Софья Сергеевна Маркелова
Стук
– Но ведь я и сам стал свидетелем этих необъяснимых явлений! – горячо воскликнул Андрей.
– Ерунда. Ты наслушался студенческих легенд, а после в каждом углу тебе начало казаться невероятное… А все куда прозаичнее: это всего лишь проделки старого здания, где постоянно что-то где-то да ломается, трещит или осыпается. Ветер завывает в щелях, двери скрипят – это вовсе не мистика, а обыкновенная потребность в ремонте.
– Не все в этом мире можно объяснить логикой и фактами, – осторожно заметил доцент.
Валентин поднялся на ноги и оперся на спинку своего стула, устремив задумчивый взгляд куда-то за границы окна, туда, где завывала злая колючая метель, и вихрь снежинок вспарывал серое небо.
– Не все, но многое. А страх порабощает сознание, делает его пленником предрассудков и заблуждений. Разве можно добровольно хотеть оказаться в этих путах? Любой здравомыслящий человек должен уметь в первую очередь отделять сухую действительность от мистического налета. Так и тебе, Андрей, давно пора бы научиться смотреть на жизнь трезво, не ища сверхъестественных объяснений там, где можно обойтись банальной логикой. А верить в сказки дозволено лишь зеленым студентам, но никак не нам, взрослым мужчинам и педагогам.
Слова Валентина Вячеславовича не особенно убедили доцента, но все же он совершенно не знал, что и думать по этому поводу. Андрей был уверен, что ему не послышались те стуки, что холод и вонь в аудитории все же были не случайны и даже сломавшийся обогреватель на самом деле перестал работать лишь потому, что кто-то так захотел. Но сомнения все же глодали его изнутри, и неожиданно поселившийся в груди страх изматывал.
На следующей неделе доцент с внутренним содроганием перешагнул порог аудитории. Он мог отказаться от ключа, увести третьекурсников в столовую или провести семинар в коридоре на лавках, но ему хотелось окончательно убедиться, что стук действительно имел место быть, что ему не показалось, как утверждал Валентин. Он искал больше подтверждений и даже был готов рискнуть, оставаясь и дальше в этом неуютном подвале.
Холод в кабинете стал лишь суровее и крепче. Еще немного и, казалось, изо рта пойдет пар, а пальцы превратятся в побелевшие крючья.
За стеной, в смежном кабинете, рабочие доделывали ремонт. Покончив с трещиной, они вскрывали отдельные напольные доски и меняли их на более новые. Вздувшийся от старости и влажности паркет мгновенно ломался от любого давления и превращался в труху, стоило его поддеть. Даже до девятнадцатой аудитории долетал грохот трещавших половиц, но Андрей попросил студентов ни на что не обращать внимания и дальше отвечать на вопросы, заданные к семинару.
Через четверть часа с начала занятия начались первые странности.
Сперва Андрей почувствовал, как поток ледяного воздуха скользнул ему по шее, из-за чего все мельчайшие волосики на коже встали дыбом. Нервно обернувшись, доцент ничего не увидел. Зато на это странное поведение педагога обратили внимание студенты.
– Андрей Иванович, с вами все в порядке?
Доцент лишь хмуро кивнул и вернулся к списку вопросов, стараясь больше не отвлекаться.
Но вскоре одна из студенток вдруг неожиданно подскочила на свое месте и активно завертела головой.
– Оксана, тебе нужно выйти? – деликатно спросил Андрей, но ответ ему совсем не понравился:
– Вовсе нет! А почему вы не пригласите их войти?
– Кого?
Теперь на курносую девушку, закутанную в безразмерный шарф, смотрели у все одногруппники.
– Оксан, ты о чем? – поинтересовался сосед студентки.
– Как это о чем? Нам в дверь стучат вот уже полминуты. Андрей Иванович, почему вы не пустите их?
На кабинет опустилась пелена вязкого молчания. Учащиеся с немым изумлением вглядывались в лицо Оксаны, которая никак не могла взять в толк, почему же все на нее так смотрят. А Андрей вдруг ощутил, как мурашки пробежали у него по позвоночнику.
Отложив книгу на стол, он медленно направился к закрытой двери вдоль парт. Все студенты проводили его испуганными взглядами. Взявшись за ручку и потянув на себя дверь, доцент медленно ее открыл.
Коридор пустовал.
Послышался удивленный вздох Оксаны.
– Странно… Они же вот только что, секунду назад, стучали в дверь…
– Они?.. – как-то хрипло спросила староста группы.
– Ну да… – прошептала Оксана, сжавшись. – Трое, не меньше.
Андрей, чтобы развеять все сомнения, выглянул в коридор и внимательно его оглядел. Ни следов чьего-то присутствия, ни людей. Никого.
– Я, конечно, слышала, что здесь иногда что-то мутное творится, но со мной такое впервые, – призналась Оксана.
– Ты, походу, одна это слышала. Я никакого стука не заметил, – сказал сосед по парте.
– Я тоже.
– И я.
– Может, тебя к медсестре отвести? – заботливо предложила староста.
Не став закрывать дверь, Андрей вернулся к своему столу и обвел кабинет мрачным взглядом.
– Я думаю, вам всем сегодня лучше уйти домой пораньше. Продолжим наш семинар через неделю. А теперь ступайте-ка все отсюда.
Студенты сперва не поверили своим ушам. Андрей Иванович никогда не славился как педагог, который мог отпустить с занятия пораньше или же просто так отменить пару. Но почему-то ни у кого даже не возникло сомнений, что это никакая не шутка, когда доцент попросил всех уйти.
Через пару минут аудитория опустела, и даже все еще ошеломленную Оксану заботливо подхватили под руки и увели из кабинета.
Оставшись наедине со своими испуганно метавшимися по голове мыслями, Андрей медленно подбрел вдоль одной из стен помещения, ведя пальцами по холодной поверхности.
Ему совсем не показался стук в прошлый раз. Теперь можно было даже не сомневаться, что не он один в действительности что-то слышал в этом кабинете.
Тук-тук.
Будто в подтверждение его мыслям из дальнего угла с расплывчатым пятном раздался резкий стук. Андрей вздрогнул, но именно этого он и ожидал. Для него было очевидно, что странности происходили здесь преимущественно, когда в аудитории почти никого не было, либо же слышать их мог только один человек из группы.
Подойдя к углу, доцент провел пальцами по влажной поверхности пятна. Совсем близко, прямо возле его головы, стукнули еще два раза. Андрей прислонил ухо к стене в том самом месте, где только что раздался стук, пытаясь точнее определить место.
Сначала ничего не происходило. Его мочку обжигал холод стены, а на перепонки давила оглушающая мерная тишина. Но все изменилось в один миг.
– Выпусти… – хрипло выдохнул кто-то прямо на ухо Андрею сквозь стену и подул. Ледяной поток воздуха легко взметнул волосы, но мужчина, испуганно вскрикнув, уже отскочил подальше.
Он с ужасом смотрел на ту часть стены, где миг назад некто совершенно четко и ясно попросил его выпустить. Происходящее было похоже на сон, на дурной сон, который лишь усугублялся с каждой минутой, и вынырнуть из него становилось только сложнее со временем.
«– А чего там Варя рассказывала?..
– Она говорила, что с ней стены разговаривали, представляете?»
Неожиданно всплывший в голове разговор двух студенток заставил Андрея судорожно сглотнуть.
– Кто здесь?! – нервно вскрикнул мужчина.
Он отступал назад до тех пор, пока не врезался бедром в край парты. Вцепившись пальцами в дерево, доцент не отводил взгляд от пятна на стене. Оно, казалось, неожиданно пришло в движение и стало разрастаться. Даже висевшая в воздухе вонь загустела, резанув обоняние гнилостной смесью болотного запаха и плесени.
– Покажись! Кто ты такой?!
Ощутив внезапный приступ смелости, Андрей кинулся к стене и остервенело стал барабанить по ней кулаками, будто пытаясь добиться ответа от того, кто минуту назад так его испугал. Он хотел понять, что происходило вокруг, хотел убедиться, что не сошел с ума.
Аудитория отозвалась ему оглушительным грохотом со всех сторон. Будто десятки кулаков в ответ настукивали в стены, силясь пробить в них бреши.
Андрей задохнулся от ужаса, обуявшего его, бросившись как можно дальше от угла. И теперь он стоял посреди кабинета, где в каждую стену с той стороны колотились чьи-то незримые руки. Колотились неистово и яростно, не останавливаясь и не утихая. И поднятый ими шум ввинчивался в уши, проникал в разум, рождая чудовищный страх. Этому не было никаких объяснений.
Замерев на месте, Андрей весь сжался, чувствуя себя крохотной песчинкой, вокруг которой бушевал смерч. Он тихонько подвывал от испуга, но глаза его были широко распахнуты. И потому он не пропустил момент, в который стены девятнадцатой аудитории дали трещину.
