полная версия

Степан Витальевич Кирнос
Когда гаснут звёзды

Полная версия

III

Тяготы великих

Обитель. Тринадцать часов дня

В просторном роскошном зале собрались по истине безраздельные правители Эндерала, обличённые безграничной властью и держатели колоссальных ресурсов. Храм солнца, посвящённый Мальфасу Солярному⁸, стал и штабом для Святого ордена, который является центром, стержнем властной структуры континента. Аристократические дома запада, лендлорд севера, торговые корпорации и купеческие кланы востока – все они крутятся вокруг Ордена, как планеты вокруг солнца, обязаны ему повиноваться и следовать его политической и духовной воле. Орден, созданный самим Мальфасом из своих сторонников, приведённых в земли востока, обязан блюсти чистым и праведным феод своего бога, что он и пытается делать из последних сил.

У резного лакированного престола, обитого мягкой тканью, на фоне глобуса Вина стоит высокий мужчина. Мифриловая отделка его атлетического панциря сверкает в свете фонарей и свечей, от которых поднимаются дымчатые струйки. Седая голова отяжелена золотистым оливковым венцом, ставшим символом власти грандмастера. Он обернулся, его угнетённый морщинами лик обратился к женщине в таком же доспехе. Алый плащ за спиной дёрнувшись, зашуршал, пальцы сомкнулись на подбородке, потирая бородку и являя перстень из аэтерниса⁹ с рубином.

– Натара, твои отчёты… удручают, – уста распахнулись, неся тихую речь. – Как мы могли такое допустить? – он сделал пару шагов в сторону длиннющего мраморного стола, протянувшегося на всю длинную залу и склонился над листами пергамента, вопящими строками и абзацами об удручающей обстановке. – И в преддверии праздника Звёздной летней ночи. Праздник славы Святого ордена, его начала… омрачён такой обстановкой.

– Арантеаль, ты сам понимаешь, – женщина упёрла руки в бока, забренчав наручами о латы, задев пару тканевых подвязок. – У нас слишком мало ресурсов, слишком мало солдат, слишком мало денег. Хотя на праздник ты потратился знатно, Теалор, – укорила Тручесса грандмастера, почесав насыщенный чёрный волос, убранный в шишку на затылке.

– Вот, – он подхватил один из рапортов. – Недокомплект полка в Речном больше сорока процентов. У них нет ни пушек, ни пороха, ни оружия. Башни мирадов без надлежащей охраны. Флотские соединения лишены орудий, ремонтных материалов, торговые суда не могут обеспечиться конвоем.

– Арантеаль… прошу.

– И светоч, Натара. Нужно больше материалов, – с фанатичностью заговорил грандмастер. – Ты знаешь, какой угрозе мы противостоим. Если понадобится, я готов увеличить налоговую ставку на пять процентов для горожан и семь для крестьян, чтобы собрать денег для материалов и изысканий.

– Теалор, хватит…

– И ещё, – Великий магистр подхватил ещё один отчёт, будто бы не слыша Тручессу.

– Арантеаль, прошу, давай обойдёмся без этого, хотя бы в преддверии праздника! – едва ли не умоляет Натара, перебив его. – Я хочу отдохнуть, – её рука провела по небольшой маске на столе, которая похожа на морду львицы. – С шести часов утра я только и занимаюсь, что эти долбанным планированием. Выстави караул, назначь патрули, определи усиленную дневную и ночную стражу и обеспечь охранение знатных особ. Может для тебя это и праздник, а для меня – самый настоящий геморрой. Кто-то празднует с утра, а я только и занимаюсь тем, чтобы никакая сволочь не испортила праздник.

– Хорошо, – покачав головой, выдохнул грандмастер. – Прости. Просто… в последнее время всё слишком странно и тяжко. «Прорицатель» где-то бродит, северные земли кишат беспутными, да и денег практически нет.

– Арантеаль, а ты пойдёшь на бал или проведёшь праздник в обнимку с этой кучей металлолома на которую вы едва ли не на ладан дышите? – съехидничала Натара, взявшись за маску и скрыв иссушённое годами лицо за образом гордой и статной львицы, украшенной узорами золота.

– Конечно. Должен же я что-то там… сказать.

– А Джорек Бартарр почему решил променять бал на боевой выход? – Натара наша небольшое зеркальце, став любоваться собой. – Он себя убить захотел у Дюнного вместе с целым взводом стражи?

– Если кто-то и убьёт Джорека, то это его зависимость к светопыли и услугам… «Красного фонаря» в Подгороде, – мрачно произнёс Арантеаль. – Ну или я, если он не бросит эту гадость…

Спокойное обсуждение проблем Эндерала было разбито возмущением. В большой роскошной зале, уставленной мебелью, шкафами с книгами, увешанной алыми стягами, появилось пару новых мужчин, облачённых в зелёные одежды. Первый – пышнобородый старик в стихарчатой рясе изумрудного цвета долины Фастрид, похожий на жреца, если бы не его воззрения. Рядом с ним идёт смуглый парень с аккуратной бородкой, одетый в длинную стёганную куртку в пол, поверх которой звенит кольчуга, обтянутая на поясе широким зелёным шарфом.

– Вы издеваетесь, сожри вас огонь! – ярким ругательством и криком обозначил своё пришествие новый участник разговоров, дёрнув себя за бороду. – Арантеаль, чтоб тебя леоран забодал, я согласился тебе помогать остановить очищение, а не участвовать в вашем утреннике! Я похож на скомороха!?

– Константин, – поднял голову Теалор, тяжело произнеся его имя. – Я всего лишь попросил тебя на празднике показать что-нибудь фееричное, не более того. Не принимать веру. А…

– Я понял тебя! – импульсивно оборвал того старик, между пальцами распахнутой ладони пробежало магическое пламя. – Но я не фокусник, чтобы выступать на ваших плясках. Я – учёный, а не факир на рынке.

– И тебя даже деньги не убедят? – спросила Натара.

– Деньги!? Я похож на портовую эрофинскую шлюху, чтобы отдаться за деньги!? Да не за какое серебро или золото!

– А Лишари говорила, что тебе нужны пару золотых, – Арантеаль стал мягко давить.

– Ах Лушиши, – привычно исковеркал имя Константин. – Только она не понимала, что я не возьму ни монеты от вас. Я работаю с вами только ради того, чтобы не сгорели в огне апокалипсиса все здравомыслящие люди и аэтерна.

– Неужто Джеспар нам солгал, говоря, что ты бы быть хотел на празднике? – слово взяла Натара.

– У Йозефа мало ума! Его мозгов хватает разве только баб тискать, да наёмником работать, – Константин хлопнул, развеяв пламя меж пальцев. – Да, я там буду. Но только для того, чтобы выпить хорошего вина. Не более того.

– Прошу тебя, Огнеспых, – стал напирать грандмастер.

– Нет!

– Я дам тебе доступ к засекреченным хранилищам архивов, а также предоставлю изучение особо охраняемых пирийских артефактов, – быстро произнёс Теалор, его взгляд продолжал буравить Огневспыха, который ради науки был готов на всё.

– Ладно, хорошо, – Константин за пару сблизился с Теалорм, и ткнув пальцем ему в лицо, грозно сказал. – Но только в этот раз.

– Вот это будет представление, – пробурчал Юслан. – Сам Константин Огневспых возле статуи Мальфаса на пару с Первосвященником будет на религиозном празднике народ развлекать.

– Заткнись, Юлан! – развернулся старик, разведя руками. – Догадайся, кто мне составит компанию!?

– Твою мать…

После небольшого вторжения Константина в зал прошло ещё две персоны. Первый – высокорослый златокожий аэтерна с зализанной назад выспренней причёской, чьё достоинство помимо высокого ума и эрудиции – бело-серый выглаженный костюм – френч, с завязанным пышным жабо, слегка прикрывающий обтягивающие брюки. Один глаз смотрит на мир через большой круглый монокль в золотой оправе. А второй – парень в чёрном пальто с фетровой шляпой.

– Мессир грандмастер, – выверено заговорил пришедший Мерраджиль. – Этот человек хотел с вами обсудить важный вопрос, как он сам выразился.

– О, святое солнце, – покачал головой грандмастер, устало взглянув на пришедшего Штеппфана. – Тебе что понадобилось, младший судья Трибунала?

– Мессир грандмастер Арантеаль Теалор, – с волнительным официозом заговорил Штеппфан, впившись взглядом в морщинистое лицо. – Я прошу вас выдать мне приглашение на сегодняшний бал-маскарад, который пройдёт в аркском театре.

– Ох, а почему не запросили официальным письмом?

– Вы же знаете, что прежде чем ответят, месяц после праздника пройдёт.

– А что же твоя фамилия? – Арантеаль сел на массивный резной трон, над ним грозно нависала гранитная статуя ангела. – Приставка «Даль» не даёт тебе права просто так войти?

– Вы знаете, что моя фамилия не такая благородная. Боюсь, я не родился ни в одном из шести знатных и наиправеднейших домов¹⁰.

– Нет, – отрезал Арантеаль, Штеппфану показалось, что внутри него лопнула струна. – Я не стану тебе ничего давать. Ты особо ничем не выслужился пред Святым орденом, чтобы быть там, – Теалор сделал жест рукой, словно отмахиваясь от Даль’Кира, как от мошки. – Иди отсюда.

– Ну пожалуйста. Мне нужно там быть, – Штеппфан сделал шаг ближе к Арантеалю, заставив охрану, расставленную по углам, насторожиться – ладони осторожно потянулись к рукоятям мечей, но Тручесса дала знак, чтобы те успокоились.

– Не ерепенься Арантеаль, – на последок фыркнул Константин, прежде чем уйти. – Ты же меня затащил на этот балаган! Он чем хуже!?

– Достопочтеннейший мессир Арантеаль, – слово взял Мерраджиль, сложив руки за спиной. – Прошу вас проявить благоразумие. Он в прошлом помог Святому ордену, когда доставлял одно из решений… вынесенных в нашу пользу. Думаю, мы можем один раз пожертвовать нормами протокола безопасности и нашими традициями, чтобы наградить одного человека.

– А что так, Лексиль? – усмехнулся глава Святого ордена. – Что это сам архимагистр просит за какого-то младшего судью Трибунала?

– Мессир Арантеаль, покорнейше вас прошу обратить внимание на мою просьбу, – с выдавленным смирением заговорил Даль’Кир, – что вам стоит выписать ещё одну бумагу?

– Парень, – рядом с Штеппфаном встала Натара, она посмотрела в нефритовые глаза Даль’Кира. – Скажи, там же кто-то будет? Тот, с кем бы ты очень хотел увидеться?

– Да. Откуда?

– Я вижу это по твоим глазам. Не каждый день к грандмастеру приходят клянчить с особым упорством какое-то приглашение. В конце концов, что ещё младшему судье делать на религиозном празднике, который не замечен в благочестии, – вплела упрёк Натара в свои слова. – Вообще, тебе за то, что ты столь дерзко игнорируешь правила пятого Дюннийского собора и Золотые постановления Первосвященника, тебе нужно выдать неделю жёсткого покаяния!

– Да ладно вам, мадам Тручесса, – поднял ладони Штеппфан. – Я правоверный Эндералец! Я каждую неделю бываю на храмовой службе. И воздаю молитвы Семерым, и отдаю двенадцатую часть достатка в жертву.

– Ладно, есть в тебе какое-то благочестие, – Натара встала возле трона Теалора, облокотившись на него. – Это девушка?

– Вы столь проницательны, мадам, – взглянул на ухмылку женщины судья.

Арантеаль чуть наклонил голову. Штеппфан услышал язву презрения и пренебрежения в его речи:

– То есть, ты, какой-то младший судья, пользуясь своим худородным происхождением, и тем, что ввёл в заблуждение архимагистра, решил озвучить ничтожную просьбу самому грандмастеру Святого ордена? – стал сгущать краски Арантеаль. – Ты знаешь какая это дерзость?

– Вы совершенно правы, мессир грандмастер.

– И ты смеешь приходить сюда с этим? – исказил лицо и голос в неприязни Арантеаль. – Особенно, когда осознаёшь это? Ты понимаешь, что прийти с какой-то мелкой просьбой, игнорируя наш статус божественных посредников, наплевав на законы, постановления и нормы, опирающиеся на писания, это немного… похоже на дерзновение?

– Это, несомненно, плохо, – кивнул Штеппфан.

– И ты сюда пришёл ради… дамы?

– Да.

На миг Штеппфан себя почувствовал, как под насекомое лупой. Возле него правитель континента, его наместница и архимагистр – самые могущественные фигуры страны. Двое из них смотрят на него с призраком усмешки, презрения.

– Ох, то есть ты, чтобы потешить собственные чувства, решил обратиться к посредникам божественного Мальфаса?

– Да, – с голосом обречённого твердит Штеппфан. – Но если, и бог внемлет молитвам своих рабов, то не тем более ли и его посредники должны обратить внимание на их беды? – приметив неодобрительные взгляды Даль’Кир стушевался. – Простите.

– Да тебе сами боги, видимо не страшны, – строго обозначил Арантеаль.

– Мессир Теалор, – поставленный голос Лексиля развеял уничижительную строгость. – Сдаётся мне, мы не должны быть столь категоричны к просьбам своих некоторых слуг, пускай их благородство не столь высоко как у шести знатных домов. Он ведь тоже имеет право быть там, он тоже благородных кровей. В конце концов, он имеет право получить хоть какую-то награду за то, что спас нас от полнейшего разгрома у Порохового утёса и вытащил результаты исследований.

– Ах, вы про этот позор? Сучьи дети, – разгневалась Натара. – Мы не думали, что нас так легко обведут вокруг пальца.

– Так это ты тот лейтенант, который отказался от награды? – поднял бровь Теалор. – Мне про этот случай рассказывали. Во истину ваши свершения благородны.

– Арантеаль, дай ты это приглашение мальчику, – смилостивилась на этот раз Натара. – Судя по всему он сохнет по ней и если ты не дашь ему бумажку, парень не выдержит. Да и его дерзость безобидна и мила. Её можно вознаградить.

– Ладно. Хорошо, – был «сломлен» совокупным давлением грандмастер, он встал и склонился над пергаментом, росчерком пера явил на свет пару строк – приказ самого владыки эндеральского о доступе на мероприятие. – Но только в этот раз и в честь такого знаменательного праздника.

– Спасибо, – цепко схватился за пергамент Штеппфан, словно за брошенный канат.

– Только в канцелярии не забудь печать поставить. Не хватало, чтобы бюрократические заморочки стали причиной… чьего-нибудь инфаркта.

Штеппфан поклонился и спешно направился к выходу. Он быстро оказался снаружи, подставив лицо прохладе и колко-душистому дымному смогу, парившему над королевской горой. В ладони сжималась сокровенная бумага, дарившее удивительно глубокое ощущение тепла.

И секунды не прошло как позади него встал высокий, интеллигентно одетый мужчина, от которого веял лёгкий аромат насыщенных духов. Он снял монокль и небольшим платочком стал его тереть до скрипа, тихо и выдумано говоря:

– Это единственный храм под открытым небом на всю страну. Вот как четыре тысячи лет он стоит и хранит мир в этих землях. Ни что не поколебало его – ни первый мятеж Килры, ни восстание Киланы, не нынешний хаос в этих землях. Я надеюсь ещё застать те времена, когда Эндерал вновь расцветёт, как во времена Аврелиана.

– Всё ещё будет, – бодро произнёс Штеппфан. – Всё ещё будет.

– Что ты станешь делать теперь? – спокойно спросил Лексиль.

– Приглашу её. Что ж ещё? – улыбнулся Штеппфан, трепетно предвкушая миг, когда он сможет взять её за руку, закружить в танце под проникновенную музыку бала.

– Пойми, нужно не просто сводить её на танец, – рассудительно заговорил Мерраджиль, приложив монокль к глазу. – Добрая часть хранителей и послушников то и дело, но шепчут о том, что какой-то судья уж слишком часто общается с Закареш. А помимо этого у неё есть… «друг». Не подумай, я желаю тебе добора и понимаю искренность и глубину твоих чувств. Тебе нужно сказать ей о том, что ты чувствуешь к ней. И сегодняшний бал-маскарад отличный шанс – это сделать, – слова архимагистра с пением молитв принесли новую цель для Даль’Кира, желанную и тяжко исполнимую. – Скажи, какие чувства овладели твоим сердцем и пусть она тебе ответит то, что думает о этом. Не думаю, что эта девочка тебя обидит, – ладонь Мерраджиля хлопнула по плечу судьи. – Действуй.