Софья Сергеевна Маркелова
Могильная вода
Федя медленно поднял руку и показал отражению средний палец, а после отвернул зеркало.
Он выехал с парковки, и машина понеслась по городским улочкам, рассекая глубокие лужи. Склонившись к самому рулю, Фёдор напряжённо думал. Решимость крепла в нём всё больше. В конце концов, что этот злобный призрак неупокоенной бабки мог ему сделать? Облить вонючей водой или поцарапать ногтями ногу? Смешно! Жалкие пугалки, которые не страшили его даже в хоррор-играх. Он найдёт место, где Раиса не сможет до него добраться.
Например, в церкви. В церкви ведь покойница вряд ли захочет появиться, верно?
Окрылённый этой идеей, Федя вырулил на центральную улицу и в потоке других машин помчался вперёд. Один крупный храм располагался в паре кварталов от раскидистого городского парка. Ехать было не так долго, и Федя прибавил газу, ловко обгоняя медлительных водителей, вяло плетущихся на работу.
Впереди показался железобетонный мост, связывавший две части города, стоявшего на разных берегах реки. Фёдор перестроился в крайний ряд и вдруг заметил краем глаза смутное движение. На пассажирском кресле сидела мёртвая старуха. И стоило Феде её заметить, как она вытянула высохшую костлявую руку и резко крутанула руль в сторону.
– Иди к бабушке, внучок.
Машину развернуло на полной скорости. Федя вдавил педаль тормоза, завизжали шины, и автомобиль, сломав ограждение, замер на самом краю моста, над пропастью. Практически сразу в багажник врезался водитель, не успевший притормозить. Искорёжился, сжался металл, послышался новый грохот. В лицо Феде выстрелила подушка безопасности.
А после машина медленно и неумолимо стала со скрежетом заваливаться вперёд и вниз. Пока мир вдруг решительно и резко не покачнулся, устремляя навстречу Феде. Автомобиль камнем рухнул с моста в реку, подняв фонтан брызг. В то же мгновение Федя, крепко стукнувшись головой о потолок, потерял сознание, успев заметить, как непрозрачная вода окружила машину.
В себя он пришёл, по ощущениям, почти сразу. Вздрогнул, вспоминая, что случилось. Перед глазами стояла беспросветная мгла. Федя ощупал лицо – с ним всё было в порядке. Он точно находился не в машине и точно лежал на чём-то жёстком. Вытянув вперёд руки, Федя сразу упёрся в деревянные доски, обитые тонкой гладкой тканью. Он пошарил по бокам, попытался согнуть колени, и его пронзила ужасающая в своей истине мысль – он был в гробу.
Его прошиб пот. Федя закричал и забарабанил руками по крышке гроба.
– Эй! Помогите! Я живой! Помогите!
От ударов с той стороны крышки зашуршала земля, застучали мелкие камешки.
Он не просто лежал в закрытом гробу, он уже был похоронен в земле.
– Боже мой! – в ужасе воскликнул Федя и забарабанил кулаками активнее. – Кто-нибудь! Спасите меня! Вытащите меня отсюда!
Воздух внезапно стал густым, как патока, он неохотно проталкивался в лёгкие, совершенно не насыщая кровь. Федя замолк, беспомощно хватая ртом воздух. Его сознание билось в панике.
Куртка и халат вдруг намокли, а под голыми икрами будто разлилась вода. Федя испуганно стал ощупывать руками дно гроба. Оно увлажнилось. Сквозь щели в досках внутрь неторопливо проникала ледяная вода. Она пропитывала одежду Феди, обжигала холодом кожу.
– Нет! Только не это!
Он попытался выбить крышку, ударяясь в неё плечом, пытаясь поднять колено. Но всё было тщетно. А вода неостановимо прибывала. Она уже заполнила гроб на треть. Фёдор молотил руками, вопил и ссадил костяшки до крови, но ничего не мог поделать.
Студёная могильная вода погребла под собой всё его тело. Федя, вытянув голову вверх, в отчаянии глотал оставшиеся крупицы кислорода. А вскоре не стало и их, когда вода заполнила всё пространство. Фёдор задержал дыхание, он до последнего мгновения надеялся на чудесное спасение, на шанс.
Когда воздух закончился, вода хладными щупальцами скользнула в рот и нос. И Федя, чувствуя, как горят огнём лёгкие, утонул в темноте.
Он пришёл в себя от грубого удара в живот. Изо рта, вместе со слюнями и соплями, хлынул поток грязной воды с землистым привкусом. Федя едва успел сделать желанный глоток воздуха, как вода хлынула из лёгких через нос, заставляя кашлять и кашлять.
– Живой! – радостно гаркнули сверху.
Федя был на берегу реки, под мостом, вымокший насквозь, промёрзший до костей. Вокруг толпились люди, кто-то, держа колено у него под животом, выбивал из Феди воду, пока тот нормально не прокашлялся и не задышал, сам встав на четвереньки.
Люди о чём-то говорили, гудели, вдали орали сирены. У Фёдора в голове стоял шум воды, заглушавший всё. Во рту был отчётливый привкус могильной воды, а в памяти ещё свежа была память о затопленном гробе. Слишком отчётливо он помнил, как вода обволакивала его, как лишала последних крох жизни. По всему выходило, что покойница представляла вовсе не мнимую угрозу, она была пострашнее игровых монстров. И вполне реально могла его убить. А оказаться ещё раз в том гробу, полном воды, Фёдор теперь боялся больше всего на свете.
Покачиваясь, он рывком поднялся на ноги. Люди принялись голосить о скорой помощи, о больнице, но он их всех растолкал. Некогда ему было тратить время на больницы.
– Твоя взяла, старая карга, – как блаженный шептал себе под нос Фёдор, пока брёл по городу в сырой одежде и ловил удивлённые взгляды прохожих. – Последний раз. Последний раз сделаю так, как ты хочешь. Будешь лежать в сухой земле на кладбище в Вешнянках. И крест будет, и поминки. Только отстать от меня потом, старуха. Отстань.
Пешком добравшись до дома, он поднялся в квартиру. Следов потопа не было, как и жутких видений – покойница покорно притихла. Действуя как во сне, Федя переоделся, собрался и через пару часов, одолжив у соседа машину, уже ехал к деревне Порубы. К деревне, куда он обещал больше не возвращаться.
Машина была старая, не позволявшая разгоняться до нормальной скорости, так что до нужного поворота с указателем Федя доехал лишь к заходу солнца. Серое небо медленно гасло, теряя по капле дневной свет. Автомобиль, то подпрыгивая на колдобинах, то утопая в ямах с грязью, крался в сторону затопленного погоста. Когда Фёдор подъехал к ограждению, войлочный полумрак опустился ему на плечи.
