Sunon Boy
Хроники Ламмеры: Шёлковая Песнь
Акт 2 «Горькие сны»
Глава 6 «Вдали от эшафотов: топь»
Наши герои покинули песчаный, мирный берег бухты Кремень, где сейчас пираты Жестокола молятся за Мариам и Дзина. Им двоим предстоит долгий путь, что начался зыбкими, глубокими болотами Ламмеры. Эти болота – одна из причин, почему никто не может контролировать кланы извне. Ни одна большая армия не сможет пройти по территории этих земель, усыпанных то тут, то там различными хищными цветами. Тёмные, плотные листья высоких деревьев почти полностью закрывают свет Сэн, а под ними на маленькой лодке перебирали вёслами Мариам и Дзин, разговаривая друг с другом по пути:
– Мариам, я знаю, ты хороший человек, хоть и Лакшата, но ты никогда не говорила о том, как оказалась на Ан. Почему ты была тогда ранена?
– Дзин, я не хочу об этом говорить.
– Что ты скрываешь от всех нас?
– Дзин, я путешествовала по миру ради удовольствия, вот так и оказалась там.
– Правда? Это так просто что…
– Чистая правда, Дзин, тебя-то как занесло к пиратам?
– Мне кажется, или ты уходишь от темы?
– Ответ кроется в вопросе; тебе кажется.
– Я так не думаю.
– Вот и не думай. Кстати, ты ещё не ответил на мой вопрос, где твои манеры, Мальчик Дзин? Ай-ай-ай…
– Ну… Это долгая история…
– Насколько я знаю, войдеры ветра держатся вдали от всех на небесных островах. Говорят, это рай на Ховаке. Почему ты ушел оттуда?
– Мариам, это правда долгая история, давай не будем.
– Ладно, храни свои секреты.
– Это потому что ты ничего не рассказываешь!
Сначала эти слова задели Мариам, что невольно положила себе ладонь на грудь и ахнула, однако она придумала обернуть маленький конфликт в шутку и легонько стукнула Дзина по лбу:
– Проказник! А если бы я обиделась?
– Не надо так со мной делать, я давно не маленький, мне 14 колец!
Мариам улыбнулась и захотела успокоить юношу, как это делали все в клане Лакшата – погладить волосы мальца. Мариам по привычке сделала это, но ладонь проскользнула по идеально гладкой лысине:
– Мариам, что это было?
Взрослая женщина, способная выжить в самом тяжелом бою, была повержена своей же невнимательностью. Смуглая кожа на лице вдруг покраснела и выдала:
– Проверяла аэродинамику твоей головы. Ты молодец! Даю оценку десять из десяти! – и продолжала неловко гладить идеально гладкую поверхность. Казалось, во дворце самого прославленного короля не такие гладкие полы. Если бы сюда хорошо проникал свет Сэн, Мариам бы ослепла от отражения на лысине. И почему она чуть не сказала подобный комплимент?
– Ты, блин, как мой брат.
– Смотри, мы почти у берега!
– Здорово! Мариам, наконец-то земля, как же надоело плыть по трясине!
– Фух, слава Тасиму…
На этой неловкой ноте Мариам сумела выкрутиться и по прибытию привязала лодку к небольшому колышку, видимо, они – не единственные, кто пользуется таким путем на юге. Среди множества кустов что-то шуршало и не оставляло Мариам в покое:
– Ты это слышал?
– Да, наверное, звери убегают.
– В болотах Ламмеры нет наземных животных.
– Как это?
– Все хищники обитают на деревьях и пользуются хорошей маскировкой и быстрым передвижением по лианам. Вся дичь для хищников живет под землей: роется в торфе и прячется от летающих тварей и цветов. Кстати, уже темнеет, было бы неплохо разбить лагерь на деревьях.
– Деревьях? Серьёзно? Как мы это сделаем?
– Только дурак в болотах Ламмеры разобьет лагерь на земле. Заснешь – проснешься в пасти хищного растения и не сможешь двигаться.
– Значит, придётся…
– Именно.
Спустя час поиска материалов и работы, им удалось собрать навесные палатки, держащиеся на толстых ветвях могучих деревьев. Они свисали, словно огромные коконы, и были обтянуты надежно связанными между собой плотными листами хищных растений. Можно сказать, процесс постройки шел параллельно охоте за убегающими цветами. В этом коконе было не так уж и много места, но Дзин был таким низким, что смог комфортно лечь и не мешать Мариам.
Сэн опустился за горизонт, снаружи стали слышны хлопки крыльев хищных птиц – природа играла в своём ритме: круговорот зверей не переставал двигаться и это имело свой неповторимый звук. Птицы выискивают грызунов, стараясь не попасть в пасти плотоядных растений, под которыми маленькие зверьки отлавливают рыбу в бурлящей жизнью воде. Хлопки крыльев, треск корней, писк малышей в норах, и всплывающие, булькающие пузыри под водой. Эти звуки образовали простую музыку, которая помогла Мариам уснуть без страха.
Ей приснилось детство: беззаботное, легкое. А именно тот день, когда ей исполнилось восемь колец. По традиции, в таком возрасте наследник семьи Лакшата должен надеть первое своё сари9 или кандуру10 с изображением герба клана в виде скарабея на фоне Сэн. Это был знаковый день для девочки: она была рада новым одеяниям, что блестели и сверкали; маленькая Мариам хотела пуститься с ними в пляс. Сари была такой легкой и шелковистой, будто была сшита из облаков. Во сне она обернулась и увидела смутное очертание молодого смуглого паренька, он был в такой же кандуре, но совсем несчастен. Маленькая Мариам так переживала за него, что расплакалась на месте. Во сне, вместо слез, из глаз бежал песок: острый и горячий, он обжигал щеки и причинял боль, пока силуэт в кандуре не подошел и обнял маленькую девочку. Песок стал падать наземь стеклянными гроздьями, по телу пронеслось тепло; Мариам хотела обнять в ответ тёмную фигуру, но в момент прикосновения всё резко поменялось: тепло сменилось колким холодом и ударило по тонким рукам девочки; красивый дворец исчез, и вместо него перед глазами предстала гильотина. Огромное лезвие возвышалось в алые небеса и падало на шею фигуры в кандуре. Не успела Мариам сказать и слова, как голова юноши отделилась от плеч, и кровь окрасила белоснежную сари в алый. Мариам забыла, как дышать, и от страха не смогла устоять на ногах. Она сходила с ума и в панике кричала: «НЕТ! БАЗИЛЬ! БРАТ!», пока голова не оказалась прямо на руках девочки: веки с тяжестью открылись, и плавающие в разные места зрачки искали Мариам, и мёртвые, бледные губы зашевелились, издавая ужасный скрежет и уничтожая разум девочки, с тяжелым дыханием произнесли: «Где ты?»
Мариам резко вскочила и закричала еле дыша. Она выбралась из неописуемой паники и вернулась в реальность. Она хотела больше никогда не засыпать, иначе её сердце просто не выдержит. Нужно было отвлечься, поговорить с Дзином и отправиться дальше, но оглядевшись, нигде не было видно юношу. Мариам встревоженно звала его: «Дзин? Дзин! Где ты, Дзин! ДЗИ-И-ИН!», но ответа за этим не последовало. Мариам надеялась услышать его голос и убедиться, что с Дзином всё в порядке, но этого не происходило. Когда Мариам ступила на землю, заметила неподалеку от палатки рассечения на толстых стеблях, судя по ним можно было понять, что кто-то отбивался от хищных растений ночью. Отрезанные листья и стебли прикрывали собой следы, Мариам убрала их с пути, и тогда поняла, в какую сторону они ведут. Кто-то похитил Дзина ночью и бежал на восток, это было видно по глубине передней части следов: кто-то в панике торопился, даже хромал. Зачем ему понадобился Дзин? Почему не убил Мариам, пока та спала? Ответы стоило искать на востоке. Это будет стоить драгоценного времени, ведь до фестиваля Белого Крокодила осталось всего лишь тринадцать дней. Мариам уверенно шла по следам, не имея ни одной лишней мысли в голове; было важно только одно – вызволить друга, что бы с ним ни случилось. Свет Сэн ярко светил в этот день, все следы были четко видны в полусухой грязи; и спустя несколько часов преследования напомнил о себе сильный голод, но вся провизия была в рюкзаке Дзина – ещё одна причина найти его поскорее.
Следы на грязи внезапно оборвались; тогда Мариам не на шутку разволновалась, пока не увидела, как сверху упал кусок бечёвки. Наконец, оторвавшись от следов, она подняла голову и увидела над собой небольшое поселение на деревьях. Малые лачуги были соединены между собой подвесными мостами, по которым шли истощённые голодом местные жители.
Недолго думая, Мариам воспользовалась сеткой из веревки, чтобы взобраться наверх и расспросить жителей о Дзине. Первым, кто её заметил, стала сморщенная как изюм маленькая бабушка. Та увидела Мариам ещё до того, как та успела залезть по сети и задать свой вопрос. Бабка очень медленно двигалась, её седые волосы были сухи, словно солома, а голос был подобен скрипу неисправной паровой машины. Она встала на платформу и просто смотрела, как Мариам торопливо цепляется то за одну нить, то за другую. Всё ближе и ближе к ней; кажется, бабулю в какой-то степени это даже забавляло.
И вот, несколько метров были преодолены, и как только Мариам отдышалась, бабуля задействовала одно из своих невероятных орудий пыток – звонкий голос, громкость которого она еле контролировала:
– За-а-Ачемм… ПришлА? Я тебя НЕ знаю.
– Вы не видели вот такого мальчика? – опустила ладонь, чтобы показать рост Дзина, не обращая внимания на вопросы.
– Кхе, меня ЗОВУТ Гречка. – ответила бабка с беззубой улыбкой на лице, кажется, она была просто счастлива в этот момент.
– Да, очень приятно познакомиться; мальчика не видели? Лысый такой, в мантии белой!
– А? – а вот и второе орудие пыток коварной старушки – плохой слух, сумевший свести с ума сотни путников!
– МАЛЬЧИКА НЕ ВИДЕЛИ?! – однако в прошлом Мариам уже имела опыт со старухами: она, как и в юношестве, воспользовалась войдерумом звука, чтобы довести свои мысли громко и четко прямо в барабанные перепонки Гречки!
– А-а-ах, мАльчика. У нас МНОГО детей ходют, такие маленькие, я бы их так и съела, хы-хы.
Мариам в ответ просто продолжила показывать рост мальчика, смотря прямо в глаза бабке, кажется, она начала глядеть ей прямо в душу в поиске ответа. «Вот такого роста. Где?» Бабушка так сильно испугалась этого взгляда, что старческая память внезапно всё вспомнила в мельчайших подробностях:
– ЛысЫй мальчонка у Дурона, он принёс его ночью, плакал ещё.
– Мальчик плакал?! Что этот Дурон сделал?! Отвечай, старая карга!
– Да не мальЧИК плакал!
– Что?
– Я не знаю, впервые ДурОна такИм вижу.
– Где его дом?
– Вон там, в большом дупле. – Гречка показала пальцем в сторону ветхих домиков, позади которых была гнилая дверь в дупло огромного дерева. Только хорошие плотники в деревне могли такой себе позволить, но, видимо, даже навыки не остановили бедность.
Мариам безо всяких размышлений ринулась к тому дому, обходя стороной нервных местных жителей, со страхом глядящих на гостью, однако вернее будет сказать «вторженца». Дверь дома с грохотом упала наземь, Мариам без слов выбила петли войдерумом звука, вслед за которым слышался из этажа ниже тревожный детский глас: «Мама, кто это?» На входе не было ни души, только небольшая тумба со свечой и, поднявшаяся от падения двери, пыль. Мариам хладнокровно не обратила внимания на детский девичий голос снизу; она сделала это неосознанно, интуитивно. Её цель превыше жизней остальных. Так она думала пару секунд, пока не ступила на первую ступень винтовой лестницы.
По телу прошла дрожь, разум ослушался родовой крови. Крови Малики Лакшата – властной и идущей по головам. Только сейчас Мариам осознала, что идёт не просто к похитителю – она вторглась в чужой дом. Тогда она сглотнула воздух и захотела решить всё мирным путем: «Дурон, я знаю, ты там! Я пришла сюда за мальчиком, просто верни его, и никто не пострадает!» После этих слов, снизу Мариам ожидала услышать ответ Дурона, хоть и не скорый, однако голос с нижнего этажа показался быстро. Только эти слова не были ответом на требование Мариам. Эти слова говорил маленький ребенок своей матери, будучи напуганной:
– Мама, мне страшно!
– Тише, моя хорошая, всё в порядке: дяди из Лакшата перестанут к нам ходить.
– Папа же обещал! Папу перестанут бить! Почему они опять пришли?
– Всё будет хорошо, пожалуйста, потерпи немного…
Мариам остановила шаг от шока. Теперь совсем не ясно, что делать. Если пройдет дальше, все поймут, что она из Лакшата, но и оставаться никак нельзя; осталось надеяться только на красноречие:
– Прошу прощения за вторжение, не бойтесь! Я не Лакшата, ваш муж ночью похитил моего друга, мне нужен только он!
– Прошу, уходите! – устало выкрикнула женщина под плач своего чада.
Мариам всё ещё стояла на ступени и не решалась спускаться дальше, её мысли о возможном решении проблемы прервались ускоренными шагами сзади: кто-то замахивался оружием, спрятавшись на верхнем этаже. Реакция Мариам не подвела: она успела обернуться и оттолкнуть волной звука нападающего. Она не сразу разглядела, кто это был: рефлексы не думали о том, чтобы осматривать врага. И только когда он с грохотом обвалился на стол, Мариам увидела тонкую, старую фигуру со ржавым мечом в руке, кажется, это было его единственное оружие. Пока он с трудом вставал, Мариам говорила:
– Это ты похитил мальчика?! Говори, где он!
– Да… Этот грех на мне. Прости меня, Тасим, прости меня грешного! – вставая, опираясь на ржавый меч, со слезами на глазах сказал Дурон.
– Тебе следует просить прощения у меня. Где мальчик? Зачем ты его похитил?
– Мне нужны были илго, иначе деревню бы сожгли, что мне ещё оставалось?
– Что ты с ним сделал, ублюдок? – Мариам схватила мужчину за воротник и подняла, сверля его взглядом. Она надеялась услышать, что Дзин где-то рядом.
– Я скажу! Всё скажу!
– НЕМЕДЛЕННО! – мысли о том, что могло произойти с Дзином за несколько часов сильно нервировали Мариам, и та ударила мужчину о стену, чтобы тот быстрее ответил.
– Ты ведь тоже Лакшата, почему ты…
– ГДЕ МАЛЬЧИК?! – ударив со всей силы кулаком о стену рядом с головой Дурона, поторопила Мариам.
– Л-люди Лакшата обещали простить все долги и не приходить больше в деревню, если отыщу войдера ветра и приведу к ним. Им нужна информация о парящем острове. Утром они пришли и забрали его; сказали, что пойдут с ним на Пик Древних.
– Откуда ты знал, что войдер ветра здесь, на юге?
– Я совсем случайно заметил вас, ещё когда плыли на лодке по болотам…
– Так ты следил за нами?
– Я просто хотел защитить деревню, прошу, не убивай меня!
– Веди меня к Пику.
– Что? Но это невозможно, там бушует сильный ветер!
– Меня это не волнует.
– Прошу, пощади!
– Я сделаю это, если поведешь меня к Пику Древних.
Хоть шелковые одеяния Мариам не внушали Дурону никакого доверия, он хотел, чтобы Тасим простил его грех. И в то же время, Дурон не хотел быть убитым Мариам, хоть и на самом деле, если бы тот отказался, она не стала бы убивать мужчину.
Глава 7 «Вдали от эшафотов: возвышение»
Всю дорогу Мариам было жаль Дурона, однако, в это же время не давала покоя мысль, что человек, ведущий её к Пику Древних, похитил её друга и поставил выполнение миссии под угрозу. Один трусливый человек может представить угрозу всему Ламмеру. Ещё без единых потерь война против рабства началась, как только та появилась.
Но когда-то давно, ещё во второй эре, на вершине самой великой горы в Ламмере сражались два непобедимых героя: покровитель священных воинов против величайшего войдера всех времен. Взобравшись на холодную вершину Пика Древних, человек имел честь сражаться на стороне этих титанов, полных мощи и жизненной силы. День сменяла ночь, рассвет Сэн озарял багровый снег и уходил в закате, но воины оставались на месте и сражались до последней крови только ради того, чтобы узнать, кто из двух величайших героев сильнее. Этими героями были Тасим и Родиз, и когда оба пали после нескольких месяцев беспрерывной войны, остатки воинов ходили по миру и распространяли новую религию.
Они разделились на два лагеря, обустраивая по всему Ховаку храмы своих новых богов и проповедуя в небольших поселениях, потихоньку подходя к древним столицам, где именитым королям и императорам преподносили идеи и учения Тасима и Родиза. Одни говорили, что Тасим – великий паладин и защитник слабых, а другие, что Родиз – покровитель пытливых умов и жаждущих силы. Несмотря на то, что Тасим и Родиз отличались от простых людей только огромным потенциалом войдерума. Сражающиеся на их стороне люди и зверолюди присвоили им титул богов и долгое время поклонялись им. Именно они создали новую религию, и заставили весь Ховак поверить в неё, однако, в то время, Ламмера была огромной, безжизненной пустошью и лишь на болотистых берегах выживали маленькие племена, что через долгие кольца смогут перебраться на север и запад, дабы выстроить на песчаной пустыне и бурых горах поселения, что в будущем станут крупными клановыми домами.
Паствы обошли стороной коренной народ Ламмеры, они считали их дикими и неугодными новой религии, оттого до сих пор южные племена являются приверженцами старой веры. На юге большинство людей – язычники, а Пик Древних для них является пристанищем бога ветров и камней, защищающих и придающих силу народу Ламмеры.
Но в Ховаке есть народ, не верящий ни в какого бога. Они собираются в коммуны и живут далеко от цивилизации, изредка устраивая фестиваль для того, чтобы получить драгоценные илго и купить ресурсов и провизии. Желтокожий народ ветра, живущий на парящих островах и выращивающий рис и лимонные деревья. Во время великой войны, они были непричастны и не поддерживали ни одну из сторон конфликта, беззаботно развлекаясь на парящем острове. Множество правителей государств знают о том, за счет чего небесный остров парит наравне с облаками. Внутри храма Тянь Шу на острове спрятан камень, охраняемый самыми сильными войдерами ветра от нежеланных гостей. Ещё в начале третьей эры, когда войдеры подвергались гонениям, человек по имени Тянь Шу, прятавшийся на архипелаге Кингстон, решил создать небесное пристанище для всех, кто хочет избавиться от напастей цивилизованного мира. Тянь Шу построил в центре острова храм, внутри которого запечатал в древнем артефакте – камне Вей-Шень – половину своей памяти и силы войдерума. Земля начала дрожать под ногами, остров отделялся от своего основания и взмыл в облака.
Спустя несколько колец Тянь Шу научился контролировать камень Вей-Шень. Тянь Шу собирал по всему миру войдеров ветра в свою обитель, где все могли расслабиться и жить беззаботно, а самых умелых монахов он обучил использовать великую силу Вей-Шень для удержания острова в небе. Но на протяжении всей истории множество государств и преступных организаций охотились за древним артефактом, пока потомок Тянь Шу в четвертой эре не объявил: «Небесный остров является территорией нового государства – республики Тяньшан, его народ не объект охоты – это граждане моей страны!» Хоть и ежедневные нападки на остров прекратились, в Ховаке всё ещё остались злодеи, жаждущие получить силу камня Вей-Шень. Прошлое строит дорогу к настоящему, в котором происходят действия прямо сейчас, на Пике Древних:
Несколько часов Мариам и Дурон взбирались по горной тропе к Пику Древних, пока холод пробирался даже сквозь толстые шубы, взятые мужчиной из родной деревни. Ветер свистел, огибая скалы; морозный воздух на вершине был колким и недружелюбным, хоть и легко вдыхался в лёгкие. Мариам торопилась, ускорив шаги, и всё глубже вбивала следы ботинок на свежем снегу, пока не добралась до вершины.
Её взгляду предстало место неравной битвы: двое солдат Лакшата против неопытного войдера ветра. Он лежал на снегу без тёплой одежды, согреваемый только собственной кровью. Солдаты, завидев Дурона, незамедлительно достали пистолеты и направили их на незваных гостей со словами:
– Позволь спросить, Дурон: ты настолько жалок, что захотел в последний раз увидеть мальчика, или в тебе заиграло настолько мощное безрассудство, что ты решил броситься в бой против Лакшата?
– Простите меня, господин, я не мог сюда не прийти…
– Кто эта женщина рядом с тобой? Что ты задумал? Отвечай!
Мариам было сейчас не до разборок Дурона и солдат. Главнее всего было спасти Дзина и продолжить миссию, поэтому она воспользовалась моментом и попыталась найти ритм в словах солдат. Букву за буквой издавали звуки, но грубый голос солдат разрывал эту связь раз за разом, пока не послышался громкий выстрел и хлюпанье крови вслед за ним – Дурона застрелили на месте и уже собирались открыть огонь по Мариам. Тогда ей пришлось прочувствовать мелодию в разрыве плоти пулей и последним хрипом Дурона, чтобы нанести ответный удар! Во время совершения техники она сняла капюшон, и тогда солдаты увидели знакомое лицо и сглотнули слюну от страха. «Госпожа?» – Сказал один из солдат перед тем, как опустить пистолет, но было уже поздно. Опасный войдерум звука начал свой ход: силуэт Мариам расплывался, в её ладони оказался пистолет, а на лице проглядывалась жестокая ухмылка товарища солдата; тогда он обозлился и крикнул: «Я знал! Я знал, что ты предатель! Сучье отродье, я убью тебя!» Не успел солдат снова поднять пистолет, как сбоку прилетела пуля в висок и раздробила череп, превратив половину головы в кровавое месиво. Мозг ещё функционировал, и солдат ощущал адскую боль; его отлетевший от головы глаз лежал на снегу и смотрел снизу вверх на надменное лицо товарища с пистолетом в руке. Это так взбесило солдата, что напоследок, нацелившись на товарища, он выпустил все оставшиеся патроны, один из которых попал в бедро Мариам; ноги подкосились, и она упала на снег. Хоть пуля и не задела кость, боль была невыносимой. Тогда солдат, стрелявший по товарищу, подскочил, доставая из рюкзака медикаменты, и кричал: «Моя госпожа! Вы в порядке?!» Солдат Лакшата сразу же ринулся спасать дочь правителя, которую народ всего клана так давно не видел. Он не мог поверить, что она стоит перед ним – непостижимый символ будущего клана, пропавший человек. Он не мог позволить ей умереть. Мариам позволила солдату обработать рану: он незамедлительно достал пулю из бедра, зашил и перебинтовал ногу в кратчайшие сроки. Мариам смогла встать и медленно шагать. Она обернулась на труп Дурона и, вспоминая жену и детей, до сих пор ожидающих его дома, с горечью попросила солдата похоронить его здесь по-человечески:
– Он не должен здесь так лежать…
– Но, госпожа, этот человек всего лишь южан. Они и без того постоянно мрут на улицах.
– Это был приказ, недоносок.
– Прошу прощения, госпожа, я не хотел вас оскорбить…
Мариам достала аптечку из рюкзака солдата и кропотливо обрабатывала мальчику раны. Она сняла с себя всю тёплую одежду, окутала ею Дзина и стала быстро замерзать под колющим ветром.
Пока солдат копал могилу, Мариам, красными от мороза руками, скованными движениями пальцев забрала у трупа из рук пистолет с патронами и перезарядила. И когда солдат закопал Дурона во льды, обернувшись, он увидел перед собой озлобленное лицо Мариам и дуло пистолета: «Это тебе за Дзина.» Человек упал наземь и умер, так и не успев понять, почему почтенная госпожа обернулась против него? Жизнь так легко прерывается и спасти её тяжело.
Хромая и стиснув зубы от боли, Мариам подняла Дзина и понесла его на хрупких плечах. «Ты не можешь умереть здесь, Дзин, ты спас меня на корабле ценой своей жизни. Я не брошу тебя здесь!» Мальчик почти не дышал, его пальцы никак не двигались, но Мариам слышала слабое биение сердца и кричала себе: «Ты не умрешь!» Всё это ей напоминало тот самый страшный сон, когда дорогой ей человек становился холодным трупом на руках. Это горькое чувство собственной беспомощности, «Я могла спасти тебя.» Но не смогла. Тот отвратительный день из детства, преследующий её в кошмарах, теперь является наяву. Этот выжженный миг под сердцем заставлял Мариам сомневаться в своих силах: до подножия ещё очень далеко, сможет ли она пройти с Дзином на плечах и не замерзнуть насмерть? Во всяком случае, она не хотела бы выжить ценой жизни друга.
В один момент рана на бедре открылась, и кровь растеклась пятном по толстому слою бинтов. Мариам застонала от боли, но продолжала идти не смотря ни на что. Хруст снега под ногами поддерживал её силы войдерума и не давал упасть в обморок. Ей уже виднелись близ подножия болота, ещё час – и Дзин будет спасён. Хоть Мариам была на грани обморожения в своих шелковых одеяниях, почти полностью засыпанных снегом, ноги сами вели её к пути. В какой-то момент она перестала их чувствовать: они были, словно колеса кареты: деревянные, безжизненные части, ведущие только вперед.
Когда осталось пройти ещё полкилометра, разум Мариам помутнел; она взглянула на свои красные ноги, и те от бессилия не смогли сделать и шагу. Мысль о том, что можно закрыть глаза всего на секунду и отдохнуть манила Мариам после нескольких часов спуска с Пика Древних. Взять передышку и во сне видеть Дзина в целостности и сохранности. Она упала в снег лицом вниз совершенно без сил, она не чувствовала ни рук, ни ног. Всё тело в блаженном сне и холодном, колком морозе.
