняя Наташка и восьмилетняя Вика не могли пожаловаться на недостаток любви и внимания со стороны родителей, но сорванцы были вне конкуренции. Даже девчонки всегда становились на сторону братьев, что бы те ни натворили.
– У тебя там на примете никакой няньки нет? – без всякой надежды в голосе спросила Танька.
– Я нянек не кую, – усмехнулась я. – Скольких уже к тебе посылала. Ты бы не спешила их увольнять, что ли?! Твоё сокровище способно извести целую армию нянек за одну неделю.
– Да знаю, – уныло сказала Танька. – Но смотреть же надо. Если уж ребёнок в рот всякую дрянь тянет, а нянька не видит… Да и где он взял эту злосчастную пуговицу?! Сколько ж он без надзора был?!
– Не горячись. Проехали, – остановила я подружку. – В выходной смотайся из дому, оставь супруга одного посидеть с детьми денёк, может, он и насчёт садика передумает. А то он ни разу ещё с любимыми детками с глазу на глаз не оставался: то ты рядом маячишь, то нянька, то вы обе на стрёме стоите. Полезно ему без помощников денёк побыть.
– А что, это идея! – загорелась Танька. – Мы ж договаривались на море ехать, помнишь? Вот и поедем! Ты Люське звякни, чтоб послезавтра и выбрались. Чего откладывать?
На том и порешили.
Люське я звякнула сразу. Идею она горячо одобрила, и мы решили выехать послезавтра с утра пораньше. Пусть Сергей насладится общением с отпрысками по полной программе. Кто знает, вдруг идея садика не покажется ему после этого совсем уж неприемлемой.
На следующий день я почему-то опять вскочила вместе с мужем ни свет ни заря.
– Ну ладно, я на работу, – удивился Славка. – А ты -то с какой радости не спишь? Или я не знаю чего?
– Всё ты знаешь, – чмокнула я мужа в макушку. Он как раз сидел и завтракал, так что я легко дотянулась. – У меня от тебя секретов нет. Только ты, если в нашу сторону поедешь, звони заранее.
– Опять куда-то с подружками намылились?
– Не угадал. Намылимся мы завтра. На море. И прямо с утра. А сегодня я просто так встала. На всякий случай.
Муж расхохотался:
– Ну-ну, конспираторша. Секретов, говоришь, нет. Надо же?! На всякий случай! Хотел бы я знать, что это за случай такой… Да уж… С тобой не соскучишься.
– С тобой тоже, – подтвердила я и усмехнулась.
– Главное, чтоб от твоих случаев у меня рога не выросли. Знаешь, большие такие, ветвистые, которые к земле тянут и в дверь мешают проходить, а ещё их все видят, кроме мужа.
– Не вырастут, – я стукнула легонько любимого по затылку. – Сама я не додумаюсь, а ты не подавай глупых идей.
Проводив мужа на работу, я немного покружила по квартире, решая – быть или не быть? То бишь, звонить Люське или не звонить? Спит она или опять с домовым сражается?
Потом махнула рукой. И чего мучаюсь?! Разбужу, так опять заснёт, и все дела. Подумаешь невидаль.
Что ж мне одной страдать, думала я, хватая телефон и набирая Люськин номер. Она там, небось, дрыхнет без задних ног, а я тут маюсь от неизвестности, ужасы всякие придумываю.
Я ещё и гудка не услышала, а Люська уже заорала да так, что я вздрогнула и чуть телефон не уронила:
– Машка! Ты не спишь?! Слава Богу! Я прямо извелась вся! Звонить?! Не звонить?!
– Ты где?! – вклинилась я в Люськины вопли.
– По улице шляюсь возле твоего дома! Где же ещё?!
– Как?! Уже?!
– Не уже, а давно! Отключай мобильник, я бегу!
По-моему, она летела. Так быстро бегать она никогда не умела. Даже на школьном кроссе.
Дверь я пошла открывать заранее и еле успела. Иначе Люська вынесла бы её к чёртовой матери и не заметила, хотя дверь у меня не просто крепкая, а очень крепкая.
– Что у тебя опять? – спросила я, когда мы на пару влетели в мою кухню со скоростью ракеты.
Люська плюхнулась на стул и попыталась отдышаться.
Вид у неё был, прямо скажем, не для прогулок. Волосы дыбом, глаза безумные, юбка надета задом наперёд, майка наизнанку, макияжа – ноль.
Интересно, скольких нервных граждан она успела напугать и окончательно сделать неврастениками, пока в таком виде гуляла по улице?! Насчёт соседей я лучше промолчу… Надеюсь, в сумасшедший дом они пока не звонили. Вот только насколько их хватит?!
– Он меня опять душил! – выпалила Люська.
– Не задушил же, – постаралась я успокоить подругу. – Наверное, ты ему понравилась, вот он с тобой и играет.
Люська выпучила глаза:
– Играет?! Ничего себе игрушки! А других игр у него нет?
– Ну, не знаю. Может, и есть. Успеешь проверить. Только, думаю, если хотел бы задушить по-настоящему, так уже задушил бы, – пояснила я. – Опыт, какой-никакой, а есть. Уже пробовал разочек. Пусть с первого раза не вышло, второй бы точно удался. Не совсем же он неумёха.
– Что ты несёшь, – посерела Люська. – За что меня душить? Кто я ему?! И что я такого сделала? Чем насолила? Чем обидела? И почему именно он? Почему не она? – зачастила подруга.
– Ну, ты ж читала. Она – это кикимора… – начала я, но подруга и слушать не стала.
– Господи, – перекрестилась Люська (а ещё говорит, что в Бога не верит). – Кикиморы мне только не хватает.
– Кикиморы в домах не живут. Ты ж читала, помнишь? Они где-то там, в лесах да на болотах, обитают, так что не бойся, – успокоила я подружку. – Это явно домовой шалит. Он-то в доме живёт.
– В домах люди живут, а не домовые, – обиделась на меня почему-то Люська. – И почему это домовой у тебя не шалит?
– Не каркай! – испугалась я. – Славке на следующей неделе в ночную смену работать. И что мне тогда тоже по улицам носиться, людей пугать с утра пораньше?
– Ага, – злорадно ухмыльнулась Люська. – Как я – так не бойся. Домовые до смерти не душат, только до полусмерти пугают. А как сама, так заныла: ой, Славке на работу!
– Зараза ж ты, Люська, – укоризненно посмотрела я на подругу. – Я тебе сочувствую, а ты мне своих домовых переселить хочешь.
– Тебе переселишь, как же?! – ядовито скривилась подруга. – От тебя и чёрт сбежит, не то что какой-то жалкий домовой.
– Идея! – выкрикнула я. – Слушай, всё было как в прошлый раз? Или как-то по –другому?
– Ну да, – слегка отъехала от моего вопля Люська. – Точно так, как раньше. Опять сначала дышать стало нечем, потом ужас до костей пробрал, а как только шевельнула пальцем (с трудом, между прочим, удалось), всё пропало. Страх, правда, остался. Не такой, чтобы уж очень, но всё же… Иначе с чего бы я стала по улицам километры накручивать.
– Знаешь что?! – с азартом произнесла я. – Ещё раз придёт, обматери его как следует.
– Что-о-о?!
– Обругай, облай, обгавкай! – нашла я нужные синонимы. – Но только со вкусом, с азартом, по-настоящему, чтоб неповадно стало к тебе шляться. Покажи ему, что ты не жертва беспомощная, а вполне за себя постоять можешь. Пусть других ищет, если надо, а от тебя отстанет.
– И так страшно… – задумчиво протянула подружка, – а ты его ещё дразнить советуешь. Да и ругаться я не умею…
– Волков бояться, в лес не ходить, – отмахнулась я. – А ругаться – научишься. Наука не хитрая. Тут – или он тебя, или ты его. Другого не дано. Не выживешь из квартиры или хотя бы не приструнишь, так и будешь мучиться. Оно тебе надо?
– Что-то делать надо, – всё так же задумчиво произнесла Люська. – А то я до приезда Сашка и не доживу. Помру от разрыва сердца, если он меня не додушит.
– Тебе ещё дочку растить, – подлила я масла в огонь. – Так что давай берись за дело. Не пасуй.
– Попробую, – решительно сказала Люська. – Всё равно я ничего лучше придумать не смогу.
– Я ещё не поседела от страха? – спросила она.
