Sunon Boy
Хроники Ламмеры: Шёлковая Песнь
Глава 8 «Прижатые к стене крылья»
Скарабей в горьких снах роется в песке и ищет спасения, но натыкается только на твердые стены из песчаника. Кто-то всё щелкает пальцами, глядит на Сэн и молится. В этих снах всё смешивается, всё пытается что-то сказать, но тонет в песках. Нет более никакого покоя. Мариам потихоньку отгрызала свои жучиные лапы и отращивала хрустальные ноги. Магия лжи питала память и личность ещё юной девушки, бежавшей со всех ног со дворца. Поиски куда более сильных жуков кормили её, словно это был сто крат сладкий мёд. Он стал приторным, горьким, покрывался кровью и гнил; и раз не жуки, то теперь будут кружить мухи. «Братик, сыграй мне музыку!» – просила маленькая Мариам. Красивая мелодия пыталась успокоить девочку, но на руках была лишь стеклянная голова. До сих пор она режет Мариам руки и не даёт двигаться вперед. Эта голова плачет рубиновыми слезами и виновато глядит на девочку: «Где ты, сестра моя?»
Глаза с трудом, но открывались; свет из оконца ударил в зрачок и заставил Мариам поднять руку, чтобы прикрыть ладонью лицо. Тогда послышался голос из другой комнаты:
– Наконец проснулась, сколько же шуму в деревне из-за тебя.
– Где я? Дзин… Где Дзин?! – подскочила Мариам и тут же пожалела об этом.
– Не шевелись ты так, скоро твой мальчик вернется: я отправил его за травами к Гречке.
– Спасибо…
– Одним «спасибо» ты не отделаешься. Дурон пошёл с тобой и не вернулся, как ты это объяснишь?
– Я всё расскажу только его жене, это не ваше дело.
– Давай проясню тебе пару вещей, Лакшата: я спас тебя с мальчиком не из доброты душевной, а только потому что ты знаешь где сейчас Дурон; войдер ветра рассказал, что ты скорее всего расправилась с солдатами Лакшата, но в этом нет ничего хорошего… Малика Лакшата – жестокий и злопамятный правитель, она не терпит смертей своих людей. – тихим голосом приближался к Мариам, пока та не увидела его – старого и слабого, без ноги и со страшным шрамом на лице. – Эта трагедия коснулась не только жены Дурона, вся деревня в опасности. И я не знаю, кого они на этот раз заберут с собой в темницу, но лучше бы это была ты.
Мариам усмирила свой пыл: ей нечего было ответить старику, да и незачем. Он был прав во всём, однако, сделать правильный выбор было просто невозможно: любое решение привело бы к беде, что и случилось. Мариам была опустошена и не знала, как сейчас быть. Всего день прошел с момента отхода из бухты Кремень, а беды уже преследуют её одна за другой.
Так продолжалось, пока дверь лачуги не открыл Дзин, и торопясь вошел в комнату, где лежала Мариам:
– Ты проснулась! Слава Тасиму, ты в порядке!
– Пандочка Дзин, как ты? С тобой всё хорошо? – спросила Мариам со слезами на глазах: каждое слово Дзина звучало для неё как подарок на день рождения.
– Мари, можешь встать?
– Если только дашь руку.
Дзин незамедлительно подал Мариам ладонь, она вытерла слезы и потянулась к руке Дзина. Дотронувшись до его ладони, она почувствовала тепло и малую дрожь пальцев, тогда Дзин аккуратно потянул её к себе, и Мариам смогла сесть и держать спину, на которой разложились блестящим водопадом чёрные как смоль волосы. Она посмотрела с улыбкой на Дзина, рассматривая его наивные, добрые глаза. В них она увидела нечто очень знакомое и тёплое – оно кутало Мариам, словно одеяло из гусиного пуха, мягкое и лёгкое. Тогда Мари не сдержалась и прижала к себе мальчика, крепко обнимая и еле сдерживая слезы. Дзин не совсем понял, что с ней, но на тепло он ответил теплом и осторожно дотронулся до её плеч; закрыл глаза и задумался: «Что же ты за человек на самом деле, Мари?» Ничего не было известно за пеленой загадочности, и в этот яркий момент счастья Мариам, в Дзине засело семя недоверия. Как только появится удобный момент, он спросит её обо всём, но только не сейчас, когда она только оправилась.
– Дзин, я только рада ещё с тобой побыть, но прямо сейчас у меня есть важное дело.
– И что это за дело? Ты опять ничего не скажешь, верно?
Мариам только улыбнулась и ответила:
– Какой ты вредный! На этот раз могу рассказать, так и быть. Как ты, наверное, уже знаешь, я шла за тобой на Пик Древних не одна. Меня сопровождал человек из деревни, но тот не сумел вернуться к жене и детям. Мне нужно навестить их и всё рассказать.
– Я пойду с тобой!
– Тогда помоги мне встать, смельчак.
Дзин подал Мариам руку, и та, отодвинув одеяло, ступила на дощатый пол. Прихрамывая и опираясь на вытянутую мальчонкой ладонь, они шли к лачуге Дурона. Они проходили по навесным мостам, обходя стороной полуразрушенные дома и местных жителей, косо смотрящих на них. В глазах каждого проходимца было написано: «Уходи.» Но оставалось всего одно неоконченное дело.
Стук в недавно починенную, хлипкую дверь; Мариам из волнения глядела на Дзина, чтобы успокоиться, пока тот надеялся, что Мари правильно поймут. Ещё один робкий стук, и тогда послышались торопливые шажки в сторону двери. Они приближались с детским смехом и наивностью, но всё это разрушилось, когда девочка, открыв дверь, увидела только Мариам и Дзина:
– Папа не с вами? Он… Он скоро вас догонит, правда? – маленькие, словно бусинки голубые глаза девочки смотрели прямо в душу Мариам в поисках надежды, но там нет смысла искать.
– Девочка, позови, пожалуйста, свою маму. Нам нужно поговорить.
– Где папа?! Он же пошел с тобой! Где мой папа?! – девочка заливалась слезами и била Мариам по коленям. – Это ты во всём виновата! Мой папа сильный, ты его убила!
Дзин не мог спокойно на это смотреть и удивлялся, глядя на Мариам: её выражение лица было непоколебимым, однако, ей было тяжело что-либо говорить. Тогда из нижних этажей прозвучало женское: «Дочь, вернись в комнату!» Ребенок, вытирая слезы и хныкая, уходил вниз по ступенькам, пока по ним же поднималась убитая горем женщина. Её опадающие, некогда сильные, длинные волосы, покрасневшие от слез глаза и обручальный венок, который показывал её привязанность к одному лишь человеку и его детям. Она смотрела Мариам в глаза и ждала ответов на свои вопросы. Этого человека выхаживала деревня, только чтобы узнать, что случилось с Дуроном. И сейчас Мариам сухо и робко говорит обо всём, что случилось с её мужем. Кратко и ясно, без подробностей и своих мыслей на этот счёт, после чего получила ожидаемый ответ: «Проваливай.» Женщине было тяжело продолжать диалог. Если бы эта Лакшата не заставила мужа идти с ним, всё было бы в порядке. Однако Дзин хотел заступиться за Мариам: «Разве она виновата в том, что солдаты выстрелили сначала в вашего мужа?! Мари точно спасла бы его, если могла! Она не виновата!» После чего Мариам с опущенной головой положила Дзину на плечо руку и сказала: «Нам пора.» Мальчик был недоволен этим, но в действительности ничего не оставалось, кроме как продолжить путь к Айтилла.
Когда Мариам с Дзином ушли из деревни, те услышали громкий крик и плач женщины. Они привнесли в эту деревню трагедию, а теперь пора идти дальше, к клану Сура.
Глава 9 «Инстинкт самосохранения»
Осталось 12 дней до фестиваля Белого Крокодила. Мариам вспоминала в пути, как в детстве брат провожал её до священной реки Бутанши. Завитые корни деревьев по берегам тянулись к водной глади, в отражениях которой можно было увидеть танец лучей Сэн. Кристально чистая река таила на глубине камни, заточенные временем и слабым потоком воды. Дойдя до лазурных берегов Бутанши, брат указал Мариам на белых, словно слоновья кость, крокодилов. Их спины сверкали над водной гладью, а пасти лениво и медленно то опускались вглубь, то поднимались к небу. Мариам вспоминала их блестящие, словно гранёный алмаз, глаза, в них читалось нечто прекрасное и печальное. Казалось, они знают нечто важное, что-то, что Мариам может увидеть только сейчас, если приблизится к ним. Маленькая Мариам была уверена, что крокодил раскроет ей глаза на какую-то истину, непостижимую человеку, однако, поблизости всё ещё был брат, наверняка не одобривший такую авантюру.
Именно тогда Мариам попросила брата достать где-нибудь фруктов, а сама нырнула в реку. Пока брат выполнял каприз маленькой сестры, к ней внезапно пришло осознание: «Я не умею плавать!» Крокодилы заметили, как в панике и страхе барахтается маленький ребенок и, загребая лапами воду, поспешно плыли к ней. Лишь тогда брат, вернувшись к берегу, заметил в каком положении Мариам. Не на шутку перепугавшись того, что сейчас она в окружении крокодилов, в голове всё ещё имела место идея о святости белых хищников. В Лакшата белый крокодил является священным животным, ибо издревле народу этого клана помогала выжить в пустыне чистая вода Бутанши, звери которой считались хранителями благословенной реки. Из-за этих факторов брат решил довериться зверям и не идти на них в атаку. Лёгкие Мариам чуть было не заполнились водой, но в последний момент она почувствовала, как что-то поднимает её к поверхности. Мариам кашляла и с тяжелым дыханием пыталась раскрыть глаза, пока по ним с волос стекала вода. Под ногами она услышала биение сердца – спокойное и нежное. Она почувствовала их мелодию – чистую и завораживающую. Будто время остановилось, создав малую сцену, где Мариам играла роль маленькой принцессы, слушающей медленную, тихую игру на арфе. Разум очистился от страха и паники, его окутала мелодия крокодильего спокойствия, умиротворённости и тихого, практически мимолётного всплеска звука, будто среди камней на дне на миг сверкнул золотой самородок. Брат смотрел на довольное выражение лица сестры и слабо улыбался. Именно в тот день в Мариам пробудился войдерум звука.
И вот, Мариам вернулась из полёта по облакам воспоминаний, и, спокойно шагая рядом с Дзином, она, не повернув к нему головы, спросила:
– Дзин, а ты помнишь свою родню?
– А что за вопрос такой?
– Не знаю даже. Просто пришло в голову спросить.
– Такое не приходит в голову «просто».
– У меня всё просто, вот и спрашиваю просто.
– Ладно-ладно. Но я же знаю, что ты опять мне врешь.
– А тебе всё скажи.
– Тогда и я говорить ничего не буду!
– Опять за своё, Дзин! Нельзя быть таким вредным.
– Я вредный? Да ты мне врешь постоянно нагло!
– Совсем не нагло. – тут Мариам остановилась, заметив раздраженного Дзина со вздутой веной на лбу, но всё ещё не посмотрела ему в глаза.
– Но врёшь же!
– Ой, оговорилась. С кем не бывает.
– Да ни с кем такое не бывает!
– Что ж ты докопался? Нам идти надо. Ноги в руки, и вперед!
– Я с места не сдвинусь, пока ты не скажешь, хотя бы, как на корабль попала!
– Правда? Ну, я пошла. – Мариам прохладным тоном закончила разговор и просто пошла дальше, может и впрямь всё у неё просто?
Дзин не смотрел в её сторону, а только ждал, пока та не бросит хотя бы одного слова, но Мариам была непоколебима. Она всё отдалялась и отдалялась, не оглядываясь назад. Шаги в какой-то момент остановились, и издалека Дзин услышал:
– Мне долго тебя ждать?
– Да! Можешь хоть сотню колец прождать! Пока не скажешь ничего, я дальше ни на метр!
– Хорошо! Как только ты расскажешь про детство, я сразу всё выдам!
– Нет! Так не пойдет, сначала ты!
– Да что ж ты за человек? Я думала, мы – партнеры!
– Партнерские отношения строятся на доверии!
– А ты мне не доверяешь?! Я тебе вообще-то доверяю как никому другому!
– Хватит ёрничать!
– Ох… Какой ты проблемный… Ладно! Подойди ко мне, всё расскажу.
Дзин с ухмылкой ничего не ответил и не двинулся с места; Мариам ждала около минуты, полной тишины, неловкой и отвечающей «нет» на её просьбу. Тогда она раздраженно пошла к нему и, стоя над мальчиком, попросила того хотя бы обернуться.
– Доволен?
– Ещё нет.
– У вас все на Тяньшан такие?
– А вот это потом расскажу.
– Всё-всё! Я поняла! Кхм… С чего начать… – Мариам с серьёзным выражением лица крутила в голове каждый кусочек воспоминания, что-либо говорящий о ней. Но одна мысль не давала покоя и одновременно раздражала, словно кровоточащие дёсны; и смерть Дурона оказалась в них иглой, вошедшей в плоть и принуждающей дотрагиваться до раны, ковырять ногтем и жаждать почесать её изнутри, только бы перестала выть! – Я убивала неверных секты Вива-Сиентум пачками, а остальных обманом и манипуляциями принуждала присоединиться и отдать жизнь за главу. – медленно и с невыносимой тяжестью сказала Мариам, но этого было недостаточно: рана уже загноилась и ещё продолжала чесаться, принося за собой только боль – горячую и нервную, она не оставит в покое.
– Что? Нет, это же бред какой-то. Ты мне опять врешь!
– Это чистая правда. Я скрывалась на вашем корабле, когда спасалась бегством от человека, желающего уничтожить секту. Я сражалась против него, выступая за гнусного лжеца, жаждущего власти.
– Но ведь…
– Это прошлое можно забыть, но ни я, ни жертвы моих действий не смогут его стереть. Я загубила множество жизней, чтобы обеспечить собственную. Но прошлое в прошлом, Дзин. Чтобы двигаться вперед, нужно перестать оглядываться назад. Я прекрасно осознаю свою ошибку; теперь я уже не тот человек. – положив руку на сердце, Мариам глубоко сожалела о своих ошибках, но попыталась скрыть это желанием двигаться вперед.
Дзин обдумал слова Мариам, вся картина складывалась воедино: скрытность при первой встрече, нежелание говорить о прошлом, красноречие. Теперь ему видна вся картина, в которой Мариам ступила не на ту дорогу и пытается исправиться. Только он хотел сказать, что доверяет ей, как Мариам с печальным выражением лица добавила:
– Помнишь человека, который тебя похитил? – внезапно её защита рухнула под напором мыслей, иголка погнулась и шаткой отрывалась от раны.
– Да, помню…
– У него была семья… Такая же семья, как и у сотни человек и зверолюдов, которых совратила Вива-Сиентум. Родители, дети и друзья больше никогда их не увидят… И всё по моей вине. Этот грех ничем не искупить. Слишком много судеб я сгубила, даже на своей родине…
После этих слов Дзин будто забыл, как говорить: язык не поворачивался сказать и слова, будто любая его фраза не будет весить абсолютно ничего: она будет бесполезна и хрупка, разбившись на мириады осколков, от них останется лишь пустота – глубокая и жуткая, невозможную заполнить и осветить. Ничего.
Глаза Мариам были на мокром месте: что-то связанное в мыслях совершило болезненный укол, но нужно было отвести внимание Дзина с её печали и вернуться к пути:
– Кем ты был на своей родине, Дзин?
– Р-родине?
– Да, ты же обещал рассказать, уже забыл? Я поняла! Ты с самого начала не хотел рассказывать, ах ты обманщик! – с улыбкой на лице пошутила Мариам. Буквально меньше минуты назад она ещё была в печали, на что Дзин подумал: «Умеет же поднимать себе настроение.»
– Я друг валькирий. – недолго подумав, с гордостью заявил.
– Друг кого?
– Это самые крутые защитники из всех, кого ты знаешь! – с энтузиазмом и блеском в глазах начал рассказывать Дзин.
– Да ну?
– Они виртуозно машут копьями и летают, словно птицы; Таньшан неприступен, пока они на страже! Только благодаря одному из них я смог выбраться из острова.
– Постой, что значит,«выбраться»?
– Ой, я сказал это вслух? Ты только не подумай! Тяньшан – правда хорошее место, просто мне там было уже неуютно, ну, ты понимаешь! – нервно смеясь оправдывался и размахивал руками.
– Ты же говорил, что этот остров райский, каким чудом тебе там стало неуютно? Я просто не могу представить, чтобы эта причина была настоящей.
– Это не важно, давай пойдем дальше.
– Ты обещал!
– Ух… Хорошо… Но я хочу задать один маленький вопрос, можно?
– Валяй, только если он правда маленький.
– Ты когда-нибудь чувствовала, что мир на самом деле больше, чем кажется?
– Как это? Всем ясно: есть Ховак, а на нём Зикамера, Аргодов, Ридомхон и Нивал. В Зикамере Ламмера, а на ней, на юге, мы. Маленькие и с кро-о-охотными ножками. Ходим, вот, по земле.
– Я долгое время не знал даже этого…
– Как так?
– Таньшан – закрытая страна. Да, в ней живёт много хороших людей разных народов, да и зверолюдов тоже! На ней почти никогда нет бед, поэтому туда тяжело попасть. Дать согласие должен лично старейшина, однако… Эх…
– Не говори дальше.
– Что? Почему?
– Я уже поняла: тебе тоже чем-то насолила родина, так? Я тебя понимаю, Дзин. Всё хорошо. – с улыбкой на лице Мариам подбодрила мальчика, понимая: если он продолжит рассказывать о Тяньшан, то совсем помрачнеет. – У нас есть важная задача, как только справимся с ней, давай подыщем нам новый дом, и не будем думать о старом?
На мрачном лице Дзина стала вырисовываться улыбка, окрашивая всё вокруг тёплыми, желтыми красками. Тогда он поднял голову, и глядя в добрые глаза Мариам, звонко ответил ей:
– Да!
– Ну, по рукам, пандочка Дзин? – Мари улыбнулась и протянула мальчику ладонь, которую Дзин пожал маленькой ручонкой и чуть было не смеялся, искренне радуясь, по-детски. То напомнило ей точно такую же сцену из детства, в которой всё было наоборот: как Мариам, смеясь, пожимала ладонь брату; обещание. Обещание давно ушедшее, там, за алым закатом Сэн, когда всё было хорошо. Эти воспоминания заставили Мариам проронить горючую слезу. Она упала так быстро, что Дзин совсем её не заметил. Остался лишь мокрый след на щеке – след туфель, прошедших по пустыне Ламмеры куда подальше от дворца.
– Мы так долго разговаривали, я только сейчас вспомнил про наши рюкзаки: они такие тяжелые, нам точно нужно всё это? – жаловался Дзин, попутно открывая карман за карманом рюкзак, доставая из него разнообразные вещи: от удобного и полезного в некоторых ситуациях крюка кошки, до кучи разноцветных талисманов и оберегов из рыбьей чешуи и странных насекомых. Но только один предмет в этой каше из всего был самой важной частью, которую нельзя было ни при каких обстоятельствах выбрасывать – паспорт гражданина Республики Таньшан. В этом рюкзаке было всё – настоящая мечта туриста, которому позарез нужно всё на все случаи жизни, даже загробной, а как иначе объяснить в рюкзаке наличие молитвослова Тасима и Родиза от некоего «Самого Священного Святошы»? Действительно – мечта туриста.
– А вдруг понадобится? Может, не рисковать?
– Но этот рюкзак таскать та-а-ак тяжело… – в печальном смирении ответил мальчик, попутно глядя на этот бездонный рюкзак.
– А знаешь что? Сядь-ка мне на плечи, я понесу тебя с рюкзаком!
– Серьёзно? Ты вообще сможешь это выдержать?
– Не бойся, я и не такое переживала. Всё супер!
– Ну… Хорошо, я верю.
– Отлично, залезай.
Дзин робкими движениями залез на шею Мариам и, свесив ножки, напевал песню про валькирий, которую дети Таньшан поют от скуки. Однако в этот раз Дзин просто-напросто соскучился по друзьям из острова. Позже, чтобы не окунаться в скуку, он попросил Мариам рассказать про клан Сура:
– Мари, ты же знаешь о Суре что-нибудь? Какой у них город?
– «Город»? Дзин, ты знаешь о вашаках?
– О ком?
– Их по всему миру зовут краснокожими, но у них нет никакой красной кожи.
– О! Старейшина рассказывал как-то о краснокожих!
– И что же?
– Просил никогда к ним не приближаться, но сейчас же у нас нет выбора?
– Постой, чем старейшине вашаки не понравились?
– Я не знаю, он ничего больше не говорил.
– Вот ведь…
– Ты что, сердишься?
– Старпер узкоглазый, он у вас из острова вообще выбирается? Видимо, нет.
– Мари, ты чего? Почему это тебя так задело?
– Ничего такого, всё в порядке.
– Мари?
– Как только всё закончится, наведаюсь на Тяньшан и побью вашего старикашку.
– Да что с тобой?!
– Вашаки11 – хорошие люди, ясно?!
– Хорошо.
– «Не приближайся к ним.» Ну нихуя себе! Да если бы он знал, через что им пришлось пройти в своё время; вот урод! Сам небось в храме круглыми сутками сидит, зато в безопасности! Это уж точно!
– Успокойся, не надо об этом думать.
Мариам выпустила пар парой словечек, её шаги стали заметно быстрее, а трава так и мялась под маленькими туфлями. Ещё немного мыслей о том, какой же всё-таки старейшина Таньшан урод. И злость понемногу развеялась, энергия спала, а сама Мариам, увидев вдалеке маленькие шатры, быстро повеселела и ринулась вперед: «Смотри, Дзин, это они!» Ещё не успел уставший Дзин даже расслышать эти слова, как ощутил лысиной сильный поток ветра от высокой скорости движения. Мариам на всех парах мчалась вперед, а на лице блистала детская радость. И чем больше деталей она замечала, тем больше смеялась и кричала: «Эй! Лю-ю-юди-и-и!»
Всё было хорошо, пока Дзин своей головой не перестал чувствовать потоки теплого ветра. Внезапно всё переменилось, и когда силуэт вигвамов стал расплываться, спешность Мариам ушла на смену осторожности. Резко остановившись, она крикнула Дзину: «Слезай! Мы в засаде!» Когда тот спрыгнул с плеч девушки, земля чувствовалась под сапогами невероятно холодной, несмотря на то, что весь день шли под палящим Сэн. Войдерум внутри Мариам и Дзина странно бурлил, ещё никогда они не ощущали подобного чувства: как будто внутри их тел одновременно горит неистовое пламя, обжигая грудь; жуткий холод налетал градом по кончикам пальцев, а виски словно подверглись метеоритному дождю. Ни одна энергия войдера не способна на такое влияние силы на окружающих. А то, что противника нигде не было видно, держало накал Мариам и Дзина на пределе, словно те стояли не на траве, а на тысячи колких иглах босиком. Будто любой лишний шаг мог привести их к неминуемой острой боли. Мариам обострила слух, и из-за неудачной попытки отследить движения врага, сильно обозлилась своей беспомощности и испугалась за Дзина:
– Держись за моей спиной, он не сможет напасть сзади! – выставила руку в страхе того, что могут напасть в лоб так, что Мариам не заметит. Она будто щупала рукой броню из воздуха, в которой Дзин может быть в безопасности.
– Юго-восток… В двадцати метрах от нас!
– Я ничего там не вижу, ты уверен?
– Я чувствую, как потоки ветра ударяются о его тело и голову, его ноги движутся, воздух вокруг них меняется! Он приближается к нам!
– Где он, я не вижу!
Среди пустого поля Дзин лишь перед глазами видел выдуманный силуэт человека, тело которого, словно языки пламени, обвивали потоки ветра, скрывая всякие черты лица и точные движения. Казалось, будто на них движется не человек, а стихия. Неосязаемое бедствие, которое передвигается медленно, и каждый его шаг вбивается в землю, словно печать неоспоримого закона. Когда тот сблизился ещё на десяток метров, в ушах Дзина и Мариам разнеслись одновременно крики и шепот на древнем языке. Лишь один голос, но этот голос был таким, будто это – воплощение гласа миллионов знакомых людей. Они отдавали теплом родной матери и одновременно жаждой хладнокровного убийцы. Его поступь была всё ближе и ближе. Мариам и Дзину становилось не по себе – это эхо было живым. Внезапно Дзин почувствовал дрожь под землей, и тогда голос ушёл из головы, а силуэт человека исчез вместе со страхом. Ветер проходил свободно по месту, где он был, но более ничего там не находилось. После этого Мариам и Дзин пытались понять, что вообще произошло. Это был настолько сильный страх неизвестности, что Дзин до сих пор не мог поверить, что земля держит его ноги, будто вот-вот она провалится. Хоть этот человек и исчез, Мариам не переставала закрывать руками Дзина, стоя в защитной стойке. Она не ждала нападения прямо сейчас, а чувствовала, что уже находится под атакой врага. Разум говорил ей, что уже безопасно и можно продолжить поход, но инстинкты были твёрдо уверены, что любое лишнее движение сейчас приведет к неминуемой гибели. Со лба Дзина упала капля холодного пота. Никогда он не был так сильно напуган: чувство, будто он зажат в тиски, никак не отпускало тело мальчика и сковывало его, кутая холодным ветром страха, пока не упал на колени. Мариам быстро отреагировала и в панике спрашивала: «Что случилось?!» Дзин еле собрался с мыслями, чтобы ответить. Его обветренные губы с трудом выдали: «Земля… Мала…?» В ответ последовала тишина и напуганное лицо Мариам. Она, оглянувшись по сторонам, убедилась, что всё в порядке, и уверяла в этом Дзина. Этот неизвестный войдер пробудил в Мариам страх потери, будто в мгновение сумел продеть нерв в иглу и завязать его в узел. То же произошло и с Дзином, но чего именно он так испугался? Что с ним произошло до встречи с Летучим Фрегатом? Всё это было неизвестно Мариам, но куда важнее было собраться с силами и продолжить путь. Она прислушалась к пению птиц и шелесту травы на ветру, её теплая рука дотронулась до холодных ладоней Дзина и вернула его в чувства: «Всё хорошо, мы в порядке.» Мальчик не сразу вернулся в реальность: он затерялся в мыслях, но, почувствовав тёплую руку, он незаметно для себя стал щупать её пальцами. Эти руки были нежными, но с небольшими шрамами и ожогами. Живые руки. Настоящие. Он поднял глаза и вспомнил своего напарника и друга. У них двоих есть дела, пора вставать с колен. Мариам помогла ему подняться и спросила:
– Сможешь ходить?
– Д-да, думаю, да. Могу. Спасибо, Мари.
– Не знаю, кто это был, но я уверена: он не отстанет от нас просто так. В будущем ещё придётся с ним встретиться – это уж точно.
– Н-но…
– Этот тип – меньшая из бед: после того, как встретимся с агентом в Айтилла, нашим врагом станет Малика Лакшата – она страшнее всех, кого ты мог знать. Ты ещё слишком молод, и я пойму, если передумаешь и вернешься на Таньшан. Всё в порядке.
– Я не вернусь на Тяньшан, только не так рано! – через силу и раздражение смог выговориться Дзин; его начало выводить из себя то, что даже Мариам его недооценивает. Она чуть было не тронула мальчика за живое.
– Я не считаю тебя обузой, мне просто страшно от того, что в нужный момент я не смогу спасти. Если бы на Пике Древних я бы опоздала? Что если бы не смогла тебя донести даже к подножию горы? И этот человек… Он довел тебя до паники. Что если бы он напал и я…
– Мариам, я стану сильнее в этом походе, и ещё посмотрим, кто кого будет спасать, ясно?! – гневно перебил Дзин.
– Хорошо. Хорошо, Дзин, я верю тебе. – с улыбкой Мариам ответила, принимая нрав Дзина. Теперь она в какой-то степени спокойна за него. – Ты непременно станешь сильным юношей.
– А как же!
– Даже сильнее Малики?
– Да кого угодно, я всех победю, побежу, побежду… Чёрт!
– Ты всех переиграешь, Дзин, всех.
– Да!
Мариам только тепло улыбалась энтузиазму Дзина и будто хотела увидеть его силу. То, как он прыгнет выше головы и спасёт множество жизней. Этот маленький тёуган12 из Таньшан. И когда оба уже собрались и продолжили путь, как вдруг на горизонте Мариам увидела знакомый силуэт. Это был вашак из клана Сура: он шел медленно, прямо в их сторону, а Сэн за ним грел настолько сильно, что пот тек рекой с человека вдали. Мариам от радости побежала к нему и всячески подзывала. Когда та приблизилась на пару десятков метров, сумела даже узнать по лицу жителя, радостно выкрикивая его имя: «Ринго!» Ещё немного приблизившись, Мариам увидела боевой окрас Ринго и испугалась: одна половина его лица была окрашена в красный, а другая в черный. В таком виде вашаки готовятся к атаке врагов, но что человек с таким окрасом делает вне кланового дома? Она громко окликнула Ринго, но тот, пытаясь произнести имя Мариам, упал без сил. Женщина сильно перепугалась за него и ринулась спасать. Дзин еле поспевал за ней и спрашивал: «Что случилось?», на что не получал ответов от слишком взволнованного человека. Когда Мариам наконец добежала до него, то увидела на спине и плечах следы выстрелов: мушкетные патроны разорвали плоть и застряли в позвоночнике, и в таком состоянии Ринго прошел не меньше полукилометра. Мариам в страхе пыталась разузнать, что с ним и кланом произошло, но тот сумел сказать только три слова: «Помоги, Лакшата… Они…»
– Дзин! Я оставлю вещи здесь! Не дай этому человеку умереть, я побегу в Суру и вернусь с подмогой!
– Тогда беги скорее!
