Стейси Кларк
Когда рассеется туман. Книга 2
ЧАСТЬ 1
Пролог
Он медленно поворачивает в сторону дома, который временно является его пристанищем. За долгие годы он привык постоянно менять места обитания, переезжая с определённой периодичностью. Это его не напрягало, наоборот, стало смыслом жизни. Как и в отношениях с женщинами, он любил новизну и старался не прикипать душой и сердцем к одной-единственной. В его жизни была всего лишь одна девушка, которую он любил по-настоящему. Первобытно, страстно, с головокружением и биением сердца при одном взгляде на её хрупкие плечи и милое личико. Как же давно это было… Почти в другой жизни… Хотя она никогда не отвечала ему взаимностью и считала его лишь другом, он не переставал любить её даже после того, как она умерла. С годами боль притупилась, но не ушла бесследно. Он просто научился жить дальше… Вот и вся история без счастливого конца.
Подъехав вплотную к воротам, мужчина нажимает на кнопку автоматических дверей, но ничего не происходит. Нажимает снова. Ничего. Трясёт брелок, будто это чем-то поможет, хмурится. Вытягивает шею, всматриваясь в окна соседних домов. Свет горит везде, значит, дело не в этом. Может, батарейка села? Как давно он её менял? Он вздыхает и открывает дверь автомобиля. Придётся входить через калитку и открывать ворота вручную. Ох уж эти современные технологии! К ним привыкаешь довольно быстро, а когда жизнь заставляет делать то, к чему ты не привык, – это начинает напрягать, а иногда просто злить. Особенно в такие дни, как сегодня. Уже с утра день начался не по плану, и к вечеру он вымотался так, что еле на ногах стоял. Хотелось просто лечь в постель и уснуть.
Вставить ключ в замочную скважину получатся у него не с первого раза. Фонарь, который должен включаться автоматически, реагируя на движение, не работает. Значит, дело всё-таки в электричестве. Странно… Подсвечивая фонариком телефона, он наконец-то достигает цели. Но успевает сделать лишь один поворот ключом, когда на его плечо приземляется чья-то рука. Он вздрагивает, и все волоски на теле резко встают дыбом. На долю секунды он замирает, а потом медленно поворачивается, чтобы посмотреть на того, кто посмел нарушить его покой в столь позднее время.
– Тебе привет от Александра Владимировича, – жутковатым басом говорит стоящий позади долговязый парень.
Прежде чем хоть как-то отреагировать на эти слова, он получает тяжёлый удар в челюсть, который отключает его разум от реальности. Тело безжизненно падает на землю, попутно ударяясь головой о муравейник, который он так долго хотел убрать, но руки всё никак не доходили. Незваный гость оттаскивает его за руки вглубь кустов. Это получается у него довольно ловко, не смотря на разницу в весовой категории у обоих. Затем он набирает чей-то номер, перекидывается с собеседником парой фраз, убирает телефон в карман куртки, подбирает с земли телефон пострадавшего и суёт его туда же. Ждёт, когда подъедет тот, кому он звонил минуту назад. Вместе с напарником они загружают бессознательное тело в машину внедорожника и медленно трогаются, стараясь не создавать лишнего шума.
Когда мужчина очухивается, его глаза ещё долго не могут сфокусироваться на чём-то конкретном. Он встряхивает головой, но жалеет об этом. Плохая была идея, потому что голова начинает кружиться, стены плыть, к горлу подступает тошнота. Какое-то время он просто сидит с закрытыми глазами. Именно сидит – это он понимает сразу. То, что у него связаны руки, доходит постепенно. Мысли путаются, не желая возвращать хозяина в реальность. Да он бы с радостью в неё не возвращался, потому что понимал – дело плохо…
– Что-то ты слабенький какой-то, – слышит он знакомый бас, за которым следует цоканье языком.
Его голова начинает надуваться, словно пузырь, от этого противного цокающего звука. Хочется орать, чтобы он прекратил. В следующую секунду на него льётся ледяная вода из бутылки. Лишь на мгновение становится трудно дышать, затем резко отпускает.
– Спасибо, – стараясь не подавать вида, что ему плохо, с сарказмом выплевывает он.
– Не думал, что мой удар будет настолько сильным. Давно не тренировался. Думал, потерял навык, и решил приложить все свои силы, – хмыкает тот, подставляя вторую бутылку к его рту. Он жадно пьет. – Дай знать, когда сможешь поговорить. Могу дать полчаса, не больше. Ты и так был в отключке довольно долго, а время, как говорится, – золото.
Мужчина вздыхает, собираясь с силами и мыслями. Ему и больше доставалось, но в силу разгульного образа жизни в последние годы, недосыпания и прочих жизненных обстоятельств, его тело, видимо, не хотело поддаваться уговорам разума.
– Пара секунд, – хрипит он, пытаясь сесть поудобнее, насколько это возможно с привязанными руками.
Ноги привязать забыли… или не посчитали нужным. Впрочем, не важно.
– Раз, два… – считает его обидчик, присаживаясь рядом на корточки и вглядываясь в его распухшее от удара лицо. – Доктор нужен?
– Как благородно с твоей стороны, – хмыкает мужчина, закашлявшись. – Справлюсь…
– Ты ведь сам понимаешь, почему ты тут… – вставая, произносит он и начинает вышагивать туда-сюда со скрещенными на груди руками.
– Допустим…
– Вот и славно. Значит, не придётся ничего объяснять и выпытывать. Обойдёмся малой кровью. Мы тут справки о тебе навели. Жаль, что раньше этого не сделали. Наш косяк. Умеешь же ты пудрить мозги. Что же с тобой делать, Евгений? Или Константин? Как предпочитаешь, чтобы тебя величали?
Он стискивает зубы, но продолжает невозмутимо пялиться в лицо долговязому.
– Вижу, тебе наплевать… Ладно. Я бы мог просто убить тебя и пустить на корм рыбам, но Александр Владимирович всегда против крайних мер. Он считает, что с любым человеком можно договориться. Я же считаю, что не со всеми. И ты как раз один из таких. Тебе повезло, что не я тут решаю, что делать.
Долговязый прекращает свое хождение, которое уже начинает раздражать. Женя вздыхает с облегчением, ожидая продолжения разговора. У него нет никаких сомнений в том, что этот парень говорит правду. Он более чем наслышан о нём, даже приходилось пару раз пересекаться. Верный пёс Волкова-старшего. Свою работу знает, служит хозяину верно уже много лет. Договариваться о чем-то с ним бесполезно, поэтому приходится только молиться и ждать его предложений. Он надеется на своё везение. Ещё ни разу в жизни оно не подводило.
– Думаю, ты можешь просто исчезнуть. Ты это умеешь. – Долговязый хмурится, будто то, что он предлагает, ему совсем не по душе. – Но для начала ты должен сделать кое-что для нас.
– И что же? – подаёт голос Женя, зацепившись за предложение, как за спасительную соломинку.
– Всё очень просто. Вижу, ты с Соболевыми очень сдружился. С Вадимом тусуешься, с Катей общаешься…
Женя издаёт короткий смешок.
– С Катей? Мы пару раз разговаривали, и то потому, что судьба так распорядилась.
– Тогда это будет сложнее для тебя. А может, и проще. Смотря с какой стороны посмотреть.
– Что именно?
– Ты должен её устранить…
– Предлагаешь её убить? – в горле мгновенно пересыхает. Это слишком даже для такого, как он.
– А это уже не мои проблемы. Делай, что считаешь нужным: можешь соблазнить, увезти на другой конец земного шара принудительно, запугать до смерти байками о том, что для неё это будет лучший выход из ситуации. Да что угодно! Лишь бы она под ногами не путалась. Ты же умеешь втираться в доверие к людям. Работа у тебя такая. На войне все средства хороши.
– Слишком много шума вокруг одной бабы. Тебе не кажется?
– Что мне кажется или не кажется – не твоё дело. И не моё это дело – обсуждать хотелки босса. У меня есть приказ – я его выполняю. Работа такая. Если Александр Владимирович считает, что она плохо влияет на его сына, значит, так оно и есть. Остальное мне не важно.
– Почему я? Её бывший муж отлично бы с этим справился. Она до сих пор бегает вокруг него, как наседка над яйцом.
– Она ему не нужна. Я пытался. Деньги взял, жену выкинул. Есть шанс, что он сделает для нас хоум-видео, которое мы можем использовать против неё, но я бы на это не надеялся. Они с Ярославом Александровичем вроде как прикипели друг к другу. Слишком. Невооружённым взглядом можно заметить перемены, которые произошли в нём с их так называемого романа. По мне, она на него хорошо влияет. Но вот отец… Тут он решает, не я. Жалко бабу, конечно. Жила бы сейчас спокойно. Так что это вилами на воде писано, что она вдруг возьмёт и даст своему бывшему мужу. Если только он её не изнасилует, бедолагу. Но это уже будет не то, что нам нужно. Товар ненадлежащего вида мы не примем.
Женя издаёт слабый рык. Всё, что касается женщин, для него воспринимается слишком близко к сердцу. Можно обидеть мужчину, но женщину – никогда. Это некое табу по жизни. Особенно после того, что случилось с той, которую он так любил и боготворил. Но каким образом можно “устранить” женщину, которая втюрилась в Волкова-младшего по уши, он не знает. Зато знает, кто может сделать это за особую плату… Он встряхивает затуманенную голову, чтобы избавиться от этих греховных мыслей. Капельки воды с волос разлетаются в разные стороны.
– Может, ей денег предложить? – будто разговаривая сам с собой, произносит он вслух.
– Предложи! Какие проблемы! Это сейчас твоя забота, не моя. Должен же ты как-то искупить свою вину. Избавься от этой бабы и уезжай. И больше не суй нос не в свои дела, понял? Мне жаль, что так получилось с твоей подружкой, но она сама сделала свой выбор. Её никто насильно не принуждал.
Челюсти Жени сжимаются ещё сильнее, так что начинают ныть зубы. Головная боль возвращается.
– Расслабься. Не ты первый, не ты последний, у кого не получилось. Таков путь… – хмыкает долговязый, подойдя вплотную и по-дружески похлопывая его по плечу.
Но расслабиться не получается. Ни сейчас, ни когда его тело просто вышвыривают из внедорожника обратно на то место, с которого всё началось. Он больно ударяется плечом о землю и откидывается на спину, аккуратно кладя голову в прохладу утренней росы. Закрывает глаза.
– Думаю, больше не увидимся. Удачи, – выкрикивает из открытого окна авто долговязый и давит на газ.
Только когда машина скрывается из вида, он находит в себе силы подняться. Его автомобиль так и стоит у гаража, дожидаясь своего хозяина, а ключи от калитки торчат из замочной скважины. Только солнце, поднимающееся из-за горизонта, напоминает о том, что ему это всё не привиделось.
– Спасибо, что не убили, – тихо шипит он себе под нос, делая новую попытку отпереть калитку.
Глава 1
Ева
Иногда в жизни случаются действительно хреновые вещи. И когда это происходит, ты понимаешь: всё остальное, что ты считала огромными проблемами, на самом деле – сущие пустяки…
Мне хочется верить в то, что однажды я проснусь, и всё происходящее окажется лишь сном. Я посмеюсь и скажу себе: “Ну и выдумщица ты, Ева! С твоей фантазией только книжки писать!”. Пожалуйста, пусть это будет только плодом моей больной фантазии!…
Я стою у окна и смотрю на засыпающий город. Любимое занятие по вечерам: с чашкой горячего ароматного чая наблюдать, как город постепенно готовится ко сну. В окнах соседских высоток один за другим гаснет свет, прохожих становится всё меньше. Лишь одинокая пожилая дама из соседнего дома выгуливает своего пса. Это уже традиция. Не смотря на огни фонарей, магазинных вывесок и фар проезжающих по автостраде машин, город кажется мне каким-то мрачным, печальным и одиноким. Таким же, как и моё отражение в до блеска начищенном стекле, которое я с особенной тщательностью натираю в последнее время. Мне всё время кажется, что оно недостаточно чистое, недостаточно идеальное для такого шикарного вида.
В голове постоянно крутятся одни и те же вопросы: “Куда уехала мама?” и “Почему она никому ничего не сказала?”. Я вновь возвращаюсь в тот день, когда слышала её голос в последний раз. Прокручиваю наш разговор заново, чтобы вытянуть из глубины подсознания хоть какую-то информацию, способную пролить свет на её исчезновение. Если честно, тогда я не была готова рассказать маме о разногласиях с Тимуром, с которыми мы столкнулись спустя пол года совместного проживания. Накануне мы снова поругались, и, кажется, я была слишком раздражена, чтобы говорить с мамой об этом.
Я выросла далеко не в идеальной семье, хотя все мои друзья были уверены в обратном. Не считала нужным выносить сор из избы и жаловаться на свою жизнь. Только Тимур знал о наших семейных проблемах. Я догадалась, что отец гуляет от матери в подростковом возрасте. Тогда уже было бесполезно что-либо скрывать. Я стала достаточно взрослой, чтобы понимать, почему папа часто задерживается на работе, а иногда и вовсе не ночует дома. Мама делала вид, что всё хорошо. Это ужасно раздражало, злило, а иногда просто приводило в бешенство. Что поделаешь, у подростков такое случается: любая мелочь способна довести до отчаяния.
Я часто начала отпрашиваться с ночёвкой к подругам, чтобы не наблюдать воочию этот театр идеальной семьи, который они разыгрывали по вечерам: семейный ужин. Как можно вообще принимать пищу в такой обстановке? Меня буквально тошнило от одного этого словосочетания. Не спорю, я тоже принимала участие в хорошей актёрской игре и в этом мне не было равных. Оттачивала свои навыки почти каждый день и добилась отличных результатов. Родители даже не догадывались о моём подхалимаже. А я просто строила свой идеальный мир, в который сама верила. Только став старше, я поняла, что пришла к тому же, к чему и мои родители: к жизни в мире иллюзий и самообмана.
С Тимуром мы знакомы довольно давно, жили в одном районе. Он заменял мне старшего брата: на учёбу и обратно мы всегда шли вместе. С ним было интересно. Тимур был старше меня на пять лет и казался таким взрослым, мудрым и рассудительным, что я невольно очаровалась им. Почти в рот ему заглядывала, пока оттуда выходил поток несвязной речи. Сейчас я вспоминаю эти моменты с улыбкой. Какую ерунду он только не плёл, чтобы меня заболтать, какие только истории не выдумывал, чтобы поднять мне настроение. Так начиналась наша дружба.
Когда Тимуру стукнуло шестнадцать лет, у него появилась первая девушка, к которой я его дико ревновала. Наши совместные походы в школу стали ограничиваться путём в одну сторону. Обратный путь мне приходилось преодолевать в гордом одиночестве, потому что кое-кто провожал свою ненаглядную до самого подъезда её дома, который, кстати, находился довольно далеко, и нужно было идти совершенно в противоположном направлении. Гордость не позволяла мне раскисать. Я упорно делала вид, что нашей дружбе ничего не грозит. А Тимур просто подначивал меня, тыча в бок локтем очередным утром, когда видел, что я дула губы: “Ты обижаешься, что ли, Кукла?”. Это прозвище он дал мне, когда в первый раз увидел с двумя косичками и огромными бантами на голове, аккуратно заплетёнными мамой на первое сентября. “С чего ты решил?” – отвечала я и начинала наперебой рассказывать о последних новостях, будто ничего и не случилось.
Ближе к его совершеннолетию я заметила, что Тимур стал смотреть на меня другими глазами. Он не видел во мне ни сестру, ни просто подругу, а что-то гораздо большее. К тому времени он успел сменить уже кучу девчонок и постоянно жаловался мне по секрету, что они все его не устраивают. Это сблизило нас ещё сильнее. Когда Тимура забирали в армию, он просил меня дождаться его. Я не придала этому значения и думала, что это очередная неудавшаяся шутка. Впрочем, ждать его не входило в мои планы. Он по-прежнему был для меня недосягаем. Даже в самых безумных фантазиях я не позволяла себе думать о том, что мы будем вместе. Несомненно, я скучала. А ещё у меня напрочь сносило крышу от того, что происходило за закрытыми дверями нашей семейной квартиры. Поэтому я пошла своим путём…
– Кукла, ты дома? – Голос Тимура отрывает меня от погружения в прошлое. Я даже не услышала, как щёлкнул замок и дверь открылась.
– Да, я дома.
Закрываю жалюзи, плотно занавешиваю шторы, нажимаю выключатель. Люстра загорается, ослепляя яркой вспышкой света. Инстинктивно зажмуриваюсь.
– Вот ты где, – говорит Тимур, появляясь на пороге кухни-гостиной. – Опять смотрела в окно?
– Как обычно, – пожимаю я плечами и ставлю пустую кружку в раковину, поворачиваясь к нему спиной.
Он подходит ко мне сзади и обнимает за плечи, нежно целуя в шею. Улыбаюсь, прикрывая глаза от удовольствия.
– Как прошёл твой день? – осторожно спрашивает, разворачивая меня к себе лицом. В последние дни этот вопрос заставляет моё сердце биться чаще.
– Ничего нового, – вздыхаю, отводя глаза в сторону. Если я вновь увижу его сочувственный взгляд, то не смогу сдержать слёз, постоянно накатывающихся на глаза.
– Она найдётся, вот увидишь… Всё будет хорошо! – пытается он меня успокоить, целуя в приоткрытые губы.
– Прошло уже две недели, Тим… Она бы уже давно дала о себе знать. Я где-то читала, что если человека не нашли в течение нескольких суток, то шансы найти его живым равны нулю.
Я выставляю руку вперёд, блокируя его попытки вновь меня поцеловать, и делаю шаг в сторону.
– Это другой случай. Она не потерялась по дороге с работы или гуляя по парку. Она просто ушла. Она забрала с собой все свои документы и необходимые вещи. Дверь была заперта на ключ. Никаких следов взлома. Никаких следов борьбы. Просто ушла… – Эти слова он повторяет, как мантру, уже не впервый раз, убеждая не только меня, но и себя в этом. Хотя мы оба понимаем, что моя мама никогда бы так не поступила.
– Хотелось бы верить… Но почему она никому об этом не сказала? Почему не взяла с собой телефон? Не написала записку, в конце концов? Это как-то странно, не находишь?
– Не хотела, чтобы кто-то знал… Были причины… Не знаю. Мы не детективы, чтобы строить свои версии. Пусть этим занимается полиция.
– Я не могу так просто сидеть и ждать… Нужно что-то делать. Время уходит. Люди просто так не исчезают без причины. Нужно поговорить с Лесей. Она чего-то не договаривает. Она что-то знает, я уверена, – тараторю я, в надежде на его поддержку.
– Думаю, она уже поделилась всем, что знает, со следователем. Оставь это дело профессионалам, Ева.
– Это моя мама, Тим! – уже не сдерживая эмоций, повышаю я голос.
Он открывает и закрывает рот, как выброшенная на берег рыба, пытаясь подобрать слова. Я понимаю, наше совместное проживание началось далеко не радужно. Пол года, как на пороховой бочке. Сначала я переживала за маму, потом за папу, затем умерла бабушка… а теперь… Теперь я вообще не знаю, как жить дальше… Проблемы должны были нас сблизить, но по факту мы только отдаляемся друг от друга.
– Отлично! Ты была нянькой для своих родителей всё это время. Скажи, хоть какой-то толк из этого вышел? Помню, ты мечтала о том, чтобы они развелись. Потом ты пыталась убедить их, что они созданы друг для друга. Теперь ты возомнила себя детективом! Мне кажется, или у тебя просто приступы героизма? Когда в твоей жизни будет место для наших отношений, Ева?
Эти слова, вылетающие из его уст, действуют на меня словно яд ядовитой змеи. Моё тело парализует. Я не могу двигаться, не могу дышать, не могу вымолвить ни слова.
– Я устал… Устал ждать, когда ты наиграешься в дочки-матери и начнёшь жить своей жизнью! Тебя интересуют только твои проблемы! Ты хоть раз спрашивала меня, что я думаю по этому поводу? Тебе плевать на моё мнение! Тебе плевать на меня!
Глаза Тима полны отчаяния. Я отчётливо слышу, как трещит по швам его терпение, а вместе с ним и наши отношения. Но разве я могу пустить ситуацию на самотёк?
– Прости, что доставляю тебе массу проблем, Тим! – с укором бросаю я. – Но если мы сейчас не можем с ними справиться вместе, чего тогда ждать в будущем?
Я демонстративно ухожу в спальню, оставляя после себя напряжение, висящее в воздухе, а свой вопрос – без ответа. Он и не нужен. Всё и так ясно, как божий день. Мы медленно, но верно падаем в пропасть. Наше расставание – лишь вопрос времени.
Наш роман изначально был построен прежде всего на дружбе. Тимур был тем человеком, которому я могла доверять самые сокровенные мысли, спокойно рассказывать о проблемах, болтать ночи напролёт. С ним было легко. До тех пор, пока мы не стали жить вместе. Именно с этого момента начались взаимные разногласия. Он перестал слышать меня, перестал понимать. Когда речь заходила о разводе родителей и тех чувствах, которые я испытывала, он отмахивался или просто менял тему. Своим пренебрежением Тим оборвал единственную ниточку, на которой держались эти отношения.
Я слышу, как захлопывается входная дверь. Это уже вошло в привычку. После каждой нелепой ссоры Тим сбегает. Я никогда не спрашиваю, где он был и что делал. Не хочу быть брюзгой и подливать масло в огонь расспросами. Если он предпочитает одиночество или чужую компанию, вместо того, чтобы решать наболевшие проблемы, так тому и быть.
Подхожу к шкафу и встаю на цыпочки, чтобы достать с верхней полки ежедневник, бережно спрятанный мной под стопкой вещей. Одиночество всегда даёт старт потоку мыслей. Сажусь на кровать и пролистываю свои записи. В список важных дел добавляю пункт: “Поговорить с Лесей”. Останавливаюсь на странице, на которой крупным планом написано имя – “Ярослав”, обведённое несколько раз. Добавляю к имени большой знак вопроса. Я совершенно ничего не знала об этом загадочном мамином поклоннике. Каждый раз, когда я пыталась у неё что-либо узнать про него, она увиливала от ответа.
Открываю заметки в телефоне и переписываю в ежедневник то, что удалось раскопать. Информация поверхностная и малоинформативная. Сын владельца крупной компании… По внешнему виду и не скажешь, что он из золотой молодёжи. Правда, его возраст уже не подходит под этот статус. Из-под отцовского крыла Ярослав выпорхнул лет десять назад. У меня было очень мало времени, чтобы составить его характеристику при одной-единственной нашей встрече. Первое, что бросилось мне в глаза, – это железная хватка, которой он держал маму за руку. Этот повелительный жест говорит о том, что он привык доминировать. Все сынки богатых родителей думают, что окружение должно плясать под их дудку. Избалованные дети. У меня нет никаких сомнений: если копнуть глубже, на поверхность всплывёт много дерьма. А это значит, что придётся нырнуть в него с головой…
