Светлана Курилович
Сказззки
Призадумался для виду Иван:
– Хммм, что же это? Может, берёза?
– Ты опять знал! – воскликнула Милава. – Ну, погоди у меня! Вот ещё одна: всё иду и иду, конца не найду, – вдруг погрустнела она.
– А это колечко твоё, которое ты потеряла, – тихо сказал Иван и протянул на ладони перстень. – Не печалься.
– Мой перстень! – обрадовалась она. – Где ты его нашёл?
– Не нашёл, ласточка принесла, чтоб я обещание своего отца выполнил и сюда попал, к Морскому царю, – вздохнул юноша. – Я же обещанный зять…
– Не вздыхай, как звать-то тебя? – с улыбкой спросила Милава.
– Иван.
– Ты, Иванушка, надень мой перстень и не снимай, – велела она, взяла крыло и поднялась в воздух.
– Ты замуж-то за меня пойдёшь? – крикнул он вслед, но она лишь засмеялась и улетела.
– Девчонки! – буркнул он, повернул перстень и оказался в подводном царстве, прямо перед троном Морского владыки.
– Ну, здравствуй, зять обещанный! – распростёр руки Морской владыка. – Долгонько же ты к нам добирался, я уж думал, обманул меня твой отец!
– Доброго здоровья тебе, властелин морской, – поклонился ему Иванушка. – Вот я пришёл, как было уговорено.
– Что ж, Иван, выбирай, какую из дочерей моих к венцу поведёшь? Все они умницы да красавицы! – с гордостью сказал Морской царь, поведя рукой в сторону дочек, которые выстроились в линию, шурша нарядами, сверкая украшениями и кокетливо поглядывая в сторону будущего жениха.
Иван посмотрел на них пристально и отвёл взор в сторону, найдя двенадцатую, не облачённую в дивные платья и не изукрашенную золотом и брильянтами. Зато в руке у неё была книга.
– Вот моя невеста! – смело взял её за руку и вывел пред будущим тестем.
– Любимицу выбрал!– буркнул тот, обернувшись к жене, прекрасной рыжеволосой ундине. – Губа не дура!
– Ты тоже обещал, – тихо сказала она мужу. – Негоже царю от своих слов отказываться!
– Ну, будь по-вашему! – воскликнул царь и ударил трезубцем в дно морское так сильно, что на турецком побережье случилось небольшое землетрясенье. Играем свадьбу!
Свадьба была пышной, кого только на ней не было! И русалки, и водяные, и щуки-рыбы, и чудо юдо рыба кит, и рыбы-оборотни… Не было лишь родителей да братьев Ивана, но он старался об этом не думать, веселился как мог.
– А помнишь, жена, последний раз было так весело, когда к нам Садко в гости попал. Вот он тогда на гуслях знатно поиграл, долго волна морская успокоиться не могла!
– Помню, дорогой, мы с тобой помоложе были да покрасивее,– вздохнула она.
– Ты и сейчас у меня красотка хоть куда! – Морской царь поднялся с трона, взял жену за руку и повёл её в танце.
От души развекалдись и гости, и хозяева, долго море волновалось, заливая прибрежные деревни, но, наконец, всё успокоилось и улеглось.
Стали жить молодые в морском царстве в любви и согласии, в полном достатке, всё у них было, чего только душа пожелает, но стала Милава замечать, что муж её бывает печален и задумчив без причины, и как-то вечером решила выяснить, в чём дело.
– Муж мой дорогой, что ж ты тих и грустен? – спросила она, обвив его шею лилейными руками. – Что за кручина точит тебя?
Не хотел Иванушка говорить, но не отделаешься так просто он любящей жены, ежели ей мысль какая в голову взошла, пришлось рассказать, что истосковался он по свету белому, по солнцу красному, а пуще всего по батюшке, матушке и братьям.
– Они ведь даже не знают, жив ли я или нет, – печально сказал он. – Хоть бы весточку подать им, что ли.
Призадумалась Милава:
– Ты попросись у батюшки в гости к родным, на землю. Скажи, что соскучился и что жену хочешь им показать. Он сейчас в хорошем настроении, не откажет.
Не отказал Морской царь, но и не отпустил так просто.
– Коли хочешь к родным попасть да ещё дочь мою с собой увести, должен ты выполнить три задания! – грозно сказал. – Выполнишь – отпущу, не выполнишь – не обессудь! Согласен?
– Готов я, тестюшка.
– Первое задание такое будет тебе, зять: был у меня конь любимый, много лет носил меня под водой, да от старости умер. Сможешь его оживить?
– Попробую, – ответил Ваня.
– Милава! Отведи его! – возвысил голос владыка.
Проводила жена мужа своего в глубокую пещеру, где во хрустальном гробу на цепях золотых раскачивалось тело любимого коня повелителя всех морей. Присмотрелся Иван: конь уж кое-где разлагаться начал. Покачал головой, вздохнул, достал пузырьки заветные. Полил коня сначала мёртвой водой, и стал он как новенький, только не дышал, потом окропил живой водой, и случилось чудо невиданное: тряхнул головой конь и восстал из гроба. Только был это не настоящий конь, а морской конёк, изогнутый до такой степени, что Иван сначала засомневался, всё ли он правильно сделал.
– Спасибо тебе, Иванушка, что оживил меня! – сказал конёк. – Уж очень хотелось мне ещё пару веков на морском просторе порезвиться, поплавать. Теперь я твой должник, помни об этом!
Увидел Морской царь своего друга живым и здоровым, чуть не расплакался от счастья, но сдержался.
– Молодец, Ваня, – зятю сказал. – Справился. Слушай второе задание. Завтра поутру будет здесь жеребец, которого тебе надо объездить и шею свою не сломать. Справишься?
– Как не справиться, с конями я уж всяко умею обращаться! – ответил Иван и домой пошёл.
– Это не простой жеребец будет, Иванушка, – выслушав его, сказала Милава. – Это сам Морской царь, мой отец, им предстанет. А укротить его сложно, всё равно что морскую волну оседлать. Спать ложись, утро вечера мудренее, а я подумаю…
Утром, как только Ваня проснулся, у Милавы был готов ответ:
– Вот уздечка специальная, заговорённая, если ты сможешь ею жеребца взнуздать, он покорится тебе. Понял?
– Понял.
– Будь осторожен, прошу тебя! – Милава поцеловала мужа.
Увидел Иван лютого жеребца, который скалил зубы, пар из ноздрей выпускал и копытом бил, и подумал: «Ну, тестюшка дорогой, как ни бейся, как ни брыкайся, верх сегодня мой будет!»
Зажал в руке узду волшебную, махом на коня вскинулся. Только почуял жеребец на своей спине вес чужеродный, как свирепо заржал и понёсся во весь дух, то взбрыкивая, то на дыбы взвиваясь, стремясь сбросить глупца. Крепко вцепился Иван в гриву, ногами бока крутые сжал, сидел, как приклеился.
Вдруг обратился жеребец в чёрную тучу, выскочил из морской пучины и помчался над водой, исторгая из себя водопады и извергая грозные молнии. Но и тут не сробел Иван, держался крепко, всё норовил на шею тестя узду накинуть.
Низвергнулась туча снова в море, обратившись в жеребца, и вот тут-то Иван словчился уздечку на шею непокорному набросить и подтянуть. Уж носил – носил его конь, брыкался-брыкался, крупом бил, зубами лязгал, да видит: всадник не сдаётся, всё сильней узду тянет и бока пятками сжимает. Покорился конь. Подъехал Иван к царскому дворцу, поводья бросил, на землю соскочил, в тронный зал пошёл. Глядь: там уж тесть сидит, весь взмыленный, пыхтит тяжело, пот утирает.
– Доброго дня, повелитель! – поприветствовал его Иван. – Укротил я коня, у крыльца он стоит. А что это ты усталый какой? Али бегал куда с утра пораньше? Так я же конька морского оживил, зачем ты пешим-то убежал??
Тёща рядом с мужем на троне сидела, глазами в Ивана стрельнула и хихикнула, как девчонка, рот ладошкой закрыв.
– Приручил, значит, – с неопределённой интонацией промолвил царь. – Молодец! И тут молодец! Нет, каков у нас зять, а? – к царице обратился.
Она только головой покачала, боясь рассмеяться.
– Вот тебе третье задание. Пропала у меня праздничная корона. Много лет уж как найти не могу. Слуги везде искали – без толку, но ведь они рыбы, а ты всё же человек. Найдёшь – иди на свою землю, отпущу, так и быть!
– А на голове-то у тебя что? – поинтересовался Ваня.
– Это так, на каждый день венец. А то корона для торжественных событий. Найди её!
– Хорошо, – ответил Иван и скорей к жене побежал, авось, она что посоветует.
– Про корону отцову я знаю, давно он её ищет, посланцев во все стороны отправлял, да только без толку, – задумалась Милава. – Тут и не знаю, чем помочь…– загрустила, слезу жемчужную уронила.
– Ты не плачь, любимая! – испугался Ваня. – Всего-то я домой не попаду, что ж с того! Знать судьба такая, будем в царстве морском жить-поживать и добра наживать!
Сели молодые на крылечке, обнялись, на игру стайки разноцветных мальков засмотрелись.
–Что невеселы, ребятушки? – мимо конёк морской проплывал, заново обретённой жизни радуясь.
– Корону отца найти надо, а мы не знаем, что делать, – вздохнула Милава. – Ванечка хотел на землю выйти, родных навестить, вольного воздуха вдохнуть, и отец дал ему три задания. Два-то он выполнил, а третье – найти праздничную корону. С этим мы совладать не можем…
– Да ведь я знаю, где она, – сказал конёк.
Молодые глаза на него с надеждой вскинули.
– Да и он знает, дурень старый, только позабыл! Ой, прости, Милавушка! – извинился конёк.
– Мне и самой иногда хочется так его назвать, – пожаловалась она. – Придумал эти задания зачем-то, нет бы просто отпустил моего милого с роднёй повидаться…
– Ну, так положено! – возразил конёк.– Искони повелось. Три задачи, которые богатырь должен решить, чтобы добиться…
– Да какой он богатырь! – отмахнулась царевна. – Умом только силён…
– Так где корона-то? – перебил Иван их душевную беседу. – Вот про богатыря немного обидно было сейчас, Милавушка!
– Прости, Иванушка, расстроилась я совсем! – ещё одна слеза жемчужная покатилась по розовой щеке.
– Не плачь, милая! – Иванушка стал губами осушать слезинки. – Ой! Жемчуг настоящий, что ли?!
– Скатный, отборный, – вздохнула она. – Я ведь дочь Морского царя, у нас всё не как у людей.
– Деточки милые, про корону не забыли ли? – поинтересовался морской конёк.
– Где она? – хором спросили молодые.
– На блаженных островах Макарийских!
– А где это? – хором удивились они.
– Эх, молодо-зелено! – ухмыльнулся конёк и со вкусом начал рассказывать. – Остров Макарийский, первый под самым востоком солнца, находится близ блаженного рая! Залетают на сей остров птицы райские Гамаюн и Феникс и благоухание износят чудное! Там зимы нет, текут реки медовые и молочные, берега у них кисельные. Так говорится в старинной «Книге, глаголемой Козмография».
Заслушались молодые:
– Вот бы туда попасть, хоть одним глазком глянуть! – мечтательно сказал Ваня.
– И пожить бы немножечко на воле… – так же мечтательно протянула Милава.
– Мигом домчу! – заявил морской конёк. – Силушки-то у меня сейчас немерено! Садись на меня, Ваня! Садись, не боись! – повторил, видя, что юноша с недоверием разглядывает его скрюченную спину. – Не думай долго, делай быстро!
Иван осторожно устроился на морском коньке, обхватил его за шею.
– Эххх! Прокачу! – рявкнул конёк и рванул с места так, что вода забурлила.
Мчится конёк ураганом, стаи рыб разметает, волны грозовые на море вздымает, глазом поведёт – реки перемахнёт, озёра и не заметит! Ваню даже укачать не успело, они уж на месте, в молочной реке бултыхаются.
– Красотища-то какая! – расправил плечи Иван. – Вот бы тут избушку какую-никакую срубить да с любушкой зимовать на печке лежать…
– Ваня, ты глухой? Тут нет зимы! – раздельно сказал конёк. – Не отвлекайся, давай корону искать.
– А где искать-то?
– Где-то на берегу. Мы в тот раз медовухи знатно перебрали, поэтому он и не помнит ничего. Киселём не закусывал, вот и результат.
Пошёл Иван по кисельному берегу, крики вещей птицы Гамаюн вполуха слушает, под ноги глядит, чтоб корону царёву не прозевать. И не прозевал. Увидел: что-то вроде как блестит, на колени упал, раскопал, вытащил на свет божий, отряхнул. Заискрилась, засияла в солнечных лучах богато изукрашенная каменьями драгоценными и жемчугом отборным корона повелителя морей, Ваня аж глаза ладонью прикрыл, чтоб не ослепнуть.
– Нашёл! – крикнул.
– Вот и молодец. Домой пора. Скучно здесь, поболтать не с кем. Птицы одни.
Иван на конька забрался, корону на руку повесил, ждёт.
– Чего ждём? – спросил конёк.
– Сам сказал: пора домой, – не понял юноша.
– И? Перстень-то волшебный у кого? Крути давай!
– А… мы же сюда на тебе добирались?
– Не мы же, а ты же. Пентюх деревенский! – ухмыльнулся конёк.– Косточки размять хотелось. А теперь не хочу! Перстень верти!
Ваня перстень повернул и в тот же миг оказался перед Милавой. Она обрадовалась, руками всплеснула, ну его обнимать и целовать:
– Живой, Ванечка!
– Да живой он, живой, что с ним сдеется-то под моим присмотром, – проворчал морской конёк. – Корону царю верни!
Снова отправился Иван в тронный зал и с поклоном вручил венец праздничный морскому владыке.
– Нашёл! – обрадовался царь, с трона подскочил, к зятю подбежал, расцеловал, корону схватил, рукавом протёр, чтоб шибче блестела, на голову напялил, к царице повернулся и подбоченился. – Каков я?!
– Ох, хорош, мой царь, глаз не отвести от тебя! – развела руками рыжеволосая красавица.
– Где была? – спросил царь у Ивана.
– Там-то и там-то, – всё подробно рассказал юноша.
– Как же я ничего не помню? – нахмурился владыка морей, лоб почесал.
– Закусывать надо было, как я советовал! – выглянул из-за спины Ивана морской конёк. – Киселём!
Царица опять прыснула в ладошку.
– Ничего не помню, – повторил царь, рукой махнул и поворотился к Ивану. – Ну что, зять мой любимый! Выполнил ты все условия. Не изменилось ли решение твоё?
– Не изменилось, тестюшка. Ведь родители мои до сих пор не знают, жив ли я или мёртв. Как обрадуются, увидев меня и мою жену-красавицу!
– Ты и Милаву хочешь с собой прихватить? – помрачнел царь.
– Конечно, отец! – поддакнула Милава.– И я хочу со свёкром и свекровью познакомиться, на деверей посмотреть, родня ведь!
– Ну, ладно, ладно, не возражаю! – улыбнулся морской владыка. – Только ненадолго! А то мы с матерью от тоски помрём, ты ведь наша младшенькая, поскрёбышек…
Собрались молодые в дорогу с дарами богатыми для всей родни, Ваня перстень на пальце повернул – и вот он, дом родимый! Отец с матерью как увидели своего младшенького живым и здоровым, да ещё и с женой-красавицей, чуть в обморок от радости не упали! И подарки не нужны никакие, когда дитя любимое после долгого отсутствия домой возвращается!
Закатили свадьбу на всю деревню, в церкви обвенчались – всё как положено, как у людей, неделю праздновали, пока не выдохлись!
Свёкор и свекровь на невестку не нарадуются: и умница-рукодельница, и красавица – всё при ней! Старшие братья немного Ване позавидовали, но лишь немного: они хорошие ребята были, не злые, малому только счастья желали.
Так и стали жить Иван да Милава: полгода на земле, полгода в морском царстве. Ан нет, вру! Иногда на месяцок-другой вырывались на блаженный остров Макарийский. Ваня там хижину построил-таки своими руками, безо всякого волшебства. Молоко с мёдом пили, киселём закусывали, пока райская жизнь не надоедала. А потом возвращались к делам и заботам. Детушки у них пошли, и мальчики, и девочки, а не так, как у родителей: только мальчики или только девочки. Демьян и Марфа на внучек нарадоваться не могли, царь с царицей – на внуков. Словом, всё устроилось ко всеобщему благоденствию, как и должно тому быть.
Про кого забыли? А! Колдун!
Колдун помер в муках. Он ведь хитрый какой был: хотел, чтоб Демьян к нему пришёл и всю силу колдовскую от него перенял, но Милава мигом поняла что к чему и строго-настрого свёкру запретила к нему идти. Шесть дней колдун помирал, а когда умер, в могилу его тут же вбили осиновый кол, чтоб из гроба не поднялся и упырём не стал. Его злобная сила с ним же и ушла.
Морской конёк по-прежнему с Морским царём дружит, вместе они гуляют, веселятся, только медовуху с тех пор царь в рот не берёт. Ни капли. Как отрезало.
А вот мы там были, медовуху всласть пили, в молоке купались, полой утирались!
Что ж, нашей сказочке конец, кто поверил – молодец!
