Степан Станиславович Сказин
Анархо-гарем
– Точно, золотце мое, – не стала разочаровывать ребенка Варвара Карповна.
Затем «добрая колдунья» пригласила:
– Заходите скорее в дом, дорогие. Устали ведь с дороги.
В полутемном зале царила – образно говоря – непередаваемая позитивная энергетика. Клянусь, не я один, но и все мои женщины почувствовали: мы здесь свои. Не гости – а такие же хозяева, как и Савелий Семеныч с Варварой Карповной.
Мы были точь-в-точь евреи – после сорока лет странствий по пустыне вступившие в землю обетованную.
Обставлен зал был со спартанским минимализмом. Прямоугольный стол. Длинные скамьи.
Тускло горела лампочка. Стены – обклеены анархическими плакатами.
– У вас тут и электричество есть?.. – полюбопытствовала Сэсэг.
– Есть, – кивнул улыбающийся Савелий Семеныч.
– А откуда в лесу электричество.
– Я приспособил генератор.
Удивленная Сэсэг только приподняла свои красивые брови.
– Давайте накрывать на стол, – сказала Варвара Карповна. – Вы – поди – проголодались.
Добрая женщина была права: я не прочь был заморить червячка. Да и девочки мои оживились – когда Варвара Карповна упомянула о перекусе.
Под руководством «колдуньи» мы выгрузили из прохладного погреба всякие соблазнительные яства. Маринованные и соленые грибы. Целые пласты копченого мяса. Вяленую рыбу. На запивку – ягодный компот и какая-то пахучая травяная настойка.
Не было только алкоголя. Да он был бы и неуместен.
Мы сели за общую трапезу – как первые христиане. С той лишь разницей, что никто из нас не нуждался в боге. Лучше, чем всякая вера в сверхъестественное – нас связывала простая человеческая солидарность. Земные любовь и дружба.
Мы ели неторопливо и вдоволь. Кушаний была тьма. И все хотелось попробовать.
За столом текла приятная беседа. Все мы были интересны друг другу. И каждому было что рассказать.
Варвара Карповна ласково расспрашивала Лейли.
– Это твой тигренок?.. А как его зовут?.. А ты бывала в зоопарке?.. Видела слона?..
Любящая внимание Лейли – радостно щебетала.
С румянцем на щеках – Сэсэг продекламировала несколько своих стихотворений. Нас оглушили наши же громовые аплодисменты.
Счастливая Феруза поделилась двумя-тремя историями о шалостях малышки Лейли.
Айдана вспомнила родительский дом. Учебу в университете.
Савелий Семеныч поведал о своей молодости и зрелости. О том, как боролся за наши социальные идеалы. Он рассказал о таких делах, которые проворачивало анархистское подполье двадцать, тридцать и пятьдесят лет назад – что меня переполнили восторг и даже трепет.
Варвара Карповна тоже оказалась анархисткой со стажем.
– Варвара Карповна, – поинтересовалась Феруза, – а как вы познакомились с мужем?..
– О, это занятная история!.. – закатила глаза пожилая женщина.
А Савелий Семеныч загадочно улыбнулся.
– Расскажите!.. Расскажите!.. – хором попросили я и мои женушки.
И Варвара Карповна рассказала.
– В двадцать лет я уже болела мечтой, чтобы все земляне жили достойно и счастливо. Но тогда я была не анархистка. А всего лишь государственная социалистка. Я наивно верила: государство – эта чудовищная машина по воспроизводству привилегий меньшинства – в руках р-р-революционной партии может послужить делу освобождения большинства. Анархизм я считала бредом наркоманов и забывших принять таблетки шизофреников… Так бы я и пребывала в мире своих государственническо-патерналистских иллюзий. Но на одном политическом мероприятии я столкнулась с одним красавчиком-анархом…
Варвара Карповна с любовью посмотрела на Савелия Семеныча.
Старик так и засиял под этим нежным взглядом.
– Парень мне понравился. Но когда выяснилось, что он анархист – я решила, что не желаю иметь с дураком ничего общего. Но Савелий… Он буквально прохода мне не давал. Ей-богу: приклеился, как полоска скотча!.. Самоуверенность Савелия была просто восхитительна. Он так и излучал убежденность в том, что присвоит мое бедное социалистическое сердечко…
Айдана хихикнула – а Сэсэг залилась алой краской. Феруза улыбнулась.
– Меня это и бесило, и притягивало, – продолжила Варвара Карповна. – Как сейчас помню: я ходила сама не своя. Дошло до того, что Савелий – наглый и смеющийся – снился мне чуть ли не каждую ночь… Я решила: пора положить этому конец. И прямо заявила Савелию: «Значит так, гусь. Ты забудешь свои анархические бредни – и вступишь в социалистическую партию. Тогда – может быть – у нас с тобой что-то получится». И что вы думаете?.. Савелий улыбнулся во весь рот – и выдал: «Лучше так, дорогая. Если я докажу тебе, что правда в анархизме – ты отправишь в мусорное ведро свой партбилет и выйдешь за меня замуж». Я расхохоталась «женишку» в лицо… Мы условились так: проведем – при свидетелях – дискуссию в несколько раундов…
Варвара Карповна улыбнулась.
– О, я была уверена: мне не составит труда растоптать «антинаучную» «утопическую» доктрину анархистов. Ха-ха. Но в первом же раунде Савелий беспощадно разбил все мои доводы в пользу государственного социализма. Я хоть что-то попыталась возразить на изящные логически безупречные построения Савелия. Но… только воздуху наглоталась – как рыба на горячем песке. Тогда – чуть не плача – я тихо прошептала: «Кажется, ты победил…». А неумолимый Савелий – утерев пот со лба – ответил: «Нет уж, дорогая. Я еще не изложил позитивную программу анархизма…». Так в один день перевернулась вся моя жизнь. Рухнули идолы – которым я так долго молилась. Но пустоту – образовавшуюся было у меня в уме и сердце – заполнил свет анархической идеи. А ночью я уже легла в постель с моим Савелием…
Рассказ Варвары Карповны впечатлил нас всех до глубины души.
Савелий Семеныч поцеловал жену – и протянул:
– Да-а, моя девочка. Наша с тобой история – готовый сюжет для романа Степана Сказина.
– Дедушка!.. – оживилась моя нежная буряточка Сэсэг. – Вы читаете Сказина?..
– Это один из моих любимых романистов, – ответил Савелий Семеныч. – Представь, дорогая: я даже знал Сказина лично…
Разговор переключился на «Мою тюрчанку». Савелий Семеныч высказал несколько метких суждений о романе Степана Сказина.
Сэсэг чуть прерывающимся голосом спросила:
– Дедушка. А правда, что Степан Сказин умер в одиночестве – всеми брошенный?.. И перед смертью испытывал жестокие физические и моральные страдания?..
Савелий Семеныч нахмурился. Вздохнул.
– Да как тебе сказать, дочка?.. Похоже, в самом деле: когда Степан умирал – беднягу никто не держал за руку. Никто не поднес несчастному писателю пресловутый стакан воды. Но… Но потом о безвременно ушедшем литераторе вспомнили. Книги Сказина до сих пор издаются немаленькими тиражами на деньги энтузиастов…
Старый анархист снова вздохнул. Повисла тишина. Даже Лейли перестала лепетать. Мы будто почтили минутой молчания память романиста.
– Сэсэг. Дочка!.. – встрепенулся друг Савелий Семеныч. – У меня ведь есть первое издание «Моей тюрчанки». Погоди.
Старик покинул зал. Но скоро вернулся – с пузатым слегка потрепанным томом. Это было то самое первое издание остросоциального романа Степана Сказина.
– Ай!.. – воскликнула Сэсэг, открыв книгу – которую взяла у Савелия Семеныча. – Тут даже дарственная надпись есть.
Я глянул через плечо хрупкой буряточки.
На белой странице размашистым почерком было выведено: «Моему дорогому другу и единомышленнику. С признательностью. Автор».
– Я дарю книгу тебе, Сэсэг, – сказал Савелий Семеныч.
– Спасибо, дедушка. Спасибо.
Сэсэг всхлипнула. Смахнула слезу.
Посиделки затянулись.
Никто уже не хотел есть: животы были полны. Но мы никак не могли всласть наговориться.
Время от времени кто-нибудь выходил на поляну – освежиться.
Когда мы с Савелием Семенычем в очередной раз проветривали головы на студеном воздухе – в темном небе уже висела лимонная долька ярко-желтой луны.
31. Анархо-хозяйство
Я проснулся на мягкой постели.
Увидел над собою деревянный потолок.
Повернул голову. Плакат на стене гласил: «Власть рождает паразитов».
Рядом со мной довольной кошечкой потянулась Айдана – с которой я раза три за ночь занялся страстным сексом.
Я поцеловал жену между глаз.
Айдана блаженно улыбнулась. И – поправляя растрепанные волосы – сказала:
– Пойдем, дорогой. Наверное: все уже проснулись…
Мы оделись – и покинули комнатушку.
В самом деле: в зале нас ждали почти все. Подтянулась еще Феруза, ведя за ручку Лейли – и мы были в сборе.
– День следует начать с хорошего завтрака, – улыбнулась Варвара Карповна.
Завтра и впрямь был отменный. Обильный, вкусный и сытный. Никуда не торопясь – мы запивали ароматным крепким кофе бутерброды с вяленым мясом. Баловались салатом.
– Ну что?.. – повел плечами Савелий Семеныч, когда все наелись. – После завтрака – неплохо и прогуляться. Давайте, друзья, мы с Варварой Карповной покажем вам наше анархо-хозяйство.
Экскурсия получилась увлекательнее, чем по музею или картинной галерее. Мы смотрели во все глаза. Навострив уши – слушали. Диву давались: сколько труда вложили Савелий Семеныч и Варвара Карповна в обустройство своих «хором»!..
В отдельном сарайчике хранились топоры, молотки, пилы и другие инструменты.
Три амбара были заполнены разнообразной снедью: вяленым мясом, сушеной рыбой, ягодами-грибами.
– Лес щедро одаривает нас, – прокомментировал Савелий Семеныч. – Мы охотимся. Рыбачим на озере. Занимаемся собирательством.
Четвертый склад был заполнен вовсе не лесными дарами. Здесь был кофе разных сортов. Соль. Сахар. Мука.
Уловив знаки вопроса на наших физиономиях – Савелий Семеныч загадочно улыбнулся.
– А какая из дам твоего сердца – самая бойкая?.. – спросил меня старый анархист.
Самой бойкой была – конечно – Айдана.
Все вернулись в дом отдыхать. А меня и Айдану Савелий Семеныч повел по извилистой тропинке – уводящей в глубину чащи.
Очень скоро я – обернувшись – не увидел покинутую поляну.
Черные деревья стискивали узкую тропку. Переплетались корявыми голыми ветвями.
Время от времени Савелий Семеныч показывал нам гриб, растущий на гнилой колоде. Травинку необычной формы. Жирную ягодину. Сами бы мы запросто проглядели эти диковины.
– Запоминайте, молодежь.
– Это все ингредиенты для звериной настойки?.. – догадалась Айдана.
– Верно, дочка. Я научу вас мою настойку готовить… А вот, ребятки, и наш первый за сегодня клиент!..
Посреди тропы отчаянно билась в силках черно-белая крупная птица. Сорока – не сорока?..
Савелий Семеныч одной рукой взял птицу. Другой – достал нож из-за голенища. И ловко перерезал «сороке» горло.
Брызнула кровь.
Айдана поморщилась.
– Жизнь в лесу сурова, – сказал Савелий Семеныч.
Пряча труп птицы в мешок – добавил:
– Мясо. Перья. Даже кости и когти. Все пойдет в дело.
Прежде чем мы дошли до озера – мешок Савелия Семеныча пополнился еще несколькими птицами, двумя зайцами и даже лисой.
Темное озеро напоминало большую кляксу. Заболоченные берега густо поросли осокой.
Я легонько сжал нежные пальчики Айданы.
Чудесно было вдыхать холодный свежий воздух. Прислушиваться к тихому осеннему лесу. Смотреть на почти черную водяную гладь. А главное: рядом с тобой красивая любимая девушка и твой надежный единомышленник.
И не поверишь: не так далеко от нас – всего-то за десятки километров – бурлит громадный враждебный мир. Населенный несчастными озлобленными людьми – напрочь забывшими, что такое любовь и солидарность.
– Друг. Поможешь?.. – позвал меня Савелий Семеныч.
Кряхтя – не без усилий – мы вытащили из озера тяжелую сеть, полную рыбы.
– Охота. Рыбалка, – сказал Савелий Семеныч. – Я вас всему этому научу.
Два часа – под чутким руководством старого анархиста – мы чистили, потрошили и упаковывали улов.
Весело болтая – с богатой добычей вернулись к терему. В зале нас ждал обильный обед – состряпанный Варварой Карповной, Ферузой и Сэсэг. Похоже, каждый обед в «лесном замке» был подлинным пиршеством.
Пиршеством не только гастрономическим – но и духовным. Уплетая кулинарные шедевры – мы вдоволь обсуждали идеи анархизма, романы Степана Сказина, новые стихотворения Сэсэг и прочие высокие материи.
«Какое счастье, – подумал я, – что я, «гарем» и дочка перебрались к Савелию Семенычу и Варваре Карповне».
32. Не просто анархисты в лесу
Мы были теперь не просто «анархисты в лесу» – а самая настоящая община. Коммуна.
Дни проходили радостно. В приятном труде и достойном отдыхе.
Вставали мы поздно – вдоволь выспавшись. (Я еще успевал избавиться от утренней эрекции с кем-нибудь из моих красавиц-жен).
Сразу принимались за приготовление сытного завтрака. Кофе с молоком. Яичница с луком и грибами. Трехэтажные бутерброды.
Ели медленно – никуда не торопясь. И – подобно греческим философам – вели бесконечные беседы.
Вдоволь наевшись и напившись – принимались за дела.
Работы в анархо-хозяйстве было немало.
Засолка грибов. Рыбы. Вяление мяса. Приготовление варенья из ягод. Звериной настойки.
Надо было и пополнять запасы дров. Поддерживать чистоту в помещениях.
Но – как вы сами понимаете – мы не надрывались. Как только кто-нибудь начинал уставать – мы делали перерыв. Всего за день на физический труд у нас уходило не больше пяти-шести часов.
После долгого и вкусного обеда мы уже только отдыхали – или посвящали время интеллектуальным занятиям. А иногда и спорту.
Пребывание на свежем лесном воздухе. Труд «в охотку». Обильное здоровое питание. Все это прекрасно отражалось на наших организмах.
Надо было видеть, как похорошели мои жены – которые, конечно, и раньше были красавицами.
Даже Сэсэг уже не напоминала всегда готовый увянуть комнатный цветочек – нуждающийся в бережном уходе. Теперь буряточка была – скорее – цветок полевой. Распустившийся и яркий.
Что сказать тогда об Айдане и Ферузе?.. Тюрчанка и таджичка были точь-точь спелые сладкие – налившиеся соки – плоды.
Лучше всех чувствовала себя моя дочка Лейли. Девочка резвилась, как маленькая крепконогая козочка.
– Ты только от терема далеко не убегай, – предостерегала ребенка Феруза.
– Конечно. Ведь в лесу живет баба-яга, – смеялся Савелий Семеныч.
Лейли с недоверием поднимала на старого анархиста свои блестящие агатовые глазки.
– Шучу, Лейлушка, – признавался Савелий Семеныч. – Бабы-яги не существует.
Я не удивлялся теперь, почему в возрасте за семьдесят Савелий Семеныч напоминал на растерявшего мощь быка.
Цвет лица у старика-анархиста был здоровее, чем у иных в двадцать пять.
Жизнь на природе. В гармонии с самим собой. Отказ от алкоголя и никотина. Освобожденный труд – не «на дядю». Все это поддерживало в Савелии Семеныче кипение жизненной энергии.
Раз в несколько дней мы со славным стариком ходили в лес. Проверяли ловушки – в которые всегда попадалась добыча. Ставили новые капканы и силки. Закидывали сети в озеро.
Однажды всей коммуной мы отправились за грибами и за ингредиентами для звериной настойки.
Заглянули под каждую елку. Под каждую березу. Корзины быстро наполнились лесными гостинцами.
Утром двадцать шестого ноября с мутного неба падал снег. Редкая белая крупа.
На ледяном воздухе физиономия Савелия Семеныча быстро побагровела. Да и моя – наверное – тоже. Изо ртов у нас вылетал пар.
Мы со стариком катили по огромной сумке-тележке.
Сумки-тележки были до отказа набиты всякой всячиной. От рукавиц, которые Варвара Карповна и Феруза сшили из заячьих и лисьих шкур – до вяленой озерной рыбы. Банки консервированной заяйчатины. Бутылки с темной звериной настойкой. Дичь. Грибы…
Весело обсуждая анархические идеи – мы с Савелием Семенычем меряли шагами тропу.
Путь оказался долгим. Пару раз мы останавливались отдохнуть и перекусить. Согревались горячим кофе из термоса.
Сильно за полдень лес поредел. Скоро мы вышли к деревне.
Кривая улочка огласилась лаем собак – который вовсе не был страшным. Псинки – казалось – приветствовали нас.
Один лохматый пес принялся тереться о ноги Савелия Семеныча.
– Ну здорово. Здорово, Бобик.
Савелий Семеныч ласково потрепал барбоса за ухо.
– Леший!.. Дядя леший пришел!..
Из домиков высыпала детвора.
Гомонящей стайкой дети обступили нас с Савелием Семенычем.
Старик-анархист тепло приветствовал каждого ребенка. А одну малышку взял на руки – и чмокнул в лобик.
Потихоньку появлялись на улице и взрослые.
Когда мы дошли до центра деревни – небольшой не очень чистой площади – нас уже обступала приличная толпа.
Савелий Семеныч жал руки мужчинам. Раскланивался с женщинами.
– А кого это ты привел с собой, старый анарх?.. – спросил Савелия Семеныча усатый рыжий дядечка, указывая на меня.
– Мой друг. Прекрасно себя зарекомендовавший молодой анархист, – представил меня Савелий Семеныч.
– Стало быть: вашего полку прибыло?..
Скоро рука моя болела от рукопожатий.
А потом началась раздача подарков.
Под громовые аплодисменты толпы – Савелий Семеныч вручил нескольким относительно молодым мужчинам бутылки со звериной настойкой. Другие мужчины и женщины получили банки с солеными грибочками. Рыбу. Мясо. Варежки из шкур. Обделенным не остался никто.
Тетенька в клетчатом платочке пригласила:
– Товарищи-анархисты!.. Извольте откушать в моем доме.
– Мы вас отказом не обидим, Марина Петровна, – улыбнулся Савелий Семеныч.
Мы вошли в дом – а за нами подтянулась вся толпа.
В шумной суете – по длинному прямоугольному столу были расставлены тарелки с угощением.
Паром дышала вареная картошка – посыпанная мелко рубленым темно-зеленым укропом. Рыжий мужичок нарезал крупными ломтями хлеб и сало. Манили солеными огурцы.
Кто-то достал бутылку водки.
Мы с Савелием Семенычем от выпивки отказались.
Застолье напоминало наши трапезы в тереме – только было более шумным. Деревенские рассказывали нам о своих делах и заботах. Мы внимательно слушали. Савелий Семеныч задавал толковые вопросы.
Марина Петровна поинтересовалась здоровьем Варвары Карповны.
– Спасибо, – ответил Савелий Семеныч. – Держится моя женушка.
Гул голосов нарастал.
«Раздавившие пузырь» мужики чесались и несли что-то бессвязное.
Наевшиеся до треска в животах – мы с Савелией Семенычем засобирались в обратный путь.
– Погодите, – поднялся рыжий дядечка. – У меня кое-что есть для вас.
– И у меня – кстати – тоже, – сказала Марина Петровна.
…Углубляясь в лес – я и Савелий Семеныч с трудом волокли битком набитые сумки-тележки. Жители деревни щедро нас одарили. Кто – банкой кофе. Кто – пачкой сахара. Кто – мукой. Спичками. Солью.
Когда мы добрались до «лесного замка» – женщины как раз стряпали ужин.
33. Козочка для Лейли
В декабре обильно валил снег. Лес сделался белым-белым. По ночам сугробы красиво серебрились в лучах луны.
У Айданы заметно округлился живот.
Мои с нею занятия сексом без предохранения не прошли даром: тюркская красавица забеременела.
Она стала очень смешливой. А иногда – нервничала и без видимой причины ударялась в слезы. О, Айдана была так прекрасна в своей эмоциональности!..
А еще тюрчанка охотно налегала на соленья.
В новогоднюю ночь мы накрыли стол. Никаких запасов не пожалели. По-разному приготовленные мясо и рыба. Салаты. Грибы.
– Ну что?.. – спросил я, когда тарелки с вкусностями уже некуда было ставить. – Садимся?..
В предвкушении трапезы рот мой наполнился слюной.
– Погоди, дорогой, – улыбнулась Варвара Карповна.
– Мы кого-то ждем?.. – не понял я.
В это время до меня долетела тихая музыка.
Удивленный – я выглянул из терема.
Сквозь дымку – горела апельсиновая луна.
На заснеженную поляну ступила процессия во главе с наяривающим на гармошке мужичком в ушанке.
Я напряг зрение. И узнал в темной фигуре гармониста того самого рыжего дядечку из деревни.
К нам в гости пожаловала дюжина деревенских.
Савелий Семеныч с Варварой Карповной вышли на крыльцо.
– Здравствуйте-здравствуйте, уважаемые!.. Просим в дом. К столу.
Красота моих жен очаровала деревенских.
– Мы с холода попали да в оранжерею, – пошутила Марина Петровна. – Сколько здесь чудесных роз!..
Резвая милая Лейли – та и вовсе покорила сердца гостей.
Все сели за стол. Рекой полился компот. Опустошались тарелки с яствами. Не смолкал веселый разговор. Звучала гармонь.
В полночь Савелий Семеныч произнес короткую – и очень эмоциональную – речь о важности солидарности и взаимовыручки. О естественном праве каждого человека жить счастливо и свободно. В гармонии с собой и миром. Без занесенной над головой чужой дубинки.
Это было популярное изложение главных принципов анархизма.
Лица собравшихся стали серьезными.
Затем деревенские вручили нам свои подарки, а мы деревенским – свои. Наша община получила чай, кофе, сахар, муку, соль. «Деревня» – зайчатину, ягоды-грибы, птицу, рыбу.
Савелий Семеныч поймал и поцеловал Лейли.
– Смотри, проказница, что тебе передал дед Мороз.
Старик достал из-за пазухи вырезанную из дерева прелестную антилопу.
Надо было видеть, как расцвела моя дочурка!..
Она благодарной кошечкой потерлась о могучую руку Савелия Семеныча.
А потом подняла на старого анархиста ясные солнышки глаз.
– Дедушка. Это же ты сам смастерил для меня козочку?.. Ведь деда Мороза не существует.
Я умилился этому торжеству рационального мышления.
На рассвете гости из деревни отправились домой.
34. Зимние радости и труды
Январь и февраль выдались еще более снежными, чем декабрь.
Пушистые белые хлопья сыпались и сыпались с неба. Казалось: сугробы вырастут до величины гор. Поглотят деревья.
Мы пережидали снегопады, подъедая запасы из наших кладовых. Без крайней нужды не выходили из терема. Дров хватало. В печи не гас веселый жаркий огонь. Никто не скучал.
Чудесно было – глядя на яркое танцующее пламя – толковать с Савелием Семенычем об анархизме. Или с нежной Сэсэг о литературе. Сидя в полудреме на удобной скамейке – подслушивать, как добрая Варвара Карповна рассказывает сказку Лейли.
Я всегда мог уединиться с любой из жен. С удивительно искусной в постельных утехах Ферузой. С Сэсэг – которая становилась все более пылкой и так протяжно стонала. С Айданой – не растерявшей, несмотря на беременность, своей страстности.
Я был с Айданой особенно чутким и нежным.
Много времени все мы проводили за чтением.
Целый корпус «лесного замка» был заставлен грубо сколоченными стеллажами – заполненными книгами. Когда я впервые ступил в библиотеку – у меня глаза полезли на лоб от восторга.
– Ха!.. – немного печально улыбнулся Савелий Семеныч. – Это только остатки былого великолепия. Большинство собранных мною книг было утеряно при разгроме анархистского подполья.
В ту зиму я прочел несколько ранее мне неизвестных сочинений Петро Кропотливого.
Кроме трудов по анархизму – в библиотеке была масса других книг. Художественная литература – от детских пересказов Махабхараты до романов Степана Сказина. Исследования по религиоведению, антропологии, палеонтологии, философии…
В общем: читать – не перечитать.
Что может быть лучше, чем глухим зимним вечером – устроившись у теплого огня – нырнуть в интересную книгу?..
Кто-то – возможно – предпочтет погружение в виртуальную реальность.
Благодаря спутниковой связи был у нас и интернет. Мне не пришлось порывать с любимой социальной сетью.
Сэсэг нашла себе во всемирной паутине подработку. Стала писать тексты на заказ.
Копеечка, добываемая Сэсэг – очень пригодилась общине.
На эти деньги мы заказывали в городе те продукты и вещи, которые на могли получить от деревенских. Обувь. Одежду. Кое-какие инструменты. Зубную пасту…
Выписали мы и ткань для Ферузы.
Славная таджичка взялась шить узорные платки.
Это была прекрасная инициатива. Платки можно было обменять в деревне на хлеб и соль. А то и продать через интернет.
Я сказал: мы почти не выходили из дому. Но пару раз за зиму Савелий Семеныч и я сходили на озеро на подледную рыбалку. Улов превзошел все мои ожидания. Жареная рыба украсила наше зимнее меню.
35. Охота на глухарей
Весна пожаловала точно по календарю.
В первую неделю марта кое-где еще лежал рыхлый темнеющий снег. А весь остальной лес уже заливала талая вода.
Лейли пускала в ручейки кусочки коры – и говорила, что это кораблики.
Солнце припекало с каждым днем все сильнее.
В один из последних дней марта Савелий Семеныч повел меня в лес.
– Будем охотиться на глухарей, – сказал мне старик.
За спиной Савелия Семеныча болтался… лук с тетивой из жилы. А в руке старый анархист держал несколько стрел с костяными наконечниками.
– Я обязательно научу тебя стрелять, – сказал Савелий Семеныч. – А сегодня посмотри, как это делаю я. У глухарей сейчас брачный сезон. Они очень неосторожны и уязвимы.
