Смеклоф
Enter Rupor
– Не укради.
Самому не верилось. Разве так бывает? Чтобы с одного взгляда. Даже толком не рассмотрев. Кто её знает, что там за освещённым окошком? На лапше его нежданную любовь могло так разнести, что тело давно стало гигантским корейским пянсе. А он обожал азиатскую кухню.
– Извините, с вами всё в порядке?
Алекс заморгал, наконец, обратив внимание на подошедшую женщину с плетёной авоськой. Пришлось подняться, и несколько раз убеждённо кивнуть.
– Тогда отойдите, пожалуйста, мне надо пройти в лапшичную.
– Да, да, – он отполз от двери. – А что в ней такого особенного?
Косички ещё плясали перед глазами, и вопрос он задал самому себе, но пришедшая за лапшой женщина ответила:
– Она с предсказаниями. Вы первый раз? Откройте, оно внутри. Поверьте мне, оно всегда сбывается.
Алекс кивнул и отошёл ещё дальше, чтобы избавиться от её покровительственного взгляда. Так смотрят те, кто увидел ангела над тучей московского смога и осознал, что всё окружающее муравьиная суета и обман. Кажется, он начинал понимать, что долгие месяцы тренировок прошли не зря. Он мучился для того, чтобы встретиться с ней. Она его небанальное чудо. Его ангел в закопчёном небе. Удивительное предсказание будущего счастья.
Алекс размотал прозрачную плёнку. Трясущиеся пальцы приоткрыли крышку жёлтого контейнера. Такого трепета его несчастная душа не испытывала с далёкого детства, когда новогодние подарки заворачивала и укладывала под ёлку мама. Тогда сердце выпрыгивало ещё на подходе, даже до того, как руки касались обёртки с гирляндами. Он мучительно боялся, что внутри будет совсем не то, что просил у сказочного деда. Но в то же самое время надеялся на сюрприз. Что в обложке из картона будет что-то ещё более невероятное, такое, что даже не мог вообразить. Что не представлял даже в самых смелых фантазиях: живой пони, настоящий костюм индейца, боевой пистолет или машина на пульте управления. Пока мама была жива, волшебство прокладывало дорожку в повседневность, но потом братьев радовали даже шоколадные конфеты.
Под жёлтой крышкой не было записки с именем и телефоном, только кусок печёного теста, который называют китайским печеньем, с торчащей запиской: «О чём молимся, то и получаем».
Разочарование поднялось из глубин желудка волной изжоги.
Пальцы больше не тряслись, а прыгали и скакали, уже начав рвать записку. От фатального уничтожения её спасло то, что на другой стороне темнело пятно, оказавшееся QR-кодом.
Алекс потянулся к карману, чтобы вытащить телефон, но останки его пластмассового друга остались в грязном дворе перед китайским рестораном. Он нервно осмотрелся. Пустынная улица испуганно взглянула в ответ незрячими окнами. Затрещал и моргнул фонарь на углу. Полетели искры из разбитой лампы. Рассыпались по асфальту. Замигали и потухли.
Алекс бросился к двери и забарабанил в неё кулаками.
– Пожалуйста, пожалуйста, мне нужен телефон!
– Вали.
– Что вы хотите взамен? Отдам все деньги. У меня целое состояние, – он вытащил свою карту и замахал ею, чтобы привлечь внимание.
– Суй под дверь.
Алекс уронил её, но даже не стал нагибаться, а пихнул ботинком, чтобы отправить в темноту задверья.
– Забирайте!
– Пин-код?
– 7778. Давайте телефон!
Ответа не последовало.
Ответа не последовало и через десять минут.
Он долбил в дверь руками и ногами, кричал, угрожал, но понял, что проиграл только когда где-то на Тверской заголосила полицейская сирена. Пришлось бежать подальше от Департамента развития новых территорий. Вряд ли коллеги Красного не заметили его смерть.
Алекс рванул в темноту переулка, и бежал пока не упёрся в Зоологический музей. Пятнистая плитка цокала под ботинками, а вылетевшая из ниоткуда серебристая Приора, стукнула его бампером по ноге. Испуганный возглас утонул в разъярённом крике водителя, телепортировавшегося из-за руля на проезжую часть. Кулак пролетел над макушкой, но Алекс машинально увернулся, поймал руку под локоть и дёрнул вниз. Кость хрустнула, и бело-голубые стены музея передёрнуло от мата. Нападавший быстро растерял запал и запас нецензурных слов, истощился, и вместо них из перекошенного рта потёк жалкий скулёж.
– Телефон!
Алекс не собирался извиняться. Когда-то он торжественно обещал не применять знания самообороны против обычных людей, но на охреневших водителей обещание не распространялось, как и вообще всё человеческое.
– Нету, нету, – вяло пробормотал водитель, пытаясь прикрыть карманы здоровой рукой, но сломанная тут же повисла, отозвавшись болевой судорогой в побелевшем теле.
– Телефон!
Слова не действовали, и Алексу пришлось применить силу. Он быстро обшарил карманы своей нежданной жертвы, отбиваясь от вялых попыток защититься. Нашёл крутой смартфон в красном чехле с пернатым гербом и побежал прочь. В след неслись проклятья, но вряд ли смертельные. Объектив мгновенно сфокусировал фронтальную камеру на его лице и попытался загрузить профиль, но выскочил социальный блокировщик: «Пожалуйста, дезинфицируйте гаджет» и запустился обратный отсчёт. Алекс подтянул вверх край футболки и мазанул по экрану. «Спасибо»! Блокировщик спрятался, а из облака вылезли контакты и остальные приватные данные активированного профиля. Нашарив на ходу иконку считывателя, Алекс навёл объектив на QR-код и разрешил скачивание по линку.
Буквально через минуту открылось стандартное приложение «Книговед». Оставалось только выть. Все его мечты вмиг рассыпались ненужным мусором под ноги. Он едва собрал из них подобие слова: «вечность», но оно больше напоминало «стон», в котором потерялись буквы «е», «ч» и мягкий знак.
Жалко из телефона нельзя застрелиться. Тогда клуб самоубийц достиг бы пятидесяти девяти процентов взрослого населения Земли, по данным Аналитической компании Pew Research Center.
На экране, на фоне книжных полок, возник интерактивный помощник – призрак Николая Рубакина. Будто сошедший с рекламных баннеров новой версии электронной Ленинской библиотеки со слоганом: «Рубакин всё найдёт за вас!». Такой трое суток провисел в Замоскворечье, пока доброжелатели не приписали краской: «Кроме лекарства от вируса». Тогда справедливые сотрудники Росгвардии попытались затереть его тряпками смоченными уайт-спиритом, но несправедливые буквы не смывались.
– Всё?
Алекс еле сдержал стон. Нельзя за один день найти и потерять всё сразу. Или можно?
– Привет, Рубакин! – с трудом выговорил он.
Интерактивный помощник приветливо помахал рукой и оправил свою шикарную бороду.
– Что ты хочешь узнать, читатель? – уточнил он.
Настройки уровня вежливости и интеллигентности можно было поменять в меню, но по умолчанию он балакал на современном сленге, чтобы привлекать молодёжь.
– Свою любовь, – не стал скрывать Алекс.
Николай Рубакин задумчиво почесал кончик носа.
– Дело не простое, – наконец выговорил он. – Знаешь, я как-то сказал, что на пути к счастью перед нами встают 5 помех. Одна из них – недостаток знаний, вторая – страх при виде чудес, третья – недоверие к знанию, четвертая – материальная заинтересованность. А пятая – дефицит любви!
Алекс свернул в зелёный сквер между домами, прислонился к дереву и уставился на экран смартфона. С книговедом что-то было не так. Он пользовался приложением во время учёбы, и тогда виртуальный помощник так не умничал. Скорее наоборот тупил.
– Скажи-ка, Николай Александрович, какая у тебя программная версия?
Изображение подёрнулось рябью. Солидный мужчина, одетый по моде начала двадцатого века, заёрзал и занервничал.
– Вообще-то, это закрытая информация, – нехотя выговорил помощник. – Для доступа нужен пароль.
– Да неужели. И какой?
– Сам знаешь, Елеся!
Алекс так захлопал ресницами, что чуть-чуть оторвался от земли. Так его называла только мама, и то далеко не всегда. Подобную нежность ещё надо было заслужить. Значит мамина программа, как новогодний подарок закручена в обёртку из «Книговеда». И остаётся только, как написано в письме, озвучить её любимую присказку, но без уточнений.
– Как насчёт: «Не посидели, не поели»?
На экране всплыло чёрное окно с надписью: «Распознавание голоса запущено. Подтверждено на 99,9%. Анализ пароля запущен. Подтверждено на 100%».
– Похоже на правду, – согласился виртуальный помощник и поправил свою шикарную бороду. – Программная версия Николай Рубакин 1.02.2020.VIP.
– VIP говоришь? И что ты можешь ВИП?
Смартфон как будто засиял.
– Да всё что угодно. У меня нет помех для счастья.
Алекс огляделся по сторонам. Пустынная улица будто подталкивала к безумству, никто ведь не видит. На некоторое время из головы вылетели даже рыжие косички. Хотелось узнать что-то этакое.
– Скажи, а что происходит с этой эпидемией?
– Доступ к «Рупору» утерян, поэтому четырёхфазная операция: «Чума, Раздор, Голод и Смерть» зависла на фазе «Чума».
Виртуальный помощник сразу посерьёзнел и вытянулся по стойке смирно.
Алекс облизал пересохшие губы.
– Что такое «Рупор»?
– Глобальный программатор класса «Супер». Его подобия известны с древних времён как Иерихонская труба, Шкатулка Пандоры, Вестник бед, Вселенский потоп, Красный рупор и под многими другими названиями. Но ни одна из древних версий не обладала нынешней мощью. А многим очень хотелось получить такое оружие массового поражения в свои руки. Поэтому корпорация @#$%^… @#$%^… название изъято из исходного кода. Корпорация @#$%^… название изъято из исходного кода спонсировала разработку «Рупора». В состав группы учёных входили: Владислав Эппингеймер, Лаврентий Сахаров, Роберт Габер, Ольга Синицына…
– Стоп!
У Алекса затряслись руки. Он знал, что мама занималась секретной программой, передавая свои знания в области оккультных наук, но никогда бы не подумал, что её детище станет краном из которого разольётся Вселенский потоп.
– Ольга Синицына? Это… это…
– Девичья фамилия. В замужестве Рябушинская. Дети Елисей и Михаил. Муж…
– Стоп! Что делает этот грёбаный супер программатор?
– Глобальный программатор класса «Супер», – поправил Николай Рубакин. – Используется для манипуляций общественным мнением на межнациональном и межконтинентальном уровне. Ошибок не выявлено. Во время всего периода использования неизменно демонстрирует максимальные результаты эффективности…
– Стоп! Это всё очень «интересно», но мне-то он на кой?
Алекс зажевал губу, пытаясь вообразить свою выгоду.
– Чтобы манипулировать, наверное, сначала надо все выяснить о тех, кем собираешься манипулировать?
– Совершенно верно, – согласился виртуальный помощник. – Возможности программатора обширны, при необходимости можно выяснить любые персональные данные индивида. Хотите кого-то разыскать?
– Ещё бы! – Алекс даже встряхнул телефон от наплыва чувств и у Николая Рубакина растрепалась причёска. – Здесь рядом, в подвале Департамента развития новых территорий, есть особая лапшичная. В ней работает потрясающая девушка. У неё косички рыжие…
– Хм, – задумался виртуальный помощник. – Данных маловато, но в ИП Хой И.В. – Лапшичная «Предсказание» числится всего три сотрудницы. Судя по вашему личному интересу, двух старше пятидесяти лет можно исключить. Остаётся Алиса Вениаминовна Петровчук две тысячи первого года рождения. Проживает по адресу…
Он тараторил без остановки, перечисляя все её данные вплоть до размеров нижнего белья и детских заболеваний. Как закономерный итог, подгрузил во всплывающее окно фотографии из социальных сетей и даже с её личного телефона.
Алекс залип, потеряв счёт времени, как первые пользователи инстаграма, но потом смутился собственной бесцеремонности. Разве можно так беззастенчиво лезть в чужое виртуальное пространство? Вряд ли его любовь по-прежнему открыто улыбалась бы, увидев, как роются в её привате. Он прикрыл экран рукой.
– Сохрани в моём профиле её телефон. Остальное убери.
– Конечно, – чуть глухо, будто тоже смутившись, хотя на самом деле из-за прикрытого пальцем динамика, ответил Николай Рубакин. – Выполнено!
Снова захотелось всё бросить и бежать, чтобы уже никто никогда не нашёл. Вот только бросать брата, после присланной ХИБом фотографии, было никак нельзя. Одно дело бить его в детстве и испытывать на нём индейские пытки, а другое безразлично сдать придурочным сектантам.
– Что ты ещё можешь? Найди Михаила Рябушинского. Нужны его полные координаты.
– Готово, – отчитался виртуальный помощник.
– Отправь данные о его местонахождении помощнику майора НАК Краснову. Нашёл такого? Напиши, только так, чтобы не засветился этот номер, что его удерживают в заложниках и пытают. Что требуется срочная помощь, группа захвата и всякое такое.
– Сделал!
Алекс снова взглянул на экран. На фоне неизменных книжных полок заставки книговеда стоял доброжелательный Николай Рубакин в ожидании нового распоряжения. От вываленного на обозрение вороха личной информации Алисы не осталось и следа. Впрочем, как и от остальной.
– Тогда прощай, Николай Александрович!
– Вы уверены, что больше ничего не хотите? – удивился виртуальный помощник.
– Да. Брата спасут. А единственное, что мне было нужно, я уже нашёл. Всё остальное на что способен твой «Рупор» – мерзко и противоестественно. Можно его стереть?
Фигура Николая Рубакина пошла рябью. Лицо исказилось, так что борода съехала на плечо, и обнажила оголённый череп с зубами и кибернетическими механизмами.
– Нельзя, – долетел категоричный ответ, но челюсть даже не двинулась.
– Потом разберусь, – буркнул Алекс и закрыл приложение, сейчас его больше волновало предстоящее свидание.
Он загрузил её номер из профиля и позвонил.
– Алиса? Я недавно заходил за специальной лапшой. Мы должны увидеться. Готовы? Я очень рад. Хорошо. Уже иду.
Часть 5. Не произноси имени
Наорав на любвеобильную помощницу, человек, которого Алекс окрестил буддистом, зашёл в подсобку и скинул нелепую шапку. Липкий туман злил настолько, что уже вызвал хроническую чесотку. Располосованные до кровавых синяков руки никак не желали заживать и постоянно зудели. Сильнее бесили только сами русские. Было в них что-то невыразимо бесячее, от чего к одной хронической заразе норовил прицепиться нервный тик. Они, как будто на физическом уровне, не способны довести ни одно дело до конца. Да ещё и мешают всем остальным. Вот и в этот раз тупой щенок чуть не сорвал годы изнурительной работы.
Жучок, который буддист зацепил ему на куртку, пристал к стволу берёзы, когда тот на неё облокотился. Связь, к счастью, не прервалась, но для того, чтобы снять полную высококачественную копию его голоса, произносящего пароль, потребовалось задействовать дополнительные ресурсы. На «ферме» не любили резких скачков бюджета, поэтому каждый лишний доллар приходилось выбивать с кровью. Для этого, правда, очень помогал опыт работы в России. Только здесь можно было научиться виртуозно умасливать, подмасливать и подмазывать. Без этого навыка, к слову, не получилось бы даже открыть лапшичную «Предсказание» и оформить ИП «Хой И.В.».
Пароль уже протестировали и даже прислали заранее подготовленное письмо с благодарностью на официальном бланке. Правда вместо фамилии и имени на нём красовались патриотичные американские звезды. Настоящее имя буддиста давно кануло в неведомые глубины архивов «фермы» и растворилось в них навсегда. Произносить его не имели права даже биологические родители. Да и остались ли у него такие близкие родственники? Овеянное флагом звёздно-полосатое государство заменило ему семью, дом и даже свободу.
Приложив большой палец к неприметному рычагу за старым шкафом, буддист перешёл в экранированный бункер, достал бутылку давно припасённого настоящего американского бурбона и налил в бокал. Ароматные волны налетели на куски льда и схлынули. А во рту остался привкус далёкой солнечной родины. Что делать дальше, он не знал. Никаких новых инструкций не поступило, и кроме «Рупора», других настоящих заданий в этой холодной негостеприимной стране у него не было.
Теперь, правда, удастся возобновить контроль над четырёхфазной операцией: «Чума, Раздор, Голод и Смерть», но сроки достижения запланированных результатов сдвинутся аж на следующую зиму. Поэтому, о возвращении на родину не приходилось даже мечтать.
Когда накрывала тоска, буддист предпочитал думать о бабах, но сегодня у него не стоял даже на это. Хотелось по-русски нажраться, чтобы хоть на несколько часов забыть, где он находится. Влив в глотку остатки бурбона, так что кубики льда стукнули по зубам, буддист налил ещё, но в этот момент загорелась тревожная кнопка на пульте.
– Fucking shit!
– What?
– Говорите по-русски. Лучше перебздеть, чем попасть в подвалы Лубянки, – попросил буддист.
– Возьмите Елисея Рябушинского под контроль. Интерфейс «Рупора» очень сложный, а установить нахождение исходных кодов до сих пор так и не удалось. Части программы разбросаны по серверам всего мира, поэтому получить их в полное распоряжение, скорее всего не удастся.
Пульт замигал, и в динамике раздалось шипящее эхо.
– Он под присмотром Алисы.
– Ваша либерально настроенная русская? Она настолько предана?
Буддист тяжело вздохнул.
– Она влюбилась как кошка и уже наверняка запустила в него свои когти. Так что никуда не денется.
Пульт удивлённо замигал и переспросил:
– Влюбилась?
– Да. Так что можете быть уверены, не отпустит его ни на мгновение.
– У них ещё практикуется это..? Это не… bias-free… что ж, некоторые особенности невозможно понять на расстоянии. Вы наш дорогой герой и вам полный карт-бланш. Главное не забывайте, что ваша личная ответственность перед страной теперь ещё выше. С героев особый спрос. Вы обязаны устранить все угрозы мировому порядку.
– Ради этого не жалко жизни, – поддакнул буддист.
– In God We Trust!
Пульт погас. Да и бурбон закончился намного быстрее, чем планировалось. Лёд таял и оплывал в бокале бесформенными склизкими кусками. Буддист снова вздохнул. В отличие от неунывающих шишек с «фермы» он больше не был уверен ни в чём, тем более в пресловутом «bias-free». Потому что сам хотел бы хоть раз испытать то безумное чувство, которое совершенно не вписывалось в каноны с детства понятного и простого, как русский табурет – «love». Здесь, на другом конце света оно даже звучало цинично, и не вызывало абсолютно никаких эмоций. А вот ускользнувшая от него Алисина любовь, разрывала сердце ядовитой тоской. Он ведь доверил этой рыжей бестии самое дорогое, что у него было. Своё искреннее американское сердце преисполненное любовью к человечеству. А она даже не удосужилась растоптать его, а когда пришёл самый неприятный момент, просто отпихнула носком своей туфли и побежала в объятия к тупому щенку. Разве это справедливо?
Руки зачесались ещё сильнее, и чтобы окончательно не разорвать их на кровавые лохмотья, буддист вцепился в подлокотники кресла. Он прекрасно выполнил свою работу, но впервые чувствовал, что провалился. Причём так глубоко, что от свободного падения слезились глаза, а неизбежное соприкосновение с твёрдой почвой казалось единственным разумным избавлением.
Часть 6. Не сотвори кумира
